Элоиза Фульбер и Пьер Абеляр — стихи

Пропел петух дня нового рожденье,
Румянца отсвет красит облака,
Сказ о любви, пленявшей поколенья,
Выводит феи на небе рука.
Что в нем судьба? А что деянья наши?
Гадаем мы, веками вновь и вновь.
Чем объяснить, что даже жизни краше
Природы зов — межполая любовь?
Она хрупка, пуглива и без веса,
Сгорит от дуновенья ветерка.
Она же мощный двигатель прогресса,
Крушит преграды, как в горах река.

Седых веков живейшее преданье,
Трагедию, подобную пожару,
Следим душой расцвет и увяданье:
Страсть юной Элоизы к Абеляру.
Профессор он. В зените яркой славы!
Божественно умен! Как бог прекрасен сам!
На кафедру всходил и все забавы
Стихали у студентов в Нотр-Дам.
Но шелк ланит едва расцвёвшей розы
Пленил его той глубиною взгляда,
Что юности наивные вопросы
Зажгли любовь сильней чем пламень ада.

Сам Бог дал Элоизе Абеляра
И плод любви он подарил им вскоре,
Но чистых душ ликующая пара
В глазах скопцов творила зло и горе.
Хоть Бог дает, но люди убивают
Любовь сердец, коль в тайне не храним!
Потом веками слезы проливают
И причисляют души их к святым.
И взвился обыватель! Его мненьем
Пренебрегли в любовном том пылу!
Любовь убив, молва в одно мгновенье
Развеяла во все ветра золу.
Вы скажете, век был чужой и тёмный
И люди жили на пределе сил.
Любовь свою в сердцах храните скромно,
Чтоб смерч молвы ее не загасил!

*****

Он смотрел украдкой неустанно,
Поклоняясь спелой красоте.
Трепетали чресла под сутаной,
Бабочек рождая в животе.

Он молился, горячо и страстно,
Чтоб погас тот сладостный огонь,
И пытался в бдениях напрасных
Воздержать от грешных дел ладонь.

Но кольцом сгустились муки ада,
Наважденьем стала на чело
Простыней нетронутых прохлада,
Тела непорочного тепло.

Разума на грани помутненья
От души отринув свой обет,
Страстно, по-мужски и без стесненья
Девичий помял невинный цвет.

И, продавши душу и сознанье,
Губы раздирая до крови.
Стал рабом порочного желанья
И всепоглощающей любви.

Выводя святые вокализы,
Видит Бог, не по своей вине,
Он лицо прекрасной Элоизы
Видел и в иконе, и в окне.

И взаимным чувством окрыленный,
Пеплом своей выжженной души,
Гений веры, сломленный, влюбленный
К чаше утоления спешил…

Высока цена за радость страсти –
Кровной мести в руки все права…
И лишился гений в одночасье
Счастья и мужского естества.

Потерять себя – так страшно, странно…
Приняв наказание, как дар.
Дни свои закончил под сутаной
Преподобный метр Абеляр.

Аникина Юлия

*****

Послание Элоизы к Абеляру

В сих мрачных келиях обители святой,
Где вечно царствует задумчивый покой,
Где, умиленная, над хладными гробами,
Душа беседует, забывшись, с небесами,
Где вера в тишине святые слезы льет
И меланхолия печальная живет, —
Что сердце мирныя весталки возмутило?
Что в нем потухший огнь опять воспламенило?
Какой волшебный глас, какой прелестный вид
Увядшую в тоске опять животворит?
Увы! еще люблю!.. Исчезни, заблужденье!
Сей трепет внутренний, сие души волненье
При виде милых строк знакомыя руки,
Сие смешение восторга и тоски —
Не суть ли признаки любви непобежденной?
Супруг мой, Абеляр! О имя незабвенно!
Дерзну ль священный храм тобою огласить?
Дерзну ли с Творческим тебя совокупить,
Простертая в пыли, молясь пред алтарями?
О страшные черты! да смою их слезами!
Преступница! к кому, что смеешь ты писать?
Кого в обителях святыни призывать?
Небесный твой супруг во гневе пред тобою!
Творец, творец! смягчись! вотще борюсь с собою!
Где власть против любви? Чем сердце укротить?
Каким могуществом сей пламень потушить?

О стены мрачные! о скорбных заточенье!
Пустыней страшный вид! лесов уединенье!
О дикие скалы, изрытые мольбой!

О храм, где, близ мощей, с лампадой гробовой,
И юность и краса угаснуть осужденны!
О лики хладные, слезами орошенны!
Могу ль, подобно вам, в душе окаменеть?
Могу ль, огнем любви сгорая, охладеть?
Ах, нет! не божество душой моей владеет!
Она тобой, тобой, супруг мой, пламенеет!
К тебе, мой Абеляр, с молитвами летит!
Тебя в жару, в тоске зовет, боготворит!..
Ах, тщетно рвать себя, вотще томить слезами!
Когда руки твоей столь милыми чертами
Мой взор был поражен — вся сладость прежних дней,
Все незабвенные часы любви твоей
Воскресли предо мной! О чувств очарованье!
О невозвратного блаженства вспоминанье!
О дни волшебные, которых больше нет!
Вотще, мой Абеляр, твой глас меня зовет —
Простись — навек, навек! — с погибшей Элоизой!
Во мгле монастыря, под иноческой ризой,
В кипенье пылких лет, с толь пламенной душой,
Томиться, увядать, угаснуть — жребий мой!
Здесь вера грозная все чувства умерщвляет!
Здесь славы и любви светильник не пылает!
Но нет!.. пиши ко мне! пиши! Соединим
Мучение мое с мучением твоим!
О мысль отрадная! о сладкое мечтанье!
С тобою духом жить! с тобой делить страданье!
Делить? Почто ж делить? Пусть буду я одна,
Мой друг, мой Абеляр, страдать осуждена!
Пиши ко мне! Писать — небес изобретенье!
Любовница в тоске, любовник в заточенье, —
Быть может, некогда нашли блаженство в нем!
Как сладко, разлучась, беседовать с пером!
Черты волшебные, черты одушевленны!
Черты, святым огнем любви воспламененны!
Им страстная душа вверяет жребий свой!
В них дева робкая с сердечной простотой
Все тайны пылких чувств, весь жар свой изливает!
В них все протекшее для сердца оживает!
Почто ж протекших дней ничто не возвратит?
Когда любовь твоя, принявши дружбы вид,

В небесной красоте очам моим явилась —
С какой невинностью душа моя пленялась!
Ты мне представился несмертным существом!
Каким твой взор сиял пленительным лучом!
Сколь был красноречив, любовью озаренный!
Земля казалась мне со мною обновленной!
Я в сладкой неге чувств, с открытою душой,
Без страха, все забыв, стояла пред тобой;
Ты с силой божества, с небесным убежденьем,
Любовь изображал всех благ соединеньем!
Твой глас доверенность во грудь мою вливал!
Ах! как легко меня сей глас очаровал!
В объятиях твоих, в сладчайшем исступленье,
В непостигаемом блаженства упоенье,
Могла ль я небесам не предпочесть тебя!
Могла ли не забыть людей, творца, себя!

Василий Жуковский

*****

Элоизе — Пьер Абеляр. Неизвестное письмо

Я Вас даже случайно не встречу,
Не дождусь силуэтом за шторами.
Даже вечность не может быть вечной.
Вечность там, где бессильна история.

Пустота. Лишь пространство и время,
Где и души не связаны узами.
Под землей, на земле ли, в Эдеме,
Вы – моя. Но, увы, только Музою.

Милосердный простит мне надежды.
Он простит, Вы лишь только простили бы,
Милый мой, серебристый подснежник*,
В чьем роду королевские лилии.

Сквозь удачи, мечты и потери
Я плыву без звезды и без паруса.
Вы всего-то на гОд повзрослели,
Я же нА год, на целый состарился…

Мне пространство ссутулило плечи.
Мое время, как будто пришпорено…
Я Вас даже случайно не встречу,
Не дождусь силуэтом за шторами.

Воскурю Милосердному свечи…
«Осени меня, Боже, надеждою!»
Коль Вас в жизни грядущей не встречу,
Благодарен за эту, прошедшую.

Петрович Владимир
_____________________________

* Подснежник пролеска (Scilla) (сцилла), род многолетних трав семейства лилейных. Пьер Абеляр был на два десятка лет старше Элоизы.

*****

Элоизе — Пьер Абеляр. Письмо третье

День в витражах дробится хмурый.
Скупа свеча — наследье дня.
Нет, друг мой милый, не тонзура
Монахом делает меня.

Все тоже сердце под сутаной…
Желанья страстны и грешны…
Но прежним я уже не стану…
Зря прежние тревожат сны.

Гляжу на Вас, как на икону —
Святая в лике благодать…
Упасть у Ваших ног в поклоне –
И, не скрывая слез, рыдать…

Мой милый друг! Мой ангел нежный
Святой родник с живой водой,
Увы, и Вам не быть, как прежде,
Влюбленной, пылкой, молодой…

Мой милый друг! Мой друг бесценный,
Лишь одного себя виню…
И хоть сейчас, ланцету — вены,
А душу — адову огню.

Любовь надеждой поманила…
Но тяжек грех мой на весах…
Мы будем вместе, друг мой милый.
В веках, в земле, на небесах…

Дрожит свеча. В скупом окладе
Божественно-печальный лик…
Ваш шепот — крик Ваш: «Бога ради!
Откуда Вы? Кто Вы, старик!?»

Петрович Владимир