Стихи о Царевне-лягушке

Стихи о Царевне-лягушкеОднажды к лягушке из сказки стрела
Нечаянно вдруг прилетела.
Лягушка в грязи свою жизнь прожила,
О Царстве и думать не смела.
Царевич пришёл за стрелой, поглядел,
Увидел лягушку и ахнул…
Но батьке Царю отказать не посмел:
Что делать, ведь лук так бабахнул.
Уж лучше жениться на ней молодцу.
Чем вытерпеть муки на дыбе.
Лягушка, конечно, ему не к лицу
(Представил, как та будет прыгать…)
На редкость герой был наш храбр и удал,
Другого бы всё подкосило,
Того, кто об этом совсем не читал,
Но в сказках — волшебная сила!
Та сила лягушку в момент непростой
В красавицу вдруг превратила.
Из женщин, гулявших на свадьбе на той,
Невеста была самой милой…

*****

Совсем не простая эта лягушка,
И вовсе она не крикунья-квакушка, —
Собой совершенно она не дурна,
А все потому, что Царевна она!
Но чары, что держат её в этом теле,
Даны ей на время, на самом то деле:
И облик лягушки был дан ей на срок,
И скоро закончится этот урок!

Веркина Светлана

*****

Средь болот жила царевна,
но зелёною была…
Вы же знаете наверно —
рукодельницей слыла.
Я скажу тебе на ушко,
что царевна та Лягушка.

Блинникова Марина

*****

Давным-давно, в эпоху царства,
Жил да был царь государства.
Правил он своей державой
И покрыл себя он славой.

Было у царя три сына:
Старший — смелый был и сильный,
Средний — лежебока знатный
На перинах спит он ватных.
Младший сын царя — Иван,
Славный, дерзкий мальчуган,
Он напорист, храбр и смел,
Мастер всех житейских дел.

Годы шли, взрослели дети,
Не вернуть мгновенья эти,
Царь совсем уже седой
С белой длинной бородой
Вызвал сыновей под вечер
К себе дружно всех на встречу.

— Я, сыны мои родные,
Уже стар и дни былые
Мне назад уж не вернуть,
Да пара и отдохнуть. —
Молвил царь, сверкнули очи,
Словно молнии средь ночи. —
Вот отеческий наказ:
Пусть же каждый тот же час
В руки лук возьмет, стрелу,
Но, чтоб каждый лишь одну,
Выйдет смело в чисто поле,
Чтоб моя свершилась воля,
Вдаль стрелу запустит смело,
А с утра вперед умело
В путь отправится искать,
Свое счастье добывать.
Где стрела чья приземлится,
Там судьба его случится.
Значит там его супруга,
Жизни спутница, подруга.

Пред отцом они склонились,
В поле чистое пустились.

Старший брат стрелу пускает,
Ей в полете он желает
В дом боярский прилететь,
Чтоб насмешек не терпеть:
— Ты лети, моя стрела,
Через реки и поля,
В дом, где жизнь рекой течёт,
Где уют, покой, почёт.

Средний брат стрелу пускает,
И к ветрам он призывает:
— Ветры вольные, летите,
Своей силой помогите.
В дом купца стрелу вы срочно
Отнесите очень точно.
Пусть моя стрела летит,
Как в ночи звезда блестит,
И купцу на двор, чтоб славно
Приземлилась очень плавно.

Младший брат вздымает лук
Без заветов и без мук.
В путь далекий отправляет
И стрелу благословляет:
— Ты лети стрела моя
С ветром в дальние края,
К звездам мчись, пронзая высь,
Обгоняя в беге рысь,
Обжигая холод ночи,
Веря в то, что мне пророчил
Звездочет и чародей,
Вдаль лети, сил не жалей.
Я приму судьбы решенье
И тому я в подтвержденье
Призываю звёзды, ночь,
Чтоб прогнать преграды прочь.

Вслед поклон стреле отвесил,
Он задорен был и весел,
С братьями идёт он с рвеньем
За отца благословеньем.

Царь сынов благословляет
И в дорогу наставляет:
— Далеко, иль недалече,
Ранним утром, днём, под вечер
Вы скорее собирайтесь
И в путь славный отправляйтесь.
Вам отеческий совет:
Пусть путь будет ваш без бед,
Вам в пути не потеряться,
Без невест не возвращаться.

Братья дружно поклонились,
В дальний путь заторопились.
Старший взял себе в дорогу
Так, всего лишь понемногу:
Сала, колбасы, икорку —
И ещё конфеток горку.
Как на бал он нарядился
И неспешно в путь пустился.

Чтобы в грязь лицом не пасть,
Не случилась чтоб напасть,
Средний тоже в путь собрался,
Но ни с чем он не расстался.
Взял с собой сундук с вещами,
Погреб с мясом, овощами,
Взял он повара, прислугу,
Оказав им тем услугу.
Взял с собой отряд дружины,
Чтоб спасти их от кручины
Ждать, скучать без дела дома —
Всё ж, приятней быть всем снова.
И с таким большим эскортом
Он отправился с комфортом
В дали меж лесов, полей
За невестою своей.

Младший, не терзаясь в сборах,
Был в седле довольно скоро.
Получив отца решенье
И его благословенье,
Он в седло вскочил легко
И уже был далеко.

Старший брат, на всякий случай,
Чтоб судьбу сюрприз не мучил,
Взял с собой стрелу вторую,
Словно и стрелял такую.

Путь себе он проложил,
Словно там давно и жил.
В дом боярыни девицы
Путь лежит чрез две границы.

Не спеша, как подобает,
Он каретой управляет.
Он в дороге не скучает:
Спит, красоты изучает.

На боярский двор приехал
С видом, что едва доехал.
Растрясло его немного.
Смотрит на хозяев строго:
— В вашу сторону стрелу
Запускал на днях одну.
К вам на двор она упала.
Я надеюсь, не пропала?

Между тем слуга тихонько
Под порог толкнул легонько
Ту, вторую, что в запас
Взял Царевич в добрый час.

Глядя на безмолвны лица,
Словно он из-за границы,
Не поймут бояре гостя.
Он прошёл, махая тростью,
И к порогу подошёл.
Там же он стрелу нашёл.

Все кричат: Царевич, слава!
Это чудо, братцы, право,
Без подручных, лично сам!
Браво, браво Небесам!

В тот же день он взял невесту,
Указав ей рядом место,
Пир накрыли и в дорогу
Думать стали понемногу.
Через пару — тройку дней
Все собрались вместе с ней.
В царский славный во дворец
Отправляется гонец
Сообщить отцу о главном
О событии о славном.
Старший сын нашел невесту
И везёт её уж к месту,
В дом везёт он, во дворец.
Будет счастлив царь-отец.

Средний был хитёр, как старший,
Толи дело, годом младший,
Хитростью возьмёт преграды
И достанет он награды.

В путь-дороге притомился.
Казус чуть не получился.
Попрослышали девицы,
Что есть шанс им стать царицей,
Вдоль дорог стоять лишь нужно,
Стрелы выставив все дружно.
Вдруг, какая-то сгодится,
Будет чем потом гордится,
Вдруг стрелой Амур в карету
Попадет случайно эту.

Сам царевич чуть сдержался.
Раньше он так не мужался,
Чтоб проехать всю дорогу,
Звал солдат он на подмогу.

Вот и двор купца уж близко.
Перед ним в поклоне низком
Вся семья купца стоит.
Им царевич говорит:
— В вашу сторону стрелу
Я пустил на днях одну.
Не на вашем ли дворе
Отдохнуть придётся мне?

Между тем, слуга отходит,
Но с купца, всё ж, взгляд не сводит,
Мимо стога проходил
И стрелу в стог уронил.

— Чтобы дочку в жёны взять,
Надобно стрелу сыскать. —
Так купцу царевич смело
Взяться повелел за дело. —
Если вы стрелу найдёте,
То в палаты попадёте.

Кинулись все по углам.
Ищут тут и ищут там.
По двору царевич ходит
И стрелу свою находит.
То-то счастье, сразу пир
Закатил купец на мир.
Всех за стол к себе зовёт.
Стол гостям, ему почёт.

Во дворец спешит гонец,
Где уж ждёт их царь-отец.
Радость, средний сын невесту
Вскоре привезёт на место.

Снова сборы и в дорогу
Собрались все понемногу.
Караван тихонько в путь
Всё ж пойдёт когда-нибудь.

А Иван по полю скачет.
Это, верьте, много значит.
Он уверен, что одной
Предначертано судьбой
Стать царевной и супругой,
Верной спутницей, подругой.

Так скакал он день и ночь,
Отводя печали прочь,
Утром солнце обгоняя,
По ночам с луной играя.
Путь его лежал чрез лес,
Что поднялся до небес.
На болоте, в чаще леса
Стал столбом лихой повеса.
Видит он — сидит лягушка,
А в руках её игрушка.
Но игрушка та — стрела,
Что им пущена была.
Молвил он лягушке этой,
Не надеясь на ответ он:
— Ты стрелу отдай, лягушка,
Лупоглазая квакушка.
— Нет, царевич, не отдам,
Пока ты не скажешь сам,
Что готов меня ты взять
И невестою назвать.

Можно было бы слукавить,
Обмануть и тут оставить,
Но судьбу не обмануть —
Понял предсказаний суть.

— Я тебя возьму в невесты,
Только, право, скажу честно,
Никогда я не встречал,
Чтоб лягушку кто венчал.
— Ты меня стыдишься, верно?
Это, право, очень скверно
Слов своих не мочь держать,
Чтоб от ответа убежать.
Коли так, бери стрелу
И оставь меня одну.

— Нет, постой, долой сомненья.
Дорого твоё мне мненье.
Собирайся в путь со мной.
Возвращаемся домой.

Так сыны, невест найдя,
Возвратились в дом царя.
Царь торжественный дал пир,
Что гулял и пил весь мир.

После праздника, вновь царь,
В царстве вольном государь,
Вновь сынов к себе позвал
И им вот что указал:

— А теперь, хочу я, дети,
Быть счастливейшим на свете.
Я хочу, чтоб жёны ваши,
Что белее простокваши…
(Старший чуть не поперхнулся,
Средний бочкою надулся,
Вспомнив младшего лягушку,
Лупоглазую квакушку.)

Царь прокашлялся немного,
Посмотрел на братьев строго:
— Суть не в том, кто сер, кто бел,
Главное, чтоб в деле смел.

Завтра же после обеда
Ваших жён всех ждёт беседа.
Всем быть здесь без опозданья,
Иначе будет наказанье.
Я хочу их испытать
И для них заданье дать.

Отцу братья поклонились
И на том тот час простились,
Поспешили к жёнам враз
Передать царёв указ.

Как и был им дан наказ,
Всё исполнили в тот час.
Три невестки не спеша
В зал впорхнули, чуть дыша.

Если быть точнее, всё же,
Ведь лукавить здесь негоже:

Старшая боярска дочка,
Словно стопудова бочка,
Шаг ступнёт, аж дом трясёт,
Словно Слон большой идёт.

Средняя — то дочь купца,
Прощелыги-молодца.
Дочь ему под стать — тростинка,
Бледнолицая блондинка.
Ручки, словно ветки Ивы,
Так изящны и красивы.
Стан, как ствол Берёзки белый,
Что качает ветер смелый.
Величава и стройна,
С виду, очень уж мила.

Младшую же на разносе
В зал слуга державно вносит.
Неприятна, лупоглаза…
Царь спиною стал к ней сразу.

Царь невесток осмотрел,
Огласил весь список дел,
Что они должны представить.
Суд же царь сам будет править.

К завтрему хочу я срочно,
Чтоб исполнили вы точно.
Ночь прошла, чтоб не в безделье,
Вы займитесь рукодельем.
Каждая должна из вас,
Это будет мой наказ,
Сшить рубаху по размеру
И представить для примера.

В день другой мне хлеб спеките,
Да смотрите, не сожгите.
В час обеденный творенье
Превратим мыв угощенье.

В третий день устроим пир,
Не видал какого мир.
Будем петь и танцевать,
В танцах силу проверять.

С тем невестки распрощались
И домой к себе убрались.
Чтоб рубаху царю сшить,
Надо очень поспешить.

Старшие всех слуг собрали
И наказ им тут же дали,
Чтоб к утру рубахи сшили,
Да скорее поспешили.
Сами же легли поспать,
Сил чтоб зря не растерять.

Младшая ж дождалась ночи,
Чтоб сбылось, что ей пророчил
Злой Кощей в волшебном слове,
Заточив её в неволе.

Звёзды лишь зажглись на небе,
Тотчас быль сменила небыль,
И лягушка под луной
Обернулась вновь собой,
Став вновь девою прекрасной
С кожей бархатно-атласной,
С голосом волшебно-звонким,
Станом стройным, но не тонким.
Звонко хлопнула в ладошки.
Тут же все дворовы кошки
Обернулись все в людей,
Как и им сказал злодей.
— Что прикажешь нам, царица,
Всё тот час же сотворится.

— Надо к завтрашнему дню,
Сшить рубаху мне царю,
Чтобы всё в парадном виде,
Чтобы царь был не в обиде.

— Всё исполнится, царица.
Всё как надо сотворится.
Спи спокойно, доброй ночи,
Закрывай скорее очи.

Точно в полдень ровным строем
Во дворец явились трое.
Слуги свёртки их несут,
Стража отдаёт салют.

В царские вошли палаты,
Где блестят хрусталь и злато.
В ожиданьи приглашенья
И отцовского решенья
Тихо замерли в поклоне,
Чтоб отец был благосклонен.

Царь сказал: — Хвалитесь, дети,
Чья же лучшая на свете
Мастерица и жена
Будет мной награждена.

Старший сын веленья просит,
Свёрток он к царю подносит.
Царь раскрыл его и: — Ах,
Батюшки, какой же страх.
Это рубище на тряпки
Срочно передайте бабке.
Будет мыть полы в палатах.
Боже, в чём так виноват я?

Старший, красный, словно рак,
Понял, что попал впросак.
Стал пристыжено в поклоне,
Чтоб отец стал благосклонен.

Средний сын веленья просит,
Свёрток он к царю подносит.
Царь раскрыл его: — Кошмар,
Это мне второй удар!
Так бездарны жены ваши.
Не сварить мне с ними каши.
Эту тряпку в хлев коровам,
Чтобы быть им всем здоровым.
Пусть им будет развлеченье.
Больше нет ей примененья.

Средний пятнами покрылся.
Если б смог, то провалился
Со стыда под пол дубовый.
Стоит с видом бестолковым.
Как и старший, стал в поклоне,
Чтоб отец был благосклонен

— Чую, сшила из травинки
Младшая с листком кувшинки. —
Царь разгневан был и зол,
Никого не звал за стол.
Что же ждать уж от лягушки,
От зелёной от квакушки?!

— Не прогневайся, отец, —
Молвил младший молодец, —
Посмотри, что младша дочь
Сшить смогла за эту ночь.

Свёрток царь лишь приоткрыл,
В изумлении застыл.
Белотканная рубашка,
А на ней трава, букашка,
В небе солнышко горит,
Птица к гнёздышку летит,
Белокаменны палаты,
Купола покрыты златом
В лучах солнечных сверкают,
Блеском золотым играют.

Царь примерил осторожно.
— Это, право, невозможно,
Это лучшая награда.
Большего мне и не надо.
Бережно носить я буду,
Про подарок не забуду.
За старанье и за чудо
Щедрым с вами также буду.
В сей же час дарю полцарства —
Вот вам ваше государство.

Дети чинно поклонились
И в обратный путь пустились.

Младший сын был озадачен,
Как подарок был удачен,
Это чудо, волшебство,
Что судьбой ему дано.

Старшие, скрипя зубами
Шли домой к себе дворами.
Что ж за чудо, что ж за диво
Сшить рубаху так красиво.
Злость и зависть старших точит,
Ноги еле уж волочат.
Женам диво рассказали,
Как их сильно наказали,
Как стыдили их при всех,
Вместо радостных утех.

Рассказали, про коварство,
Про подарок аж в полцарства.
Жёны их прям закипели.
Так богатство захотели.

Что ж, сегодня будем печь.
Главное, чтоб хлеб не сжечь.
Поварих и слуг позвали,
Указания им дали,
Чтоб к утру хлеб испекли,
Ну, а сами спать легли.

Младшая ж луны дождалась,
Всё опять, как ожидалось,
Повторилось в эту ночь,
Как и в прошлую точь в точь.

Вновь явились её слуги,
Чтоб узнать, какой услуги
Хочет получить царица —
Распрекрасная девица.

— Что прикажешь нам, царица,
Всё тот час же сотворится.

— Надо к завтрашнему дню,
Каравай испечь царю,
Чтобы всё в парадном виде,
Чтобы царь был не в обиде.

— Всё исполнится, царица.
Всё как надо сотворится.
Спи спокойно, доброй ночи,
Закрывай скорее очи.

В полдень братья вновь собрались
Показать, как постарались,
Как исполнили наказ,
Царя-батюшки приказ.

В царские вошли палаты,
Где блестят хрусталь и злато.
В ожиданьи приглашенья
И отцовского решенья
Тихо замерли в поклоне,
Чтоб отец был благосклонен.

Царь сказал: — Ну, что же, дети,
День прекрасен, мил и светел.
Я надеюсь, в этот раз
Вы исполнили наказ?
Лучшая из всех жена
Будет мной награждена.

Старший сын веленья просит,
Свёрток он к царю подносит.
Царь раскрыл его: — Кошмар!
Это ваш такой мне дар?
Этим камнем в хлеве дверь
Подпереть велю теперь.

Старший видит снова брак.
Понял, что попал впросак.
Стал пристыжено в поклоне,
Чтоб отец стал благосклонен.

Средний сын веленья просит,
Свёрток он к царю подносит.
Царь раскрыл его: — И что же?
В хлев и этот свиньям тоже!
Есть его я не могу.
Жалко даже дать врагу,
А точней, врага мне жалко.
Дать бы по шеям вам палкой.

Так бездарны ваши жены,
Словно куклы наряжёны.
Хлеб испечь и шить не могут.
Как же в жизни вам помогут?

Средний пятнами покрылся.
Если б смог, то провалился
Со стыда второй уж раз.
Не исполнил вновь наказ.
Как и старший, стал в поклоне,
Чтоб отец был благосклонен

В предвкушении сгорая,
Волшебства вновь ожидая,
Ждёт подарок младшей дочки.
Ведь, не принесёт цветочки
Вместо хлеба в этот раз,
Коль я дал другой наказ?

Царь с надеждой и волненьем,
Азарством и изумленьем
Свёрток младшей открывает
И в восторге застывает.

— Этого не может быть!
Волк несется во всю прыть
За оленем в чаще леса.
Не сбежишь, лесной повеса.
Заяц прячется под ёлку,
Ёж несёт грибочки в норку,
Белочка орех грызёт,
А медведь малину рвёт.

А за лесом буйна речка.
Нет прекраснее местечка,
Чтоб спокойно отдохнуть
И опять пуститься в путь.

За рекой полей убранство.
Это ж, право, моё царство!
Вот деревни, вот дворец.
Ох, какой же ты хитрец!

Этот хлеб мы завтра вместе,
Как сюрприз твоей невесте,
В центре пиршества поставим,
Любоваться им мы станем.

Завтра в полдень жду на пир,
Не видал какого мир,
Жду вас с женами в нарядах.
Будут завтра все в наградах.

Дети чинно поклонились
И в обратный путь пустились.

Дома жёнам рассказали
Во дворце как принимали
И что завтра в полдень пир
Царь накроет на весь мир.
Всем быть с жёнами в нарядах,
Чтоб быть в царственных наградах.

Старшие уже в надеждах,
Чтоб блистать во всех одеждах,
Слуг своих они собрали
И наказ им тут же дали,
Чтоб к утру им платья сшили,
Да скорее поспешили.
Сами же легли поспать,
Сил чтоб зря не растерять.

Младший же томим весь вечер.
В доме уж погасли свечи,
Но не спится ему в ночь,
Гонит он печали прочь.
— Что же муж ты мой не весел,
Что ты голову повесил? —
Скачет рядышком жена,
Ей ведь тоже не до сна.
Как же спать, когда печаль,
Мужа увлекает вдаль,
Коль неясная причина
Вызывает в нём кручину?

— Не печалься, милый мой,
Прочь гони печаль долой.
Завтра я приеду позже
Лишь чуть-чуть, ведь дама может
Опоздать на пять минут.
Главное, и в этом суть,
Вдруг раздастся гром на небе,
Тотчас быль заменит небыль,
И лягушка под луной
Станет вновь сама собой,
Став вновь девою прекрасной
С кожей бархатно-атласной,
С голосом волшебно-звонким,
Станом стройным, но не тонким.

Как услышишь шум и гром,
Что идёт со всех сторон,
Всех гостей ты успокой,
Дай ответ им всем такой:
Не пугайтесь, милы гости,
Не глотайте остры кости,
Это к нам лягушка мчится,
С громом едет колесница.

Спи спокойно, доброй ночи,
Закрывай скорее очи.

День настал, собрались гости.
Братья с жёнами все в злости
От немилости царя
В том, что младшему даря
Царь полцарства, их забыл
И тем самым обделил.

А Иван по залу ходит,
Себе места не находит.
Братья же над ним смеются
Так, что аж бокалы бьются.
— Что ты, младший брат, в заботах,
Иль жена ушла в болото?
Или ты не с той породы,
Иль пошла на зов природы,
Убежала от жары
Туда, где много мошкары?
Не печалься, милый брат,
Я помочь тебе бы рад.
Там, за рощей, тихий пруд
И лягушки там живут.
Выбирай хоть каждый день,
Коль сходить туда не лень.

Вдруг раздался шум и гром.
Шёл он ото всех сторон.
Гости сильно напугались,
По палатам разбежались,
Но Иван всех успокоил
И на мирный лад настроил:
— Не пугайтесь, гости, грома.
Верьте, тихо станет снова.
Это к нам лягушка мчится,
С громом едет колесница.

Стихло всё, не слышно грома,
Не трясутся стены дома.
Вдруг все гости расступились,
Перед гостьей поклонились.

Перед всеми образ девы:
Взгляд возвышенный и смелый,
В ожерелии прекрасном
С кожей бархатно-атласной,
С голосом волшебно-звонким,
Станом стройным, но не тонким.

Все застыли в изумлении
И безмолвном восхищении.

— Что стоишь, мой муж родной,
Словно камень пред женой,
Ты меня возьми под руку,
Прогони печаль и скуку.

Молодые стол обходят,
К царю-батюшке подходят.
— Вот, отец, моя супруга,
Моя спутница, подруга,
Та, что все твои указы
Выполняла без отказу.
Укажи нам наше место
И мы тот час сядем вместе.

Царь их за руки берет,
Отдавая им почет,
И до самого до места
С молодыми идёт вместе.

— Всех прошу скорей за стол. —
Начал царь так разговор. —
Будем петь, плясать всю ночь,
Прогоняя скуку прочь.

За столами пьют, едят
И за младшенькой следят.
Старши жёны косят взгляд,
Словно им весь мир не рад.

Младшая с бокала выпьет
И остаток тихо выльет
В платья левый свой рукав,
Его тихо приподняв.
Съест чуть-чуть, туда же кости,
Так, чтоб не видали гости,
Прячет в правый свой рукав,
Лишь чуть-чуть его подняв.

Старшие, предвидя чудо,
Но не ведая откуда,
Повторили всё точь в точь,
Веря в волшебство и ночь.

Тихо музыка звучит,
Словно реченька журчит.
Младшая кружится в танце,
Щеки залиты румянцем.
Вдруг взмахнет она рукой,
Невзначай прервав покой,
И пред всеми в тот же миг
Средь палаты пруд возник.

Вслед второй рукой взмахнула,
В залу тот час же впорхнула
Пара белый лебедей.
Не найдёте их милей.

Красота, дивится люд,
Побросав остатки блюд,
Вышли все смотреть на диво.
Так все чудно и красиво.

Старши жёны то ж решили,
Только лишь всех насмешили,
Да обрызгали царя,
Кости разбросали зря.

Царь прогнал двух старших прочь,
Чтоб не портили всем ночь.
И теперь они, как львицы,
Злом налитые девицы,
Уж не зная, как им быть,
Злом решили отомстить.

Пробрались они тайком
В той царевны младшей дом,
Чтоб лягушью шкурку сжечь,
В раскалённу бросив печь.

На пиру царевна тает.
От чего, она уж знает.
На прощание сказала
Тайну, что она лишь знала:
— Муж мой милый, дорогой,
Будем счастливы с тобой,
Коль найти меня ты сможешь
И в беде моей поможешь.

Злой Кощей меня в лягушку,
Лупоглазую квакушку,
Превратил за мой отказ
Стать его женой тот раз.

Если кто меня полюбит
И за вид мой не осудит,
Я смогу опять блистать
И собой смогу вновь стать.
Завтра чары б все пропали
И с тобой мы б вместе стали
Образцом семьи и счастья,
Если б не пришли напасти.

В печке старшие сожгли
Шкурку, дома что нашли.
И теперь я таю в дымке,
Превращаюсь в невидимку.
Ты ищи меня скорей
Далеко, за семь морей,
На конце земли в горах
Там, где обитает страх.

Растворилась она в дымке,
Превратилась в невидимку.

Быстро сын с отцом простился,
В путь далёкий он пустился.
Скачет месяц и другой,
Звёздам машет он рукой,
Солнышку он шлёт привет,
Жмурясь весело в ответ,
Ветру в пояс шлёт поклон,
Пробираясь чрез заслон.
Чрез моря прошёл и горы,
Огибая косогоры,
Проходя морские мели,
Двигаясь к заветной цели.

В темный лес он как-то входит
И избушку там находит.
Где в звериных всё дорожках,
Изба стоит на курьих ножках
Средь болота в чаще леса.
Иван смотрит с интересом.
Говорит избе Иван:
— К лесу задом быстро стань,
Повернись ко мне лицом,
Встреться с милым молодцом.
Не неси печали сердцу,
Отвори скорее дверцу.

Дверь со скрипом отворилась,
На пороге появилась
Тот час бабушка Ягуся —
Примилейшая бабуся.

— Кто тут ходит в чаще леса?
Кто ты, дел творец, повеса?
Богатырь ты, или бес,
Коль зашёл так смело в лес?

— Я Иван, ищу невесту.
Не могу найти я место,
Где живет Кощей-злодей,
Похищающий людей.

Он жену мою украл,
Мое счастье он забрал.
Хочу его я победить
И жену освободить.

— Раз ты так всерьёз настроен
И в стремленьи непреклонен,
Окажу тебе услугу,
Помогу найти подругу.

Чтоб Кощея победить
И жену освободить,
Нужно с ним в бою сразиться,
Но, так может вдруг случиться,
Что Кощея станет два —
Вот о чём твердит молва.
Много славных храбрецов,
Сильных смелых молодцов
В дальний путь тот отправлялись,
Но назад не возвращались.

Наступи мне у порога.
Будет след тебе подмога.
Коль случится вдруг беда,
След растает твой тогда.
Если топну я ногой,
Тебя вешнею водой
Словно в прорубь окунёт,
Силы, бодрость вмиг вернёт.

Рассказав секрет Кощея,
Хоть в победу и не веря,
Снарядила в путь-дорогу,
Помогла ему немного,
Окрылив его коня,
Ведь лететь ещё три дня
Через горы и леса,
Высотой под небеса,
Меч дала ему булатный,
Чтобы он в походе ратном
Смог Кощея победить
И жену освободить.

Распрощавшись, на коня
Сел Иван и в три же дня
Прилетел на край земли,
Где не ходят корабли,
Птицы тоже не гнездятся,
Только камни там роятся.
Остров чёрный из камней.
Нет там птиц и нет зверей,
Только Страх там вольно бродит
И тоску-печаль наводит.

Стал Иван на берег чёрный.
Ветер воет, бьются волны,
Брызги в стороны летят,
Напугать его хотят.

— Выходи, Кощей, на бой.
Будем биться мы с тобой.
Гром гремит и волны вьются,
Камни с гор летят и бьются.
Молния в скалу попала
И скала колоться стала.
Камень лопнул, разломился
И Кощей вмиг появился.

— Ты зачем. Иван, примчался?
Лучше б дома ты остался.
Даже если победишь,
Ты домой не улетишь.
Ведь Кощея уже два.
Так везде гудит молва.

В бой Иван вступился смело,
Дрался, право, он умело.
Всё разбил он: камни, гору.
Не сломить Ивана волю.
Жаркий бой был завершён
И Кощей был побеждён.

— Ты теперь, Иван, Кощей.
Не изменишь ты вещей.
Ждёт тебя моя палата
Полная алмазов, злата.
Растворились пред Иваном
Горы-двери, истуканом,
Что стояли на виду,
Охраняя там беду.

Сквозь ворота через стену
Тайных ход ведёт в пещеру.
Горы злата, серебра,
Драгоценного добра,
Полы устланы коврами,
Стены — златом, жемчугами,
И фонтаны там и тут
Создают комфорт, уют.
Средь ковров, среди свечей,
Ярче звёзд во тьме ночей
Зеркала вокруг висят,
Отраженьем веселят.

Меж сокровищ Иван ходит,
В них покой души находит.
На стене висят картины.
У одной нет половины.
Смотрит надпись он: «Кощей…»,
Но без имени. Ничей.
Погулял ещё немножко,
Злато побросал в окошко..,
Но потом его собрал,
Чтоб никто не подобрал
На пустынном бреге чёрном,
Где гуляют только волны.

Он в пещеру возвратился
И в подсчёты погрузился.
Сколько злата, серебра,
Прочего ещё добра….

В зеркала глядит украдкой.
Видит, вроде всё в порядке:
Злой Кощей над златом чахнет,
А Иваном уж не пахнет.
Успокоился Кощей
Среди злата и вещей.

Смотрит бабушка Ягуся,
Добродушная бабуся,
След Ивана испарился,
Словно в небе испарился.
Грозно топнула Яга
Так, что дрогнула нога
У её родной избушки
Средь болотистой опушки.

Вдруг Иван весь встрепенулся,
Словно в прорубь окунулся.
Он к портрету подошёл,
Надпись новую нашёл.
Надпись там: «Кощей Иван».

Понял, в чём здесь был обман.
Кто с Кощеем раз сразится,
Сам в Кощея обратится.
Среди злата и вещей
Возрождается Кощей.

Взял Иван булатный меч,
Поднял выше своих плеч
И, как мог, что было сил,
Он портрет свой разрубил.

Пол и стены задрожали,
Зеркала со стен упали,
Черный замок развалился,
Словно в небе растворился.

Их осталось только трое:
Конь, Иван с женой средь моря.
Брег ласкается волной,
В путь зовёт скорей домой.

Василиса и Иван,
Сбросив колдовской обман,
Сели дружно на коня
И взлетели чрез моря.

Первым делом в чащу леса,
Не страшась ни тьмы, ни беса,
Они тихо опустились,
Пред бабулей поклонились.

Путь домой теперь лежит.
Конь их верный вдаль бежит.
Ждёт их Счастье, жизнь без бед
И Любовь на много лет.

Тунников Виталий

*****

Как в одном далеком царстве,
В достославном государстве,
На престоле правил царь,
Стороны той государь,
И отраднее всего
Были дети для него:
Ярослав, за ним Степан,
Самым младшим был Иван.

Время шло, года бежали,
Братья быстро возмужали,
Силушкою налились,
Да ума не набрались:
Как и прежде ели, пили,
Веселились и кутили,
На охоте пропадали,
И забот совсем не знали.
Чтоб сынов остепенить,
Царь решил их всех женить.

Вот к себе он их зовет,
Разговор такой ведет:
— Выходите в чисто поле,
Где шумят ветра на воле,
В луки по стреле вложите
Да скорее вдаль пустите,
Там, где стрелы упадут,
Вас невесты ваши ждут.
Запрягайте вы коней
Да езжайте поскорей,
Захватите по кольцу,
Да с дарами по ларцу.

Слово царское, как сталь.
Пусть и было братьям жаль
Расставаться с жизнью вольной,
Разудалой да раздольной,
Но ослушаться не смели,
На коней буланых сели
И отправились в поля,
Где не пахана земля,
И, как царь их научил,
Каждый по стреле пустил.

Перед дальнею дорожкой,
Молодцы зашли в сторожку,
Подкрепились хлебом, мясом
Да запили крепким квасом,
Попрощались как-нибудь
И отправилися в путь.

Старший брат в седло вскочил
И коня рысцой пустил
По полям и по лесам,
По наделам и межам,
И, проехав темный бор,
Въехал на боярский двор.

Только спешиться успел,
Как девицу углядел.
На крыльце она стояла
И в руках стрелу держала.
Он к боярину идет,
В жены дочь его зовет,
И отец, от счастья плача,
Детям пожелал удачи,
Образом благословил,
В путь-дорогу снарядил,
И младые поутру
Поскакали ко двору.

Средний брат, коня пришпоря,
Ровно в полдень был у моря,
Увидал широкий двор,
Вкруг него резной забор,
Лишь в калитку он вошел,
Как стрелу свою нашел.
Тут Степан ее берет,
В дом с мансардою идет,
В пояс кланяясь купцу,
Дочь его зовет к венцу.

Радуясь родству такому,
Сыну царскому родному,
Дочь купец благословил
И в дорогу снарядил,
Все приданое собрал
Да младым охрану дал.

Младший брат пустил галопом
Скакуна по лисьим тропам
И забрел в дремучий лес —
Ели, сосны до небес.
Целый день он проплутал,
Весь измучился, устал.
Ночь уж близится почти —
Нет конца его пути,
Веки смежила дремота,
Глядь — а перед ним болото,
Конь его буланый ржет,
Из болота воду пьет.
Тут царевич всполошился:
Вдруг во сне с дороги сбился?
Но решил, чтоб не плутать,
Поутру стрелу искать.

Утром солнце лишь проснулось,
Жизнь лесная встрепенулась,
И от гомона вконец
Пробудился молодец,
Только голову поднял,
Как картину увидал:
На листе речной кувшинки,
Да на самой серединке,
Царь-лягушка восседала
И на молодца взирала,
А меж лап ее была
Пущенная им стрела.

Опечалился Иван,
Взял стрелу, вложил в колчан,
А лягушку осторожно
Завернул в платок дорожный.
И, в тревоге непонятной,
В путь отправился обратный.

Царь с утра пораньше встал,
Сыновей у церкви ждал.
Старший прибыл всех скорей
Со боярыней своей,
Следом средний брат въезжает
Да купчиху представляет,
А последним в тишине
Въехал Ваня на коне.

— Где ж невестушка твоя? —
Вопрошала вся семья,
А Иван достал мешок,
Из него извлек платок,
Развернул и показал,
Так, чтоб каждый увидал.
Помрачнели братья разом,
Но царевич молвил сразу:
— Не кручиньтесь вы, друзья,
Это, знать, судьба моя.

Молодых в немой печали
Тут же в церкви обвенчали.
Пир устраивать не стали,
Свадьбу скромную сыграли,
И, тихонько помоляся,
Разошлись все восвояси.

В тот же вечер царь-отец
Братьев кличет во дворец:
— Вы, сыны мои, внимайте
И невесткам передайте:
Пусть к утру в известный срок
Испекут они пирог.

Вот пришел домой Иван,
Сел в печали на топчан,
А лягушка увидала,
Сразу к мужу прискакала:
— Что, Иванушка, не весел,
Буйну голову повесил?

Тот, конечно, удивился,
Но печалью поделился,
Что, де, царь велел ей в срок
К завтраку испечь пирог.
— Не о чем тут горевать,
Ты ложись-ка, Ваня, спать,
Да помягче взбей подушку, —
Отвечала тут лягушка,
И добавила скорее:
— Утро вечера мудрее.

Лишь Иван уснул, она,
Шкуру сбросив у окна,
Обернулась девой чудной,
Василисою Премудрой,
Вышла тихо на крыльцо,
Перекинула кольцо:
— Мамки-няньки, поднимайтесь,
Мне на помощь собирайтесь:
Вы к утру в известный срок
Испеките мне пирог, —
И она, закончив дело,
Шкуру вновь свою надела.

Поутру царевич встал —
На столе пирог лежал:
Пышный, нежный, ароматный,
С виду лакомый, приятный,
В центре высится дворец,
Вкруг него стада овец,
А края в резных узорах
Да непознанных просторах.

Царь предположить не мог,
Чей понравиться пирог.
Сына старшего зовет
И его пирог берет,
Откусил и пожевал,
Выплюнул и так сказал:
— Сей пирог не пропечен,
И не сладок, а солен.
Брось собакам поскорей —
Не кормить же им гостей.

Средний сын к отцу идет,
Свой пирог ему несет.
Только пробовать царь стал —
Зуб о тот пирог сломал,
Топнул в ярости ногой,
Отшвырнул пирог рукой:
— С ним мне чаю не попить,
Только гвозди колотить!

Младший сын тогда встает,
Свой пирог отцу несет.
Снял с него большой чехол,
Водрузил пирог на стол,
Ахнул царь от удивленья,
Чуда чудного творенья!
Откусил один разок,
А потом еще чуток,
Раз за разом ел, пока
Не умял полпирога:
— Твой пирог, сынок, хорош,
Этак и живот порвешь!

А теперь домой идите,
Женам волю объявите:
Чтобы каждая к утру
Соткала мне по ковру.
И царевич молодой,
Загрустив, пошел домой.

Там его жена встречала
И спокойно вопрошала:
— Что, Иванушка, невесел,
Буйну голову повесил?
Аль пирог не удался,
И отец разгневался?
— Что ты, царь так разомлел —
Половину сразу съел.
Только молвил, чтоб к утру
Вы соткали по ковру.

— Ты, Ванюша, не печалься,
Спать спокойно отправляйся.
И добавила скорее:
— Утро вечера мудрее.

Лишь Иван уснул, она,
Шкуру сбросив у окна,
Обернулась девой чудной,
Василисою Премудрой,
Вышла тихо на крыльцо,
Перекинула кольцо:
— Мамки-няньки, поднимайтесь,
Мне на помощь собирайтесь,
И сотките в ночь ковер,
Чтоб ласкал красою взор, —
И она, закончив дело,
Шкуру вновь свою надела.

Утром видит сын царев,
Что ковер его готов,
Развернул и обомлел,
Даже ахнуть не посмел:
На пруду, в лучах зари,
Танцевали журавли,
А в прибрежных камышах
Рыба плещется в сетях,
Не простая — золотая,
Ярким солнцем налитая,
У пруда, плющом обвит,
Терем девичий стоит,
В верхней комнате-светлице
Пригорюнилась девица.

Царский сын ковер сложил
Да жену благодарил.
И понес ее творенье
Всей родне на удивленье.

Царь с волненьем неподдельным
Ждал невесток рукоделье.
Старший сын поклоны бьет
И ковер отцу несет.
Развернул старик в сомненье
Безобразное творенье
И сказал, что сей ковер,
Можно слать на скотный двор.
Да и то, коровы глянут —
Молоко давать не станут.

Сына среднего зовет
И его ковер берет.
Осмотрел его ревниво,
И сказал, что некрасиво:
— И рисунка нет на нем,
И топорщится горбом.
На крыльцо его я брошу,
Не скажу, что он хороший.

Тут Иван к царю идет
И ковер на стол кладет.
Развернул его, расправил
И царя взглянуть заставил.
В восхищении немом
Любовался царь ковром,
А потом, едва очнулся,
Он к Ивану повернулся:
— Передай своей лягушке,
Рукодельнице-квакушке,
Что подарков нету краше,
Обойди все царство наше!

Вслед за тем сынов собрал
И, довольный, им сказал:
— Жен я ваших испытал,
Но в нарядах не видал.
Вы сегодня приходите,
Жен на бал своих ведите.
И царевич молодой.
Кое-как побрел домой.

— Что, Иванушка, не весел,
Буйну голову повесил?
Али царь тебе внушил,
Что ковер ему не мил?
— Царь невестушек хулил,
А тебя одну хвалил,
Но велел на бал прибыть
И тебя не позабыть.

— Что ж, не время слезы лить,
Значит, так тому и быть.
Ты отца не огорчай
И на бал один езжай.
Как услышишь страшный гром,
Дом заходит ходуном,
Всем скажи, чтоб не пугались,
По домам не разбегались,
Что твоя, де, лягушонка
Прискакала в коробченке.

Как на бал Иван пришел,
Он отца скорей нашел,
Про лягушку объяснил,
Ничего не утаил,
А потом в сторонку сел,
И спокойно пил и ел.

Вдруг раздался сильный гром,
Закачался пол кругом,
Гости сильно испугались,
Под столы позабивались.
Тут Иван царевич встал,
И сквозь шум он закричал:
— Вы не бойтесь, не пугайтесь,
Из укрытий выбирайтесь,
То жена моя, лягушка,
Прискакала в коробушке.
И, словам своим не веря,
Распахнул царевич двери.

Смотрит он — по небу мчится
Золотая колесница,
Впряжены в нее, как птицы,
Три крылатых кобылицы.
Пролетев по небу круг,
Ко дворцу спустилась вдруг,
Заискрилась, засверкала,
И тотчас из глаз пропала,
Пыль златая наземь пала,
И пред ним царевна встала:
Черноглазая краса,
Золоченая коса,
Брови соболиные,
Руки лебединые,
Станом гибким, как лоза,
Ликом чистым, как слеза.
На челе венец златой,
Жемчугами увитой,
Платье — степь лазурная,
Нить на нем ажурная
Оплетает стан тугой,
Будто сетью золотой.

— Здравствуй, муж мой дорогой,
Не признал меня, родной?
Это я, твоя лягушка,
Прискакала в коробушке.
Меня кличут златокудрой
Василисою Премудрой.
Ну, пойдем же, вечер мал,
Мне так хочется на бал.

Тут Иван жену берет,
Во дворец ее ведет,
Царю в ноги поклонился
Да за грохот извинился.
Деву вывел пред собой
И представил всем женой.
Гости ею любовались,
Красотою восхищались.

Царь невестку лобызает,
Сесть с Иваном приглашает.
Во главу стола ведет,
Рукодельницей зовет.
А боярыня с купчихой
Завистью налились лихой
И решили не зевать —
Василисе подражать.

А царевна между тем
Пьет и ест на радость всем,
Лишь глоток вина хлебнет,
И в рукав остаток льет,
Кость утиную погложет,
И в другой рукав положит.
А невестки не зевают,
Все за нею повторяют.

Гости выпили, поели
И размяться захотели.
Царь и сам сидеть устал —
Объявил придворным бал,
А Ивана попросил
Чтоб с женою бал открыл.
Молодые закружили,
Танцем всех заворожили.

Гости смотрят, рты раскрыв,
Все на свете позабыв,
А царевна подмигнула,
Правой рученькой взмахнула,
И все люди, как толпились,
В лодках тут же очутились,
А под ними гладь морская
Расстелилася без края,
Василиса песнь поет,
По воде она идет.

Гости чуду подивились,
Но на воду все ж спустились,
Словно зеркало тверда
Держит прочно их вода.
Вновь царевна подмигнула,
Левым рукавом взмахнула,
Из него, как там и были,
Птицы-лебеди поплыли,
И плясать с ковра сошли
Вышитые журавли.

Все танцуют, веселятся,
Люди с птицами кружатся,
Лишь боярыне с купчихой
От веселья стало лихо.
И решили: их черед
Удивлять честной народ.
Размахнулись рукавом —
Оплеснули всех вином,
Во второй махнули раз —
Кость царю попала в глаз.
Разозлился люд честной
И прогнал девиц домой.
И под этот балаган
Улизнул домой Иван,
Лягушачью шкуру сжег,
Сам же спать спокойно лег.

А когда заря светилась,
Василиса воротилась,
Свою шкуру не нашла
И все сразу поняла:
— Что наделал ты, Ванюша,
Загубил мою ты душу,
Подождал еще б два дня,
Вечно б я была твоя,
А сейчас я не сумею
Воспротивиться Кащею.

Тут Иван совсем проснулся,
К Василисе повернулся:
— Не отдам тебя Кащею,
С ним я справиться сумею.
Только дева отвернулась
И сквозь слезы улыбнулась:
— Не могу я оставаться,
Чарам злым сопротивляться,
Жжет мне кожу, выжигает,
Сердце биться не желает.

А потом на пол метнулась,
Птицей белой обернулась:
— Ты ищи меня теперь
Аж за тридевять земель,
В царстве тридесятом,
Выжженном, проклятом,
У поганого Кащея,
У бессмертного злодея.
Выпорхнула вся в слезах
И пропала в небесах.

А Иван тужить не стал,
Свой мешок скорей собрал,
Помолясь усердно Богу,
Он отправился в дорогу.
Шел полями и лугами.
Шел болотами, лесами.
И к концу седьмого дня
Встретил старца у огня.

Молодца старик узнал,
Про лягушку рассказал:
— Василиса- ворожея,
Дочь Бессмертного Кащея.
С детских лет она не пряла,
Пялец в ручках не держала,
А училась волшебству,
Чародейству, колдовству.

Лишь волшебницею стала,
Василисушка узнала,
Что отец ее — Кащей
Жжет и мучает людей.
Чтоб злодейства прекратить
И отца остановить,
Отобрать решила злую
Его силу колдовскую.
Но Кащей за ней следил
И ее опередил:
Сам заклятье наложил —
Дочь в лягушку превратил.

И в течение трех лет
Царь Кащей не ведал бед,
Смерть свою злодей забрал
Да в железо заковал.
И никто про то не знает,
Где ее он укрывает.
Ты спроси про то старушку,
Что живет в лесной избушке.

Вот клубок тебе, бросай,
Да за ним скорей ступай,
Коль в пути устанут ноги,
Ты, сынок, сверни с дороги.
Мой клубок тебя поймет,
Остановится, замрет.
Ну, а путь продолжишь свой,
Брось его перед собой.
Лишь клубок старик отдал —
Будто не было — пропал,
А Иван тотчас вскочил,
И клубок вперед пустил.

Целый день Иван бежал,
Силы кончились, устал,
Он решил остановиться
И немного подкрепиться,
А в мешке — какая жалость —
Даже хлеба не осталось.
Сел он отдохнуть под куст,
Как услышал рядом хруст,
Обернулся посмотреть —
А в кустах сидит медведь.

В лук Иван стрелу вложил,
С ним медведь заговорил:
— Не губи меня Иван,
Положи стрелу в колчан,
Силой я своей горжусь,
Тебе скоро пригожусь.
Зверя Ваня отпустил
И стрелу в колчан вложил.
Отдохнув еще немного,
Вновь пустился он в дорогу.

Час бежит, другой бежит,
Видит — селезень летит.
Захотел его убить,
Но тот начал говорить:
— Не стреляй меня, Ванюша,
Не губи мою ты душу,
В скором времени, клянусь,
Тебе в деле я сгожусь.
Опустил царевич лук:
— Что ж, лети, пернатый друг.

Снова молодец в пути,
Видит — заяц впереди:
— Надо бы его убить,
Чтобы голод утолить, —
Произнес Иван тихонько
И стрелу достал легонько.
Заяц же на пень вскочил,
По-людски заговорил:
— Ты, Иван, меня не бей,
Не губи моих детей,
Без меня они помрут,
Лисы в норке их найдут.
А прими мою ты дружбу,
Сослужу тебе я службу.
Я тебя не подведу,
Лишь понадоблюсь — приду.
Зайца Ваня пожалел,
Не убил его, не съел.

Дальше за клубком пошел,
Вскоре к речке он пришел.
Видит, там, на бережке,
Щука бьется на песке.
Только к ней он подбежал,
Тихий голос услыхал:
— Брось меня скорее в реку,
Будь же добрым человеком,
Жабры солнце подсушило,
Да глаза песком забило,
Коль поможешь мне в беде,
Отплачу добром тебе.
Как ни голоден он был,
Щуку в речку отпустил.

Так он шел еще два дня
Без еды и без питья.
На десятый день клубок
Ваню в лес густой увлек,
Меж деревьев прокатился,
На опушке очутился.
Следом Ваня подбежал
И избушку увидал.

Так, избушка как избушка,
Только снизу, как игрушка:
Вместо пола, вместо плит,
На ногах она стоит.
— Эй, избушка — курьи ножки,
Пожалей меня с дорожки,
К лесу задом повернись,
Мне же передом явись, —
Ей царевич приказал
И ответа ждать он стал.

Вдруг избушка встрепенулась,
Словно ото сна очнулась,
Резво к лесу повернулась,
Так, что дверца распахнулась.
Внутрь Иванушка зашел,
Бабушку Ягу нашел.
На печи она сидела,
На него хитро глядела.
— Дело, молодец, пытаешь,
Аль от дела ты лытаешь?
— Ты, бабулечка, прости,
Я десятый день в пути,
Напои меня водой,
Накорми меня едой,
В баньке жаркой вымой гостя,
Веничком пропарь все кости,
А потом уж и пытай
Да вопросы задавай.

Так Яга и поступила:
В баньке молодца помыла,
Собрала на стол еды,
Да поставила воды.
В уголке тихонько пряла
И, пока он ел, молчала.
А Иван, лишь отобедал,
О беде своей поведал.

Выслушав, хозяйка встала
И в раздумье отвечала:
— Вас, людей, я не терплю,
Василисушку люблю.
Ведь жена твоя младая —
Мне племянница родная.
Чтоб ее освободить,
Братца нужно погубить.
От волшебных чар и сил
Смерть свою он оградил.
Наложил на нас заклятье —
Оборотное проклятье:
Мы лишь к дубу подойдем —
Там на месте и умрем.
Но о людях он забыл,
Колдовства не сотворил.

Смерть его в ларце хранится,
Заяц белый в нем томится,
Утка в зайце том живет
И яйцо она пасет,
А в яйце игла лежит,
Смерть Кащееву хранит.
Тот ларец цепями скован,
К дубу накрепко прикован.
На вершине горной кручи
Высится тот дуб могучий.

Свой клубок вперед бросай,
От него не отставай,
Коль бежать ты не устанешь,
К вечеру пред дубом встанешь.
Но держись, Кащей не спит,
Дуб свой зорко сторожит.
Ты иглу скорей ищи
Да ломай, не трепещи.
Молодец заторопился,
Бабке в ноги поклонился.
Снова бросился бежать,
Смерть Кащееву искать.

Сил царевич не жалел
И к исходу дня успел
До горы крутой добраться
И под дубом оказаться.
Начал думать да гадать,
Как ларец ему достать.
Вдруг медведь к нему идет,
Во всю моченьку ревет.
Дуб когтями ухватил,
Покачал и покрутил,
Вверх рванул, что было сил,
Чудо-дерево свалил.
Ларчик дальше покатился
И на части развалился.

И оттуда в тот же миг
Заяц беленький возник,
Так с горы он припустил,
Будто кто его ловил.
— Если б заяц, мой дружок,
Изловить его помог.
Лишь Иван подумал так,
Прыгнул из лесу русак
И помчался за другим
Зайцем белым, колдовским.
Вскоре он его догнал
И на части разорвал,
А из заячьего тела
Утка в небеса взлетела.

— Где же селезень летает,
Что же мне не помогает? —
Произнес Иван в сердцах
И увидел — в облаках
Селезень стрелой летит
И за утицей спешит.
Быстро он ее догнал,
В пух и перья разорвал,
Из нее яйцо упало
И на дне морском пропало.

Подбежал Иван к воде
И подумал: быть беде,
Только щука вдруг плывет
И в зубах яйцо несет.
— Ты, царевич, не зевай,
Поскорей иглу ломай,
В море страшный шум стоит —
То Кащей сюда спешит.

Только щука прошептала,
Как в морской волне пропала.
А Иван яйцо разбил,
Чуть иглу не обронил,
Только в руки ее взял,
Гром по небу застучал,
Тучи черные раздулись,
В небе молнии схлестнулись.
И одна из них крутнулась,
В землю влажную воткнулась,
Как по лестнице, по ней
Стал спускаться царь Кащей:
Брови черные, густые,
Глазки маленькие, злые.
Нос крючком, как у орла.
Нет в нем света, нет тепла.

Молодцу в глаза глядит,
Заклинанье говорит.
Волю стал Иван терять
И забыл иглу сломать.
Вдруг с небес звезда слетела
И ему на руку села,
Закатилась на плечо,
Зашептала горячо:
— Не гляди в глаза Кащею,
Наклони пониже шею,
Время даром не теряй
И иглу скорей ломай.
Как от сна Иван очнулся,
От Кащея отвернулся,
Пальцами иглу зажал
И конец ее сломал.

Затрещало все вокруг,
Молния сломалась вдруг,
И Кащей с небес упал,
Охнул, старый, и пропал.
А звезда с плеча скатилась,
В Василису превратилась.
Хлопнув весело в ладоши,
Дождик вызвала хороший.

Этот дождь волшебным был,
Землю всю от зла отмыл,
И когда заря взошла,
Вся природа расцвела.
А гора, где смерть хранилась,
В легкой дымке растворилась,
Ветер дымку разогнал,
И пред ними град предстал
Со златыми куполами
И зелеными садами,
Колокольный перезвон
Слышался со всех сторон.

Василиса улыбнулась
И к Ивану повернулась:
— Это город мой родной,
Будем править здесь с тобой
Справедливо, терпеливо,
Честно, умно и счастливо.
Эти люди плохо жили,
Много мук они сносили.
Пусть Кащея позабудут,
Нам с тобой опорой будут.
Ты ж на пир зови родных:
Старых, средних, молодых,
Коли мест хватать не будет,
Поколдую — их прибудет,
Угощенья все съедят —
Мамки, няньки обновят.
. . .

Пир четвертый день горой,
Ну а нам пора домой,
Мы на славу погостили:
Танцевали, ели, пили,
А что на пиру узнали,
То и вам пересказали.

Метелёв Михаил

*****

Расскажу вам сказку, дети,
Как давным-давно на свете
В одном царстве жил-был царь,
Всей округи государь.

У царя было три сына,
Все — красавцы — исполины.
Подошел им срок жениться,
Царь зовет детей в светлицу
И дает такой наказ:
Жен найти всем в тот же час!
Выйти в поле на заре,
Взять по луку и стреле,
И куда падет она,
Там и будет вам жена!»

Рассвело чуть — братья в поле,
Выпустив стрелу на волю,
Побрели в чужом краю
Искать девицу свою.

Старший брат стрелу нашел,
На боярский двор зашел.
Взял он знатную девицу
И решил на ней жениться.

Стрела второго молодца
Прилетела в дом купца.
И царевич той же ночкой
Обвенчался с его дочкой.

Самый младший сын, Иван,
Пошел, куда не зная сам.
В поисках своей стрелы
Обошел он пол земли.
Но никто и не видал
Той стрелы. Иван устал,
Сил уж нет, не ходят ноги,
Сбился он с пути-дороги
И решил: «Пойду домой,
Бог с ней, с этою стрелой!»
Как вернуться — вот забота.
Видит — впереди болото.
Посреди него — опушка,
А на ней сидит лягушка,
Стрелу Ивана сторожит,
По-человечьи говорит:

«Ты возьми меня, Иван,
Положи к себе в карман,
Принеси меня домой,
Буду я тебе женой!
Я лягушка лишь отчасти,
Принесу тебе я счастье!»

«Ох, ты доля, моя доля!
Ну за что мне это горе?
Так и быть», — сказал Иван, —
«Полезай-ка в мой карман!»
И забрав с собой лягушку,
Он пошел в свою избушку.

Рано утром царь-отец
Детей зовет всех во дворец,
И серьезный сделав вид,
Речь такую говорит:
«Век мой, дети, невелик,
Я уже совсем старик.
Со спокойною душой
Хочу уйти я в мир иной.
Так порадуйте отца —
Слышал весть я от гонца,
Что нашли себе вы жен,
От меня им всем поклон!
Хороши ль ваши невесты?
Все поведайте мне честно».

Старший брат давай хвалиться,
Что боярскую девицу
Посчастливилось ему
В жены взять лишь одному.

Средний брат не уступает,
С гордым видом отвечает:
«Дочь купца — моя жена,
Благородней всех она!»

Завязался у них спор,
Прибежал весь царский двор.
Только мудрый царь-отец
Положил ему конец:
«Спор окончите напрасный,
Мне давно уже все ясно.
Ну а ты, мой сын Иван,
Что молчишь? Поведай нам
Про свою красу-невесту,
Из какого будет места?»

Головой поник Иван:
«Похвалиться нечем вам,
Из простых моя жена,
Но милей мне всех она!»
Разве мог признаться он,
Что принес лягушку в дом.
Засмеет весь царский двор,
Скрыл Ванюша свой позор.

Царь-отец окинул взглядом
Сыновей, стоящих рядом:
«Трудно выбрать, скажу честно,
Чья же лучшая невеста!
Расхвалить вы их сумели,
Я ж проверю их на деле:
Велю всем троим к утру
Каравай испечь царю!»

Наш Иван пришел домой
Да с понурой головой.
Не находит себе места,
Тут как тут его невеста:
«Милый Ваня, что случилось?
Не беда ли приключилась?
Может, я смогу помочь
Отогнать печали прочь?»

Наш царевич в тот же час
Ей поведал свой рассказ.

«Как помочь тебе, я знаю», —
Ему лягушка отвечает, —
«Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Лишь заснул Иван, лягушка
Вышла на крыльцо избушки.
Сбросив кожу, задрожала,
Красной девицею стала.
Да такой красы небесной,
Что затмила месяц ясный.
Ее звали не напрасно
Василисою Прекрасной!

Она хлопнула в ладошки,
Появились две старушки.
«Мамки-няньки, собирайтесь,
За работу принимайтесь!
Василисе помогите,
Каравай мне испеките!»

К делу няньки приступили:
Быстро тесто замесили,
Печку в доме натопили,
Стол скатеркою накрыли.
И на утренней заре
Пирог стоял уж на столе.

Утром встал Иван: «О, чудо!»
На столе пирог — откуда?
А лягушка со двора:
«Во дворец идти пора!»

Во дворце царь Еремей
С нетерпеньем ждал детей:
» Я надеюсь, вкусный хлеб
Испекли мне на обед?»

Старший сын пирог достал,
Царь и пробовать не стал:
Вместо хлеба белого —
Корки обгорелые.

Средний сын поднес пирог,
Царь решил куснуть разок —
Да сломал один зубок.
Рассердился, не унять:
«С глаз долой пирог убрать,
Им лишь гвозди забивать!»

Иван-царевич в свой черед
Удивил честной народ,
Даже царь от изумленья
Широко разинул рот
И воскликнул: «Ай-я-яй,
Вот так чудо-каравай!
Настоящий град из теста
Испекла твоя невеста!»

Хлеб — с узорами резными,
С куполами золотыми,
С расписными теремами,
С карамельными вратами.
Посреди дворец в ажуре
Стоит в сахарной глазури,
Мед сочится через край —
Вот так чудо-каравай!

Царь глядит, не наглядится:
«Может мне все это снится?
Вот пример для всех невест —
Этот хлеб лишь в праздник есть!
Поглядел я, чья девица —
Печь и стряпать мастерица.
А теперь желаю знать,
Умеют ли невесты ткать:
Велю всем троим к утру
По рубахе сшить царю!»

Наш Иван пошел домой
Да с понурой головой.
Только дверь открыл в избушку,
Тут как тут его лягушка:
«Милый Ваня, что случилось?
Что на сей раз приключилось?
Не по вкусу каравай?
Скажи честно, не скрывай!»

«Твой пирог всех удивил,
Я тому свидетель был.
Отродясь такой красы
Не видали на Руси!
Батюшка в восторге был,
Как он твой пирог хвалил!
Только вот на этот раз
Дал отец другой наказ:
Было велено к утру
По рубахе сшить царю.
Вот что душу мне печалит», —
Ей царевич отвечает.

А лягушка скачет рядом:
«Не горюй, Иван, не надо!
Я смогу тебе помочь,
Впереди еще вся ночь.
Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Лишь заснул Иван, лягушка
Вышла на крыльцо избушки.
Сбросив кожу, задрожала,
Красной девицею стала.
Она хлопнула в ладошки,
Появились две старушки.
«Мамки-няньки собирайтесь,
За работу принимайтесь!
Василисе помогите,
Мне рубашку смастерите!»

К делу няньки приступили:
Ткань соткали, раскроили,
Из нее рубашку сшили,
Да узорами расшили.
И на утренней заре
Была рубаха на столе.

Утром встал Иван с постели,
Он глазам своим не верит:
На столе — рубашка новая,
Вся расшитая, парчовая.
А лягушка со двора:
«Во дворец идти пора!»

Во дворце полно народа,
Шла примерка полным ходом.
Дары старших сыновей
Принимал царь Еремей:
«Поглядим, что на сей раз
Мне мой старший сын припас.
Это что же за рогожа?
На рубаху не похожа.
Не царю ее дарить,
А в черновой избе носить!»

Дар второго молодца
Успокоил гнев отца:
«Вот рубаха — сразу видно,
И одеть ее не стыдно.
Не по праздникам носить,
Так хоть в баню в ней ходить!»

Иван-царевич в свой черед
Удивил честной народ.
Как рубаху показал,
Царь дар речи потерял.

Вся расшита серебром —
Не опишешь и пером.
Дивной красоты узоры
Всех вокруг пленили взоры.
Вся в диковинных камнях —
Изумрудах, жемчугах,
Солнца луч на ней играет,
Вся горит, переливает.

Царь глазам своим не верит:
«Вот чей дар мне душу греет!
Это что же за творенье,
Не рубаха — загляденье!
Буду в ней ходить — хвалиться,
Лишь по праздникам рядиться!

Поглядел я, чья девица —
В рукоделье мастерица,
А теперь пришла пора
Всех собрать подле двора.
Мне охота наконец
На невесток посмотреть!
Завтра утром я решил
Во дворце устроить пир.
Велю каждому с девицей
На поклон ко мне явиться!»

Наш Иван пришел домой,
Да с понурой головой.
Не находит себе места,
Тут как тут его невеста:

«Милый Ваня, что не весел?
Что ты голову повесил?
Или, может быть, отцу
Была рубаха не к лицу?»

Ей царевич все, как было,
Рассказал неторопливо:
«Нет на свете, без сомненья,
Равных твоему творенью!
Был отец подарку рад,
Примеряя твой наряд,
Отвести не мог он глаз.
Только вот на этот раз
Захотелось вдруг ему
Всех жен увидеть наяву.
Завтра мне велел отец
С тобой явиться во дворец!
Что же делать? Как нам быть?
Как могу я не тужить!»

А лягушка добрым словом
Успокаивает снова:
«Брось, Ванюша, горевать,
Завтра будет день опять.
Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Утром встал Иван, умылся,
В свой кафтан принарядился.
А лягушка скачет вслед
И дает такой совет:
«Ты, Иван, меня не жди,
Во дворец один иди.
Я ж приеду за тобой,
Как услышишь стук да вой,
Не пугайся, это я.
Спросят, ты ответь шутя,
Что, мол, это лягушонка
Твоя едет в коробчонке!»

Так Иван и поступил,
Он один пошел на пир.

Во дворце царь Еремей
Дорогих встречал гостей.
Вот пожаловали братья,
С ними жены в пышных платьях —
Друг пред другом разрядились,
На поклон к отцу явились.
Тут Ивана увидали
Да посмеиваться стали:
«Что невесты не видать?
Стыдно людям показать?»
А царевич им в ответ,
Мол, невеста едет вслед.

Царь решил недолго ждать,
Сел с гостями пировать
За столы дубовые,
Скатерти шелковые.
Вдруг раздался стук да гром,
Стало все темно кругом.
Гости с места повскакали,
Испугались, задрожали.
А Иван-царевич встал,
Улыбнулся и сказал:
«Да ведь это лягушонка
Моя едет в коробчонке!»

В это время ко дворцу,
Прямо к царскому крыльцу
Подлетела, как комета,
Золоченая карета
С белогривыми конями.
И предстала пред гостями
Дивной красоты девица,
Разве что во сне приснится:
Месяц в волосах сияет,
Платье звездами сверкает.
Затмевает солнца свет —
Краше девы в мире нет!
Ее звали не напрасно
Василисою Прекрасной!

С нее глаз Иван не сводит,
А она к нему подходит,
За руку его берет,
Во дворец его ведет.
Царь детей благословил
И велел продолжить пир.

Гости пьют, едят, галдят,
Веселятся и шумят.
Между тем царевна наша
Испила вина из чаши,
А остатки размешав,
В левый вылила рукав.
Ко второму приступила —
Перепелкой закусила,
Ну а кости, обглодав,
В правый бросила рукав.

Жены старших сыновей
Позавидовали ей,
И, увидев ее хитрость,
Повторили все за ней.

Тут настал черед плясать,
Василису не унять.
Завертелась, закружилась
Всем на диво в пляс пустилась.
И танцуя, между делом
Рукавом махнула левым.
Тут же озеро с цветами
Разлилось перед гостями.
Правым рукавом махнула —
Лебедь белая вспорхнула,
И расправив два крыла,
По водице поплыла.

Царь и гости все дивятся.
А невестки старших злятся,
И от зависти чернея,
Танцевать пошли скорее.
Одним махнули рукавом —
Всех забрызгали кругом.
Рукавом другим махали —
Только кости разбросали.
И царю на этот раз
Кость попала прямо в глаз.
Царь не в шутку рассердился,
Но потом развеселился.

Пир в разгаре, шум и гам —
В это время наш Иван
Потихоньку отлучился
И домой бегом пустился.
Запыхавшись, прибежал,
Всю избушку обыскал.
Наконец нашел лежачей
Кусок кожи лягушачьей.
И подумал: «Лучше сжечь!»
Кожу взял и бросил в печь.

Василиса возвратилась,
Да с порога спохватилась —
Нету кожи лягушачьей,
И Ивану молвит, плача:
«Что ж ты, Ваня, натворил,
Мою кожицу спалил?!
Подождал еще б три дня,
И была бы я твоя!
А теперь прощай, Иван!
Я лечу за океан,
Там, за тридевять земель
Ты ищи меня теперь,
В царстве мрака и теней,
Где владычет злой Кощей!»
Обернулась птицей серой
И в окошко улетела.

Долго Ваня горевал,
Что царевну потерял.
Только слезы не помогут,
И собрался он в дорогу.
И пошел искать жену
В чужеземную страну.

Долго ль шел Иван иль нет,
Но прошел весь белый свет.
Сапоги стоптал до дыр,
Да кафтан свой износил,
Путь лежит еще далек —
Вдруг навстречу старичок:
«Здравствуй, странник! Мир тебе!
Ищешь что в глухой стране?»

И царевич старику
Все открыл, как на духу.

Ваню выслушал старик
Да с упреком говорит:
«Что ж ты, Ваня, кожу сжег —
Василису не сберег.
Кожу ей не ты надел,
И снимать — не твой удел.
Василисушка-краса
Родилась мудрей отца.
Он за это осерчал
Да ее заколдовал:
Повелел лягушкой быть,
И три года в коже жить.
Что случилось — не вернешь!
Вижу, парень ты хорош,
Помогу тебе, сынок,
На, держи, тебе клубок.
Он тебе укажет путь
И подскажет, где свернуть.
Брось клубок перед собой,
Прощай, Ваня, Бог с тобой!»
Ваня старцу поклонился,
Взял клубок и в путь пустился.

Клубок катится, бежит,
А Иван за ним спешит.
День идет, уж скоро вечер —
Тут медведь ему навстречу.
Голод Ваню одолел,
Зверя он убить хотел,
Но медведь вдруг стал молить,
По-человечьи говорить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Если будет тебе нужно,
Сослужу тебе я службу!»
Ваня зверя не убил,
Пожалел и отпустил:
«Что ж, иди в свою берлогу!»
И пошел своей дорогой.

Вот зашел он в лес густой,
Видит, заяц — под сосной.
Взял его он на прицел
И уже стрелять хотел,
Но косой вдруг стал молить,
По-человечьи говорить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Отпусти меня на волю,
Пригожусь тебе я вскоре!»
Пожалел его Иван,
Хоть и голоден был сам,
И пустился снова в путь
Искать невесту где-нибудь.

Вышел Ваня в чисто поле,
Видит, в небе на просторе
Птица-селезень летает.
Ваня стрелку вынимает,
Хочет птицу подстрелить.
Селезень давай молить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Отпусти меня на волю,
Пригожусь тебе я вскоре!»
И царевич птице внял,
Пожалел, стрелять не стал.

Шел Иван-царевич, шел,
К морю синему пришел.
Видит, щука — на песке,
Жизнь ее на волоске,
Чуть дыша она лежит,
По-человечьи говорит:
«Брось меня, Ванюша, в море,
Отпусти меня на волю.
Отплачу тебе добром,
Помогу тебе потом!»
Ваня щуку в море кинул:
«Что ж, плыви в свою пучину!»
И отправился опять
Василисушку искать.

Долго ль шел Иван по свету,
Нам неведомо про это.
А клубок бежал, катился
И в лесу остановился.
Видит Ваня, на дорожке
Изба стоит на курьих ножках,
Только двери не видать.
Наш Иван давай кричать:
«Эй, избушка, не ленись,
К лесу задом повернись,
Ко мне передом явись!»

Тут избушка заскрипела,
Зашаталась, закряхтела,
Лицом к Ване повернулась,
Дверь в избушку распахнулась.

Видит Ваня, на печи —
На девятом кирпичи
Лежит старая карга.
Кто же это? Баб-Яга!
У нее большущий нос —
В потолок избушки врос.
Рядом с нею черный кот
Ходит-бродит взад-вперед.
Баб-Яга открыла веки:
«Чую запах человека!
Кто нарушил мой покой?
С чем пришел и кто такой?»

Ей Иван-царевич ловко:
«Ах ты, старая хрычовка!
Ты б сначала накормила,
Напоила да помыла,
А потом и речь вела
Про житейские дела!»

Бабка натопила баню,
От души напарив Ваню,
Хлебом-солью угостила
Да меж делом расспросила.
И царевич рассказал,
Как невесту потерял
И куда он держит путь.
Только как ее вернуть?

Баб-Яга зубами щелк:
«Помогу тебе, милок!
Василиса ждет спасенья
У Кощея в заточенье.
Только погубив злодея,
Можно справиться с Кощеем.
Смерть его, я знаю точно,
На конце иголки прочной.
Та игла в яйце хранится,
А яйцо то — в утке-птице.
Утку заяц сторожит,
Заяц в сундуке сидит.
Тот сундук висит в ветвях
На больших златых цепях,
На высоком дубе в поле,
На краю земли, за морем.
Если смерть найдешь Кощея,
Будет девица твоею!
Ваня Баб-Яге в ответ:
«Что ж, спасибо за совет!»
И пошел тот дуб искать,
Василису выручать.

Шел Иван-царевич, шел,
Землю всю кругом прошел,
Уж отчаялся найти,
Как вдруг видит, на пути
В поле старый дуб стоит,
Воронье над ним кружит,
Словно стая черных туч,
Закрывая солнца луч.

С трудом верится Ивану —
Видит он сундук желанный,
Что качается в ветвях
На больших златых цепях.
Только как достать его?
Ведь висит он высоко —
Одному не одолеть.

Вдруг откуда-то медведь
Прямо к дубу подбегает,
Дуб с корнями вырывает.
Дуб на землю повалился,
И сундук, упав, разбился.
А оттуда, как лихой,
Заяц выскочил косой,
И пустился прочь бежать.
Ване зайца не поймать,
Он уж голову повесил.
Вдруг откуда-то из леса
Другой заяц выбегает
И косого догоняет.
Наконец его нагнал,
Хвать — и на клочки порвал.
А из заячьего желудка
В небо вылетела утка,
Высоко взметнулась ввысь.
Глядь, откуда ни возьмись,
Словно коршун на голубку,
Селезень напал на утку
И ударил, что есть силы.
Яйцо утка уронила,
И оно упало в море…

«Ну за что мне это горе?!
Яйцо в море не найти,
Василису не спасти!» —
Залился Иван слезами.
Вдруг над синими волнами
Щука, что он спас, плывет
И в зубах яйцо несет.

Звери радуются дружно,
Сослужили Ване службу!

Наконец яйцо в руках!
Он разбил его в сердцах,
Взял иголку, стал ломать,
Смерть Кощея приближать.
Он ломает, а Кощей
Бьется, мечется злодей.

Зло с добром боролись долго —
Сломлен был конец иголки!
И Кощея смерть настала,
Царство тьмы и мрака пало!

Василиса спасена,
К милому бежит она,
Под собою ног не чуя,
И в уста его целует.

Молодые воротились
В край родной и поженились.
И прожили много лет
В полном счастье и без бед
Двое любящих сердец!
Вот и сказочке конец!

Гусева Мария

*****

Жил да был когда-то встарь
На земле великий Царь.
Царь имел трех сыновей,
И хотел их поскорей
Поженить, чтоб нянчить внуков,
Сесть на трон, их взять на руки,
И большой рукой неловкой
Их погладить по головкам.
Только, вот ведь незадача,
Не на ком женить их, значит
Сыновьям взять стрелы в руки,
Вставить эти стрелы в луки
И пустить стрелу умело,
Так, чтоб тетива запела,
И пойти вслед за стрелой,
За невестой, за женой.

Чуть прищурив правый глаз,
Царский выполнив приказ,
Братья выпустили стрелы,
Тетива еще звенела,
Сыновья пустились в путь.
Ветру, подставляя грудь.
Старший сын нашел стрелу
На боярском, на двору.
Дочь боярскую взял в жены,
Кони были запряжены,
И в карете с бубенцами.
Перед Царскими очами
Он предстал во всей красе.
Ах, как радовались все!

Средний сын нашел стрелу
На купеческом двору,
И купеческую дочь
В жены взять он был не прочь.
И в карете с бубенцами.
Перед Царскими очами
Он предстал во всей красе.
Ах, как радовались все!

Младший царский сын Иван
На болото прискакал,
И среди плакучей ивы
Он увидел это диво.
Рядом со стрелой Лягушка
По прозванию «Квакушка».
Горевал Иван: «Как быть?
Что же мне, с Лягушкой жить»?
Царь сказал тогда Ивану:
«Принуждать тебя не стану,
Только не спроста все это,
Видно чудо скрыто где-то».
Стали жить Иван с Лягушкой
По прозванию «Квакушка».

Вот зовет Царь сыновей:
«Вы женаты много дней,
Но мне очень интересно,
Кто искусней из невесток?
Пусть на утро с петухами
Испекут в печи хлеб сами.

Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Царь велел, чтоб до утра
Хлеб в печи ты испекла.
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Но кручиниться не стоит,
Спи, тебя сон успокоит.
Утро вечера мудрее,
Хлеб испечь тебе сумею».
Как заснул Иван, «Квакушка»
Свою шкурку от лягушки
Сбросила, девицей стала,
Вышла на крыльцо, сказала:
«Мамки-няньки собирайтесь,
Мамки-няньки снаряжайтесь,
Испеките хлеб особый,
Царь на утро снимет пробу».

Встал Иван, как солнце встало,
Смотрит, хлеб, видал немало,
Но такого хлеба сроду
Не пекли в его народе.
Получился хлеб чудной,
Сверху башни над горой,
Сбоку города, заставы,
Получился хлеб на славу.
Благодарствовал отец:
«А лягушка, молодец.
Слушай следующий указ,
Завтра жду вас в тот же час.
Каждый утром принесет
Коврик, что жена соткет.

Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Хочет Царь, чтоб до утра
Ты ковер мне соткала.
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Но кручиниться не стоит,
Спи, тебя сон успокоит.
Утро вечера мудрее,
Я ковер соткать сумею».
Как заснул Иван, «Квакушка»
Свою шкурку от лягушки
Сбросила, девицей стала,
Вышла на крыльцо, сказала:
«Мамки-няньки собирайтесь,
Мамки-няньки снаряжайтесь,
Тките шелковый ковер,
А на нем такой узор,
Коих здесь никто не ткал:
Солнце всходит между скал,
А внизу ручей искрится,
Белка под сосной резвится.
А чуть поодаль березка
Наклонила ствол свой тонкий.

Благодарствовал отец,
А лягушка, молодец!
Слушай следующий указ:
«Через день, в вечерний час.
Я устраиваю пир,
Всех гостей я известил,
Явитесь туда и вы,
С вами жены быть должны.
Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Царь устраивает пир,
Он, наверное, забыл,
Что моя жена лягушка,
По прозванию «Квакушка»,
Пригласил туда и нас
Через день в вечерний час,
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Только это не беда,
Ты пойдешь один туда,
А когда услышишь гром,
Затрясется все кругом,
Скажешь всем, что лягушонка
Едет к мужу в коробчонке».

Час настал, съезжались гости.
К деревянному помосту
В разукрашенных каретах,
Генералы в эполетах,
Дамы в золоте, в порче,
С бантом красным на плече.
Ждут все царское семейство,
Им, конечно же известно,
Все в округе говорят,
Что царевич был женат
На лягушке из болота.
Говорят, что видел кто-то,
Как с лягушкой он гулял,
Гладил, что-то ей шептал…
Обуял всех интерес,
С лягушонком или без
Явится на пир Иван.
А лягушку? Что, в карман?
Или на плечо посадит,
Разве что насмешки ради.

Приглашают всех за стол,
А в глазах царя укор:
«Как царевич младший смел?
Или оскорбить хотел?
Без жены на пир явился!
Он, наверное, забылся,
На земле Царь — это Бог,
Кто поспорить с этим мог»?
Вдруг раздался в небе гром,
Испугались за столом,
А царевич говорит:
«ТО земля кругом дрожит,
Потому что лягушонка
Едет к мужу в коробчонке».
Царь с сомненьем на лице,
Суетятся на крыльце,
В украшениях резная
К ним карета подъезжает.
Сбавив грациозный бег,
Белые, как будто снег,
Запряженные лошадки,
Встали разом. Вот загадка,
Кто выходит из кареты,
В платье модное одета,
Небывалой красоты,
В жемчугах ее персты,
А походка, а осанка!
Видно, что не самозванка.
Сам Иван не ждал такого,
Но, не проронив ни слова,
Гордо взял свою жену,
Проводил, садил к столу,
В кубок ей налил вина,
А Иванова жена
Выпила вина из кубка,
Промокнула свои губки,
А вино, то, что осталось,
Незаметно, ей казалось,
В левый вылила рукав.
Жены братьев то прознав,
Лили в рукава вино,
Знать волшебное оно.
А тем временем все гости
Ели дичь, остались кости,
И Иванова жена
Примененье им нашла.
Косточки, рукою взяв,
В правый бросила рукав.
Жены братьев увидали,
И себе в рукав бросали.

Трапеза к концу подходит,
Музыканты песнь заводят.
Царь гостям знак подает,
Взявшись за руки идет
Танцевать с женой Иван,
Вот плывет девичий стан,
И Иван за ней по кругу,
Улыбаются друг другу.
Левая рука взлетела,
Гладь озерная блестела,
Не картина, не ковер,
В воздухе повис узор.
Следом правая взлетела,
На озерную гладь села
Стайка белых лебедей,
Развлеченье для гостей.
Видит царь такое диво,
Вот действительно красиво.
Следом вышли жены братьев,
Стали мило улыбаться,
Левым рукавом взмахнули,
Даже стражу в карауле
Брызги винные достали,
Жены же не перестали
Танцевать, взмахнули снова
Правым рукавом, готово,
Кости веером взлетели,
Гости даже не успели
Увернуться от костей.
Шум поднялся средь гостей,
Испугались, и не зря,
Кость одна в лицо Царя.
Царь вскричал: «Прогнать немедля,
Всю испортили обедню»!
Улучив момент, Иван
Сквозь кусты, траву бурьян,
Прибежал к себе домой
И увидел под скамьей
Лягушачью шкурку, взял.
Бросил в печь, огонь объял…
Вдруг, он смотрит, чрез порог
В дом жена: «Ну, как ты мог?
Подождать три дня осталось,
Я бы с колдовством рассталась.
Ты, Иван, поторопился
И на век со мной простился».
«Где тебя найти сумею»?
«У бессмертного Кощея».
Только вымолвить успела,
Птицей в небо улетела.
«Ох»,-царевич загрустил,
Как он счастье упустил.
Надо отыскать злодея
Ненавистного Кощея.
И с утра пораньше встав,
В узелок еду собрав,
В путь отправился неблизкий,
Облака нависли низко,
То дожди, то солнце слепит,
Только неудобства эти
Он совсем не замечал,
И однажды повстречал
Старика, старик спросил:
«Что главу так опустил?
Что тебя тревожит дюже»?
«Мне, старик, совет твой нужен».
Рассказал все так, как было
С выражением унылым
Про жену и про Кощея.
«Где искать сего злодея»?
А старик ему в ответ:
«Что ж, секрет твой не секрет,
За премудрой Василисой
Ты идешь, и все зависит
От желанья твоего,
Победишь ли ты его.
Василиса то твоя
Заколдованной была,
А причиною тому
Превосходство по уму.
Дочь отца была умнее,
И отец, терпеть не смея,
Дочь свою заколдовал,
На болото отослал,
На три года с глаз долой,
Случай странный, вот такой.
А три года истекали,
И вы счастливы бы стали,
Если б шкурку ты не сжег,
Как ты это сделать смог»!
«Но, ведь я не знал об этом».
«И идешь теперь по свету
Ты за тридевять земель.
Ох, не ошибись теперь.
Кину наземь я клубок,
По земле он прыг, да скок,
Размотает нить из шелка,
Ты иди по нити, только
От клубка не отставай,
Ну, ступай, Иван, ступай».
Катится клубок вперед,
А Иван не отстает,
Где пешком, а где и бегом
За клубком царевич следом.
Тут ему Медведь навстречу,
А Иван: «Эх, покалечу»!
Взял Иван дубинку в руки.
«Ты не бей меня от скуки», —
Молвил голосом Медведь:
«Пригожусь тебе я впредь».
«Коли просишь, отпущу,
Тридевять земель ищу,
До тебя же нет мне дела,
Топай, косолапый, смело».
Сам же Ваня за клубком,
Догонять его бегом.
В небе Селезень летит,
Вкусный Селезень на вид.
Только лук Иван достал,
Селезень ему сказал:
«Не стреляй в меня ты, Ваня,
Ты наешься мной едва ли,
А живым я пригожусь,
В нужном месте окажусь».
Пожалел, стрелять не стал,
За клубком опять бежал,
А навстречу по тропинке
Заяц скачет, выгнув спинку,
Хвостик в воздухе мелькает,
Медлит Ваня, не стреляет.
Заяц Ваню повстречал,
Заяц Ване прокричал:
«Не стреляй, Иван, в косого,
Я ведь нужен для другого,
Я тебе еще сгожусь,
В нужном месте окажусь».
Пожалел, не стал стрелять,
Свой клубок стал догонять.
Впереди был океан,
За клубком бежал Иван,
И увидел на песке,
От воды невдалеке
Умирающую Щуку,
Протянул Иван к ней руки…
Щука говорит: «Иван,
Брось меня, ты, в океан,
Пригожусь тебе я в деле», —
Щука шепчет еле-еле.
Щуку в руки взял Иван,
Бросил Щуку в океан.
Дальше следом за клубком,
Где пешком, а где бегом.
Так дошел он до опушки,
А на ней стоит Избушка,
На куриных, на ногах,
Не видал таких в лесах.
Говорит Иван Избе:
«Встань-ка передом ко мне,
К лесу встань, Избушка, задом,
Потому что мне так надо.
На крыльцо Иван взошел,
И в избе Ягу нашел,
У пылающей печи
Накалились кирпичи,
А Яга не замечает,
Печь спиною подпирает,
Очень страшная на вид,
Нос у ней крючком торчит,
Глазки маленькие, злые,
Ноги, словно костяные.
Говорит она Ивану:
«Я тебя пытать не стану,
Сам скажи, во всем признайся,
Врать мне даже не старайся».
Ваня: «Старая Яга,
Костяная ты нога,
Ты сначала напои,
Ты сначала накорми,
Баньку истопи дровами,
И тогда ответы сами
Прилетят к твоим вопросам,
Чуешь правду своим носом»?
«Ох, ты прыткий, молодой,
Так и быть, пошли со мной,
Покажу тебе, где баня,
Веники тебе запарю,
После баньки пироги
Из заморской кураги,
И квасок ядреный,
От бед заговоренный».

Съев пирог, квасок испив,
Он, душой, не покривив,
Рассказал все так, как было
С выражением унылым.
А Яга ему с опаской:
«Слушай ты мою подсказку:
У иголки на конце
Смерть Кощеева, в яйце
Та игла, яйцо то в утке,
Ты поверь, это не шутка.
Утка в зайце, заяц тот
В сундуке большом живет,
А сундук висит на дубе.
И никто тот дуб не срубит».

Переночевав в избе,
По указанной тропе
Вышел к дубу вековому,
В жизни не видал такого.
Как же дуб сей одолеть?
К дубу выбежал Медведь,
Обхватил дуб, вырвал с корнем,
Так легко, как стебель сорный.
И сундук упал, разбился,
Заяц выпрыгнул, пустился
Наутек, за ним другой
Заяц, шустренький такой.
Заяц Зайца догоняет,
В клочья Зайца разрывает,
Из него стрелою в небо
Утка вылетела, следом
Быстрый Селезень, догнал,
Утку криком напугал,
Та яйцо и отпустила,
А внизу-то море было.
В воздухе яйцо блеснуло,
И в пучине утонуло.
А Иван: «Какое горе»!
Прибежал на берег моря,
Тут и Щука выплывает,
А в зубах яйцо сжимает.
Смерть Кощеева в яйце,
У иголки на конце.
Протянул Иван к ней руки,
Взял Иван яйцо у Щуки
И разбил, достал иголку,
Как Кощей ругался! Только
Ваня поломал иглу,
И на каменном полу
Принял смерть Кощей злодей,
Облегченье для людей.

Белокаменный дворец,
Долгому пути конец.
Сбоку от дверей колонны,
И Иван завороженный,
Ходит по просторным залам
Из каменьев и металла.
Наконец ему навстречу,
Распустив косу на плечи,
Василиса выбегает,
Крепко Ваню обнимает,
И не тратя время зря,
Всех друзей благодаря,
В путь обратный собрались,
Там уж дома заждались.
Путь домой всегда короче,
И однажды, ближе к ночи
Возвратились в дом родной,
Дружною большой семьей
Счастливо и долго жили,
Так в народе говорили.

Шнайдер Александр

*****

Царевна-лягушка жила на болоте,
Мечтая, что принц, возвращаясь с охоты,
Пройдёт мимо кочки, с которой сейчас
Царевна-лягушка ведёт сей рассказ.

«Прошёл королевич, но ростом так мал,
Нагнувшись, принцессу во мне не признал.
И богатырь, что совсем было гигант,
На кочку ногой чуть не попал.

Принц, возвращаясь с охоты верхом,
Чуть не разрушил лягушачий дом.
Теперь я о принцах совсем не мечтаю,
Так на болоте одна прозябаю».

Вдруг рядом с кочкой вонзилась стрела,
С кочки лягушку чуть не смела.
Это Иван, купеческий сын,
Отцовский приказ исполнить решил.

«Чтобы жениться даю две недели!»
Отцовское слово нарушить не смели
Старший Егор, средний Степан,
Младший веселый парень Иван.

Стрелы свои натянули умело,
Отправили в воздух: «Авось, выгорит дело!»
Старшего брата попала стрела
В дом богатея, что с краю села.

Среднего брата стрела улетела
В княжеский дом, Степан ринулся смело.
Младший Иван стрелу натянул,
Но неожиданно глазом моргнул.

Стрела полетела не в небо, а в низ,
Видно, судьбы такой был каприз.
Долго ли, коротко шёл наш Иван
И на болото к лягушке попал.

Видит — стрела, а рядом сидит
Лягушка зелёная и говорит:
«Ты не сердись, милый Иван!
То, что ты видишь — это обман.

Я не простая лягушка — царевна,
Злой Дуремар опоил меня зельем,
Думал, его я стану женой,
Я отказалась… и вот, что со мной…

Вместо девицы я стала лягушкой,
Он так хотел, чтоб была я послушной,
Слушать его я отказалась
И вот одна на болоте осталась.

Нет здесь ни птиц, ни лягушек других,
Сидела, ждала, что придёт мой жених,
Спасёт меня принц на белом коне,
Только уже не верилось мне».

Столько прошло богатырей,
Но ни один не понравился ей.
«Лягушку — царевну с собой заберу».
«Милый Иван! Тебя полюблю!»

В сказке время мчится быстрее,
Свадьбы сыграли, живут, не жалеют
Старшие братья рады уж слишком:
«Знаешь, Иван, какой ты мальчишка!

Ты лягушонку свою бережешь?
Вдруг кто её у тебя уведет?
Или проглотит какая-то птица,
Что прилетит к нам на двор подкрепиться.

Мы же тебе, брат, не враги,
Ты лягушонку свою береги!»
Иван улыбается: «Если б вы знали,
Вы лягушонку б мою не узнали».

Ночью лягушка стала девицей,
Днем приходилось в лягушку рядиться.
«Осталось чуть — чуть, Иванушка, скоро
Я буду тебе верной опорой!

Злой Дуремар наказал, что три года
Буду лягушкой, ждать уж недолго,
Осталось всего лишь три дня и три ночи,
Больше меня зло не заморочит!»

Проходит три дня, отец издал указ:
«Жду на обед с подарками вас!»
Егора жена красавица Зина
Хлеб принесла из магазина.

Степана тогда сказала жена:
«Хлеб испекут мне, не буду сама!
Служанка мне стол к обеду накроет,
Я не испачкаю руки мукою!»

Ивана Марьюшка спать уложила
И каравай испечь поспешила.
«Милые птицы зерна принесите,
Только его обмолотите».

Мука получилась мягка и бела.
Яйца кукушечка вмиг принесла.
Сахар достал тОт час без затей
Серый проказник и плут воробей.

Масла принес один таракан.
«Соли щепотку, водицы стакан», —
Марья — царевна вслух говорит,
Яркий огонь в печи уж горит.

Марьюшка тесто недолго месила,
Немного изюминок положила.
Знатный такой каравай получился,
В печь еле — еле он поместился.

Что же скажу вам я без затей,
Им накормить можно много людей!
«Хлеб твой хорош, Ивана жена,
Может, пред нами предстанешь сама?»

Батюшка хочет увидеть невестку,
Что хлеб испекла вкусный, не пресный.
Лягушка в тот миг переменилась —
В такую красавицу обратилась!

С русой косой, губки — кораллы,
Румяные щечки, ступает так плавно!
Идёт не царевной, а королевой,
Будто танцует — шаг в право, шаг влево.

Осанка такая, словно она
Императрица, никак не жена.
Братья Ивана рты пораскрывАли,
Лягушку в царевне они не узнали.

Зина и Клава со страхом глядят:
«Вдруг нас мужья ворОтят назад?»
Батюшка взглядом их успокоил,
Мол им бояться даже не стоит.

«Будете слушать мужей и готовить,
Детишек растить, не сквернословить.
Учитесь хозяйствовать с Марьюшкой вместе
И будет в семье у вас всё честь по чести!»

Не будем вас мучить сказкою дале,
Итак много вы о царевне узнали.
В любви и согласии так и живут,
Дети и внуки давно уж растут.

Марьюшка всё хороша и красива,
В семье лад, согласие — главная сила!
Жена, говорят, не стена, а очаг,
И с этим уже не поспоришь никак!

P.S.
В сказке, вы скажете, ладно бывает?
Только и в жизни добро побеждает!
Так не кончается старая сказка, —
Дружно живите и будет вам счастье!

Магасумова Анна

*****

Царь отец сынов созвал
И наказ им строгий дал:
— Время вышло, хватит спать,
Час пришел невест искать.
Вот вам стрелы,вот вам лук,
Оглянитесь ка вокруг.
Где стрела та приземлится,
Там красавица таится.

Лук и стрелы разобрав
Шли сыны на край дубрав.
Луки вверх — стрела в полете.
И в домах и на болоте.
Кто стрелу мою поймает,
Та женой моею станет.

Старший брат стрелу послал
И девицу отыскал.
Дочь крестьянина,
Девица на тебе хочу жениться
Дочь боярина-вторая
Краса-девица младая.
Третий сын стрелу послал,
На болоте отыскал.
У зелененькой лягушки,
Попрыгушки и квакушки.
Изо рта стрела торчит
И лягушка говорит:
— Должен ты на мне жениться,
Мужем стать, остепениться.
И не бойся ты меня,
Буду верная жена.

Братья у отца собрались
И во всем ему признались.
А отец и говорит:
— Рад сыны мои родные что невесток привели.
А теперь хочу узнать я что невесткам по плечу.
Пусть ка завтра по утру, хлеб доставят ко столу.
Я попробую еду и я что нибудь решу.

Братья к женам возвратились,
Низко в ноги поклонились.
Попросили хлеб испечь.
Быстро ставте тесто в печь.
Чтоб к утру хлеба доставить
И жену свою прославить.

Младший брат пришел к лягушке,
Попрыгушки и квакушки
Стал он плакать и стонать:
— Хлеба нам не увидать.
А лягушка попрыгушка
Тихо квакнулу в углу:
— Я тебе муж помогу
Хлеб к утру будет готов,
Не отстанеш от братов.

Утром царь сидит на троне
Очень важный и в короне.
Сыновья стоят вокруг
Хлеб не выпуская с рук.
Царь откушал угощенье,
Хлеб попробовал с вареньем.
И сказал, что хлеб лягушки,
Попрыгушки и квакушки,
Лучший хлеб из всех хлебов,
Что попробовать он смог.

А на завтра я хочу,
Показать ковры ткачу.
Пусть соткуи ковры такие,
Что не стыдно постелить
И украсить тронный зал.
Он указ такой издал.

Братья снова зажурились,
Снова к женам обратились.
А царевича лягушка,
Попрыгушка и квакушка,
Тихо ночью поднялась,
Два-три раза повернулась,
И девицей обернулась.
Созвала своих подруг,
Им задачу объяснила,
Утром коврик предъявила.

Снова царь сидит на троне,
Очень важный и в короне.
Три ковра лежат вокруг.
Два ковра забраковал он.
Ну а третий был ковер —
Он светился как костер.
Луг и птицы на лугу,
Солнце выткано в углу.
Речка быстрая течет,
Лебедь по реке плывет.

Царь позвал к себе Ивана
И сказал ему он прямо:
— Ты с лягушкою своей,
Самый лучший из детей.
Сменой будешь и опорой,
Трон наследуеш ты скоро.

Тут Иван схватил лягушку,
Попрыгушку и квакушку.
Крепко-накрепко обнял
И в уста поцеловал.
А лягушка поскакала,
Кожу вдруг с себя сорвала.
И предстала всем девицей,
С очень длиною косицей.
Василисой назвалась.
Низко в пояс поклонясь.
Сразу и свадьбу всем сыграли,
Ели, пили и плясали.

Кац-Дербинская Наталия

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *