Сонет 134. Согласен я, что он отныне твой — Уильям Шекспир

Согласен я, что он отныне твой,
а я в залоге у твоих страстей
и продаю себя, чтоб «я другой»
назад вернулся, к радости моей.
Но против ты, и он неволе рад,
корыстна ты, а он непогрешим:
он брал взаймы, чтоб мой вернуть заклад,
связав себя ручательством своим.
Ты всё взяла с лихвой, как ростовщик,
исполнив красоты своей устав,
и по суду мой друг и твой должник
мне изменил, права мои поправ.
Он не со мной, но мы в твоих руках:
он выкупил меня, а я в цепях.

Уильям Шекспир
(Перевод Юрия Лифшица)

*****

Итак, он твой. Теперь судьба моя
Окажется заложенным именьем,
Чтоб только он — мое второе «я» —
По-прежнему служил мне утешеньем.
Но он не хочет и не хочешь ты.
Ты не отдашь его корысти ради.
А он из бесконечной доброты
Готов остаться у тебя в закладе.
Он поручитель мой и твой должник.
Ты властью красоты своей жестокой
Преследуешь его, как ростовщик,
И мне грозишь судьбою одинокой.
Свою свободу отдал он в залог,
Но мне свободу возвратить не мог!

Уильям Шекспир
(Перевод Самуила Маршака)

*****

Да, да, он твой, и все теперь твое,
И я в руках твоей всесильной власти.
Пусть будет так. Лишь отпусти мое
Второе я — любовь мою и счастье.
Но ты не хочешь и не хочет он —
Ведь ты жадна, а друг мой благороден.
Порукою своей закрепощен,
Из-за меня не будет он свободен.
По векселю на красоту свою
Все получить желаешь ты с лихвою.
Я ростовщице друга предаю,
Потерян он — и я тому виною.
Я ни себя, ни друга не верну —
Хоть уплатил он, все же я в плену.

Уильям Шекспир
(Перевод Александра Финкеля)

*****

Итак, увы, я признаю — он твой,
Я ж волею судьбы закрепощен.
Хотел бы все отдать, что «я» другой
Из-под неволи был освобожден.
Но ты не дашь, а он не хочет воли:
Ведь ты жадна, а он мягкосердечен.
Он поручился за мой долг — не боле —
И этим стал клеймом раба отмечен.
Вооружась законом красоты,
Как ростовщик жестокий, ты взысканье
Предъявишь другу за долги мои —
И я лишусь любимого созданья…
Он мной утрачен… Оба мы твои,
Хоть заплатил он все долги мои.

Уильям Шекспир
(Перевод Модеста Чайковского)

*****

Теперь он твой, признаюсь я, скорбя,
меня — твоя удерживает сила,
и я бы отказался от себя,
чтоб только ты мне друга возвратила.
Но ты его не выпустишь из рук,
он добр, а ты жадна, как ростовщица,
он стал моим гарантом, милый друг,
и за меня сумеет поручиться.
Увы, он красоты твоей должник,
в тебе ж — к наживе страстная потуга,
и он судим из-за моих улик,
ты бьёшь меня, а я теряю друга.
За нас двоих он уплатил сполна,
но мне тобой свобода не дана.

Уильям Шекспир
(Перевод Наума Сагаловского)

*****

So, now I have confess’d that he is thine,
And I myself am mortgaged to thy will,
Myself I’ll forfeit, so that other mine
Thou wilt restore, to be my comfort still:
But thou wilt not, nor he will not be free,
For thou art covetous and he is kind;
He learned but surety-like to write for me
Under that bond that him as fast doth bind.
The statute of thy beauty thou wilt take,
Thou usurer, that put’st forth all to use,
And sue a friend came debtor for my sake;
So him I lose through my unkind abuse.
Him have I lost; thou hast both him and me:
He pays the whole, and yet am I not free.

William Shakespeare