Стихи о Клеопатре

Царица Нила — Клеопатра,
Секрет мне масел свой открой,
Чтобы мечтали все мужчины
Лишь только обо мне одной.
Открой в виденьях свою тайну.
В какой пропорции свести
Сандала, опиума масла
И лотоса цветок внести?
Что нужно к ним ещё добавить?
Открой мне тайну, подскажи!
Чтобы себя мне позабавить,
Частичку счастья обрести.
Чтобы душа моя летела
В душистой радужной пыли.
Чтоб гордость женская запела
В моей униженной груди.
Хочу витать я в умиленье.
О, Клеопатра, помоги!
Открой мне тайны, египтянка.
Любовь к себе как обрести?
Как пронести себя достойно
Сквозь годы долгие судьбы?
Как всех мужчин непокорённых
Своей любовь извести?

Мордовина Ираида

*****

Я — Клеопатра, я была царица,
В Египте правила восьмнадцать лет.
Погиб и вечный Рим, Лагидов нет,
Мой прах несчастный не хранит гробница.
В деяньях мира мой ничтожен след,
Все дни мои — то празднеств вереница,
Я смерть нашла, как буйная блудница…
Но над тобой я властвую, поэт!
Вновь, как царей, я предаю томленью
Тебя, прельщенного неверной тенью,
Я снова женщина — в мечтах твоих.
Бессмертен ты искусства дивной властью,
А я бессмертна прелестью и страстью:
Вся жизнь моя — в веках звенящий стих.

Валерий Брюсов

*****

Царица, красавица, жрица
Корыстной и страстной любви!
Глаза твои — яркие звёзды,
А руки, — по локоть в крови.

Ты всё потеряла, царица!
Свой трон не сумела спасти.
Но все же осталось прекрасной
Безумной. И полной любви.

За это в те давние годы
Платила ты щедрой рукой
Когда принимала отраву
С улыбкой своей неземной.

*****

А я — Клеопатра, Египта царица,
В историю мира вписала страницу.
Прославилась быстрым умом, красотою.
И все до сих пор восхищаются мною!

*****

В Египте я! — вот так мне вдруг приснилось! —
В стране известных миру фараонов!
Опять судьбе попала я в немилость,
Или её всё это благосклонность???

От зноя воздух, как струна звенящий,
В нём сказка, появившись, вновь исчезла…
Верблюд, по-человечьи говорящий,
Подставил мне любезно горб свой-кресло!

Плыву, качаясь, средь песков в пустыне,
Вкушаю незнакомый плод на завтрак
И чувствую себя почти Богиней —
Ни дать, ни взять — царица Клеопатра!

Загадочное что-то вдруг случилось!..
Откуда ЭТОТ ВЗГЛЯД НЕОТРАЗИМЫЙ?.. —
Вся нежность мира в сердце заструилась:
Мой Цезарь! Мой Владыка! Мой Любимый!!!

Клочкова-Заруцкая Лидия

*****

Для меня войска сражались,
Гибли в море корабли,
Без ума в меня влюблялись
Полководцы и цари.

Я египетской землею
Твердой правила рукой
И, ужалена змеею,
Вечный обрела покой.

Нет ни в жизни, ни в театре
Женщин, равных Клеопатре.

*****

Судьба, конечно, выбирает
Кого за что, как наградить.
Решение, серьёзно принимает,
Чтоб фавориту угодить.

Избранницей, в века былые,
Египта древнего, времена
Новорождённую девицу,
Клеопатрой нарекла.

Даров, в награду ей, не мало:
Ум острый, знанье восьми языков.
На музыкальных инструментах она играла
С политиками, умело вела спор.

Дар дипломата виден сразу:
Переговоры и успех.
Судьба к трону направляла,
С устранением помех.

Азнауров Михаил

*****

На древней и таинственной земле,
Ты рождена была Богами.
И власть над миром лишь тебе,
Избраннице судьбы, они вручили сами.

Твоим уделом стало править и повелевать.
К твоим ногам склоняли головы народы.
Лишь ты могла казнить и жизни даровать.
Ты испытала на себе любовь природы.

Она тебя умом и красотою щедро одарила.
Ты покоряла самые отважные сердца.
Великие, и лучшие из лучших мечтали о тебе,
Желая видеть твоего лица.

Ты эталон античного величия.
Богами так была любима ты.
О, Клеопатра, владычица Египта
Ты эталон античной красоты.

*****

Средь женщин миру всем известных,
Встречаются, как изумруд,
Как новый камень неизвестный,
В который вложен сердца труд.

Они блистают без огранки,
Велик у них природный дар,
С горящим сердцем, как у «Данко»,
Внутри груди огня пожар.

В историю вошла бессмертной
Своей изысканной судьбой.
Она не только всем известна,
Но поражала красотой.

О, эта женщина — коварство!
Сверкая блеском и умом,
Она своей рукою царской
Умело покоряла трон.

Шульман Эдуард

*****

В кострах бушующих сгорает
Любимый город твой, царица.
Ты пораженье принимаешь
И оттого тебе не спится.

Цезарион в твою столицу
Ворвался, как и в дни былые.
Но почему так безразличны
Печальные глаза большие?

Ведь не с твоею красотою,
Ведь не с твоим умом — сдаваться?!
«Устала, — молвила царица, —
И нету силы вновь сражаться.

Когда-то, дерзкая девчонка,
Была я Цезаря сильнее
Всем тем, кто делали мне больно
Умела делать я больнее.

Лишь гордости своей покорна
Я только власть мою любила
И вот меня с моей гордыней
Повергла оземь вражья сила.

Да, правда, что любви не зная
Я многим тело отдавала
Людьми, грошовой их душонкой
Я по капризу торговала.

Я отдавалась без разбору
Царям, рабам, их жалкими стонам.
Но я всю жизнь свою связала
Лишь с властью и с высоким троном.

И вот теперь они уходят…
Пусты в ночи мои палаты
Здесь призраки во тьме толпятся
Как будто требуют расплаты.

Что ж, если время расплатиться
То расплачусь я, как царица.
Умру на троне. Только жалко
Что перед смертью не спится»…

*****

Умение, искусство соблазнять —
Игра на грани в жизненном театре,
Где в главной роли пламенно сыграть
Дал режиссёр прекрасной Клеопатре.

Вся жизнь царицы — чувственный роман,
Игра в любовь до гробового входа,
Единый соблазнительный обман,
Творец обмана — женская природа.

Закутанной в изысканный ковёр,
Проникла Клеопатра южной тайной
К кумиру Рима, Цезарю, в шатёр,
Что страстью вспыхнул к ней необычайной.

Потом в великолепном корабле,
В наряде Афродиты и на троне,
В дурманящем чаду, пристав к земле,
Она сошла — и вот у ног Антоний.

И даже в роковой своей игре,
Взять жизнь свою же предпочтя позору,
Она была прекрасна на одре,
И смертью — соблазнять искусству впору.

*****

Клеопатра

Уже целовала Антония мертвые губы,
Уже на коленях пред Августом слезы лила…
И предали слуги. Грохочут победные трубы
Под римским орлом, и вечерняя стелется мгла.
И входит последний плененный ее красотою,
Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
«Тебя — как рабыню… в триумфе пошлет пред собою…»
Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.
А завтра детей закуют. О, как мало осталось
Ей дела на свете — еще с мужиком пошутить
И черную змейку, как будто прощальную жалость,
На смуглую грудь равнодушной рукой положить.

Анна Ахматова

*****

Клеопатра

Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир,
Все, Клеопатру славя хором,
В ней признавая свой кумир,
Шумя, текли к её престолу,
Но вдруг над чашей золотой
Она задумалась — и долу
Поникла дивною главой.

И пышный пир как будто дремлет.
И в ожиданье всё молчит…
Но вновь она чело подъемлет
И с видом важным говорит:
«Внемлите мне: могу равенство
Меж вас и мной восстановить.
В моей любви для вас блаженство,
Блаженство можно вам купить:
Кто к торгу страстному приступит?
Свои я ночи продаю.
Скажите, кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?»

Она рекла. Толпа в молчанье.
И всех в волнении сердца.
Но Клеопатра в ожиданье
С холодной дерзостью лица:
«Я жду,- вещает,- что ж молчите?
Иль вы теперь бежите прочь?
Вас было много; приступите,
Торгуйте радостную ночь».

И гордый взор она обводит
Кругом поклонников своих…
Вдруг — из рядов один выходит,
Вослед за ним и два других.
Смела их поступь, ясны очи.
Царица гордо восстаёт.
Свершилось: куплены три ночи…
И ложе смерти их зовёт.

И снова гордый глас возвысила царица:
«Забыты мною днесь венец и багряница!
Простой наёмницей на ложе восхожу;
Неслыханно тебе, Киприда, я служу,
И новый дар тебе ночей моих награда,
О боги грозные, внемлите ж, боги ада,
Подземных ужасов печальные цари!
Примите мой обет: до сладостной зари
Властителей моих последние желанья
И дивной негою и тайнами лобзанья,
Всей чашею любви послушно упою…
Но только сквозь завес во храмину мою
Блеснёт Авроры луч — клянусь моей порфирой, —
Главы их упадут под утренней секирой!»

Благословенные священною рукой,
Из урны жребии выходят чередой,
И первый Аквила, клеврет Помпея смелый,
Изрубленный в боях, в походах поседелый.
Презренья хладного не снёс он от жены
И гордо выступил, суровый сын войны,
На вызов роковых последних наслаждений,
Как прежде выступал на славный клик сражений.
Критон за ним, Критон, изнеженный мудрец,
Воспитанный под небом Арголиды,
От самых первых дней поклонник и певец
И пламенных пиров и пламенной Киприды.
Последний имени векам не передал,
Никем не знаемый, ничем не знаменитый;
Чуть отроческий пух, темнея, покрывал
Его стыдливые ланиты.
Огонь любви в очах его пылал,
Во всех чертах любовь изображалась —
Он Клеопатрою, казалося, дышал,
И молча долго им царица любовалась.

Александр Пушкин

*****

Клеопатра

Открыт паноптикум печальный
Один, другой и третий год.
Толпою пьяной и нахальной
Спешим… В гробу царица ждет.

Она лежит в гробу стеклянном,
И не мертва и не жива,
А люди шепчут неустанно
О ней бесстыдные слова.

Она раскинулась лениво —
Навек забыть, навек уснуть…
Змея легко, неторопливо
Ей жалит восковую грудь…

Я сам, позорный и продажный,
С кругами синими у глаз,
Пришел взглянуть на профиль важный
На воск, открытый напоказ…

Тебя рассматривает каждый,
Но, если б гроб твой не был пуст,
Я услыхал бы не однажды
Надменный вздох истлевших уст:

«Кадите мне. Цветы рассыпьте.
Я в незапамятных веках
Была царицею в Египте.
Теперь — я воск. Я тлен. Я прах». —

«Царица! Я пленен тобою!
Я был в Египте лишь рабом,
А ныне суждено судьбою
Мне быть поэтом и царем!

Ты видишь ли теперь из гроба,
Что Русь, как Рим, пьяна тобой?
Что я и Цезарь — будем оба
В веках равны перед судьбой?»

Замолк. Смотрю. Она не слышит.
Но грудь колышется едва
И за прозрачной тканью дышит…
И слышу тихие слова:

«Тогда я исторгала грозы.
Теперь исторгну жгучей всех
У пьяного поэта — слезы,
У пьяной проститутки — смех».

Александр Блок

*****

Великая царица Клеопатра, имея небольшой размер груди,
На щедрые подарки и театры легко могла мужчину раскрутить.

Себя преподнести она умела, талант ещё к наукам был ей дан,
Хоть далеко не Андерсон Памела, зато умна, как Гриша Перельман.

Уж как пойдёт чесать по-арамейски, да как пойдёт по-гречески чесать,
Будь ты гражданский чин, али армейский, любого охмурит за полчаса!

Хотела брата свергнуть Клеопатра, и с этим устремлением в связи
Ей Цезарь Юлий, римский амператор, нанёс дипломатический визит.

Он был тогда прославленный воитель, давно сходить успев за Рубикон,
А женщин у него, коль знать хотите, числом уж было — цельный легион.

Как гаркнет зычно «Вени, веди, вици!» Да как из-под бровей очми сверкнёт!
Любая — хучь рабыня, хучь царица, к нему немедля в очередь встаёт.

Непросто обаять такого мужа… Но Клеопатра не впадала в грусть.
Не размышляя — нужен ли, не нужен, а так, на всякий случай — будет пусть,

Она своё умащенное тело, знакомство чтобы с Юлием свести,
Рабам упаковать в ковёр велела, и ленточкой атласной оплести.

В опочивальню к гостю подоспевши, и из паласа выпрыгнув «Сюрприз!»,
Пред Цезарем, разинув рот сидевшим, она приватный сбацала стриптиз.

Вот так у них с тех пор и закрутилось, любовь была такая — о-го-го!
И с ним царица в Риме очутилась, где вскоре и прикнокали его.

Предсмертный вопль кесаря «И ты, Брут!» не вызвал удивленья и молвы,
Покудова людишки-то не вымрут, все тыбрут потихонечку — увы…

Царица наша мало убивалась, ну, что ж поделать, видно — селяви,
И вновь при кавалере оказалась, с Антонием затеяв визави.

Сложиться всё могло вполне бы чудно, каб не случился новый форс-мажор:
В борьбе с Октавианом безрассудно погиб таки царицын ухажёр.

Ну, прямо не везло ей в жизни личной… Не тратила б свои без пользы дни,
Глядишь, нашёлся муж бы поприличней, а то всё амператоры одни…

Ей принесли со змеями лукошко, она сто граммов водки приняла,
И в кузовке пошаривши ладошкой, красиво и эффектно померла.

С умом таким могла бы стать светилом, и премию какую заслужить,
А так во цвете лет она почила, хоть можно было с нею жить да жить.

Порой судьба такие ставит трюки, и всё же ни за что и никогда
Не суйте вы куда попало руки — во имя счастья, мира и труда!

Любавина Ксения

*****

Шесть секретов Клеопатры

В чём сила женщины, её успех?
В умении разумно править миром,
Любовь и счастье приносить для тех,
Кого весь свет назвал своим кумиром?

Красавица, «чудовище», жена
Для Цезаря, великая царица!
Богами Клеопатре власть дана.
Свои секреты не взяла в гробницу,

А завещала женщинам навек.
Какие тайны нам она открыла,
В чём сила Клеопатры и успех?
Сердца мужчин достойных покорила!

Нельзя пускать всю жизнь на самотёк.
Тут вАжно всё: расчёты и беседы,
Блеск, ИГРЫ РАЗУМА, прекрасный слог…
А результат — бесспорная победа.

Коварством и интригой убедить
И подчинить мужчину очень сложно,
ИГРОЙ ЛЮБОВНОЙ нежной удивить,
Подходы отыскать всегда возможно.

Залог семьи и верной жизни — брак,
В нём крепость, мудрость бытия и сила.
СУПРУЖЕСКИЕ ИГРЫ — страсть и страх,
Кнутом и пряником мужчин дразнила.

Забрать всё то, что предлагает мир,
Всем обладать — огромное везенье,
Играть с судьбой, устроив щедрый пир.
ДАРИТЬ и ИСКУШАТЬ — вот наслажденье,

Но, НЕПОХОЖЕСТЬ — жизни всей секрет.
Ведь жизнь — игра, театр удовольствий.
Унынию и скорби места нет:
Пиры, балы, увеселенья, гости…

Использовать все способы борьбы,
Влюбиться в жизнь и НЕ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ.
Не будет удивительней судьбы,
За это удостоитесь бессмертья.

Секретов ровно шесть, но что главней?
Не сложно все на практике проверить.
Но лишь один секрет всего важней:
Всю жизнь ЛЮБИТЬ, НАДЕЯТЬСЯ и ВЕРИТЬ!

Лаврова Татьяна

*****

Убит Помпей у нильских берегов
Мечом наемным Птолемеев царства.
Вновь Цезарь оказался средь врагов
В гостях у роскоши и сладкого коварства.

Где ныне дочь покойного царя,
Что завещал ей править вместе с братом?
И как вернуть, богов благодаря,
Союз с Египтом и зерно со златом?

У африканской ночи тайны есть
Она скрывает их в своих объятьях.
Пчела, тростник, бог Ра, закон и честь…
А рядом — кровь на связанных запястьях.

Так думал консул Рима вопреки
Сужденьям гордой италийской знати.
Здесь Нил, там — Тибр; эти две реки
Должны скрепиться узами в Сенате.

Где Клеопатра — лотос египтян,
Способный оживить долину Нила?
Ее глаза, ее воздушный стан
Не поглотило ль чрево крокодила?

И юный царь — безвольный Птолемей,
Обманут и запуган дерзкой свитой,
Он о сестре — сопернице своей
Как об изменнице твердит уже забытой.

Терпенью Цезаря приходит эпилог,
Когда в палаты в дар ему приносят
В ковер, завернутый, божественный Цветок,
А тот о помощи и о союзе просит.

Не хватит красок описать заветный миг…
Рабыня черная одна об этом знала,
Как молодой принцессою старик
Овладевал под сенью опахала.

Но не единой грацией своей
Пленила Гая ночью Клеопатра:
Талантом, магией и смелостью речей
Она сумела сделать свое завтра.

Та ночь прошла. Из солнца брызнул сок.
И новый день победой увенчался.
С могучим Западом слабеющий Восток
Единым целым миру показался.

Рыбачья лодка спит на желтом Ниле,
Сырая чешуя сребрится в ней,
Повсюду запах тины, дна и гнили,
А в камышах сраженный Птолемей.

И канул год, продолжив связь времен,
И вот рожден царицей Клеопатрой
Наследник Гая — сын Цезарион,
О чем пропели с гордостью литавры.

Час расставанья вскоре наступил,
Рим ждал Героя с золотом и хлебом,
Но ни одной слезы он не пролил,
Прощаясь с Ней под африканским небом.

Мхитарян Эдуард

*****

В свой день рожденья Клеопатра
В Александрию приплыла,
И в храм Сераписа священный,
Она процессию вела.
Прекрасной утренней порою,
Народ шумел и ликовал,
Вдруг крик раздался «Клеопатра!!!»,
И сразу тихим город стал.
Вот римских воинов кагорта,
Проезд царице расчищает,
Потом пехота сицилийцев,
За ними галлов рать шагает,
Теперь пятьсот «неуязвимых»,
В броню закованных с конями,
И сотни девушек прекрасных,
Себя украсили цветами.
Вот показалась колесница,
Вся чистым золотом горит,
В наряде божества Исиды
Царица юная сидит.
Трубят слоны пред колесницей,
А сзади слуги львов ведут,
И в честь божественной царицы,
Жрецы хвалебный гимн поют.
На голове убор Исиды,
И трон Осириса Луна,
И символ древнего Египта —
Раскинул сокол два крыла.
Три очень нежных изумруда,
В оправе золотой горят.
Царице шею украшают
И все её боготворят.
Торс обнажённый Клеопатры,
Обвит змеиной чешуей.
И юбка с пышной драпировкой,
С полупрозрачной белизной.
И две жемчужины большие,
Её сандали украшают,
А из под шапочки Исиды,
На спину волосы спадают.
Как ночь темны, немного вьются.
Глаза царицы то смеются,
Порою от тоски грустят,
С горбинкой нос, как у гречанок,
Чуть пухлый рот, но очень ярок.
Цвет глаз то синий, то зеленый,
Фигуры вид её точеный.
Но всё могущество царицы.
Не только. внешний её вид,
Она умна, в делах коварна,
Повсюду зло своё творит.
Сестру и брата отравила,
И преступленья ловко скрыла.
Её душа вдруг вспыхнет светом,
Порой пустыней озорит,
А голос вкрадчивый и нежный.
Чудесной песнею звенит.
И в этом ангельском созданье,
Дух злого божества витал,
Глумясь законами людскими.
Ей реки крови демон дал.
Любой мужчина раз увидев,
Не мог царицу позабыть,
Она любить могла, как кобра
И с поцелуем погубить,
Тая в себе опасный яд,
Исиды царственный наряд.
И с Цезарем пожить успела,
Но в Рим уехать не хотела,
А Цезаря зарезал Брут,
Антоний влез в его хомут.
Октавиан пришел в Египет,
Чтоб денег воинам добыть,
И стал Антоний с ним сражаться,
Хотел царицу защитить.
Исида, Клеопатре мстила
За то, что та гробницу вскрыла,
Царя — царей Менкаура,
Страшат проклятия слова,
Ведь средь жрецов была молва,
Что в третьей верхней пирамиде,
Хранится фараона клад.
Там два всего лишь саркофага,
Давно открытыми стоят.
Клад Клеопатра забрала
Хоть не безгрешною была.*
Среди античного народа,
Она распутницей слыла,
За ночь любви в её объятьях,
Смерть «победителя» ждала.
В конечном счёте Клеопатра,
От страха ядом отравилась,
И за грехи свои земные,
В Аид навечно поселилась.

Чигалейчик Анатолий
________________________

* В гробнице надпись на стене: «Я Рамсес Ми-Амон в день и час Великой беды, постигшей страну Кемет, посетил эту усыпальницу, но хоть велика моя беда, а моё сердце отважно, я убоялся проклятия Менкаура, подумай хорошо, о ты, кто придёт после меня, и если душа твоя чиста, а нашему Комету поистине грозит гибель, тогда возьми то, что я оставил».