Стихи про волны

Волны катятся одна за другою
С плеском и шумом глухим;
Люди проходят ничтожной толпою
Также один за другим.
Волнам их воля и холод дороже
Знойных полудня лучей;
Люди хотят иметь души… и что же? —
Души в них волн холодней!

Лермонтов Михаил

*****

Волны шуршат
И за пятки хватают
Ракушки прямо
Под ноги бросают
Волны мурлыкают
Прямо как кошка
Я подразню их
Как кошку, немножко
Они приближаются —
Я убегаю;
Уходят, ворча —
Я вслед припускаю.
Волны — обратно
И снова шуршать,
Только меня им
Никак не догнать!

Миллиз Я.

*****

Ты волна моя морская,
Своенравная волна,
Как, покоясь иль играя,
Чудной жизни ты полна!

Ты на солнце ли смеешься,
Отражая неба свод,
Иль мятешься ты и бьешься
В одичалой бездне вод, —

Сладок мне твой тихий шепот,
Полный ласки и любви;
Внятен мне и буйный ропот,
Стоны вещие твои.

Будь же ты в стихии бурной
То угрюма, то светла,
Но в ночи твоей лазурной
Сбереги, что ты взяла.

Не кольцо, как дар заветный,
В зыбь твою я опустил,
И не камень самоцветный
Я в тебе похоронил.

Нет — в минуту роковую,
Тайной прелестью влеком,
Душу, душу я живую
Схоронил на дне твоем.

Федор Тютчев

*****

Волна бежала за Волной,
Звенела, пенилась — Постой!
Куда, куда бежишь Волна?
— Хочу достать быстрей до дна!
На берег накатилась
И шумно удивилась:
— Щекочется песок, смешно,
Мне нравится такое дно.

Игорь Д.

*****

Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал ваш бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?
Чей жезл волшебный поразил
Во мне надежду, скорбь и радость
И душу бурную и младость
Дремотой лени усыпил?
Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот.
Где ты, гроза — символ свободы?
Промчись поверх невольных вод.

Пушкин Александр

*****

Налетает сильный шквал,
Поднимает водный вал,
И, бывает, что вредна
Набежавшая волна.

Талызин Владимир

*****

Говорит Волна Волне:
— Скучно жить на глубине.
То ли дело быстро бегать
Здесь, у моря на спине.
Отвечает ей Волна:
— Оглянуться ты должна.
Там, за мной, до горизонта,
Наша армия видна!
Поиграем? Мы с тобой
Стукнем в берег головой,
А за нами, следом, сёстры
И получится прибой.

На другой день.

Так рычит Волна Волне:
— Дует ветер в спину мне!
Кажется, до чёрной тучи.
Я достать могу вполне!
Ей в ответ кричит Волна:
— Ты огромна, как стена!
Мы сегодня все такие,
А не только ты одна,
Все такие же, как ты
Трёхметровой высоты!
Мы сегодня стали штормом
Небывалой красоты.

Через два дня

Шепчет так Волна Волне:
— Я качаюсь как во сне.
Я как будто засыпаю
В неизвестной стороне.
Ей в ответ шуршит Волна:
— Ты бояться не должна.
Звёзды ласково мерцают
И морская спит страна.
Стихло всё на сотни миль…
Не волнуйся. Это ш-ш-штиль…

Delmi

*****

Бежит из глубины волна,
И, круто выгнув спину,
О берег плещется она,
Мешая ил и тину…

Она и бьётся, и ревёт,
И в грохоте и вое
То вдруг раскинет, то сорвёт
Роскошье кружевное…

И каждый камушек в ладонь
Подбросит и оближет
И, словно высекши огонь,
Сияньем сквозь пронижет!..

Так часто тусклые слова
Нежданный свет источат,
Когда стоустая молва
Над ними заклокочет!..

Но не найти потом строки
С безжизненною речью,
Как от замолкнувшей реки
Заросшего поречья!..

Нет прихотливее волны,
И нет молвы капризней:
Недаром глуби их полны
И кораблей, и жизней!..

И только плоть сердечных дум
Не остывает кровью,
Хоть мимо них несётся шум
И славы, и злословья!..

Клычков Сергей

*****

На морях и в океане,
Даже может быть в стакане —
Все колышится она —
Беспокойная волна.

Талызин Владимир

*****

Бежит волна-волной, волне хребет ломая,
Кидаясь на луну в невольничьей тоске,
И янычарская пучина молодая,
Неусыплённая столица волновая,
Кривеет, мечется и роет ров в песке.

А через воздух сумрачно-хлопчатый
Неначатой стены мерещатся зубцы,
А с пенных лестниц падают солдаты
Султанов мнительных — разбрызганы, разъяты —
И яд разносят хладные скопцы.

Осип Мандельштам

*****

Волны, как морские свинки
О причалы чешут спинки.
Дарят мне свои кудряшки
Волны — белые барашки.
И рычат морские львы —
Волны выше головы.

Симбирская Ю.

*****

Дума за думой, волна за волной —
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь — в заключении, там — на просторе —
Тот же всё вечный прибой и отбой,
Тот же всё призрак тревожно-пустой.

Фёдор Тютчев

*****

В море волны, как русалки
Все играют в догонялки.
Шумно брызгают хвостами,
Серебрятся волосами,
Каждая вступает в гонку,
Чтобы обогнать сестренку
И на береге мгновенно
Стать пушистой белой пеной.

Птица С.

*****

О если б жить, как вы живете, волны,
Свободные, бесстрастие храня,
И холодом, и вечным блеском полны!..
Не правда ль, вы — счастливее меня!

Не знаете, что счастье — ненадолго…
На вольную, холодную красу
Гляжу с тоской: всю жизнь любви и долга
Святую цепь покорно я несу.

Зачем ваш смех так радостен и молод?
Зачем я цепь тяжелую несу?
О, дайте мне невозмутимый холод
И вольный смех, и вечную красу!..

Смирение!.. Как трудно жить под игом,
Уйти бы к вам и с вами отдохнуть,
И лишь одним, одним упиться мигом,
Потом навек безропотно уснуть!..

Ни женщине, ни Богу, ни отчизне,
О, никому отчета не давать
И только жить для радости, для жизни
И в пене брызг на солнце умирать!..

Но нет во мне глубокого бесстрастья:
И родину, и Бога я люблю,
Люблю мою любовь, во имя счастья
Все горькое покорно я терплю.

Мне страшен долг, любовь моя тревожна.
Чтоб вольно жить — увы! я слишком слаб…
О, неужель свобода невозможна,
И человек до самой смерти — раб?

Мережковский Дмитрий

*****

Ходят волны в океане
Ровным строем к ряду ряд
Словно рота очень мокрых,
С головы до пяток мокрых,
В сапогах и касках мокрых,
Рота вымокших солдат.
У военных волн ученье,
Боевое настроенье,
Боевое построенье
И весьма отважный вид.
И от этого ученья,
Боевого построенья
И шеренг перестроенья
Океан седой штормит.
А потом все разойдутся,
По команде разбегутся,
По команде разлетятся
Вдаль и вширь на сотни миль.
В наступившее затишье
Никого не будет слышно,
Ничего не будет слышно,
В океане полный штиль!

Шемякина Н.

*****

Нежно-бесстрастная,
Нежно-холодная,
Вечно подвластная,
Вечно свободная.

К берегу льнущая,
Томно-ревнивая,
В море бегущая,
Вольнолюбивая.

В бездне рождённая,
Смертью грозящая,
В небо влюблённая,
Тайной манящая.

Лживая, ясная,
Звучно-печальная,
Чуждо-прекрасная,
Близкая, дальная…

Минский Николай

*****

Бежит волна, кусается,
Кусает пароход,
А тот ей улыбается,
Стальной подставив борт.
Шипит волна гневливая,
Стекает в океан:
«Какая ты красивая!» —
Кричит ей капитан. —
«Барашки твои белые,
Несметные стада,
Несутся очумелые
Неведомо куда.
Лихой попутчик ветер,
Накачанный силач,
Сильнее всех на свете,
Расхвалится, хоть плачь».
Волна от лести плавится,
Стихает по чуть — чуть
И больше не кусается —
«Плывите как-нибудь».

Клякса А.

*****

Вы бьетесь о берег с печалью, тоскою,
Вы в шуме прибоя на камни неслись.
О, волны, вы в море всегда на просторе,
А берег увидели, кончилась жизнь.
В бескрайних просторах стремитесь вы выше,
Вам кажется даже небесная высь,
Прекрасной мечтою летите по морю,
Вас бросит на камни, здесь кончится жизнь!

Партала Ольга

*****

Я вдоль берега бегу,
Обогнать волну могу.
Пусть на ноги набегает,
Всё равно ведь не поймает!
С шумом катит на песок,
Туфельки лизнёт носок
И уйдёт назад мгновенно,
На песке оставит пену.
Где бежал, там был мой след,
Оглянулся — следа нет!
Вслед за мной волна пришла,
След мой в море унесла!
Завтра я с волной опять
Буду в салочки играть!

Ключникова Г.

*****

Сделал так, как хотел,
хорошо или худо, не знаю.
Не беги от волны, милый мальчик.
Побежишь — разобьёт, опрокинет.
Но к волне обернись, наклонися
и прими её твёрдой душою.
Знаю, мальчик, что биться
час мой теперь наступает.
Моё оружие крепко.
Встань, мой мальчик, за мною.
О враге ползущем скажи…
Что впереди, то не страшно.
Как бы они ни пытались,
будь тверд, тебя они
не убьют.

Николай Рерих

*****

Расскажу я по секрету,
(Только вас прошу — молчок!) —
Убеждаюсь каждым летом:
Есть у моря язычок!
Подойдите ближе, ближе
И по берегу бегом!
Вас догонят и оближут
Волны нежным языком.
Без остатка слижут зАмки,
Прихватив ещё с собой
Мяч, ведёрко и вьетнамки,
Круг любимый надувной.
Я на море не обижен,
Шуткам этим даже рад —
Пусть волна, что хочет, лижет —
Папа всё вернёт назад!

Родивилина Н.

*****

С шумом пенные барашки
Мчатся к берегу за мной.
Я играю в «догоняшки»
С развеселою волной!
Я на берег выбегаю —
А волна в обратный путь,
За собою увлекая,
Не желая отдохнуть.
Я опять за ней, вприпрыжку,
А потом она за мной.
Позову еще мальчишку
Погоняться за волной!!
Целый день я этим занят.
Как считаете, друзья,
Кто быстрей из нас устанет, —
Море синее иль я???

Булганина Н.

*****

На море барашки.
Их целое стадо!
И мама сказала:
— Купаться не надо.
Сижу на песочке
И думаю: — Все же
Они на барашков
Совсем не похожи.
Нет рожек у них
И не могут бодаться.
Тогда почему
Запрещают купаться?

Вера Ни Ка

*****

Закричала волна: «Тону-у-у»
Собираясь идти ко дну…
Но другая волна нырнула
И на берег ее швырнула.

Волкова Н.

*****

Волны

Здесь будет все: пережитое,
И то, чем я еще живу,
Мои стремленья и устои,
И виденное наяву.

Передо мною волны моря.
Их много. Им немыслим счет.
Их тьма. Они шумят в миноре.
Прибой, как вафли, их печет.

Весь берег, как скотом, исшмыган.
Их тьма, их выгнал небосвод.
Он их гуртом пустил на выгон
И лег за горкой на живот.

Гуртом, сворачиваясь в трубки,
Во весь разгон моей тоски
Ко мне бегут мои поступки,
Испытанного гребешки.

Их тьма, им нет числа и сметы,
Их смысл досель еще не полн,
Но все их сменою одето,
Как пенье моря пеной волн.

* * * *

Здесь будет спор живых достоинств,
И их борьба, и их закат,
И то, чем дарит жаркий пояс
И чем умеренный богат.

И в тяжбе борющихся качеств
Займет по первенству куплет
За сверхъестественную зрячесть
Огромный берег Кобулет.

Обнявший, как поэт в работе,
Что в жизни порознь видно двум, —
Одним концом — ночное Поти,
Другим — светающий Батум.

Умеющий — так он всевидящ —
Унять, как временную блажь,
Любое, с чем к нему ни выйдешь,
Огромный восьмиверстный пляж.

Огромный пляж из голых галек,
На все глядящий без пелен
И зоркий, как глазной хрусталик,
Незастекленный небосклон.

* * * *

Мне хочется домой, в огромность
Квартиры, наводящей грусть.
Войду, сниму пальто, опомнюсь,
Огнями улиц озарюсь.

Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.

Пускай пожизненность задачи,
Врастающей в заветы дней,
Зовется жизнию сидячей, —
И по такой, грущу по ней.

Опять знакомостью напева
Пахнут деревья и дома.
Опять направо и налево
Пойдет хозяйничать зима.

Опять к обеду на прогулке
Наступит темень, просто страсть.
Опять научит переулки
Охулки на руки не класть.

Опять повалят с неба взятки,
Опять укроет к утру вихрь
Осин подследственных десятки
Сукном сугробов снеговых.

Опять опавшей сердца мышцей
Услышу и вложу в слова,
Как ты ползешь и как дымишься,
Встаешь и строишься, Москва.

И я приму тебя, как упряжь,
Тех ради будущих безумств,
Что ты, как стих, меня зазубришь,
Как быль, запомнишь наизусть.

* * * *

Здесь будет облик гор в покое.
Обман безмолвья, гул во рву;
Их тишь; стесненное, крутое
Волненье первых рандеву.

Светало. За Владикавказом
Чернело что-то. Тяжело
Шли тучи. Рассвело не разом.
Светало, но не рассвело.

Верст за шесть чувствовалась тяжесть
Обвившей выси темноты,
Хоть некоторые, куражась,
Старались скинуть хомуты.

Каким-то сном несло оттуда.
Как в печку вмазанный казан,
Горшком отравленного блюда
Внутри дымился Дагестан.

Он к нам катил свои вершины
И, черный сверху до подошв,
Так и рвался принять машину
Не в лязг кинжалов, так под дождь

В горах заваривалась каша.
За исполином исполин,
Один другого злей и краше,
Спирали выход из долин.

* * * *

Зовите это как хотите,
Но все кругом одевший лес
Бежал, как повести развитье,
И сознавал свой интерес.

Он брал не фауной фазаньей,
Не сказочной осанкой скал, —
Он сам пленял, как описанье,
Он что-то знал и сообщал.

Он сам повествовал о плене
Вещей, вводимых не на час,
Он плыл отчетом поколений,
Служивших за сто лет до нас.

Шли дни, шли тучи, били зорю,
Седлали, повскакавши с тахт,
И — в горы рощами предгорья,
И вон из рощ, как этот тракт.

И сотни новых вслед за теми,
Тьмы крепостных и тьмы служак,
Тьмы ссыльных, — имена и семьи,
За родом род, за шагом шаг.

За годом год, за родом племя,
К горам во мгле, к горам под стать
Горянкам за чадрой в гареме,
За родом род, за пядью пядь.

И в неизбывное насилье
Колонны, шедшие извне,
На той войне черту вносили,
Не виданную на войне.

Чем движим был поток их? Тем ли,
Что кто-то посылал их в бой?
Или, влюбляясь в эту землю,
Он дальше влекся сам собой?

Страны не знали в Петербурге,
И злясь, как на сноху свекровь,
Жалели сына в глупой бурке
За чертову его любовь.

Она вселяла гнев в отчизне,
Как ревность в матери, — но тут
Овладевали ей, как жизнью,
Или как женщину берут.

* * * *

Вот чем лесные дебри брали,
Когда на рубеже их царств
Предупрежденьем о Дарьяле
Со дна оврага вырос Ларс.

Все смолкло, сразу впав в немилость,
Все стало гулом: сосны, мгла…
Все громкой тишиной дымилось,
Как звон во все колокола.

Кругом толпились гор отроги,
И новые отроги гор
Входили молча по дороге
И уходили в коридор.

А в их толпе у парапета
Из-за угла, как пешеход,
Прошедший на рассвете Млеты,
Показывался небосвод.

Он дальше шел. Он шел отселе,
Как всякий шел. Он шел из мглы
Удушливых ушей ущелья —
Верблюдом сквозь ушко иглы.

Он шел с котомкой по дну балки,
Где кости круч и облака
Торчат, как палки катафалка,
И смотрят в клетку рудника.

На дне той клетки едким натром
Травится Терек, и руда
Орет пред всем амфитеатром
От боли, страха и стыда.

Он шел породой, бьющей настежь
Из преисподней на простор,
А эхо, как шоссейный мастер,
Сгребало в пропасть этот сор.

Уж замка тень росла из крика
Обретших слово, а в горах,
Как мамкой пуганый заика,
Мычал и таял Девдорах.

Мы были в Грузии. Помножим
Нужду на нежность, ад на рай,
Теплицу льдам возьмем подножьем,
И мы получим этот край.

И мы поймем, в сколь тонких дозах
С землей и небом входят в смесь
Успех, и труд, и долг, и воздух,
Чтоб вышел человек, как здесь.

Чтобы, сложившись средь бескормиц,
И поражений, и неволь,
Он стал образчиком, оформясь
Во что-то прочное, как соль.

* * * *

Кавказ был весь как на ладони
И весь как смятая постель,
И лед голов синел бездонней
Тепла нагретых пропастей.

Туманный, не в своей тарелке,
Он правильно, как автомат,
Вздымал, как залпы перестрелки,
Злорадство ледяных громад.

И, в эту красоту уставясь
Глазами бравших край бригад,
Какую ощутил я зависть
К наглядности таких преград!

О, если б нам подобный случай,
И из времен, как сквозь туман,
На нас смотрел такой же кручей
Наш день, наш генеральный план!

Передо мною днем и ночью
Шагала бы его пята,
Он мял бы дождь моих пророчеств
Подошвой своего хребта.

Ни с кем не надо было б грызться.
Не заподозренный никем,
Я вместо жизни виршеписца
Повел бы жизнь самих поэм.

* * * *

Ты рядом, даль социализма.
Ты скажешь — близь? Средь тесноты,
Во имя жизни, где сошлись мы, —
Переправляй, но только ты.

Ты куришься сквозь дым теорий,
Страна вне сплетен и клевет,
Как выход в свет и выход к морю,
И выход в Грузию из Млет.

Ты — край, где женщины в Путивле
Зегзицами не плачут впредь,
И я всей правдой их счастливлю,
И ей не надо прочь смотреть.

Где дышат рядом эти обе,
А крючья страсти не скрипят
И не дают в остатке дроби
К беде родившихся ребят.

Где я не получаю сдачи
Разменным бытом с бытия,
Но значу только то, что трачу,
А трачу все, что знаю я.

Где голос, посланный вдогонку
Необоримой новизне,
Весельем моего ребенка
Из будущего вторит мне.

* * * *

Здесь будет все: пережитое
В предвиденьи и наяву,
И те, которых я не стою,
И то, за что средь них слыву.

И в шуме этих категорий
Займут по первенству куплет
Леса аджарского предгорья
У взморья белых Кобулет.

Еще ты здесь, и мне сказали,
Где ты сейчас и будешь в пять,
Я б мог застать тебя в курзале,
Чем даром языком трепать.

Ты б слушала и молодела,
Большая, смелая, своя,
О человеке у предела,
Которому не век судья.

Есть в опыте больших поэтов
Черты естественности той,
Что невозможно, их изведав,
Не кончить полной немотой.

В родстве со всем, что есть, уверясь
И знаясь с будущим в быту,
Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.

Но мы пощажены не будем,
Когда ее не утаим.
Она всего нужнее людям,
Но сложное понятней им.

* * * *

Октябрь, а солнце что твой август,
И снег, ожегший первый холм,
Усугубляет тугоплавкость
Катящихся, как вафли, волн.

Когда он платиной из тигля
Просвечивает сквозь листву,
Чернее лиственницы иглы, —
И снег ли то, по существу?

Он блещет снимком лунной ночи,
Рассматриваемой в обед,
И сообщает пошлость Сочи
Природе скромных Кобулет.

И все ж то знак: зима при дверях,
Почтим же лета эпилог.
Простимся с ним, пойдем на берег
И ноги окунем в белок.

* * * *

Растет и крепнет ветра натиск,
Растут фигуры на ветру.
Растут и, кутаясь и пятясь,
Идут вдоль волн, как на смотру.

Обходят линию прибоя,
Уходят в пены перезвон,
И с ними, выгнувшись трубою,
Здоровается горизонт.

Борис Пастернак