Стихи о Чингисхане

О, Чингисхан, Избранник Неба,
Зеленоглазый Сын Огня,
Из Синевы Лучами Света,
Проторена, твоя Судьба.
Мой Дед Великий, рыже — Красный,
Тебя в наш Мир привел рассвет,
Был уготован тебе страшный,
Удел рожденьем с младых лет.
Зачатый русом, ты роднею,
Был брошен, на съеденье, псам,
Но наделенный Сва Святою,
Угоден был, как храб Богам.
Ты вскормлен, как щенок собакой,
И вырос в стае — волкодав,
Кусок еды брал в сваре дракой,
Звериный Дух в себя впитав
И видя в твоих власах злато,
Никто тебе не помогал,
От матери родного брата,
Колодки рабские таскал.
Но вырос ты наполнен Духом,
Чутьем звериным и любви,
К Свободе, став надеждым другом,
Всем тем, кто Волю нес в груди
Ты храб попавший в сети к мраку,
Как угодивший волк в капкан,
Грызущий к воле себе лапу
Сломав колодки стал буран.
Буран, сметавший мерзость рабства,
Огнем повергший царства Тьмы,
Несущий яро миру братство,
И правь вселенскую любви.

Олекса Словосвет

*****

Могуч и грозен Чингисхан — великий вождь, великий хан!
Как солнце он пришёл с Востока, над миром поднялся высоко,
На Землю устремив свой глас — суровый повелитель рас!
И орды воинов лихих, и тучи племён кочевых:
и в стужу, слякоть, адский зной — текут бескрайнею рекой.
А следом дым пожарищ, пыль и эхом стонущий ковыль,
и море крови, реки слёз, и плач поникнувших берёз.
Но на превратности судьбы Русь поднималась на дыбы:
стихийно, порознь, тяжело — до Калки было далеко!..
А Чингисхан разбив шатры, повелевал нести дары:
изделий, утвари, добра — от Волги и до вод Днепра!
Глазами видел не на слух, что не потух враждебный дух,
а только тлеет исподволь, сыпля на раны мести соль…
И вот гонцы ни с чем вернулись, в пути возы перевернулись…
Какой-то князь затеял спор, не дал гонцам собрать побор…
Ну что ж, за дерзкую управу пошлёт отряд он на расправу.
Да только не поспеть вокруг: сужается свободы круг!..
— Аллах! — взывает к небесам:
— Империя трещит по швам!
Советом добрым помоги! Одолевать стали враги!..
Намаз окончен снова в путь: неверных в бегство повернуть!..
Как вихрь несётся на коне опять селения в огне!..
Набатом кровь стучит в висках и, страстный, блеск горит в глазах!
Победный дух парит легко! До Калки было далеко!..

Пилигрим Сергей

*****

Однажды в низовье Онона, на бархатный глядя закат,
Я слушал, как о Чингисхане рассказывал старый бурят:
«В те страшно далекие годы в степях бушевал ураган —
Повел кочевые народы дорогой войны Чингисхан.
Он верил себе и пророкам, был дерзок, бесстрашен и строг,
Заставил он встать на колени окрашенный кровью Восток.
Великие стены Китая пред ним устоять не смогли, —
Его повелителем мира народы тогда нарекли.
Под свист и звериные крики, ровняя с песком города,
Лавиной ужасной и грозной на мир надвигалась орда.
В дыму минареты, мечети, в крови Бухара, Самарканд,
С улыбкой взирает на Запад Великий монгольский гурхан.
Лишь времени бег остановит жестокий кровавый поход,
На выжженных землях, оставив рыдать миллионы сирот.
Сознание могучего хана окутает синий туман,
С багряной осенней зарницей уйдет навсегда Чингисхан.
На родине возле Онона курган возведут для него,
Он создал империю страха, но больше не смог ничего…»

Батраченко Алексей

*****

Непобедимый и бессмертный,
Ты Свет и Тьма в одном лице,
Великий, грозный, и могучий,
Как Колосс, что стоит во мгле.

Твое величие и слава,
Отвага, Честь дороже нрава,
Ты восстающий из тумана,
Не знающий страны обмана.

Ты шел к свободе, и к просторам,
В себе соединяя целый мир!
Любимый мною Образ Чингисхана,
Моя звезда, и мой кумир…

Садись, великолепный гений,
Садись смелее на коня,
Не знающий отпора, невезений,
Пускайся вскачь, на встречу начинающего дня…

Скачи к юртам, скачи к любимой,
Бортэй- она твоя… она твоя,
К Божественной, и царственной, прекрасной,
В плену меркитском ждет тебя…

Непобедимый и бессмертный,
Ты Свет и Тьма в одном лице,
Великий, грозный, и могучий,
Ты навсегда останешься во мне!

Бочкарев Алексей

*****

Я попирал развалины Багдада.
Я до Руси довел свою орду.
Я не оставил ни села, ни града
На всем пути! Куда я ни приду —
Будь это море Желтым или Черным,
Будь предо мной китаец иль араб —
Все в прах падет и будет мне покорным:
Передо мной любой властитель — раб!
И поделом им — гордецам презренным:
Они нас не считали за людей
В своем высокомерии надменном —
И вот дождались конницы моей!
Она способна растоптать полмира;
Вселенную способна потрясти!
Ни войско, ни заклятие факира
Ее не остановят на пути!
Я на Европу не пойду — там тесно:
Мне нужен вольный Азии простор!
Скуластой она станет повсеместно,
Прищуром хищным исказится взор
У жителей Ирана и Тавриды,
Урала, и Кавказа, и Карпат…
И где цвели сады Семирамиды,
И где князья славянские царят!
Я — Божий Бич: такой же, как Аттила:
Пред Вечным Небом лишь в ответе я:
Оно дало мне неземную силу,
И мне никто из смертных — не судья!

Дыбин Александр

*****

В истории таких не много…
В истории такой один…
Еще при жизни стал он богом —
И всего мира Властелин!

Где нет земли конца и края,
А степь — бескрайний океан, —
Ни страха, ни преград не зная —
Великим стал могольский* хан…

Где ветер с ковылем мирился,
Где степь скрывает небосклон, —
У Есугея* сын родился
На берегу реки Онон.

В руке сжимая сгусток крови
А это, по преданию, знак.
По проведенью божьей воли
С рождения сжимал кулак.

В степи еще о нем не знали…
А племена, что вдоль долин
Промеж собой всю жизнь воевали.
А он родился — Тэмуджин.

Монголы дрались без устали:
За скот, за женщин, и за власть
И жили в горе и в печали.
Кого убить и что украсть…

Но в девять лет отца не стало
Татарами отравлен был.
И власти больше не хватало
Забрали все: овец, кобыл.

И жизнь тяжелая настала
Он, мать и братья — малыши.
Тепла нет, крова, пищи мало, —
Но не сломились крепыши.

Он был в плену у тайчиутов*
Колодки поносив сполна.
Сбежал, не медля ни минуты.
А быстрым был он, как стрела.

Он познакомился с Джамухой
И побратимом его стал.
И, позже дал с ним бой меркитам*
Свою невесту отвоевал…

Анега
______________________________

Могольский — с др.греческого — великий.
Есугей — отец Чингис-Хана. Предводитель большой части монгольских племен.
Тайчиуты — монгольские племена.
Меркиты — монгольские племена.

*****

Дорога Чингисхана

Он гнал коня от яма к яму,
И жизнь от яма к яму шла
И раскрывала панораму
Земель, обугленных дотла.

В глуши восточных территорий,
Где ветер бил в лицо и грудь,
Как первобытный крематорий,
Еще пылал Чингисов путь.

Еще дымились цитадели
Из бревен рубленных капелл,
Еще раскачивали ели
Останки вывешенных тел.

Еще на выжженных полянах,
Вблизи низинных родников
Виднелись груды трупов странных
Из-под сугробов и снегов.

Рубрук слезал с коня и часто
Рассматривал издалека,
Как, скрючив пальцы, из-под наста
Торчала мертвая рука.

С утра не пивши и не евши,
Прислушивался, как вверху
Визгливо вскрикивали векши
В своем серебряном меху.

Как птиц тяжелых эскадрильи,
Справляя смертную кадриль,
Кругами в воздухе кружили
И простирались на сто миль.

Но, невзирая на молебен
В крови купающихся птиц,
Как был досель великолепен
Тот край, не знающий границ!

Европа сжалась до предела
И превратилась в островок,
Лежащий где-то возле тела
Лесов, пожарищ и берлог.

Так вот она, страна уныний,
Гиперборейский интернат,
В котором видел древний Плиний
Жерло, простершееся в ад!

Так вот он, дом чужих народов
Без прозвищ, кличек и имен,
Стрелков, бродяг и скотоводов,
Владык без тронов и корон!

Попарно связанные лыком,
Под караулом, там и тут
До сей поры в смятенье диком
Они в Монголию бредут.

Широкоскулы, низки ростом,
Они бредут из этих стран,
И кровь течет по их коростам,
И слезы падают в туман.

Заболоцкий Николай

*****

Блаженной памяти мой предок Чингисхан,
Грабитель, озорник с аршинными усами,
На ухарском коне, как вихрь перед громами,
В блестящем панцире влетал во вражий стан
И мощно рассекал татарскою рукою
Всё, что противилось могущему герою.
Почтенный пращур мой, такой же грубиян,
Как дедушка его, нахальный Чингисхан,
В чекмене легоньком, среди мечей разящих,
Ордами управлял в полях, войной гремящих.
Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю;
Как пращур мой Батый, готов на бранну прю,
Но мне ль, любезный граф, в французском одеянье
Явиться в авангард, как франту на гулянье,
Завязывать жабо, прическу поправлять
И усачам себя Линдором показать!
Потомка бедного ты пожалей Батыя
И за чекмень прими его стихи дурные!

Давыдов Денис

*****

Военный гений Чингис-хана,
Ещё никто не описал,
А ведь, по сути, он Россию,
Военной доблестью создал.
Мы покорители Европы,
По их законам здесь живём,
У них копируя привычки,
Ещё чего-то в жизни ждём!
А было время азиаты,
Почти всем миром обладали.
Они не сеяли, не жали,
А постоянно воевали.
На берегу реки Онон,
Был мальчик Темучин рождён,
А в девять лет с Бертке невестой,
Был этот мальчик обручён.
Но тут кочевники татары,
Отца на пир свой пригласили,
И там коварно отравили,
А мальчик пас свои отары.
Но вот исполнилось шестнадцать,
И он на девушке женился.
Раз на охоту отлучился,
И вдруг три племени маркитов,
Жену похитили и скот.
К отцу он девушки идёт,
И просит наказать злодеев.
Свою жену он возвращает,
Но не вполне ей доверяет,
И сына Джуче сомневаясь,
Он незаконным называет.
Наслушавшись степных пророков,
Стал племена объединять,
А непокорные народы
Всех поголовно истреблять.
Ему за пятьдесят уж было,
Когда он главным ХАНОМ стал,
И от Китая до Урала
Людьми как бог, он управлял.
Чингис-с калмыцкого дословно,
Обозначает слово «крепкий»,
А в наше время означает,
Был чрезвычайно к власти цепкий.
В том Азиатском государстве
Монголы быстро размножались,
И от границ своих владений,
Они на запад продвигались.
Китай делился на две части,
Одно считалось Золотым,
Иль по китайски царство — Цзинь.
Второе-Голубая Синь.
Китайцы вечно враждовали,
И на монголов направляли,
Татарский кочевой народ,
Чингиз карает Тюркский род.
Затем китайцев сокрушает,
Но власть китайцам сохраняет,
Теперь заветное желанье,
Он наконец осуществляет.
И от Алтая до Урала,
Все племена он покоряет.
Воинственных врагов Меркитов,
Он поголовно истребляет.
А в тыща двести сорок первом,
В Крыму монголы появились,
Но прежде им уж покорились
Туркмены, Персы, Весь Кавказ,
И вот настал черёд для нас.
И захватив в Крыму, Судак,
Монголы поступили так,
Прислали к Галицкому князю,
Посольство в десять человек,
Чтоб вместе с половцами биться,
Мир русским предложил на век.
А русичи послов убили,
Вражду к монголам проявили.
Посольство новое Хан шлёт.
И речь о мире вновь ведёт.
Живыми этих отпустили,
Монголам битвой пригрозили.
У русских войска больше было,
Монголы стали отступать,
Сказать точнее, ополченье,
В свою ловушку завлекать.
И вот у тихой речки Калка,
Монголы окружили рать,
И стали это ополченье,
Они частями истреблять.
И полубродники Донские
Монголам стали помогать —
Тех ополченцев убивать.
И шесть князей погибло в битве.
Три дня вся Русь была в молитве.
Не став преследовать бежавших,
Покинули монголы Русь,
Но Субудай грозил славянам
«Я с войском к вам ещё вернусь».
А тут китайцы отказались,
Чингизу дань свою платить,
И снова хан в поход подался,
Чтоб непокорных усмирить.
И покорил он вновь китайцев,
И стал нещадно их казнить,
Чтоб впредь не вздумали дерзить.
Попала в плен Хатун царица,
Решил Хан ночь с ней провести,
Аж до ногтей всю обыскали,
Она же. чтоб Китай спасти,
Чингизу ухо откусила,
И бросилась сама в реку,
Наслав заразу старику,
И умер властелин полмира,
Его Бертке похоронила,
Поблизости реки Онон.
Где он когда-то был рождён!
На той могиле знаков нет,
До наших дней хранит секрет.
Теперь там древний лес растёт.
Покой Чингиза стережёт!

Чигалейчик Анатолий

*****

Совсем давно, а может быть вчера
Родился в Дэлюн-болдог мальчик рыжий.
Он девять лет в мечтах своих витал
По полю с ветром на коне летал
И только радость он тогда лишь знал.
Тот воздух был пропитан счастьем
Удела воина степей.
Его отец известный воин
Есугай-баатур был дерзок и силён.
Он правил племенем людей свободной воли.
В сраженьях славен был великий этот род.
Сквозь тень вражды напал он на меркита,
Что жил в народе странном и чужом,
С которым враждовали все монголы
И битва эта говорит о том.
Он в свой удел увёл красу-девицу,
И матерью первенцу сделал он.
Тот мальчик назван Темучин,
Что имя ещё не слышал тот огромный мир.
Он рос в любви, не зная злобы,
И ангел света обитал над ним.
По воле рода он жениться должен на девочке,
Что выбрана была ему судьбой.
В тот день светилось небо счастьем
Неся в душе покой.
С отцом вдвоем отправился
На путь любви и страсти.
К помолвке ехали они,
Вдыхая воздух счастья
И только радость ласково
Махала им крылом.
Вот к соглашенью стороны
Пришли легко и быстро
И девочка Бортэ, счастливо улыбаясь
Мечты свои простёрла над рекой,
Что небо жизни им в подарок дарит.
Обратно ехал уж один отец,
Устав, мечтая о желаньях
И в поле замелькал вдали
Костра призывный свет.
Он к трапезе спешит
И к пиру он приставлен,
Но видит что несчастный в суете,
Там у костра татары пиром правят.
Враги давно заклятые они,
И нет спасенья, он остался…
Ведь по обычаям людей степей…
Кто гость… того нельзя отправить.
И у костра никто не стал буянить,
Лукавство затаив в душе
Ему отраву в питиё доставив
Отправили его свободно в путь.
Домой вернулся воин славный,
Но трое суток от сего
В мученьях страшных он метался
И в муках жутких вдруг скончался
Оставив род и всё своё.
Накрыла тень печали поле,
Вернулся Темучин не тем, кем был вчера.
Он нищим стал в одно лишь одночасье,
Познав позорный вкус предательства
Родных людей и рода своего.
Он в книге жизни стал ответ искать
Но там увидел лишь слова,
Что матери оставили друзья отца его,
Пронзив на веки сердце хуже стали:
«Стан без вождя, что без воды колодец»
Вчерашние друзья исчезли и вдали
Остался лёгкий след былых побед и славы.
Теперь его уж нет, и только на всю жизнь
Мальчишка тот оставил в душе своей шрамы
И мрачный свет несбывшихся надежд.
Шло время, мальчик рос и креп,
Познав и голод и обиду
В душе своей таил он мрачный свет
И ждал, чтоб отомстить,
Но виду не подавал таясь.
Когда пришла ему пора жениться,
Он волю выполнил отца
И в дом его вошла Бортэ,
С приданым шубы соболиной.
Шанс поручиться словом хана,
Отдав в залог покорности
Приданое Бортэ, он вовремя исполнил
И воином искуснейшим
Вошёл в дружину хана
Мечты свои приблизив отомстить.
Он был хитёр, коварен и умён,
Собрав отряд кружился возле стана,
Как коршун над добычею своей,
Ведь никогда спонтанно не нападал
Король степей.
Затем внезапно всё сметая
Врывался смерть неся
И горе, обретая свой черный лик
Неслось за ним как тень.
Безжалостно стирая любовь, надежды и мечты,
Он предлагал оставшимся в живых
Своё могущество и руку,
Кровавую в защиту от себя.
Те люди, облекаясь страхом,
Ему платили дань и плаха
Его витала везде там
И стон стоял, где конь его шагал.
Шло время, где росла трава надежд,
Взрастило поле горя плоды злобы,
Что налились и в страшном стоне
Над миром дали власть страданию и боли.
Пришло и время избирать вождя
На съезде курултай на берегу Онона.
Был ритуал священный соблюдён.
А в честь события сего ввысь к небу
Подняли бело знамя страха своего
Пред человеком тем,
Которого боялись.
То знамя украшал набор
Как символ высшей власти хана
Из девяти хвостов гнедых коней ретивых,
Что в поле жили и не знали страха.
Темучин на войлоке подброшен
Вверх четырежды как хан
И клятву верности принял от всех
Мечтая в душе,
Взращённой на кровавой драме,
Пройтись по миру оставляя пламя
И имя получил он ЧИНГИЗХАН.
То первое, что сделал воин славы,
Он даровал народу своему
Великий свод тех правил,
Которые нарушить не могли
Под страхом смерти иль расправы.
Ясы те нанесли на свитки,
В них росчерком прекрасным как закат
Звучало слово хана,
Словно силы опять его вернули
Много лет назад
К мечтам мальчишки на коне летящем.
На первом месте ставил он закон,
А слово хана было уж потом.
И ясы он хранить заставил в казне своей
Как злато с серебром.
Никто не мог быть подведён к расправе
Без двух свидетелей поступка своего.
Религии всех стран он уважать заставил
Преследовать за веру им запрещено.
За каждый свой проступок знали люди,
Им будет казнь, что смертию полна,
Ну а за меньшие дела их только штраф откупит
Иль ссылка, что страшнее смерти там была.
Он разработал свод тех правил,
Что зверя охранять заставил,
Плодящего с апреля по октябрь,
Природу охранив тем самым.
Запрет на мусор в реках был составлен
И каждого он обязал следить
За чистотой окрест жилища своего.
А станции почтовые заимствовал в Китае,
Что разорил в поход свой боевой.
Так строя дом Монголии своей,
Он властью облекал и славой
Державу мира своего,
Сметая мир параллельный от сего.
Тот мальчик рыжий вновь вернулся было,
В глазах как небо в дом неся любовь,
Но яда чаша разлилась по жилам
И мести дух убил его.
И вновь вернул озлобленную душу,
А радугу надежд смешал он с питиём
Из боли и страданий снова
Пройдя по миру с кровью и огнём.
У Чингисхана были жёны дивны,
Красивы, пламенны, умны.
Министров в царстве заменяя
Как девять лун они блистали
И не пускали всех чужих.
Столицей мира своего
Был сделан Каракорум
Город чудный,
Что центром света
слыл главнейшим в мире том.
В нём собран был букет
Из самых лучших
Ремесленников и светил
Тех давних лет.
Шло время…
день сменялся ночью,
Мальчишка позабыл мечту
Что в детстве нес, летя по полю
Не зная боль страданий и судьбу.
Уж к сорока годам стекалось время
Судьбой ему был поднесён сюрприз
Кровавой драмой он мечту исполнил
Казня за боль невинные умы.
Идёт орда ведома волей
Таённой мести, что жила года
На битву смерти, что татарам строит
Начальник, выросший на мести,
Что года лишь укрепили, облекая властью
И нет пощады на пути его.
Сраженье страшное он завертел
И после, приказ его убить
Всех пленных без стыда
Рукой, не знающей пощады
Он произнёс, пришла беда.
Убиты все: мужчины,
Женщины с плодами в чреве
И дети малые без жалости, со злом.
Он хочет племя это в ад отправить
И лик отца оставить в месте том.
Тот год 1202 останется на веки
Кровавой драмой в ленте жизни тех,
Кто не откроет глаз
Его сраженье встретив
В миг радости, любви, надежд.
Не знал пощады мир от твёрдой его воли,
Костьми он выстлал путь
И шёл, не зная горя
Тех, кто лежать остался позади.
Великий воин славы
Могучий и прекрасный он убивал
Без жалости, затмив чудесный свет
Кровавой лентой славы
Неся страданье всем.
Всю жизнь в борьбе провёл он,
И вот в конце времён он,
Что отпустил ему великий перст судьбы,
Призвав на помощь силы
Он снова видит милый
Родной далёкий детства уголок.
Мечты мальчишки славные,
Траву красою плавною
Несущую красивого коня,
Что снова небо синее
И ветер песней дивною,
Сопровождает в путь мечтой маня.

Летошко Наталья

*****

Чингисхан

Пролог

Где равнина поросла травою
Где ветра бушуют… ЧжунсиАн…
Величаво шел своей Ордою
Полководец смелый — Чингисхан.

Доблестью покрытые седины…
Столько битв он выиграл уже…
Ехал утром, чудною долиной…
На своем последнем вираже.

Ехал молча, лишь седло скрипело…
Думал о победах о былых,
О жене, о сыне… ныло тело
От пути, от ран от боевых.

Ковылём дорога расстилалась,
Птицею кричала: » Снова в путь!»
Чингисхан ей отвечал устало:
«Может быть… Мне нужно отдохнуть!»

И Орда притихла понимая:
Полководец ранен глубоко.
В душах выли, словно волчья стая…
Отдавать победы нелегко.

Он на землю спешился. Тихонько
У скалы присел и замолчал…
Ветер волосы трепал легонько.
Чингисхан былое вспоминал.

I

Детство

Где Делюк-Болдон лежит веками,
Где шумит поток реки Онон
Есугей-Баг-тур там мудро правил
Со своей женою Оэлун.
В год забытый у семьи той славной
Первенец родился.Молний вспышки
Осветили небо в этот час!
В честь плененного вождя был назван
Темуджин-Уге. Татарский.Слышишь!
Протрубили трубы! Вести глас.
По предместью разнеслось молвою:
Темуджин тот будет властелин
Мира целого. Со сгустком крови
Он в руке родился. Господин.
Рос живым. Коней любил и Волю.
Лук освоил. В цель стрелял стократ.
В 9 лет Б-г наградил женою
Бортэ. Что из рода унгерат.
Есугей-баг-тур его оставил
С ней, его женою, подрастать
И домой уехал без простоя.
Есть дела: враги, семья и рать.
У татар на станище остался
Ночевать. В недобрый видно час!
Был отравлен, но не знал и мчался
К Оэлун, родной улус, смеясь.
По приезду началась горячка.
Бредил и горел три долгих дня…
Сына звал в бреду. Так много значил
Для него он. Тихо у огня
Оэлунэ плакала всенощно
И Тенгри молила: » Отведи
Долю горькую -вдовой остаться!
Мужа к жизни моего верни!»
Зажигала свечи для Умая
И просила о его судьбе…
Тщетно все. Агония. У края
Муж и Эрлик на лихом коне.
Руки к Небу вскинула от горя!
Слезы залили ее лицо!
«Б-г! Как пережить такое?!!
Сын! Зови скорей жрецов!!!»
Собралась. «Не гоже нынче плакать.
Впереди еще есть жизнь скорбеть…
Муж уйдет достойно! Люди! Стяги
Опустить!!!». Хотелось умереть.
Горе — необъятная волна
Захлестнуло. Где же взять ей сил?!!
Тризна.Яс баригч. Костер для хана…
Выполнила все, как муж просил.

II

Отрочество

После горькой смерти Есугея
Бросили приверженцы двух вдов.
Шестеро детей в степи говели…
Степь хранила их, то был их кров.
Рыбу ели и коренья впроголодь,
Жили бедно, не в пример шатрам,
Но держался гордо и не сломлено
Тэмуджин… Отца он вспоминал.
Всю его науку, жесты, взгляды,
Все умение собой владеть
Перенял. Он часа ждал расплаты.
До него лишь надо повзрослеть!
Между тем, стерег вождь тайгиутов
Тэмуджина зорко все те дни…
По пятам лазутчики таргутайвы
Стан его все годы стерегли.
День пришел: поймали Тэмуджина!
К Таргутай-Кирилтуху вели,
Связанным, в колодках, к господину
Здешних мест, но воли не смели.
Посмотрел он гордо из-под брови,
Улыбнувшись криво, и сказал:
«Раздавлю тебя! Мне жить на воле!».
Плюнул под ноги и замолчал.
Стерегли всем станом Таргутайя,
Как зеницу ока берегли!
Все же ускользнул он, невзирая
На дозорных зорких… Не смогли
Надломить дух Тэмуджин-Хингея!
В озере скрывался эти дни.
В тине, средь кувшинок/вот идея!/
Стражи созерцали две ноздри.
Лишь батрак из племя Сорган-Шира,
Темуджина видел, но смолчал.
Сколько раз прошел он ,молча,мимо
С тайгуитами его искал.
Все устали. Началось ночевье.
Спать пора. Все выбились из сил!
Тэмуджин к сулдусам,в их кочевье,
Добежал и помощи просил!
Сорган-Шир в испуге выдать хочет!
Ведь его в колодки заточат.
Сыновья вступились, что есть мочи,
На телеге спрятав. Палачам
Не достался Тэмуджин той ночью!
Сорган-Шир в путь бегло проводил,
Дав коня сказал: «Мчи, что есть мочи!».
Сын его стал лучший побратим!
Чилаун тропой своею верной
Вывел от врагов в тот добрый час.
Мчался вихрем Тэмуджин. Из бездны
Тенгри вывел, спас на этот раз!
День и ночь искал свое становье.
Всех нашел! На радости обнял
И, молитву Небу, по-сыновьи,
Он вознес, что был спасен он сам.
Мать счастливая к груди прижала!
Возмужал уже ее сынок!
А ведь ростом был с отца кинжал он
Как так вырос?!! Тенгри-хан сберег!
Тэмуджин, слезу смахнув украдкой,
С Оэлун в степи ночной стоял.
«Первым на земле я стану в схватке!..»
Клятву Небесам в ту ночь он дал.

III

Юность

Взяв семью, сменил свое кочевье.
Хоть враги искали не нашли!
С андою Джамухой увлеченье
Было воевать в степной пыли.
Ловко управляться в битве бранной,
С волей в гривах на конях скакать…
Вырос Тэмуджин отцу на славу
Воином, чтоб стан свой охранять!
«Возмужал! Его пора настала
В юрту привести свою жену! —
Оэлун Тенгри в ночи шептала
Матери молитву — Я умру,
Сын с семьей в степи остаться должен.
Ярко освети ему Ты путь!..»
По утру гонца шлет к ходжину.
Он помчался! Лишь заря чуть-чуть
Степь своим багрянцем расцветила.
Птица пела звонко в этот час…
«Быть добру!» — так Оэлун отметила-
Тэмуджин! — ее донесся глас.
Сын дозором охранял владения,
Лишь к утру сменился. Лег поспать.
Анда-друг Джамуха повеление
Матери принес. Нет сил ей ждать!
Полог юрты поднял материнской,
«Мама! Ты звала и я пришел!»,
На ковре с пиалою кумыса
Оэлун в то утро он нашел.
«Здравствуй сын! — сказала встрепенувшись.
Обняла! — Как вырос ты, сынок! —
Мощного плеча рукой коснувшись,
Сына усадила подле ног… —
В нашем крае повелось извечно,
Что семья важнее всех наград,
Пастбищ, юрт… все в мире скоротечно…
Род лишь вечен!!! Вырастить внучат
Я мечтаю. Возмужал ты быстро!
Мало места в юрте от тебя!
Поезжай скорее в степь ты чистую!
Там невеста ждет тебя любя.
При рождении твоем пророчили:
«Будет он великий властелин!»
Мне же уходить, я знаю точно.
Не хочу, чтоб был в степи один!
Рос ты с Бортэ. Выбрали ее мы
Много лет назад отец и я.
Поезжай ты легкою дорогой!
Ждет тебя любимая твоя!»
Тэмуджин лукаво усмехнулся:
«Полно, мама! Жизни ты полна!
Я тебе, конечно, повинуюсь.
Будет у меня теперь жена!».
Сватов слали с подношением щедрым.
Соблюли традиции степей…
Мать сказала: «Первая победа —
Мужем стать любимой для своей!!!»
Тэмуджин сыскал благословение
Для себя и Бортэ с двух сторон.
Сшит наряд невесте, угощение
В станах варят… Соблюден закон:
Поклонился на пороге юрты
Тестю в ноги за свою жену.
Принят был с друзей веселых гуртом
Тэмуджин. «К себе я заберу
Бортэ. Ведь жена моя отныне!
И для вас всегда я буду сын!
С вами нам семью быть. Лишь стынет
Кровь, что без отцы. Один
Я пришел…» Тесть глянул лишь с прищуром
И стрелу на счастье дал ему.
«С дочерью неситесь вы аллюром
По степи! Так быть же посему!»
Суйх подруги на Бортэ надели,
Волосы в прическу заплели!
У костра всю ночь ей песни пели,
Провожали в жены до зари.
Утром Тэмуджин с друзьями бодро
Перед юртой тестя вновь предстал.
Мать невесты прошептала: » Бортэ!
Угощение подай гостям!»
Слева жениха родня сияла,
Справ место для Бортэ родни…
Ланью гордою прошла, айрагом
Обнесла гостей. Две стороны
Подивились стану и манерам:
» Вот ведь пара выросла ему!
Как луна красива! Не надменна.
Солнцем озарила по утру
Юрту!». Выпили Все доброго айрэга
За нее, за Тэмуджина всласть!
Тесть, кумыс налив для оберега,:
«Бортэ! Поменялась ныне власть!
С мужем жить теперь тебе до веку!
Быть покорной, верною женой!
Что скажите надо человеку?!!
Род продлить свой и души покой!»
Тэмуджин задумался и молвил:
«Это важно верю я тебе!
И еще завоевать подобных
Напророчили жрецы мне по судьбе!»

Гул притих и гости обомлели!
Обмерла невестина родня!
Вдруг за юртой птицы прозвенели,
Правду слов тех по степи неся…
Бортэ с восхищением взглянула!
Жар огня горел в ее глазах:
«Будет так!». Лишь тяжко мать вздохнула
Бортэ. Вздрогнула! Ее обуял страх!
Вышли все из юрты между делом,
Лишь друзья и Тэмуджин с женой
Там остались. » Так красива телом,-
— думал Тэмуджин — Чтоб и душой
Ты была всегда такой прекрасной!
Брошу мир однажды я к ногам!
Будешь жить со мною в юрте красной!
Никому тебя я не отдам!».
Трижды объезжали юрту рысью.
Так Бортэ прощалась с домом тем.
Ветер травы обнимал и чистым
Небо было. Солнце всем
С голубых небес в тот день светило.
Радовалась степь. Ковыль шептал…
Гордой статью Бортэ ослепила
Всех. Муж страстью воспылал!
Долго ли ехали к становью Тэмуджина…
Вдруг гонец мчит по степи встречать!!!
В играх соревнуется дружина,
Молодость и пыл ей не унять!
К вечеру добрались. Стан родимый!
Бортэ отвели опочивать…
Женщины готовятся: смотрины!
Любопытно: кто она?!! И мать —
Оэлун невестку обнимает!
«Статью лань! Взор кроткий у нее»,
В юрту в стороне сопровождает
Подготовить к ночи… «Вот мое
Украшение! Подарок мужа!
Птица Ханга-руди! Ну и взор!
Будь счастливой и в жару, и в стужу!
Береги семьи своей костер!»
Тэмуджин костер разводит в юрте:
«Тэнгри! Дай же милости своей:
Пусть табун растет и не убудет.
Дай мне сильным духом сыновей!»
Бортэ чай свой первый в новом доме
С трепетом творила на глазах
У любимого, друзей… Свекрови
Подает! И капли, впопыхах,
Смахивает. Так разволновалась!
Муж ее, приободрив, обнял.
В сердце и любовь, и страсть, и жалость…
В мыслях: «Тэнгри! Ты ее мне дал!»
Пир идет! Невеста за пологом,
Как велит традиция степи.
Веселятся гости, други… Долго
Веселились. В ночь они ушли.
Сдернул полог одержимый страстью
Тэмуджин и около жены
Сел. «Сегодня ночь для счастья!
Вдохновляй же мужа для войны!»
Бортэ бровью повела игриво,
Хонга-руди выняла из кос…
Спал халат к ногам… Улыбка криво
Заиграла в черноте волос…
Любовался Тэмуджин секунду!
Сгреб в охапку! Так ее хотел!
Гладил, целовал… «Любимым буду!»,
Думая женою овладел.
Опьянен был шелком ее тела!
Стройностью, изгибом ее бедер…
Ночью тетивой Бортэ звенела!
Их тела сплелись в огне сегодня!
Молодость, звенящая в порыве
Страсти! Миг любви прекрасен!
Стан был оглушен звериным рыком!
«Тэнгри! Сына дай!!!». Любил он страстно!
Ночь промчалась их в любви утехах.
Пыла жар их до утра не спал…
» Отпусти меня! Я должен ехать!
Я вернусь к звезде!.. — жене сказал —
Я беру с собой соболью шубу.
О приданном, Бортэ, не жалей!
К Тоорилу еду! Андой буду!
Мне подарок нужен! Для степей
Воинский союз, как прежде, важен!
Заручусь поддержкою его.
Первым мне быть суждено однажды.
Мудрость-сила! Б-гом то дано!»

Кликнул Бооргу (тот славный малый
Мигом лошадей им оседлал).
Обнял мать, а на жену лукавый
Кинул взгляд! И степью ускакал.
Тоорил в своем улусе принял
Тэмуджина щедро! Друга сын!
За айрагом Есугея верного вспоминал…
Союза попросил
Тэмуджин той ночью.
Шубу под ноги кинул. Разметались соболя.
Щедрым был подарок! » Между прочим,
— Тоорил сказал, Идет зима!..»
Говорили долго о союзе…
Мудрый был стратег тот Тоорил.
Тэмуджин ему поверил прочно:
«Быть же посему! Не подведи!»
Мчал на всех парах в свое становье!
Матери он нес благую весть:
Не забыты доблести отцовьи!
И теперь союзник добрый есть!
Страстным взглядом Бортэ в юрте смерил!
Та зарделась! Алая заря
Застелила степь… «Зима у двери!
Расстели постель! Согрей меня!»
Оторваться от жены нет силы!
Молодостью, красотой полна!
К вечеру из юрты обессиленный
Вышел к андам. Есть еще дела!
Целый день прождал его смиренно
Джаргиудай-кузнец, хотел просить:
Сына Джелме взять на услужение.
Знал бы он, что полководцем быть!

IV Завоевание степи.

Тэмуджин с поддержкой Тоорила
Силу в степи приобретать.
Нукеры стекались, крепла сила!
Совершал набеги… Не унять
Тэмуджина было всем соседям!
И при этом милостив он был.
Мало убивал. В ночной беседе
Он противников в союз сплотил.
Враг же давний Таргутай злобился:
» Жаль тебя я в детстве не убил»
Он с меркитами соеденился.
Тэмуджина наказать решил.
В ночь глухую, без луны на небе,
Таргутай и с ним его друзья,
В Тэмуджинов стан прорвались в беге…
Возле юрты Бортэ, не шумя:
«Выкрадем ее! То будет дело!
Любит он жену и к нам придет.
Вот тогда пускай сразится смело
С равными. Пусть Тенгри разберет
Кто в степи сегодня сильный самый,
Кто здесь править должен и вершить!
На седло девчонку! До заставы
Путь не близок. Надо поспешить.»
Таргутай скомандовал чуть слышно.
Анды в юрту мигом ворвались…
«В одеяло, живо!!!»… Сочихэл вышла
Звезды слушать… Вдруг в ночную высь
Крик гортанный! Бортэ услыхала.
Что с ней, не успев еще понять,
К андам Таргутаевым попала
В плен. И унеслась лихая рать!
Тэмуджин ту ночь провел в отлучке:
С Тоорилом ночью восседал,
Обсуждая планы. Дело случая
Чтоб жену он на ночь оставлял.
По утру вернулся ( на подъёме!):
«Бортэ! Милая! Иди встречать! —
Полог приподнял-Так тихо в доме!..»
У огня его ждала лишь мать.
«Мама, полно! Где жена, где Бортэ?»,
Тэмуджин в смятеньи прокричал.
«В плен забрал твой враг ее», аккордом
Топшура Оэлун ответ ему звучал.
На коня вскочил прыжком звериным.
Ярость, мощь, безудержен накал!
С андами он тут же к Тоорилу
Степью в путь обратный поскакал.
Яростен галоп его! » О, Тенгри!
Бортэ дай мне поскорей вернуть!
Сына ждет она! И будет скверно
Ей в плену родить… Не в этом суть!
Как посмел он — мой заклятый ворог
Так бесчинствовать в моем дому?!!
Тенгри! Будь свидетелем: заколот
Мною будет в честном он бою!!!»
Анды молча следовали рысью,
Тэмуджин хотел побыть один…
Солнце поднималось. Небо высью
Синей разливалось на его пути.
Тоорил все выслушал с улыбкой.
/Тэмуджина этим удивил/.
«Значит в бой!-сказал-и будет пыткой
Таргутаю встретиться с тобой!!!
Ты сейчас так молод и отважен,
Только горе застило глаза!
Место выбирай! Подумай дважды!»,
Тэмуджину, как отец, сказал.
«Собирай своих ты кереитов.
Бою быть, его не миновать!
В междуречье разобьем меркитов.
Слышит Эрлик! Он все должен знать»
Таргутай привез двух женщин пленных
В стан и гордо в юрте восседал.
Отомстил! » Какой же ты надменный!»,
Бортэ вслух сказала. Вдруг оскал
Таргутая исказил: «Как смеешь?!!».
«Высечь девку! Стража! Что есть сил!
Плетью дерзость лечат! Соизмеришь
В раз другой..». За косы ухватил,
Выволок он Бортэ прочь из юрты.
Не дождался стражи, сам стегал.
Весь улус собрался шумным гуртом.
Таргутая гнев он созерцал.
Хрупкая и в порванной одежде
Бортэ, Тэмуджинова жена,
Молча плети принимала… Прежде
Из не знала. Гордо! Как скала!
Женщины улуса лишь вздыхали:
«Сквозь рванье округленный живот! —
И детей собою закрывали —
Тенгри! Отведи! Пусть не умрет!»
Боль пронзала каждой плетью новой,
Но ее сломить он не сумел!
Выстояла! Таргутай в оковы
Заковать ее своим велел.
Кровь прилила в голову дурную!
Лютовал и сам осознавал,
Что ее хотел… и ту, другую,
Сочихэл он в юрту приказал
Привести. И входит она робко.
Вкрадчиво вступает, чуть дыша…
В эту ночь сдалась она без плетки…
Есугея вдовая жена.
По утру, чуть солнце воссияло
Над улусом, вышла Сочихэл.
Бортэ в кандалах она сказала:
» Быть моей рабыней твой удел!»
Бортэ лишь в ответ ей рассмеялась,
Знала: Тэмуджин за ней придет!
В сердце ненависть в тот миг закралась
К Сочихэл. Вот хан ее идет!
Таргутай к двум женщинам подходит,
Молча смерил взглядом их своим.
«Бортэ, быть тебе моей сегодня».
Плюнула под ноги, что есть сил!
Таргутай от ярости зарделся!
Вспомнил Темуджинов он плевок…
Бортэ вздрогнула ногой под сердце
Сын ударил!.. Слышен в степи рог!
То гонец мчит к стану Таргутая,
Весть несет в улун он о войне!
» Мерканиты собирайтесь в стаю!
Тэмуджинов вызов это мне!»
Две реки сливаются с Селенгой
В этом месте: Чиной и Хилок.
Здесь в сражении отважном, первом
Тэмуджин на славу Род обрек!
Тэмуджин и Тоорил с Джамухой
Гордо дрались с яростным врагом.
С Таргутаем встретился! И духом
Тэмуджин воспрял! С одним мечем
На него он ястребом спустился!
Долгим и кровавым был тот бой.
Наконец победой насладился
Тэмуджин. С пробитой головой
Таргутай. Повержен лютый ворог!
Мчать в улус его, забрать жену!
Верил он: его дождется Бортэ
Верною ему лишь одному.
Прискакал в улус он Таргутая,
Бортэ в кандалах там отыскал.
«Бедная! Избитая такая!»,
Думал он и цепи разрывал.
«Я с победой за тобой приехал!
Враг заклятый мной в бою убит!
Снова вместе мы, моя утеха!»
Слышит вдруг, что кто-то голосит
Прям из юрты главной, что есть мочи,
И знаком ему тот плач…
«Сочихэл! Распутница ты ночи, —
Тэмуджин воскликнул — Как же вскачь
Ты с врагом сошлась? Забыла мужа,
Есугея, моего отца???
Да, тебе остаться жить здесь нужно,
А не с нами, падшая овца!».
Победителей народ не судит!
Весь улус повиновался в час.
В чувства Бортэ привели. И будет.
«В путь!» Хидин бурэ раздался глас.

…Бортэ ждет. И участь ее славная
Молится Тэнгэ о сыновьях.
Чингисхан спасет их — их это главное.
А она обвинена в грехах.
Всеми. И расплата будет жесткой.
Будет суд, а что ей от того?
Поднялась дружина и уводит
Чингисхан свой полк. Простил ее.
Весь Дербент был взят и в одночасье
Поклонились Хану.
Сыновьям лестно стало за отца:
У власти он! Хан Велик…
И слава та в веках
Отразится и на них останется
По-тому, что сыновья его!
Дети рождены в любви.
И, главное, мать жива!
И кланялась тому, кто ее любил
Душою чистою,
Пишут пайзлы, матери своей.
Выжили и здесь. В моменте самом
Сложном. Хан увел детей.
Защитила их дружина силой,
Мощью копьев и кольчуг своих,
Потому, что будущее общее
Для страны в тех сыновьях.
И стих конский топот.
У людей Дербента
Снова тихо стало.
Вновь пахать по долинам стали.
Виноградарь давит сок.
Ткачиха нить вращать
Тонким пальчиком по утру стала…
Кот пушистый подле ног ее
Выгнул спинку…
Дети побежали к дальнему ручью…
Базар… Гулье… по Дербенту.
Главное — все живы.
Кто у власти — Чингисхан.
И не поделать тут ничего.
По смыслу — что и было.
Снова в путь!
Трубит замшелый рог!
Полк идет. Восстания поднялись
И в других местах уже давно.
Для мужчин война — как Мироздание,
А для женщин — горе. Все вранье
В прошлом. У людей отнимут силы:
Жадность, глупость, козни всех мастей.
Тэнгэ знает все о всех
И в юртах
Есть огонь и пища для детей.
Вновь обозы тянутся…
Дорога утомляет стариков, старух…
По ухабам камни, пыль…
Так сухо здесь… цветок и тот поник…

Подгорная Анна