Стихи о Серафиме Саровском

Мне снился Серафим Саровский,
Всегда он рядом, но тогда
По жизни шла дорогой скользкой,
И где-то пряталась беда…
Смотря в глаза ему с любовью,
Я попросила об одном:
О близких и моем здоровье,
О счастье, что приходит в дом…
Я попросила о прозреньи,
О врачевании души…
И о скорейшем приближеньи
Спокойствия в ночной тиши…
И сон развеялся, как пепел
По ветру пролетевших дней…
Но он всё также чист и светел,
Как солнца луч в тени аллей…
Я верю, Отче Серафиме,
Даруешь разум и покой,
Я не погрязну в липкой тине
Пороков пошлости людской.

*****

Святый старче Серафиме,
Схимник страждущий земли,
Мы твои честные мощи
Из-под спуда обрели.
Ты предстатель наш пред Богом,
Путь открывший к небесам,
Чутко внемлющий молитвам
И терзающим скорбям.
Хрупкий телом, мощный духом,
Чистый сердцем и душой,
Веры пламенный ревнитель,
Крепкий шит страны родной.
Кроткий, робкий и смиренный,
Утешитель скорбных душ,
Отошедший для спасенья
В древь Саровскую пустынь.
Богоносный Христолюбец,
Проливавший свет вокруг,
Чудодейственный целитель
Тяжких недугов и мук.
Друг Евангельского слова,
Сопричисленный святым,
Поклоняемый и чтимый
Преподобный Серафим.

*****

Берегу старинную икону:
Серафим Саровский — мой святой,
Близок он мне духом непреклонным
И смиренной кроткой добротой,
Истовою страстностью молений,
Не слабевшей много лет подряд,
След глубокий от его коленей
Камни потемневшие хранят.
Осененный благодатью Божьей,
Одолел он немощи и страх.
Чувствую, простит, поймет, поможет,
Даст благословение в трудах.
Как вокруг меня темно и глухо!
Лишь с иконы льется чистый свет.
«Жизнь должна служить стяжанью Духа», —
Повторяю мысленно завет.

*****

Ты на камне стоял, святой Серафим,
Тысячу дней и ночей!
О нас, грешных, ты Богу молитву творил
Средь Саровских лесов и полей.
Те молитвы в час трудный страну сберегли,
Берегут и сейчас они нас.
О, великий молитвенник Русской Земли,
Свет любви твоей к нам не угас.
Не угас! Но разлился покровом тепла
И спасительным морем чудес,
Ты хранишь нас от дьявольских козней и зла,
Богом данный помощник с небес.
— Помоги, исцели, Серафиме святой, —
Молят люди с надеждой в душе.
И с любовью и верой живою рекой
На поклон они едут к тебе.

Веселовская Надежда

*****

Он был и именем и духом Серафим,
В пустынной тишине весь Богу посвященный:
Ему всегда служил, и Бог всегда был с ним,
Внимая всем его моленьям вдохновенным.
И что за чудный дар в его душе витал!
Каких небесных тайн он не был созерцатель?
Как много дивного избранным он вещал,
Завета вечного земным истолкователь!
Куда бы светлый взор он только ни вперял —
Везде туманное пред ним разоблачалось,
Преступник скрытый вдруг себя пред ним являл,
Судьба грядущего всецело рисовалась,
В часы мольбы к нему с лазурной высоты
Небесные друзья невидимо слетали
И, чуждые земной житейской суеты,
Его беседою о Небе услаждали.
Он сам, казалось, жил, чтоб только погостить:
В делах его являлось что-то неземное.
Напрасно клевета его хотела омрачить…
В нем жизнь была чиста, как небо голубое,
Земного мира гость святой и незабвенный,
Одной любовию равно ко всем горел:
Богач, бедняк, счастливец и уничиженный —
Равно один привет у старца всяк имел.
Несчастные ж к нему стекалися толпой:
Он был для сердца их отрадный утешитель.
Советом мудрым он, безмездною цельбой
Всех к Богу приводил, святой руководитель.
От подвигов устав, преклоншись на колени,
С молитвой на устах, быв смертным, умер он.
Но что же смерть его? — вид смертной только сени
Или, как говорят, спокойный тихий сон…
Теперь ликует он в семье святых родной,
Сияньем Божеским достойно озаренный,
А мы могилу тихую кропим слезой,
И имя будем чтить вовек благословенным.

*****

Немало лет прошло со дня кончины
Угодника святого Серафима.
Ни жизнь его, ни подвиг не забылись —
Напротив, Духом Божьим окрылились.
Как прежде, горсть земли с его могилы
Давала людям исцеленье, силу.
Засушливым и знойным было лето:
Поля медовым отливали цветом,
Хлеба светились спелостью насквозь…
Пророчество Угодника сбылось,
Случилось то, что долго Русь ждала:
Запели на церквах колокола,
Пришли в Саров бедняк и именитый,
Приехал Царь с Царицею и свитой,
Был у источника, молился в келье дальней.
Предчувствие его кольнуло тайно
Страданий тяжких Родины своей,
Погибели и Дома, и детей.
Царь отгонял его, ведь светел был народ,
С молитвой шел Пасхальный крестный ход,
Торжественная служба в храмах шла,
Звенели благовест колокола…
Когда ж открыли темный гроб дубовый,
Как ангельское свежее дыханье,
По храму разлилось благоуханье —
Не тлели мощи русского святого!

Карташева Нина

*****

Русь! За молитвы взыскал тебя Бог,
Светлой надежды твоей не отринул,
В век испытаний, сомнений, тревог
Твердый в страданьях народ не покинул.
Старец великий, отец Серафим,
С Господом в славе превечной сияет,
Ангелы Божьи, архангелы с ним,
Клир серафимов его прославляет.

Андрей Белый

*****

Ночка безмолвная, зрители —
Звездочки смотрят с небес.
Тихо вокруг. От обители
Тянется Саровский лес.
Келлия там одинокая,
В ней Серафим обитал.
Знала пустыня широкая
Подвиг, что он совершал.
Там, при дорожке под соснами,
Камень тяжелый лежал,
Старец ночами бессонными
Здесь на коленях стоял.
Лето и зиму холодную
Он, не смыкая очей,
Выстоял с волей Господнею
Тысячу дней и ночей.
Весь без вниманья ко внешнему
В сердце молитву слагал.
«Боже, будь милостив грешному», —
Старец смиренно шептал.
Хлеб и вода ключевая,
Каторжный труд среди гор.
Скоро кончина святая —
Слышится ангельский хор.
Тихо лампада мерцает,
В келье священный покой.
Радостно жизнь покидает
Старец-подвижник святой.

*****

Закатный свет, молитвенные зори,
Моя Земля и мир, что так любим.
Любил его и ясный Чудотворец,
Светильник, преподобный Серафим.

Простой, он жил как птицы полевые.
Бедняк, не он богатства собирал.
Но Ангел в алтаре на литургии
Ему кадило тайно подавал.

О час утра и голос песен ранний!
Крик петухов, жужжание шмеля,
Роса на ржи и тихое сиянье,
Когда Господь нисходит на поля.

И монастырь. И в монастырском клире,
Как от кадила уплывает дым,
Ушел от нас безгрешно живший в мире
Премудрый и пресветлый Серафим…

Масаинов Алексей

*****

Добрый старец Серафим!
Научи меня молиться,
Научи не быть мне злым,
Гордости стыдиться.

Помоги не перейти
Грань житейскую греха,
К Богу не забыть пути,
И не стать подобьем мха.

В Храм ходить с любовью,
И прощать врагов,
Камень класть, да к изголовью,
Жить без лишних слов.

Научи Своим примером,
Добрый Серафим,
Тайну помнить веры,
Днём не жить одним.

Заступись, о преподобный,
За меня в тот час
Враг когда придёт презлобный,
Ненавидящий всех нас!

Хандога Дмитрий

*****

Русь! За молитвы взыскал тебя Бог,
Светлой недежды твоей не отринул,
В век испытаний, сомнений, тревог
Твердый в страданьях народ не покинул.
Старец великий, отец Серафим,
С Господом в славе превечной сияет,
Ангелы Божьи, Архангелы с ним,
Клир Серафимов его прославляет.

Платонов Василий

*****

Старец Божий, старец кроткий,
В лаптях, с палкою простой,
На руке иссохшей четки,
Взор, горящий добротой.
Сколько дивного смиренья
В страстотерпческих чертах,
Дивный дар богомоленья
Лег с улыбкой на устах.
Тяжким подвигом согбенный
Он идет, гонец небес,
Прозорливый, вдохновенный,
Полный благостных чудес.
Благодатной силой веет
На молящих от него,
Гордый разум цепенеет
Перед святостью его.

Бехтерев Сергей

*****

Кто нам сиял звездой чудесной?
Кто солнцем был средь тьмы ночной?
Чей образ прелести небесной
Исполнен в юдоли земной?
Кто нас учил любви великой,
И сам ее примером был?
Пред кем смирялся злобы дикой
В сердцах смятенных ярый пыл?
Кто жаждой вечного спасенья
С дней детства раннего палим,
Кто жил надеждой воскресенья? —
Он — преподобный Серафим!
И ныне всюду вспоминая
Его великие дела,
Молитвам Старца Русь святая
Себя навеки предала!

Иван Бунин

*****

Воскреснет Русь от мертвых,
Как рекли пророки,
Как старцы Божьи говорили нам,
Смотреть на это чудо соберутся
Народы и языки разных стран.
Сухим костям Господь велит: «Возстаньте!»,
И Божьей благодатию храним,
Нам воскресение плоти возвещает
Саровский чудотворец Серафим.

Кустов М.

*****

Плачем ли тайно в скорбях,
Грудь ли тоскою теснима —
В яснонемых небесах
Мы узнаем Серафима.
Что с тобой, радость моя, —
«Радость моя?..»
Смотрит на нас
Ласково ликом туманным, лилейным.
Бледно-лазурный атлас
В снежнокисейном.
Бледно-лазурный атлас —
Тихо целует,
Бледно-лазурный атлас —
В уши нам дует:
«Вот ухожу в тихий час…
Снова узнаете горе вы!..»
С высей ложится на нас
Отблеск лазоревый.
Легче дышать
После таинственных знамений:
Светит его благодать
Тучкою алого пламени.

Масаинов Алексей

*****

Плачем ли грустно в скорбях,
Грудь ли тоскою теснима —
В яснонемых небесах
Мы узнаем Серафима.
Что с тобой, радость моя, —
«Радость моя?…»

Смотрит на нас ласково
Ликом туманным, лилейным.
Бледно-лазурный атлас
В снежнокисейном.

Бледно-лазурный атлас —
Тихо целует,
Бледно-лазурный атлас —
В уши нам дует:

«Вот ухожу в тихий час…
Снова узнаете горе вы!…»
С высей ложится на нас
Отблеск лазоревый.

Легче дышать
После таинственных знамений:
Светит его благодать
Тучкою алого пламени.

Андрей Белый

*****

Лишь услышишь: «Саровский отец Серафим» —
Будто благовест сердца коснется;
И что связано с ним, с этим русским святым,
Как виденье в душе пронесется.
И крылатой мечтой устремишься туда,
Где сходились России дороги
И текла через Старца живая вода
Тем, кто жаждал спасения в Боге…
Долгожданная встреча: согбенный, седой
Выйдет Старец из келлии тесной,
Скажет: «Радость моя! Долго ждал я тебя.
Что ж ты медлил, мой друг неизвестный?
Отряхни же от ног пыль окрестных дорог,
По которым искал ты так тщетно
То, что может подать только любящий Бог,
Если веришь ему беззаветно».
И уйдет как-то вдруг весь душевный недуг
И вопросам не надо ответа.
И оттает душа — о, как жизнь хороша
Под лучами Фаворского света!

Шорыгина Татьяна

*****

Зима-боярыня натешилась метелью.
Деревья, избы — в заячьих мехах.
Под вечер постучал к Святому в келью,
Чтоб попросить огня, старик-монах.
Но в келье было сумрачно, темно,
Лампада перед образом угасла:
Задуло ль ветром, кончилось ли масло…
А синее морозное окно
Мохнатым инеем в углах опушено.
В молитву погрузился Серафим.
Вдруг облачко соткалось перед ним,
Наполнилось сияньем голубым,
Мерцающим и легким, словно дым,
И лентою обвилось вкруг оклада.
Скрестились, словно молнии, лучи —
И загорелся огонек лампады!
От пламени дрожащего свечи,
Как крылья Ангелов, вспорхнули кверху тени.
Монах упал в испуге на колени.
Святой лишь тихо попросил: «Молчи
О том, что ты сейчас увидел здесь.
Когда придет Божественная весть,
И я умру, то можешь рассказать,
Как велика Господня благодать!»

*****

Христос Спаситель над Москвою
Благословляющий стоит.
Лампада яркая мольбою
Пред Богоматерью горит.

И в каждом граде, каждой веси —
Святая Русь, Господень Крест!
И из Дивеева я слышу
Ивана гулкий благовест.

За Русь игуменью бросали
Под Алапаевском враспыл.
За Русь молился со слезами
На камне старец Серафим.

Священник Алексий (Царенков)

*****

Канавка эта — Святая Русь родная,
Да будет так! Достойный Серафим,
И милость его Божья вся Святая
Да, будет мир навеки наш другим.

О, Серафим Саровский, наш Святейший
Да сбудутся пророчества твои!
На Русь пришел коварный зверь и злейший
Нам предстоят мучения в те дни.

Но Божья Матушка, всю землю нашу скроет,
От всех грехов спасет наш вечный мир.
И Дух Святой на веки тем откроет,
Кто ратует лишь за духовный пир.

О, Серафим Саровский нам, духовный лекарь
Всем людям, всем, кто верует в Христа
И будет вечно в жить достойный лекарь
Под Богом ходим у Венценосного Венца…

Пророчества его сильны преданьем,
Что будет зверь душить Россию мать.
Но Русь поднимется во веки с оправданьем
Нам нужно Слово Божье познавать.

Пророк святейший, духовный нам наставник,
Да будет так! Глагол был послан в дар.
Светлейший, преподобный, русский стражник
Все люди будут пить его нектар…

*****

Ночь: как небесные жители
Звездочки смотрят с небес;
Тихо вокруг: от Обители
Тянется Саровский лес.

Келья стоит одинокая:
В ней Серафим обитал.
Знала пустыня широкая
Подвиг, что он совершал.

Близ, по дороге, под соснами
Камень великий лежал.
Старец ночами безсонными
Там на коленях стоял.

Лето и зиму холодную
Он, не смыкая очей,
Выстоял волей свободную
Тысячу дней и ночей.

Все безутешно Всевышнему
В сердце молитву слагал:
«Боже, будь милостив мне грешному», —
Часто так старец взывал.

Он творил чудеса исцеления…
Счета им нету конца…
Пред иконой святой «Умиления»
Предал свой дух в небеса…

Славится Русь бесконечная
Угодником новым своим…
Заступник и радость нам вечная,
Батюшка наш Серафим!

*****

Астрологам и колдунам не верю!
Кому открыты тайны бытия
И мудрости Божественные двери?
Тому, кто чист душою, как дитя.
Живущему в гордыне и пороках
Быть не дано всеведущим пророком!
Но в преподобном старце Серафиме
Ни капли не было тщеславья и гордыни.
Отца Небесного он слушался смиренно
И верил только сердцу одному,
А не бесстрастному и трезвому уму.
Как редко принимаем мы решенья
По первому живому побужденью!
А ведь оно дано нам Небесами:
Попавшему в беду помочь хоть чем-нибудь —
Ободрить словом, руку протянуть,
Не думая о том, что после будет с нами.
За подвиги, любовь и послушанье
Бог Серафима наградил всезнаньем
И высшим даром — даром прорицанья.
В сплетенья сложном судеб и страстей,
Казалось, видит он сердца людей
И знает то, что им всего важней.
Он омывал в источнике святом,
Он врачевал молитвой и постом,
Одним прикосновеньем рук своих
Он исцелял увечных и слепых,
Из тьмы глухой он выводил заблудших,
От тяжести грехов освобождая души.
Так говорил он с каждым человеком,
Как будто знал его давным-давно
И видел все, что в жизни суждено.
Он повторял: «Я, Серафим, — убог.
Не я лечу, а Всемогущий Бог!»

*****

Жизнь так мила бывает в мелочах!
Октябрь скрипел тугим вилком капусты,
Искрился иней в солнечных лучах,
Ледок ломался под ногами с хрустом,
Антоновки осенний аромат
Пьянил и веселил хмельным вином,
Как рыжий жеребенок, листопад
Носился в сжатом поле за гумном,
Простором наслаждаясь и привольем…
Приехал в монастырь на богомолье
Прокудин — Преподобного любимый,
И поспешил проведать Серафима.
Едва вошел он, в это же мгновенье
Пред Серафимом пронеслось виденье:
Он ясно слышал звон колоколов
И видел храм, где празднуют Покров.
Внезапно сбоку выплыл чей-то гроб.
Прокудина увидел он в гробу…
Виденье кончилось. Стал бледен Серафим.
Светились в полумраке образа.
Товарищу он посмотрел в глаза
И глухо, твердо произнес: «В Покров!»
Прокудин понял. Жгучий кипяток
Обдал все тело с головы до ног,
А после стало тихо и легко,
И отошло земное далеко…
В Покров Прокудин принимал гостей.
Был полон дом прислуги и детей,
И, несмотря на тучность и года,
Хозяин бодрым был, как никогда.
Никто не ожидал дурных вестей…
Присел передохнуть он на мгновенье,
И ощутил вдруг сладостный покой:
Как будто матери родной прикосновенье,
Что провела по волосам рукой.
И он заснул глубоким, тихим сном,
Чтобы очнуться в царствии ином…

*****

Ликуй, священная Обитель, —
Сестёр Дивеевских Удел.
Отныне дивный Небожитель
Быть с вами рядом захотел!
Не только телом, но и духом
Теперь он с вами, наконец.
Он зрит очами, слышит слухом
И учит свято, как Отец.
А мы — не близкие — за далью
Да и по жизни, по делам,
Но за его молитвы стали
Мы во Христе родными вам.
Сияй, Саровская Святыня!
Твой образ мы в сердцах храним.
Прими душой в объятья ныне
Всех нас, блаженный Серафим!!!

*****

Под сенью вековой дубравы
Струей студеной бьет родник; —
Покинув рано мир лукавый,
Отшельник келью здесь воздвиг.
В дни зноя, стуж и непогоды,
Трудясь в обители своей,
Провел суровой жизни годы,
Вдали от света и страстей.
Когда спускались ночи тени
В густых развесистых лесах,
Он становился на колени,
С молитвой кроткой на устах.
Цветов и трав лилось дыханье
Благоуханною струей,
Ключа сребристого журчанье
Молитве вторило святой.

Прошли года — почил отшельник,
Но где бежит его родник,
Где высоко темнеет ельник,
В бору дремучем храм возник.
И там, где птицы громко пели,
Немолчно славя небеса,
В созвучье стройном зазвенели
Церковных певчих голоса.
Где звезд мерцали мириады,
И месяц свет свой бледный лил,
Сияют яркие лампады,
Сверкает блеск паникадил.
Где в легком ветра дуновенье
Струился запах смоляной,
Клубятся ладана куренья
Туманно-сизою волной.
Там, где смиренно он молился,
И где восстал святой алтарь,
Главой державною склонился
Среди народа Русский Царь.

Платонов Василий

*****

Ночь. Как безмолвные зрители
Звёздочки смотрят с небес;
Тихо вокруг: от обители
Тянется Саровский лес.

Келия там одинокая:
В ней Серафим обитал.
Знала пустыня широкая
Подвиг как он совершал.

Там при дорожке под соснами
Камень тяжелый лежал.
Старец ночами бессонными
Там на коленях стоял.

Лето и зиму холодную
Он, не смыкая очей,
Выстоял волей свободною
Тысячу дней и ночей.

Весь безучастный ко внешнему
В сердце молитву слагал:
«Боже, будь милостив мне грешному», —
Часто так старец взывал.

Он творил чудеса исцеления…
Счета им нету конца…
Пред иконой святой «Умиления»
Предал свой дух в небеса…

Славится Русь бесконечная
Угодником новым своим…
Заступник и радость нам вечная,
Батюшка наш Серафим!

*****

Черемухою пахло майской.
От лепестков ее река
Была белее молока,
И заливался песней райской
В душистом облачке ветвей,
Как дух бесплотный, соловей
В глухом овраге возле речки.
У входа в келью на крылечке
Сидел устало Серафим,
Казалось, поджидал кого-то.
Вдруг пыль взвилась у поворота —
Лихой отважный генерал
В Саров на тройке прискакал,
Чтоб попросить благословенья
Святого Старца…
Он сам себя не узнавал:
Боялся он идти в сраженье,
Предчувствовал, что смерть свою
Он встретит в первом же бою».
Все понял Серафим без слов.
Позвал его с собою в дом,
Благословил своим крестом
Нательным, медным, а потом
Прижал его к груди своей,
Дал освященных сухарей
И окропил водой святой:
«С тобой хранитель — Ангел твой!»
Прошли года, но генерал
Минуту эту вспоминал.
Тяжелым выдалось сраженье,
Войска попали в окруженье,
невредим.
чудом Остался один
он — погибли Друзья
Спасла его молитва Серафима!

*****

Вот он, блаженный пустынник, взыскующий
Века грядущего благ неземных!
Вот он, в скорбях, как мы в счастье, ликующий,
Душу готовый отдать за других!..

Тихо тропинкой лесной пробирается
В кожаной мантии, в лычных лаптях;
Крест на груди его медный качается,
Сумка с песком у него на плечах.

Вьется Саровка излучистой впадиной;
Сосен столетних красуется строй;
И, на ходу подпираясь рогатиной,
Движется старец неспешной стопой.

Телом согбенный, с душою смиренною,
В пустыньку он помолиться бредет;
Но, и молитву творя сокровенную,
Он для трудов свой топорик несет.

Белый на нем балахон; серебристые
Шапочкой ветхой прикрыв волоса,
Вглубь себя он устремляет лучистые,
Полные ласки душевной глаза…

Силою он одарен благодатную:
Чуткой душой прозревает он вдаль,
Видит он язвы людские, невнятные
Слышит он вопли, — и всех ему жаль…

Он и утешить готов безутешного,
Слабое детство от смерти спасти,
Или к сиянию света нездешнего
Грешную душу мольбой привести.

Всем изнемогшим в огне испытания
«Радость моя! — он твердит. — Не скорби,
Бури душевные, грозы страдания,
Господа ради, с улыбкой терпи!»

С плачущим плакать он рад; унывающих
Нежно ободрить, их дух подкрепить.
Всех же, Господень Завет забывающих,
Учит он — ближних, как братьев, любить.

Учит искать он богатство нетленное,
Чтоб не владела душой суета, —
Ибо все мира сокровище бренное
Нашей душе не заменит Христа.

Денисов Леонид

*****

Предсказывая будущность другим,
Свою судьбу провидел Серафим.
Он чувствовал, что смерть недалека,
Истаяли его былые силы.
Он место выбрал для своей могилы,
Хоть знал, что ляжет здесь не на века.
И, стоя на коленях у икон,
Он говорил: «Они — мои родные.
Давно я узы разорвал земные».
Одно держало Старца на земле —
Его святое Божеское дело:
Любовью к ближнему душа его горела,
Дух ясен был, но одряхлело тело…
Знал Серафим свой путь и после смерти,
Он был уверен в нем наверняка.
Монахиням он говорил: «Поверьте,
Придет сюда народ издалека,
Придет со всей Руси, со всех сторон.
Разбудит мой глубокий смертный сон
Могучий колокольный перезвон,
Нахлынут реки солнечного света,
И Пасху запоют в средине лета,
И будет радость наша велика
На все века! На все века!
А после времена придут другие:
Храм осквернят безбожники лихие» —
И облачко печальное легло
И омрачило мудрое чело.
Святой сказал, поникнув в горькой скорби:
«Прольются по Руси потоки крови,
И Ангелы не будут успевать
Безвинно сгубленные души принимать!»

*****

Красуйся, Курская земля!
Твой дар стране неоценим:
В твоих пределах воссиял
Великий старец Серафим!

Он был с пелёнок избран Богом:
Чтил с юных лет отца и мать,
Любил Творца, молился много,
Искал всем сердцем Благодать.

А та жила в нём сокровенно
И к Богу дух его звала.
Но до поры он неизменно
Решал житейские дела,

А жизнь мирская тяготила,
Был чужд ему устав земной.
Его душа Христа любила
И жизни жаждала иной.

И сына мать благословила
На жизнь в святом монастыре
И медный крест ему вручила,
Чтоб возносил свой ум горе.

Пешком в Печерскую обитель
Смиренный Прохор держит путь.
И там — главу его и грудь,
Приемля, крестит» небожитель».

Священный старец Досифей
В Саров к монахам посылает:
«Там твой удел всей жизни сей.
Сам Дух Святой того желает!»

И вот: в неведомый Саров
Наш дивный юноша стремится.
Туда, где царственный Покров
Дарит монахам Всецарица.

Саров его радушно встретил.
И стал послушником он здесь:
Трудился, жил во тьме и в свете,
В молитве был и в Боге весь.

Тут — непрестанная молитва
И непрестанный тяжкий труд,
И изнурительная битва
С бесовской силой — всюду тут.

Он проходил все послушанья:
Рубил дрова и хлебы пёк.
Трудом, молитвой, воздержаньем
Шёл к чистоте, что любит Бог.

Потом был постриг, первый сан
И нареченье Серафимом.
Он не стремился к чудесам
И не был сердцем в мире мнимом.

Смиреньем прелесть побеждал,
Молился Богу день и ночь,
Крестом Христовым вынуждал
Бесовский полк убраться прочь.

И вот — во время Литургии
Ему явился Сам Христос,
А с Ним — все Ангелы святые.
О, дивный миг! О, сладость слёз!

И Преподобный в то мгновенье,
В лице меняясь, просиял,
Безмолвно, трепетно стоял,
Святым охваченный виденьем.

Шёл от Христа Фаворский свет,
Переполняя дух и тело,
И оставляя вечный след,
Чтоб сердце знало и горело.

И долго после Преподобный
Святым видением дышал
И в час для отдыха удобный
Молитвы к Богу умножал.

Молился сильно со слезами,
Святою жаждою томим,
И мир страстей померк и замер,
Стоял покорно перед ним.

А непрерывная молитва
В беззвучном вопле к Богу шла.
И было сердце с Небом слито,
И радость душу сладко жгла.

И, нисходя, Огонь Небесный
Вливался в очи и в уста
И становился он чудесно
Святым подобием Христа.

И вот уж — иеромонахом
Он у Престола предстоит,
С любовью Божией и страхом
Святое Таинство творит.

Врачуя немощи собратьев,
Являя им тепло участья,
Он принимал их Бога ради,
Дарил Святейшее Причастье.

Затем — затвор в лесу дремучем,
Где он питался лишь травой
И где был адской силой мучим
Да так, что был едва живой.

Тут по бесовскому навету
Он был злодеями избит.
Простил он их. Но случай этот
Привёл его в согбенный вид.

Болел жестоко, так случилось.
Но Бог послал Святому милость:
К нему за кротость и смиренье
Сама Владычица явилась.

«Сей есть от рода Моего! —
Рекла пречистыми устами. —
Любимче Мой, с одра восстани!»
И боль оставила его.

И снова — келия лесная.
Шумит ночной, дремучий лес.
Молитва слышится честная.
И воет волк. И стонет бес.

Идёт война с Наполеоном.
А Преподобный, встав на камень,
И день, и ночь на месте оном
Стоит с воздетыми руками.

И дней он тысячу с ночами
Стоял на камне в дождь и зной —
В святой молитвенной печали
За Русь, народ, за край родной!

Стоял с воздетыми руками,
Рой комаров висел над ним.
Колени жёг холодный камень,
Страдал, но Богом был храним.

Затем — затвор в монастыре
И подвиг полного молчанья,
И взор молитвенный горе,
И Сил Небесных величанье.

Конец затвору полагает
Царица мира — Мать Христа
И новый подвиг предлагает:
Открыть всем душу и уста.

«Народ в Церковную ограду
Любовью Божьей собери:
Дари скорбящему Отраду
И Правду алчущим дари!

И вот — к Святому вереницей
Пошёл мятущийся народ.
А он встречал, учил трудиться
И провожал их до ворот.

А после сам о них ночами
Творца усердно умолял.
А днём их души жёг речами,
Святою верой окрылял.

Он говорил, что очень важно
Стяжать от Бога Благодать:
Она лишь может в сердце каждом
Христово Царство созидать!…

«Стоянье в Духе, что — такое?» —
Святого юноша спросил.
Тот сжал его плечо рукою:
«Теперь ты — в Духе!» — возгласил.

И, вздрогнув, юноша увидел,
Что преподобный Старец весь —
Светлее солнца, в дивном виде:
Весь неземной, но чудом — здесь.

Вдруг всё телесное сокрылось:
Лишь молний круг, а в нём — лицо.
Оно дышало, шевелилось,
Блистало царственным венцом.

«Не бойся! — Старец успокоил. —
И сам ты — в Духе, но со мной!»
И, сжав его плечо рукою,
Вернул из Рая в мир земной…

Блажен и дивен Преподобный!
Спасавший Русь в лихие дни:
Явивший подвиг бесподобный,
Лишь Силам Ангельским сродни!

*****

В детстве, как голубь, слетел с колокольни,
И перед матерью, юной вдовой,
Встал невредимый, с улыбкой спокойной,
Явно хранимый для жизни святой.

Рано презрел он мирские соблазны
И монастырь полюбил потому;
Часто в видениях многообразных
Божия Матерь являлась ему.

Видел Христа он и Ангелов лики —
Келья тогда озарялась светло —
Видел их ясно, в восторге великом
Чувствуя Духа Святого тепло.

В белом подряснике, светлый, веселый,
Свежий, как утро Пасхального дня;
А за плечами-то камень тяжелый:
«Я-де томлю все томящего мя».

Хлебом покормит медведя лесного,
Деток попотчует сладким лучком»…
Сколько людей вспоминали про Бога,
Каялись слезно при старце святом!

Так ордена разронял и — на диво —
В келье монаха рыдал генерал,
Видя, как старец, глядя прозорливо,
Язвы душевные в нем умягчал.

Проще дитяти, мудрее, чем книжник, —
Житель небесный и Ангел земной,
Тысячу суток молился подвижник,
Слезы роняя на камень лесной…

И на грабителей в самозащиту
Крепкой рукой он не поднял топор…
Только, ворами жестоко избитый,
Клонится ивой, согбенный с тех пор.

Ярко духовной звездою сияя
Людям смиренным, душою простым,
В Пустынь свою, наподобие Рая,
Всех созывает отец Серафим.

И потянулись отвсюду дороги
К Пустыни Саровской, полной чудес,
Где говорил он: «Ведь я-то — убогий,
Радость моя, но Христос-то воскрес!»

И у людей раскрываются крылья,
На сердце веет Любви Благодать,
И укрепляются воли усилья,
Духа Святаго всей жизнью стяжать.

*****

Он называл себя «убогим»,
ходил в веригах, не роптал
и не жалел ни сил, ни ноги,
лишь верой к Господу сиял.

В семье купца второй был мальчик,
отец его безбедно жил,
но не подобно Курской знати
он церковь Сергия взрастил.

Сын наречен был в честь апостола,
назвали Прохором в миру.
Отец «ушел», сын не был взрослым,
три года от роду ему.

А церковь дальше строить надо
и мать взялась за добрый труд.
В молитве вырастила чадо
и милосердие в награду
дарила бедным там и тут.

А годы шли, мальчонка вырос,
был крепок телом, остр умом,
послушным, кротким был на милость,
с прекрасной памятью, все в нем!

Но вдруг беда — недуг тяжелый
прокрался в дом, надежды нет.
Но утром Прохор был спасенный,
ведь Богородицей, крещенный,
на крестном ходе, освященный,
он жизни вытянул билет.

Еще не раз его встречала
та Богоматерь у крыльца
и каждый раз его венчала
во имя Мира и Добра.

И он пошел навстречу Свету,
избрав духовный, вечный путь
и мать крестом святила медным,
одев ему его на грудь.

В Сарове он вступил в обитель
и к делу сразу прикипел.
Послушник Прохор был будитель,
и столяр, и хлебов хранитель,
да что там! Он трудом болел.

В часы свободные не спал он,
а уходил с молитвой в лес.
В природе сердце трепетало,
и наполнял его Творец.

С соизволения Синода
послушник Прохор принял сан.
Однажды летом, посвященный,
монахом Серафимом стал.

И служба в церкви, пост, молчанье
так каждый день из года в год.
Да было б постным то сказанье,
коль не было б любви в страдании,
и похвалил за это Бог.

В четверг Великий в час служения
иеродиакон Серафим
просил у Господа спасенья,
молил за род людской прощенья,
Христос в тот день себя явил,
сошел с небес, благословил.

В монастыре он не остался
и настоятелем не стал.
Все ближе к Богу приближался,
уединения искал.

Порой сомнения бывали
и даже бесы лезли в дверь,
пусть искушения крепчали,
и звери страшные взвывали,
знаменьем крестным бил он в цель!
Молитвой их сажал на мель.

То бесы! Их крестом изгнал он,
а люди что? Да люди злы.
Однажды утром крестьяне
за мздой мирской к нему пришли.

Страдалец им сказал: «Постойте,
ведь сроду денег я не брал»,
но не поверили и все тут,
напали двое, третий сдал.

В руках топор у Серафима
злодеям дал бы он отпор.
Подвижник замахнулся было,
вдруг слово Божье заискрило,
что взявший меч, мечом сражен!
Топор сложил он, крест на нем.

Избили до смерти монаха,
но денег в келье не нашли.
Лишь Богородицы лик святый,
картофелин несколько помятых,
их страх сковал, ушли они.

Гнев Божий вскоре проявился,
тут Серафим был не причем,
огонь к жилищам их спустился,
все сжег дотла, не поскупился.
Они к Отцу: «Прости за все»!

Пускай теперь ходить без палки
или топорика не мог,
и даже телом стал он жалок,
но Дух сиял и с ним был Бог.

Печаль души лечил молчаньем,
лицом к земле встречал людей,
то было трудным послушание —
житейских помыслов изгнание,
безмолвен ум был каждый день.

Молчал три года, вдруг сомненья.
Худые помыслы в пути безбожным строем,
но терпеньем преодолел он искушение,
молясь на камне ночи, дни.
Так тыщу дней взывал: «Прости»!

Тот подвиг верой укрепился,
не ждал награды Серафим.
В любви и радости молился,
во имя Господа трудился,
тот прозорливость подарил,
и инок этот дар хранил.

Пятнадцать лет вдали жил старец,
и вот вернулся он в Саров.
Ни слова не сказал страдалец,
закрывшись в келье, был таков.

Затвор — суров, но подвиг новый
он выбрал, с радость принял.
Обрубок пня, как стул, икону,
лампаду — это лишь держал.

И вот однажды дверь открылась,
и инок стал доступен всем.
Он знал, откуда эта милость,
ведь Божья Матерь вновь явилась,
сказала, что готов теперь.

Ты изучил страданья тела,
познал оттенки душ борьбы,
и новым Светом окропила
во имя мира и любви.

К нему ходил богат и беден,
и даже знать текла рекой.
Всех воззывал к любви, к победе,
к одной борьбе — с самим собой!

Хранить царя, в отчизну верить,
чтить церковь, соблюдать устой,
семь раз отмерить, сто проверить,
и славить Русь — свой дом родной!

Саровский Серафим от Бога
дар прозорливости стяжал.
Чудотворил, целил больного,
не возгордился и целковый
за Божий труд не раз не взял.

А в наше время что?!
Скажите, те, кто пытается лечить!
Вы говорите, что творите, людей спасаете,
простите, за что ж вас Бог мог наградить?!

Сейчас ведь цель одна — нажива.
Целитель, экстрасенс, колдун!
Совет вам — вспомни Серафима,
построй свой труд во Благо Мира,
а коль забыл, сгоришь в аду.
Его сам сОздал ты в быту.

Он называл себя «убогим»,
хотя прекрасен очень был.
Сегодня стыдно стало многим,
что не знаком им Серафим!

Екатерина Ка

*****

Серафим Саровский

Преподобный Серафим Саровский —
Самый почитаемый святой!
Жизнь связал с монастырём Саровским,
Где стяжал молитвенный покой.
Батюшкой в народе называли
Серафима ласково порой.
Отводил он беды и печали,
Видел корень бед людских святой.

Шёл народ к нему за исцеленьем.
Серафим творить мог чудеса,
Наставлял, даруя утешенье,
И светились радостью глаза.
Гражданин Отечества Святого
Всем «Христос воскресе!» говорил.
Не жалел он ласкового слова.
Всё, что Богом создано, любил.

Под кровом матери

Мать его была благочестива,
Помогала мужу строить Храм.
Объясняла сыну терпеливо,
Что Господь великодушен к нам.
Но и мы должны в любви к молитве
В жизни преуспеть и в Храм ходить,
Ведь земная жизнь подобна битве,
И добро должно в ней победить.

Прохор, так назвали при крещении
Мальчика, ещё был слишком мал.
Забирался к маме на колени,
Если гром раскатами пугал.
— Ты, сынок, не бойся, — объясняла
Мать ему. — Святой Илья Пророк
Стрелы шлёт на землю, поражая
Духов злых, чтоб каждый в жизни мог
В Храм ходить, жить праведно, трудиться.
Быстро наведёт порядок он.
По небу несётся колесница,
Оттого и слышен страшный гром.

Прохор успокаивался, зная:
Руки мамы чудеса творят.
Как погладят, стихнет боль любая,
А обнимут — страхи усыпят.
Он отца не помнил, к сожаленью.
Рядом были мать, сестра и брат.
В жизни всё по Божьему веленью,
Хоть судьба строга на первый взгляд.

А отец был щедрым и богатым,
Умным и хозяйственным купцом.
Строил Храмы. Люди были рады.
Сын гордиться мог таким отцом.
Мать детьми, хозяйством занималась,
Но Исидор умер в сорок два,
И с тремя детьми одна осталась
Вековать красавица-вдова.

Мошнина Агафья продолжала
Строить Храм, как муж ей завещал.
Денег постоянно не хватало,
И к тому же Прохор был так мал.
Вместе с ней ходил на стройку Храма,
Знал рабочих всех по именам.
Занята была работой мама,
Да, и сын к труду стремился сам.

Чудесное спасение

Но в семь лет с высокой колокольни
По неосторожности упал.
Как это случилось, он не помнил.
От испуга пару дней молчал.
— Чудо! — утверждали все в округе. —
Тридцать с лишним метров пролететь!
Кто ему в беде подставил руки?
Кто отвёл трагическую смерть?

Мальчик на вопросы улыбался,
Словно тайну вечную храня.
Смысл жизни он постичь старался,
Веру в Бога с детства обретя.
Прохор знал Священное писание,
Часослов, Псалтирь всегда читал.
Но пришли другие испытания,
Бог его на веру проверял.

В десять лет он заболел. В видении
Как-то Богородица пришла,
Обещала в скором исцеление.
И за то Всевышнему хвала!
Вскоре в Курске крестный ход случился.
Прохора к иконе поднесли.
Он, больной, к ней с верой приложился,
И его мучения прошли.

Отрок на глазах стал поправляться,
Вскоре совершенно был здоров.
Но он видел: люди не боятся
Бога и не ведают грехов.
У трактира как-то в пьяной драке
Человек зарезан был ножом.
Дети издевались над собакой,
Затянув ей шею ремешком.

Воровство, обман вокруг царили.
Каялись и все грешили вновь.
Далеки от веры люди были
И не знали к Господу любовь.

Божья поляна

Параскева, старшая сестрёнка,
Братика любила больше всех,
Ведь водилась с мальчиком с пелёнок.
Прохор избегал мирских утех.

Старший брат торговлей занимался,
Алексей был опытным купцом.
Прохор помогать ему старался,
Умным был, ответственным мальцом.

Часто уходил по воскресениям
«Жития Святых» читать в лесок.
Он любил порой в уединении
Поразмыслить обо всём часок.

Там была любимая поляна,
Прохор её «Божья» называл.
Всё в природе было без изъяна.
Летом здесь цветов был карнавал.

Всюду колокольчики, ромашки,
Васильки. И в этой тишине
Ближе к Богу были все букашки.
Облака купались в синеве.

Прохору казалось: в бесконечность
Улетает вечная душа.
Знал он этой жизни скоротечность,
Жить ему хотелось, не греша.

Прощание

С группой богомольцев он однажды
В Киев собирался и сказал,
Что душа полна духовной жажды,
Жить в монастыре всегда мечтал.

Брат вздохнул, сестра слезу смахнула,
Мать сказала: «Так тому и быть!»
Свёрточек в дорогу протянула,
Сына поспешив благословить.

Медный крест большой ему надела,
Как святыню он его берёг.
Сына мать любила и хотела,
Чтоб его хранил по жизни Бог.

Соловьи высвистывали трели,
Яблони весной цвели в садах.
На прощанье молча посидели,
И ушёл он с посохом в руках.

На пути в Киев

В Древний Киев толпы богомольцев
Поклониться шли святым мощам.
Лица все обуглены от солнца.
Вера всех вела к святым местам.

Долог путь, но это не пугало
Тех, кто Богу в жизни дал обет.
Грамотных в то время было мало,
Но в душе горел их Божий свет.

Прохору тогда семнадцать было.
Ростом был высок, широкоплеч.
Вся фигура излучала силу.
На груди был крест — духовный меч.

Он мечтал: в Сарове будет Богу
Жизнь свою всецело посвящать.
Ведь в миру греха, соблазна много,
А в душе должна быть благодать.

Прохор в Киев шёл совет у старцев
И благословения просить.
Не было желания остаться
И в миру, как все другие, жить.

К Киево-Печерской лавре долго
Богомольцы шли. Сбылась мечта.
Человек в мирском стогу иголка,
Только вера к святости врата.

Колокольный звон — душе отрада,
Золотом сияют купола.
Много ли для счастья в жизни надо,
Если за спиною два крыла?

Прохор знал, чтоб стала жизнь иною,
Надо в сердце благодать стяжать.
Он был окрылён своей мечтою
Жить в монастыре, монахом стать.

Старец Досифей

Юноша узнал о Досифее,
Прозорливцем старец этот слыл.
Прохору хотелось поскорее,
Чтобы тот его благословил.

Досифей своё благословенье
Парню дал, сказав: «В Саров иди!
Это место для тебя спасеньем
Станет. В благочестии живи!

Настоятель там отец Пахомий.
Скажешь: Досифей меня послал.
Он тебя и примет, и накормит».
Сумку сухарей в дорогу дал,

Снарядил, перекрестил, отправил
Да окликнул, выслушать велел.
Юноше хотелось жить по прави.
Что же Досифей сказать хотел?

Тот вздохнул: «Я стар и много знаю.
Думаешь, в монастыре покой?
Я, как пастырь, лишь предупреждаю:
Не найдёшь его там, милый мой!

Скука монастырская коварна,
Приводила к крайностям порой.
Силы зла воюют беспощадно,
Сатана на верующих злой.

Станут рожи мерзкие являться,
Всякие уроды по ночам.
Случай был: за иноком гонялся
Дьявол сам, а хвост по облакам

Так лупил, что их сшибало с неба.
О семье подумал ты своей?
Вот в миру бы вдоволь кушал хлеба,
Матери бы мог помочь своей.

А уйдёшь, детишки не обнимут,
И жены не будет никогда.
В послушаньях будешь гнуть ты спину,
Вспоминая близких иногда».

Прохор слушал молча прозорливца,
Сложный для себя решал вопрос.
Всей душой он к Господу стремился,
Удержать не мог невольных слёз.

Досифей сказал ему устало:
— Ты не плачь! Соблазна не страшись.
Должен знать, что зла вокруг немало.
В монастырь ступай и там молись!

Возвращение

Только отрок изменил решение.
К осени вернулся он домой.
Хоть нежданным было возвращение,
В радость было матери родной.

Шли дожди косые постоянно,
Стали дни скучны и коротки.
А вернулся сын и, как ни странно,
Наступили ясные деньки.

Мастерил он мебель, и посуду,
Украшая тонкою резьбой.
Мать его порой дивилась чуду:
Почему вернулся он домой?

Только сердце чувствовало, зная:
Храм достроят, ждёт прощанье вновь.
Не прельщала сына жизнь такая,
К Богу у него была любовь.

Так прошло два года. Освятили
В Курске Храм, построенный семьёй.
И родные вновь благословили
Прохора, ведомого мечтой.

Послушник Прохор

Он в Саров пришёл уже под вечер
Иноческий праздник в Храме был.
Служба шла, вокруг горели свечи.
Сам отец Пахомий там служил.

Монастырь жил строго по Уставу.
Радовалась Прохора душа.
Место он своё нашёл по праву,
В новый мир вступая, не спеша.

Пятьдесят четыре трудных года
Монастырской жизни впереди.
Сильный дух дала ему природа
И терпенье подвиги нести.

Молодой послушник отличался
Кротостью, усердием в делах.
Совершенно делать всё старался,
Жил в труде, молитве и постах.

Прохор был келейником сначала
И в просфорне послушанье нёс.
Всем казалось: он не знал усталость,
Хоть всегда работал на износ.

С лёгкостью трудился на пекарне,
С радостью в столярной мастерской.
Братья «Прохор-столяр» звали парня,
Был он кроткий, тихий и простой.

Праздности и лени избегая,
Благодать в душе своей стяжал.
Крестики с распятьем вырезая,
Он их прихожанам раздавал.

Чудесное исцеление

Много приходило в Храм народа.
Но однажды Прохор занемог
И болел мучительно три года.
От водянки, полагали, слёг.

Ведь её в то время не лечили.
Плохи были Прохора дела,
На одре страдальца причастили.
Ночью Богородица пришла.

Не одна, с апостолами — чудо!
Келью освятил внезапно свет.
Прохору в то время было худо,
Встать с постели даже силы нет.

— Сей — от рода нашего! — сказала
Пресвятая, руку положив
Прохору на голову. Спасала,
От болезни разом исцелив.

Тут же на боку образовалась
Рана, стала жидкость вытекать.
Как рукой сняло тогда усталость.
От беды спасла Царица — Мать.

Исцеленью чудному дивились.
Прохор крепнуть стал день ото дня.
За него в монастыре молились,
И жалея парня, и любя.

Пострижение в монахи

Восемь лет послушником был Прохор,
Стал для братьев уж давно своим.
Жизнь отныне посвящал он Богу,
Принял постриг с именем другим.

Серафим от греческого «пламень»,
Так его недаром нарекли.
Он свечой горит в молитвах с нами,
Чтоб мы веру в Бога обрели.

Подвиги Серафима

Ангелов на службе созерцая,
Серафим от радости сиял.
Божий Дух в душе своей стяжая,
Иеродиаконом он стал.

Проявлял шесть лет к служеньям рвенье,
Но оставил вскоре монастырь,
Принял подвиг, взяв благословенье.
Удалился в Дальнюю пустынь.

На холме высоком он построил
Келью и устроил огород.
Пчёлки Божьи там летали роем,
Отвлекая от мирских забот.

Тысячу ночей и дней на камне
Столпником молился Серафим.
Искушали силы зла ночами,
Но святой был непоколебим.

Подвигами тело изнуряя,
Чистоту душевную стяжал.
Непрестанно Бога прославляя,
Серафим молчальником вдруг стал.

Позже подвиг старчества он примет,
Будет души словом врачевать.
И из уст в уста святое имя
Станут на Руси передавать.

Страшное испытание

Как-то три крестьянина избили
Серафима до смерти почти.
Денег у него они просили.
Злые были. Господи, прости!

Били топором его, дубиной.
Старец им признался: «Денег нет».
Позже те придут к нему с повинной,
Ведь могли отправить на тот свет.

После избиения такого
Сгорбился смиренный Серафим,
Но простить крестьян молил он Бога,
Хоть от бед прибавилось седин.

Гражданин Небесного Отечества

Долго Серафима убеждали,
Что в монастыре он должен жить.
Ведь его советов люди ждали,
Много пользы мог он приносить.

Тот вернулся. Отворились двери
Для богатых, бедных, добрых, злых.
Тех, кто в Бога верил и не верил,
Серафим встречал, как чад своих.

Одному нужна была беседа,
А другому жизненный совет.
Каждый ждал на свой вопрос ответа,
Каждый пережил немало бед.

Потеряла мать в лесу ребёнка.
К Серафиму горе привело.
Он помог найти её мальчонку.
Забрала, как только рассвело.

Парень молодой привёл с собою
Мать, что горькой пьяницей была.
Сладить Серафим помог с бедою:
Трижды дунул — больше не пила.

Болен был помещик. Гнили ноги.
Доктора не знали, как лечить.
Исцелял по вере старец многих
И болезнь смог эту победить.

Лошадь у крестьянина украли.
Серафим знал точно, где искать.
Все ему несли свои печали,
Всем он мог совет бесценный дать.

Наставления Серафима Саровского

Серафим советовал мирянам
Словом Божьим душу врачевать,
Шесть часов спать, просыпаться рано
И молитвы Господу читать.

Библию прочитывать разумно,
«Бдением» он это называл.
«Без духовной пищи в жизни трудно», —
Батюшка пришедших вразумлял.

Мир душевный надобно стараться
Всячески хранить: не унывать,
Не сердиться и не возмущаться.
Тишину на сердце сохранять.

Зная, что печаль убила многих,
Он грехом весёлость не считал.
Называл всегда себя «убогим»,
Но у Бога в служках пребывал.

Цель всей нашей жизни христианской —
Дух Святой стяжать, — он говорил. —
Подвиг не по силам, так не браться.
Пост держать, но тоже в меру сил.

Серафим учил мирскую гордость
Послушаньем сразу сокрушать,
Проявлять терпение и твёрдость,
Все наказы строго исполнять.

Ведь и первородный грех Адама
От непослушания возник.
У Христа нам всем учиться надо.
Кроток Иисус был, но велик!

Мы же не разумные, как дети.
Мог Господь расправы избежать,
Но послушлив даже был до смерти.
Шёл на крест в мученьях мир спасать.

Слава о чудесных исцеленьях
Шла уже давно по всей Руси.
Серафим по Божьему веленью
Верой многих смог от бед спасти.

Смерть его откроется пожаром,
Но он будет жить в людских сердцах.
Плачут у икон его недаром,
Каясь в заблужденьях и грехах.

Марковская Юлия