Стихи о Фридерике Шопене

Шопен! Да здравствует мгновенье
Великой музыки любви,
Да будет вечным дуновенье
Мелодий Бога красоты.
Спасибо, Фредерик! Тот дар,
Чем ты нас всех благословил,
Святых желании ясный пар
Поэтам мира подарил.
Для ангелов — влеченья Свет,
Для бесов — неприязни Тьма —
Твоя лишь музыка, Шопен,
Свеченье Бога и добра.

Листенгорт Александр

*****

У памятника Шопену
В Варшаве туристы стоят.
Нам современность пену
Предлагает, порою яд.
Шопен высоту предлагает.
Рояль совершенно звучит —
И в пустоту низвергает
Пустоту мелочей и обид.
Этюды сгущённым смыслом
Даны, как порой облака.
Мазурки играют лучистым
Светом — безвластны века.
Концерты, как панорамы
Сияющих сутью звёзд,
Какие из тёмной ямы
К свету предложат мост.
А без моста такого
Душа не бывает жива.
Ибо свет ей основа,
Что ему лет жернова…

Балтин Александр

*****

Я иду за музыкой Шопена,
Открываюсь радости сама:
Плещут искры Вислы белопенной,
И мазуркой взвихрена корчма.

В черно-белых клавишах рояля
Есть волынки, скрипки,
контрабас,
Разом загудели, заиграли —
И кого же не подхватит пляс!

Только слышу рокот барабана —
И уже ни публики, ни стен!
Из тревожной музыки нежданно
Вырастает молодой Шопен.

И не буря лист срывает ржавый,
И не громы с молниями бьют, —
То гремит над осенью Варшавы
Грозный Героический этюд.

Эди Огнецвет

*****

Над землёй склоненный, притаясь в сирени,
Соловью и девушке он поющей внемлет,
С лепестков снимает он росы свеченье,
Чтоб стряхнуть на землю, покидая землю.

Как Боян былинный, лебедями руки,
Ослабев, на клавиши в зале опускает.
Женщины бледнеют, как цветы в недуге,
И мужчины шепчут; музыка больная.

Задыхаясь, думает: сердце будет немо, —
Пусть тогда вернется в край, где рушат грозы
И дубы и храмы, души и поэмы…
И горит, вернувшись к нам, сердце вечной розой.

Ярослав Ивашкевич
(Перевод с польского Сидоренко Н.)

*****

Звук, набирая высоту,
Взлетел над Королевским парком,
И вальс раскрасил темноту
Минором красок томно-ярких!

Неспешное круженье лип
В обнимку с струями фонтана,
И голубей печальный всхлип, —
И сам Шопен за фортепьяно!

Всем столь понятна вальса грусть,
Так трепетны его аккорды,
Что вторит Висла наизусть
Журчанью музыки с восторгом!

И светлой ночи пелена
Легла на росяные травы,
Плывёт волшебная луна
Средь волн Шопеновской октавы!

Виноградова Клавдия

*****

Сонет Шопену

Не молкнет сердце чуткое Шопена,
Звучит громоподобно, как орган,
В «Святом кресте» вмурованное в стену,
Не для одних лишь здешних прихожан.

И нощно слышит сердце все, и денно, —
Оно недремно, словно океан, —
Прах гения покоится над Сеной,
Но он живой для всех людей и стран!

Великий сын земли многострадальной,
Мир покорили до окраин дальних
Навеки звуки музыки твоей.

То сердце, что стучало в лад с народным
Во имя жизни светлой и свободной
И камнем взято, всех живых — живей!

Мамед Фаик

*****

Я Вальс Шопена в комнате пустой играю,
чтоб не расстроил — ненароком — вдруг никто
гармонию мою и музыки! Я знаю,
Шопена нет… но, Богом музыке дано

через века, чрез наши души, наладить связь!
Легонько пробегусь по белым клавишам…
Я не грешила — Бог свидетель — и отродясь
не обращалась с личной просьбою к Богам

Но, попросить осмелюсь: «Всевышний, сохрани
для будущих потомков столь бесценный дар!
Пускай оценят мастерство Шопена! В любви
пожар, а в музыке целительный нектар…

Минасян Елена

*****

Кто в кружева вспененные Шопена,
Благоуханные, не погружал
Своей души? Кто слаже не дрожал,
Когда кипит в отливе лунном пена?

Кто не склонял колени — и колена! —
Пред той, кто выглядит, как идеал,
Чей непостижный облик трепетал
В сетях его приманчивого плена?

То воздуха не самого ли вздох?
Из всех богов наибожайший бог —
Бог музыки — в его вселился opus,

Где все и вся почти из ничего,
Где все объемны промельки его,
Как на оси вращающийся глобус!

Игорь Северянин

*****

Воскресла скрипка, чистый звук хрустальный,
И магия небесных сфер сошла,
Шопен давно покинул этот мир печальный,
Но музыка его не умерла…
Машина, трасса, дождь, огни как свечи,
Тревожат звуки скрипки, как любовь,
Шопен и музыка и очарован вечер,
Шопен течет по венам, словно кровь.
Невроз, предательство, бессонница, измена,
Тревогой мир наполнил Люцифер…
Пожалуйста, послушайте Шопена,
Божественную песнь небесных сфер!

Карзова Ирина

*****

В этом доме родился Шопен.
Тишина здесь, как пауза в хоре.
И так властно берет меня в плен
Ощущенье восторга и горя.

Смотрим в детскую эту тетрадь,
Где стихи и смешные фигурки,
А сердца начинают стучать
Окрыляющим тактом мазурки.

На столе, простоявшем сто лет,
Возле свечки раскрытая книга
И овальный девичий портрет:
То сестра Фредерика-Людвига.

Тяжела ее ноша была:
Не она ль по великому праву
Сердце брата тогда привезла
Из Парижа в родную Варшаву?

Это больше, чем мать и жена,
Это — Польша, немая от горя.
В этом доме стоит тишина,
Словно вечная пауза в хоре.

Через парк, где дубы высоки,
Вьется речка в сиянье заката.
Я спросил про названье реки,
И поляк мне ответил: «Утрата».

Хаустов Леонид

*****

Мазурка Шопена

Какая участь нас постигла,
как повезло нам в этот час,
когда бегущая пластинка
одна лишь разделяла нас!

Сначала тоненько шипела,
как уж, изъятый из камней,
но очертания Шопена
приобретала всё слышней.

И забирала круче, круче,
и обещала: быть беде,
и расходились эти круги,
как будто круги по воде.

И тоненькая, как мензурка
внутри с водицей голубой,
стояла девочка-мазурка,
покачивая головой.

Как эта, с бедными плечами,
по-польски личиком бела,
разведала мои печали
и на себя их приняла?

Она протягивала руки
и исчезала вдалеке,
сосредоточив эти звуки
в иглой исчерченном кружке.

Белла Ахмадулина

*****

Шопену

Ты мелькнула, ты предстала,
Снова сердце задрожало,
Под чарующие звуки
То же счастье, те же муки,
Слышу трепетные руки —
Ты еще со мной!

Час блаженный, час печальный,
Час последний, час прощальный,
Те же легкие одежды,
Ты стоишь, склоняя вежды, —
И не нужно мне надежды:
Этот час — он мой!

Ты руки моей коснулась,
Разом сердце встрепенулось;
Не туда, в то горе злое,
Я несусь в мое былое, —
Я на все, на все иное
Отпылал, потух!

Этой песне чудотворной
Так покорен мир упорный;
Пусть же сердце, полно муки,
Торжествует час разлуки,
И когда загаснут звуки —
Разорвется вдруг!

Афанасий Фет

*****

Прозвучал на клавишах рояля
Вальс Шопена дивной красоты…
Всё, о чем мы с Вами промолчали,
Музыкой прольется о любви…

И букет цветов чудесный, нежный
Замер на рояле в тишине —
Ласковый, доверчивый подснежник
Вновь напомнил сердцу о весне…

И звучит Шопена вальс старинный
Ароматом искренней любви…
И букет подснежников наивный,
Как святая исповедь души.

Магницкая Светлана

*****

Ах, Фредерик Шопен!
Как хочется представить,
Что Вы живой,
И на рояле
В нашем замке
Вы играете
Блистательно
И полонезы
И прелюдии свои…

Вот и ноктюрн
Ваш знаменитый
Прозвучал
При Вашем чудном
Соприкосновении
По чёрно — белым
Бело — чёрным
Клавишам мечты…

Да, как же восхитительно
Поёт рояль stenvein
ПОД Вашими руками
Да так, как Вы играли
Когда то гениально
Свои мазурки, вальсы, и ноктюрны
Сонаты, скерцо и баллады…
Вы, польский гений из ларца
Сокровищ фортепьянных пьес
Изысканного девятнадцатого века

Ну почему же,
Почему же…
Музыка Шопена
Так волнует
Так волнует нас
И до сих пор
И до сих пор
И в нашем
В нашем веке
Мы любим и тоскуем
Всё также грустно
И приватно
И также всё о нём…
О польском чародее
Волшебнике печали
Кудеснике рояля
На клавишах души
Мы многое узнали
Вместе с ним
Из музыки его
За эти жуткие
За эти жуткие
Прошедшие столетья

Играйте ж, Фредерик
Ту музыку, которую
Любимая играет
Все ночи напролет…
Когда бокал шампанского
И пунша пламень голубой
И со свечою на столе
И на рояле
Который весь раскрыт
Как в Фетовском
Ноктюрне поэтическом
И милая играет
С упоеньем
ноктюрн Es Dur
И отражается теперь
Как в зеркале…
Всё волшебство
Тончайшей
И нежнейшей Вашей
РОМАНТИЧЕСКОЙ
Шопеновской души…

Шергов Виктор

*****

Мемориал Шопену

— 1 —

Каштаны музыкой Шопена
Вдруг показалось, зазвучат.
Довольно скорбный взгляд шатена
На жизнь — довольно скорбный взгляд.

Шатен пытается представить
Шопена шаровую жизнь.
Что со своей душой лукавить?
Она узнала много тризн.

Боль пропитала звуки, ибо
Известна столь по жизни боль.
Вон той прелюдии изгиба
Я не забуду, хоть неволь.

Блеснут серебряные звенья,
Цепочку не представить всю.
Растёшь, уходят обольщенья,
Но любишь музыки красу.

— 2 —

Это тонкая серебряная музыка,
И звезда как будто у окна.
Ибо в смерть ведёт дорожка узкая,
Ибо жизнью названа она.

— 3 —

Бабочки над кустом
Мазурку Шопена исполнят.
Воздуха нежные волны
Не беспокоя при том.

Мы умерли, а Шопен
В звуках жить продолжает.
Мы умерли — нас Шенген
Прельщает, и вещь прельщает.

Бабочки над кустом
О страсти к вещам не знают.
Мазурка легка притом,
Как бабочки привлекают!

— 4 —

Жизнь — дорога к смерти. Ну а в смерть
Под Шопена двигаемся. Старый
Двор, и тополя чеканят медь.
И сосед был чересчур усталый.
Под Шопена провожаем. Так.
Ранами гвоздик исколот воздух.
Если есть Шопен — не страшен мрак,
Пусть серьёзен твой сегодня возраст.

— 5 —

Не грусти — иная перемена
Отзовётся омутом в мозгах.
Золотая музыка Шопена
Тайною звучит на небесах.
Золотая музыка Шопена
Много лучше всяких перемен.
В жизни часто побеждает пена,
Надо чтобы побеждал Шопен.

— 6 —

Пройдём по улице Шопена,
Серебряные звуки нам
Расскажут, что земная пена,
Растёкшаяся по умам
Нелепа, сгинет непременно.
Пройдём по улице Шопена.
Трамвай мелькает здесь и там.
Боль для стихов дурная тема,
Раз вертикаль сияет нам,
Где звуки музыки Шопена,
Где облаков сильна система.
Пройдём по улице Шопена,
Забудем жизненный бедлам.

*****

Лишь только музыки заслышу звук бескрайний —
В душе не остаётся ни единой тайны,
И расцветает сердца моего засохший сад
И отдаляется на время жизненный закат.

Увидится дорога мне совсем иная.
Пойду по ней, теперь себе, не изменяя.
Она не схожа с радугой ни цветом, ни длинной,
Но я смогу идти по ней и лишь по ней одной.

Какое множество мелькнёт в пути знакомых лиц:
Вот мне платочком машет весело мамаша,
Танцует доченька — характером всё та же,
А надо всеми реют стаи белоснежных птиц.

Здесь не найдётся уголка кромешной темноте,
Светло и каждый тянется к теплу и доброте.
Здесь поцелуй бывает лишь от страсти грубый
И гадких слов не знают ласковые губы.

Я знаю точно, помогите мне святые!
Что это просто сны нашли в душе моей приют.
Печально, чуть тревожно, но не суетно им тут.
Узоры вяжет память — нити лишь седые.

Но музыка моя всегда покорна дружбе!
И ноты с жёрдочек всегда внимательно глядят,
А саксофоны золотые, как на службе,
Всегда в строю, всегда почтительны и не грустят.

Их резкий звук мне сердце жжёт, как — будто лава,
Зато души страстей уснувшие вулканы,
Как вновь воскресшие из древности титаны,
Напомнят жизни петь ежесекундно — слава!

И сердце рвётся и на месте не сидится.
Прощально машут ветками зелёные леса
И всплёскивают листьями подобно птицам,
А звуки музыки мне обещают чудеса.

Всегда мечтала, как, наверно, многие в веках
Не избежать, а оказаться в муках плена
Великой музыки бессмертного Шопена,
Что плачет тихо в сильных, ласковых его руках.

Бондарева Юлия

*****

Звонок уж отзвучал.
Залита светом сцена.
Затих концертный зал —
Ждет музыку Шопена.

Одетый в черный фрак
И клавишей манишку,
Стоит рояль, как маг,
Поднявши деки крышку.

Выходит пианист.
Во фрак одет он черный,
И ставит нотный лист,
Шлет в зал поклон безмолвный.

Откинулся назад,
Взмах быстрый рук обеих
И зазвучал каскад
Мелодий нежных трели.

Он слух ласкал людей,
Затрагивая души,
Их делая добрей,
Красивей, чище, лучше.

То громче, то слабей
Чарующие звуки.
Как пара голубей
У пианиста руки.

Взмывают высоко,
Стремительно снижаясь
На клавиши, легко,
Почти их не касаясь!

А то вдруг руки те
В двух крабов превращались,
Бегущих в суете
Пучины белых клавиш.

Казалось звуков шквал
Захлестывает сцену.
В восторге замер зал:
Все слушают Шопена!

Ханин Борис