Стихи о Афанасии Никитине

Всем купцам купец Никитин
Фору может в торге дать,
Он прошёл такое в жизни,
Что пером не описать.
Иван Грозный не родился,
Волга наша, но не вся,
Афанасий устремился
За три моря, за морЯ.
Оказался умным русский,
Всё сумел преодолеть,
По-турецки, по-индийски
Смог как надо песню спеть.
На коне, пешком, на судне,
Без воды и без еды
Не пройдут такой путь трудный
Современные купцы.
Восхожденье за три моря
Книгой вечною взошло,
Разгулялось по простору
С ним гусиное перо…

Балыкин Владимир

*****

В Твери, на Волжском
берегу
Стоит корабль, на
его носу,
Земляк наш Афанасий
Тот, кто три моря
переплыл
И для России
Индию открыл.
Да, путешественником
славным
Афанасий был.
И пусть с тех пор
прошли
Не годы, а столетья,
Тверичане помнят
подвиг твой,
Наш Афанасий
дорогой.

Теленкова О.

*****

Он был один в совсем чужой стране.
Он забывал недели мясопуста:
Усы мочил в предложенном вине,
Жевал заморскую, перченую капусту,
И, поперхнувшись, фразу продолжал,
Гортанные нерусские напевы…
Учился видеть с йогами астрал
В пустых глазах десятирукой девы,
А вечером, молясь на южный крест,
Пародию распятия земного.
Он для родных, таких холодных мест
Писал слова, писал по-русски снова…
Я скоро в путь обратный соберусь
Туда, где воздух и зимою хлебный…
Дорога, пыль и за холмами Русь…
А здесь позор, обычай непотребный…
Я без тебя смертельно одинок!
Тебе моя молитва незнакома!
Иисус-акбар… ананке… гиблый рок.
Я двух шагов не дошагну до дома.

Алексеев А.

*****

Там на Волге снег пушистый виден,
Здесь под пальмой отдыхай в жару.
Крепко полюбил купец Никитин
Чудную заморскую страну.

Мусульманин с головою бритой
И кирпично-красной бородой
Говорит Никитину сердито:
— Мы сыграем, но на золотой!

На доске расставлены фигуры.
Мусульманин сделал первый ход.
Он, желая обыграть гяура,
Морщит лоб и разевает рот.

У него дрожат азартно пальцы,
И при каждом ходе страх в глазах:
С золотым не хочет расставаться
И бормочет: — Выручи, аллах!

Афанасий тоже верит в бога,
Но не докучает небесам.
Знает: бог — надежная подмога,
Ежели не оплошаешь сам!

Слышатся ехидные усмешки,
Кой-кому единоверца жаль:
Афанасий продвигает пешку
На последнюю горизонталь.

Он ведет фигуры в наступленье:
Шах, и шах, и шах, и мат!..
Говорит: — Уменье — не везенье! —
И динар-дукат сует в халат.

Но противник появился новый:
Шейх Абул Назум аль-Мульк Туси,
Имени мудреного такого
Не услышать на святой Руси.

Шейх богат и всеми уважаем,
Шумный караван-сарай притих.
Шейх сказал Никитину: — Сыграем?
Не боишься на пять золотых?

Афанасий отвечает: — Можно —
Он игрой чудесной увлечен.
Шейх играет тонко, осторожно,
Сразу видно: в шахматах силен!..

Афанасьюшка играет смело,
Это возбуждает интерес.
Шейх играет сильно и умело,
У него в фигурах перевес.

Проигрыш для каждого обиден,
Но, доверься своему чутью,
Агрессивно действует Никитин
И азартно жертвует ладью.

Афанасий выиграл красиво
И иначе поступить не мог,
Ибо в этих землях из России
Он пока единственный игрок!

Глазков Н.

*****

Город на Волге с названием Тверь,
Кафа в Крыму — побратимы теперь!
С Волги начался Никитина путь,
Первопроходца ты, Русь, не забудь!
Тверь, Кострома, а за ними Дербент,
Дальше, казалось купцу, хода нет.
Море Хвалынское он пересёк,
Что впереди, всем купцам невдомёк.
Бед было много на этом пути,
Цели намечены, надо идти.
Индию первым увидел купец,
Эх, торговать бы, сказал молодец!
Много чудес повидал в тех краях,
Странно одеты султан и монах.
Где бы мы ни были, тянет домой,
В Кафу вернулся купец чуть живой.
Было два моря, один океан,
Индия, Африка, также Иран.
Знаем, закончился путь тот в Крыму,
Слава Никитину, слава ему!

Кулаев Владимир

*****

О, Господь наш всемогущий,
Ниспошли мне благодать!
Это я, в моря идущий,
Новы земли повидать.
Предо мной бушуют воды,
Вольный ветер в парусах —
Так спаси от непогоды,
Не проникни в сердце страх.

И диковинные страны
Манят взор моих очей.
Там визири да султаны,
Золотой течёт ручей.
И от мала до велика
Здесь чудной живёт народ —
Моего дивятся лика,
Хоть я здесь не первый год.

Обошёл я все три моря —
Много чуда повидал,
Повидал я много горя,
Только душу не продал.
Мне в пути всегда светила
Путеводная звезда.
Может, ты меня любила?
Если вспыхнешь — значит «Да»!

Захаров Роман

*****

С добрым ветром попутным
(из цикла «Афанасий Никитин»)

— 1 —

Афанасий проснулся рано —
Спать недуг не велел…
И забота…
Над Днепром повисли туманы,
Давит на сердце что-то…
Приподнялся. И меркнущим взглядом
Друзей путевых окинул:
«Теперь ничего не надо:
Один лишь путь — в домовину…»

— 2 —

Нет
неправда!
Он жив.
Он слышит,
Видит он:
… Корабли отплывали
Златоверхового Спаса выше,
Ближе к солнцу — облака.
И дали
Голубеют.
И попутен ветер —
Он несет корабли, играя.
… Кострома.
И Плёс.
На рассвете
Нижний Новгород
Встал…
Какая
Тишь была!
Иль предвестье благое?..
. . .

И плывет караван Хасан бека —
Он Никитина взял с собою —
Гостя, русского человека.
… Третьи сутки ревет, бушует
Хлябь морская
и манит на дно.
Тава мечется.
Путь вслепую.
Ночь ли?
День ли?
. . .

Но в мыслях — одно:
«Нет,
не сдамся!
Мне бури знакомы…»
. . .

Вдруг все стихло.
Свершилась мечта.
Берег Индии.
Храмы.
Хоромы…
И лачуги,
а в них нищета…
«Люди голы — то люди простые.
А бояре — вельми пышны.
И доспехи у них золотые,
В золоченых уборах — слоны.
… За морями
нет счастья,
нету!»
А живет там
славные народ.
Там грустит и она…
Где ты?
Где ты?
Господарыня!
Верно, всплакнет,
Коль узнает…
Не ханской семьею, —
В скромных хижинах
был я пригрет как свой.
Так уж водится: сердце имей простое —
Вот и примет тебя человек простой.

— 3 —

В Индостане я первым
Был посланцем
Русской земли.
Я не продал ни чести, ни веры,
И мой дух сломить не могли
Ни угрозы ханов надменных,
Ни насилье их подлых слуг,
Ни посул мне сокровищ бесценных,
Ни любовь заморских подруг…
Всюду был я
и видел немало.
Исходил всю Индийскую землю,
И стало
горько мне.
Сердца голосу внемлю:
«Афанасий, мол, дни настали,
Поразмыслить, прикинуть умом:
Не довольно ль бродить?
Не пора ли
И о доме вспомнить своем?»
И тоска завладела мною — вот она — предо мною — Русь!
И пошел я на родину милую,
В край, милее которого нету…»

— 4 —

… Дуют ветры над тихой могилою.
Бродят ветры по белу свету.
Пыль столбом поднимают ветры,
Вьюгу выведут — пусть повоет!
Только жив ли человек,
нет ли —
Не умрет его дело живое.
… Вот он — бронзовый —
над Волгой возник —
Землепроходец.
Писатель.
Герой.
Пусть мильоны
написаны разных книг —
Он прославился
книгой одной.
И легенды
индийцы слагают о нем,
Кто как гость был уних
И как друг,
Кто ни разу не поднял
Руку с мечом,
А пожал
сотни дружеских рук…
… Смотрит вдаль, улыбаясь:
От Индийской земли
С добрым ветром попутным
В Тверь плывут корабли…

Попов Н.

*****

Афанасий проснулся рано —
Спать недуг не давал и забота…
Над Днепром нависли туманы.
Тяжко на сердце — давит что-то…
Приподнялся. И меркнущим взглядом
Он друзей путевых окинул:
«Мне уже ничего не надо:
Путь один у меня — в домовину…»
Вновь упал на ложе Никитин,
На постель свою горевую:
«Вы, купцы,
Меня схороните,
Чару выпейте круговую.
А испивши, делу святому
Послужите вы, бога ради:
В Тверь езжайте — дьяку любому
Передайте мои тетради…
Застит очи мне тьма кромешная
Просьбу, други, примите, не споря,
Там, в тетрадях, — про землю нездешнюю,
О хождении за три моря…
А как первое море — Хвалынское,
А второе море — Индийское,
То большая река Индостанская,
На пути к ней — земля Хорасанская.
Третье море — Стамбульское — Чернов…
Мной владела мечта упорная
О земле, еще нами не узнанной…
Можно ль сладить с мечтой необузданной
И смирить себя, други любезные?
Тут и цепи не сдержат железные?..».
…И лежал он на смертном ложе
Сердцем чист и обличьем светел,
Только губы шептали:
«О боже,
Русь родную держи на примете:
Борони! Это — счастье наше.
Пусть неправедны наши вельможи,
Но стремы не отыщешь краше.
Да и быть на свете не может!»
… Шли столетья…
Ваятель воссоздал утраченный лик:
Он над Волгой
в металле
на вечные веки возник.
И слагают индийцы
легенды о нем.
Кто как гость был у них
И как друг,
Кто ни разу не поднял
Руку с мечом.
Пожимая
несчетное
множество рук…
… Даль ясна перед ним;
От Индийской земли
С добрым ветром попутным
В Тверь плывут корабли…

Попов Н.

*****

За три моря, за несколько рек
в летописный тот … надцатый век
гость купеческий плыл — Афанасий.
И вставал озарённый Восток,
вызывал озаренья восторг
без сомнения и без боязни.
Эй да Русь ты, моя матушка, прости и не суди!
У меня, твоей детинушки, неведомы пути…
У меня, у добра молодца, такие бездны звёзд:
заплетала ночь созвездия в пучину чёрных кос!
Выходили навстречу ему
мифы Индии по одному,
и сверкали пурпур и браслеты,
и соцветий был пьян аромат,
и купец стал без слитков богат,
одарён без единой монеты.
Ты прими меня, голубушка, неведома страна!
У тебя такая музыка творениям дана,
так пресветлы, и таинственны, и связаны пути —
никуда теперь от радости и света не уйти…
Это лотосы нежные плеч,
это смелая чистая речь,
это статуи или богини.
Это джунгли, лианы, слоны,
это тайны великой страны,
это сердце разбито отныне…
Мне, худому и негодному сосуду, — благодать!
Как мне землю эту милую не любить, не целовать?
Ты прости меня, голубушка, за то, что ухожу
и в глаза твои черничные гляжу — не нагляжусь.
«Ухожу в сыромятную Русь
и назад оглянуться боюсь:
вдруг останусь, не вынесу муки?..»
И вплетала созвездия ночь
в его сны, не умея помочь,
напевая о вечной разлуке.
Здравствуй, Русь моя святая, здравствуй, отчина, мой свет!
Так давно тебя покинул — и держать теперь ответ:
видел «идолиц поганых», «богомерзких дьяволиц»
и «нанюхался курений, нагляделся чёрных лиц».
И вернулся он к Волге-реке,
но, как зверь, тосковал вдалеке,
и не веря, и веруя в диво.
И шептал: «Боголикий Восток…»,
и томил несказанный восторг,
и сползала слеза молчаливо.
Ах, не мне теперь, пропащему, порадоваться дню,
но и братьев с сердцем каменным ни в чём не обвиню.
Ты прости меня, далёкая прекрасная страна,
сберегу твою я музыку, цветы и письмена…
Претерпеть ещё много ему,
быть больным и голодным в дому
и покаяться в том, что он… видел!
И оставить «Сказанье» для нас,
чтоб светил его честный рассказ,
из вериг поношения выйдя.
Эй да Русь ты, моя матушка, прости и не суди!
У меня, твоей детинушки, неведомы пути…
У меня, у добра молодца, такие бездны звёзд:
заплетала ночь созвездия в пучину чёрных кос!

Скорик Светлана

*****

Расскажу я вам историю
Про хождение за море.
За три моря, не одно!
Это Вам не влезть в окно…

Жил купец в России горькой.
Лесом торговал, селёдкой,
Льном и ягодой лесной,
А румяною весной

Гнал спирты.
Говяжьи кожи,
Друг на другова похожи,
Мял, дубил и клал в сарай.
Собирал свой урожай…

В ту пору весь город Тверь
Был поменьше, чем теперь.

В камне — только Божий Храм.
Восемь башен по углам.
Да, ещё семь смотровых,
И с охраною на них.
Да с весёлым Княжим флагом.

Между башен, словно стягом
Стены с глинистым обмазом.
У ворот стоят Приказы.
Рвом по кругу обнесён.
И Столицей нарепчён…

Всего Княжества Тверского.
Пусть не самого большого,
Но соседских не хужей,
Не трусливей, не бедней!

Наш Купец в Тверских дорогах
Всё измерил и потрогал.
Покупал и продавал,
Только с выгодой менял.

В Церкви, у Иконостаса,
Назван был, как Афанасий
От Отца тянулись нити,
Тот — Никита, он — Никитин.

Как-то в вечер, после бани,
У Купца друзья собрались.
Пили пиво, хлебный квас.

Шёл размеренный рассказ.
Отхлебнув медовый взвар,
Говорили про товар.
Был большой Тверской Базар.

— Чтоб иметь в торговле вес,
Мало лишь продать отрез,
Или сало или мёд.
Этим не зазвать народ!

Этого добра в Руси,
Хоть из навалки труси!
А заморских очень мало
И уже, почти, не стало.

Свой бы путь найти туда.
Да, с товарами б суда!
Сквозь опасность на пути
Кто бы смог туда пойти?

У кого семья и дети,
Разве — этот на примете?
У другого — склад с товаром
Не уедишь, да и старый…

У того — Семья большая,
А жена ещё рожает.
Кто — больной и хромоват,
Кто — боится всех подряд.

Что Вы там не говорите,
Есть один Купец — Никитин.
Он не старый и умён,
Да и на руку — силён.

Афонасий, соглашайся
И в дорогу собирайся!
Соберём Тебе товара
И со склада и с Базара…

Всё, что хвалят на Руси,
Ты с собою уноси.
Да, возьми с собой коня,
Если путь Твой за моря.

Если там коня продать,
Враз богатым можно стать…
А ещё бы на пути,
Да — знакомства завести.
Мы бы им торговлю дали,
А они бы — нас пускали… —

Афонасий молча встал.
В руку кружку с брагой взял.
— Я не молод и не стар.
Собирайте свой Товар!

Я найду пути туда,
Где торговые суда
Наш Товар не предлагали
И про нас там мало знали. —

И на третьей уж неделе
Весь товар собрать успели.
Нагрузили с верхом струги.
Афонасий из округи
Взял на помощь пятерых:
Сильных, смелых, холостых…

Вот прощанья день пришёл
Весь народ на пристань шёл.
Люди в стругах отплывали,
Крест нательный целовали!

Плыли коротко-ли, долго…
Вот закончилася Волга
И Хвалынская волна
Уже качкою полна.

По пути лихие люди
Уж пытались из орудий
Струги разом захватить!
Златой данью обложить!

Всё-то хочется им разом —
Хитроватым, черноглазым!
Словно пчёлы на нектар,
Жадно смотрит на товар
Взгляд раскосый у татар…

Но купцы, не уставали,
Силы в кучу собирали…
Если нужно, и отпор
Помогал им до сих пор!

За бортом — страна Шемаха.
С Приглашением от Шаха
Отдыхали две недели
И вино и хлеб имели…
Ну, а в бархатные ночи
Были встречи покороче:
И чернявая коса,
И раскосые глаза…

Позабылися каймаки
(Дагестанские казаки).
Налетев исподтишка,
Спёрли соли три мешка
И мешочек соболей —
В аккурат на сто рублей!

Шумный город Чапакур —
Между трёх мануфактур,
Где персидские ковры
Наилучшие дары.

На портовых берегах
Белорыбица в рядах
И зернистая икра…
В чайханах идёт игра
В кости, в нарды — до утра.

Плов едят и спор ведут:
Где же лучше всех живут?
Где товар какой хорош?
Где по-дёшеву возьмёшь?
Где в дороге зорким будь
Про воришек не забудь.

В городе с названием Сари
Тоже дружбу завязали.
Да и в город Амоли,
Что виднеется вдали,
Заезжали и смотрели…
Дни летели, и недели,
А потом и в город Рей —
Вряд-ли город есть древней…

Караванные пути
Разве можно обойти?
Нескончаемый поток
И на юг и на восток!

Шёлк и царственный щербет,
И каменьев самоцвет.
Золото сибирских скал,
Отражение зеркал,

И пергамент, и бумага…
Многие купцы и шага
Не пройдут не описав
Дел серьёзных и забав…

Афанасий видел много,
Чтобы не забыть дорогой:

Спорил с кем и что видал —
Всё писал и рисовал!

Вскоре с чьим-то караваном
Вышел к морю утром рано.
Море взглядом одарив,
Да не море, а залив,
Где на острове вдали
Жмутся бортом корабли.
Каждый нёс сюда свой груз
В город с именем Ормуз.

Здесь, на острове безводном
Торговали чем угодно.
С Малой Азии — нектар
И пузатый самовар
(Здесь он — редкостный товар).

Из Китая — пороха
И нефрит, как облака,
Да муаровы шелка,
И Искусная рука
На фарфоре голубом.

Тут же рядом, за углом
Продавали жемчуга.
И Ширазская нуга
Подавалась в чайхане
Вместе с пловом наравне.

Афанасий ждать не стал —
Весь товар свой распродал.
Деньги — в пояс не тая
И купил себе… коня
Конь — хорош со всех концов!
Из арабских жеребцов…

Из Персидского Ормуза
Плыл корабль с различным грузом.
Среди прочих, плыл на нём
Из Твери купец с конём.

В синеве большого моря
Шёл корабль с волнами споря.
И всё время ветер дул…
Вот и Индия! Чаул…

На Индийском побережье
Афанасия надежды
Оправдалися с лихвой —
Рынок там недорогой…

Все, до пояса, раздеты!
Все чернявые и дети…
Все глазеют на купца
С белой кожею лица!

Улыбались, звали в дом,
Угощали за столом…
Но, дорога есть дорога…
Отдохнув совсем немного,
За уздечку взяв коня,
Он, в Индийские края,
Углублялся дальше к югу
И записки вёл повсюду…

Он писал, что весь народ
Здесь по-разному живёт.
Главное — не голодает,
Потому, произростает
Всё съедобное — вокруг.
Протяни одну из рук!

Мало нужно и одежды…
Из животных ценят прежде
Белогривых скакунов
Двух, ну может, трёх годов.

Кто богат (раджи и ханы),
Те, раскрыв свои карманы,
И рубин, и изумруд,
И сапфиров принесут!
За хорошего коня
Им не жалко и камья!

Время шло, но Афанасий
Возвращаться восвояси
Не спешил, а шёл всё дале…
Где-то там, ему сказали,
В переплёте горных сфер
Под названием Джунейр
Стоит город, крепость в нём
Ночью светится огнём.

Меж отвесных голых скал
Мост подъёмный нависал…
Хан, с улыбкою красивой,
Правил хитростью и силой!

И купцы процент платили
И за то, что проходили,
И за то, что торговали,
И купили, и продали!

Хан узнал, что у купца
(С белой кожею лица)
Конь в продаже, то-ли нет…
И, придумавши навет,
Отобрал в казну коня,
А точнее, для себя!

И на площади пустой,
Битый плёткою витой,
Понял наш Тверской купец
Кто силён, кто молодец!

— Вот так чудо из чудес! —
И к нему знакомый перс
Подошёл, обнял за плечи!
Просидели долгий вечер,
Вспоминая те края,
Где родимая земля…

Через день с Ходжой вдвоём
Афанасий на приём
В зал вошёл, где Хан сидел
На вошедших не глядел…

Указав на место рядом,
Хан усталым липким взглядом
У заморского купца
Посмотрел на цвет лица.

Сладко-кислою едой
Угощал, затем с Ходжой
Пошептался и Ходжа
С пояса, длинней ножа,
Подарил дамасский меч
И сказал хвалебну речь
Про купца, что от славян
Из далёких снежных стран.
И, в добавок, для утех
На прикид — соболий мех!

А на утро Афанасий
Получил коня и сласти.
Да — сохранный Амулет
(Так похожий на браслет).

С Персом выпив на дорогу
За ворота, слава Богу,
Вышли в разные края.
Афанасий на коня
Не садился, рассуждая,
Что — потеря небольшая!

Лишний шаг и сам пройдёт,
А коня — побережёт…
В том коне — всего не счесть:
Весь товар, долги и честь!
Всё вложил он в эту стать…
Вот бы выгодно продать!

От добра добра не жди…
Взяли в плен его дожди!
День и ночь недели льёт
Даже птица не поёт.

Что же это за страна?
Здесь теплее с Покрова…
А прохладнее заря
После Троицина дня…

Звёзды здесь не как у нас —
Будто все пустились в пляс!
Своё место поменяв
Много ярче засияв!

Поклоняются Быку,
А Корова на боку
Может лечь середь дороги
И чесать о землю роги.
Трогать ты её не смей,
Потому, как Святость в ней!

Главный Бог — сторукий Шива,
Словно женщина красива…
Видит всё, а третий глаз
Даже мысли видит в нас!

А над городом Бидар,
Будто пролили нектар…
Запах лилий и магнолий
Льётся ласково на воле,
Возлетая над людьми,
Поощряя их к Любви…

Наконец, на местном рынке,
После долгих поединков,
В спорах, в криках и в мольбе.
На вечерней уж заре —
Продал, с выгодой, коня,
Куш за пояс хороня.

Утром звуки барабана
Говорили о Султане!

Люд на площадь ломится!
В окружении конницы
(В десять тысяч скакунов)
Шла процессия слонов!
Ноги — в боевых шипах,
Бивни — в кованых чехлах!
Блеск доспехов золотой!
Башни на спине — горой!

На одной из этих башен —
Сам Султан, красавиц краше,
Возлежал под опахалом
(Выглядел уже усталым).
Видно не один щербет
Составлял его обед…

Под охраною солдат
(Где-то, тысяч в пятьдесят)
Сотни труб и барабанов
Повторяли неустанно,
Что Султан идёт гулять.
На охоте — пострелять…

А писцы (десятка три)
Запись полную вели,
Восхваляя неустанно
Солнценосного Султана!

Вот уже и пятый год
Путешествие идёт…

Как начищенный булат
В купалах блестит Парват!
Здесь: в холмах, в зелёных нивах
Ночью, в Праздник Бога Шивы,
Сотни тысяч прихожан,
С кожей, цвета баклажан,
В длинных белых одеяниях
Шли молиться ночью ранней!
И просить у Бога Шивы
Лишь любви неугасимой!

Что ж, пора к родной земле.
На торговом корабле
Афанасий плыл домой
И упрямою рукой
Всё о странствиях писал,
Словно жизнь свою листал…

Вспомнил он, как в первый год
Потерял он весь свой флот!
И товарам был урон!

Люди — забраны в полон…
Он лежал один в бреду
На Персидском берегу.
И глядел во все глаза…
И горючая слеза
Вновь упала на ладонь!
Вспомнил он свою гармонь,
И февральскую метель,
И парельскую капель…

Но от слова не уйти!
Звали дальние пути,
Любопытства чёрный Бес
И… торговый интерес!

Судно плыло по волнам
К Аравийским берегам,
Ведь продукты и вода —
Людям нужные всегда
(Нужно где-то пополнять,
Чтоб в пути не голодать…).

От Аравии пустынной
Шли вдоль берега. Не видно
Ничего кроме песков,
В море — утлых челноков…

Славный город Трапезунд —
Многоликий, как корунд,
Толк в которых знают тут,
Если дервиши не врут.

Здесь, среди различных чар
Проживает янычар
С гнутой саблею в руках,
С золотым кольцом в ушах…
Взгляд турчанки с поволокой,
Словно звёздная дорога!
Бесконечна красота
В танце лёгком — нагота!
Здесь все мыслят не спеша…
Правит всем — Султан-Паша.

Там пробыв немного дней,
На один из кораблей,
Тот, что плыл до порта Кафа,
Афанасий сел без страха.
Не прошло и две недели,
С борта на берег смотрели
На горе, как стелажи
Обжитые этажи.

У торговых площадей —
Водопой для лошадей.
Для приезжих, вдоль горы —
Постоялые дворы.

Меж шелковиц и акаций,
Женщины различных граций
Зазывают возлюбить,
Прежде, чем куда отплыть…

У купцов — свои «печали»:
Где, кого и что встречали.
Что купили, что продали?
Много-ль за морем видали?

Афанасий уж не раз
Вёл подробнейший рассказ:
Где бывал и что видал
И никто не прерывал
Тот рассказ про землю с морем…
Про хождение за три моря!

Говорил торговым людям:
— Жить давайте в мире будем.
Пусть торговы караваны
Пропускают без обмана.
И не грабят под луной
У границ бандит лихой!
Чтоб торговлю поощрять,
Её нужно охранять
И на суше и на море,
А тогда, быть может, вскоре
Многие уже поймут,
Что Мир несёт торговый люд! —

Встретив несколько друзей
Из родимых рубежей,
Вместе с ними в путь домой
Он отправился весной.

В путешествиях полезных
Привязалися болезни!
То отпустит, то — сожмёт…
Словно уголь сердце жжёт!

Видно дальние пути
Нам без боли не пройти!
Видно, пройденные страны
Оставляют в сердце раны!

Афанасий слёг горячий…
Снят с телеги уж незрячий!
Под Смоленском до конца
У знакомого купца
В полудрёме, в полусне
Умер тихо по-весне…

Перед смертью своей ранней
Он последние старания
Приложил и Долг роздал
Тем, кто в путь его собрал…

А в Москву Царю Ивану
Передали без обмана
Запись странствий мужика.
Вызвал Царь к себе дьяка
И Василий Мымарёв
Выслушал Указ Царёв:

— Записи переписать
И боярам рассказать!
Через дьяков — и купцам!
(Знают пусть про Молодца…)
Отслужить «За упокой…»
С непокрытой головой!
Записи послать в Удел
Для людей торговых дел!
Им читать по вечерам
С толком к будущим годам! —

Галачьянц Павел