Коммунальная квартира, в старом доме, номер пять.
Ванны, лук, велосипеды, вдоль зелёных стен висят.
Вечно пахнет керосином, от горящих примусов.
Сколько было об передник, детских вытерто носов.
Коммунальная квартира, а в ней кухня, пуп земли.
Здесь решались чьи-то судьбы, здесь варили и пекли.
Обсуждали достижения и просчёты всех властей.
Здесь узнать ты мог за вечер, много разных новостей.
Про друзей, родню, соседей, кто, что варит, кто с кем пъёт
И в каких серъёзных узах, Сашка с Клавкою живёт.
Почему старик Авдеич, по чужим кастрюлям шнырь.
Как в артель завербоваться, чтоб попасть на Анадырь.
Почему у Ивановых, денег куры не клюют.
И почём сейчас в продмаге, дрожжи с рыбою дают.
Кто ворует у Петровых, вечно сахарный песок.
И какой нелепый запах, от Петрухиных носок.
Как огромный муравейник, всё шевелится ,живёт.
Кто то жарит, кто то пишет, кто то чешется, жуёт.
Коммунальная квартира — это чудо теремок!
Души здесь не закрывали, на увесистый замок.
Мир особых отношений, вспоминаю от души.
Где вы, старые соседи, как вы были ХОРОШИ!
*****
А в квартире коммунальной очень весело живут,
Что ни день — то склока, драка. Участкового зовут.
Кто-то гадит в туалете и не смоет за собой,
Бродит парень в лунном свете неумеренно хмельной.
Из соседней стенки — стоны, ночью спать нам не дают,
Телефонные трезвоны круглосуточно поют,
Кто-то слямзил в ванной коврик, кто-то жарит сельдь в жиру,
Невозможно в понедельник, в душ попасть бы поутру.
На входных дверях — записки, обличают всех в стихах,
Из них лучшие, частенько, вешают в подъезде — страх.
Как тут выжить человеку — не понятно вообще,
Впрочем, ведь живут же люди, значит это — по душе.
Иванов Иван
*****
Коммуналка, коммуналка!
свадьба, похороны, в мгле
годов забыты перепалки
коммунальных битв свалки
помнится улыбка Алки,
дядя Вова в «хлам» с рыбалки,
в ванной в строгий ряд мочалки,
и духи все той же Алки,
ради жизни на земле!
*****
Детства коммунальная квартира —
тёмный коридор, чужие двери,
за дверями тень чужого мира,
странностей припрятанные звери…
В комнате направо — тётя Даша,
кружево кроватей, шелест книжек,
слоники из мрамора и каша,
взрослые сыны — её мальчишки…
А за дверью слева тайна страха —
дворничиха злая — тетя Феня,
грузная походка, затхлый запах —
прижимаюсь к маминым коленям…
Наша комната — вагон трамвайный,
у стены сундук, платком накрытый,
высоко до верха — обрываюсь…
Под кроватью спрятано корыто,
у окна, за швейною машинкой,
уголок, где куклы и уютно,
скатерти узорчатая ширма…
Мне три года. За окошком утро.
Жукова Светлана
*****
Коммунальная квартира
Это словно теремок
Там от кухни до сортира
Слышен топот чьих то ног
Там лягушка, там квакушка
Восседает у окна
То беззубая старушка
Дяди Витина жена
Дядя Витя наш герой
У него губа с дырой
Месяцами не выходит
Из запоя, боже мой!
Где же взять здоровья столько
Что б такое учудить?
Целый месяц, что бы только
Беспробудно водку пить
Там на право Василиса
Слева Ванька дурачок
Ведь жена его актриса
Но Ванюше невдомёк
Он олень златые роги
Ведь егонная жена
Отдавалась очень многим
И супругу не верна
Был у нас Кощей бессмертный
Не любил он детвору
Сам он тоже был бездетный
Съездил на теле игру
Там он выиграл машину
Он у нас везунчик был
Жалко скоро мир покинул
Пол машины не пропил
Есть там скатерть самобранка
У соседа одного
Ведь жена официантка
Понимаешь, брат, чего?
Доставал он нам, что хочешь
Он имел авторитет
А теперь над ним хохочешь
Дефицита нынче нет!
Деньги б были
Всё б купили
Только где же денег взять?
На работе уж забыли
Как зарплату выдавать
В магазине, как в музее
Пред кусачею ценой
Постояли, поглазели
И пошли ни с чем домой
Там за стеночкой ютится
Одинокая вдова
Слышь, сама императрица
Знать при ней была жива!
Ей годков, наверно двести
Или более чуть-чуть
Всё молчит, сидит на месте
Собираясь в смертный путь
Так у этой вот старушки
Где-то на лесной опушке
Златы ядра от царь пушки
При царе запрятал зять
Мы, конечно, всё изрыли
Все болота исходили
Только золотые ядра
Не могли ни как сыскать
Может это всё, конечно
Абсолютная брехня
На планете всё не вечно
Что ж касается меня
Так я этому не верю
Если б были ядра те
Их давно бы уж пропили
По Российской простоте
Ведь пропили же Аляску
Прогуляли руднички
Закатили свистопляску
Эскимосы дурачки
Чукчи нынче на Чукотке
Им завидуют теперь
Хоть у них там больше водки
И крупнее дикий зверь
Чу, поэт опять кропает
Захудалые стишки
А Федот опять таскает
Здоровенные мешки
Он картошечку ворует
На колхозных на полях
После ею же торгует
За неё берёт в рублях
Вроде мы живём в России
Только доллары в руке
Рассуждаем о насилье
На английском языке
А свою родну валюту
Равно, как и свой язык
Не колеблясь ни минуту
Забываем в тот же миг
Там скрипач за стенкой, стерва!
Мозги сверлит каждый день
А к соседке, что налево
Ходят все кому не лень
Там на кухне раздаётся
Трёхэтажный громкий мат
А Федот, когда напьётся
Шарит девок всех подряд
Слышь, приятель, не стесняйся
Заходи на огонёк
За столом располагайся
Пей из блюдечка чаёк
Правда здесь удобств не много
Здесь народу до хрена
Тридцать комнаток убогих
А уборная одна…
Бердов Роман
*****
Вот подъезд, пропахший кошками,
с недобитыми окошками,
с недоснятыми дверьми.
Вот он — прах его возьми!
Вот квартира коммунальная,
много-премногострадальная
поле битвы, поле слёз,
жизни полной и всерьёз.
Девять счётчиков стоят,
девять лампочек горят,
девять гордых поварёшек
над плитой чугунной в ряд!
Горнова Надежда
*****
Какие были времена,
Когда в квартире коммунальной
Мы жили,бедность не тая
И лучшей жизни в ожиданьи.
И часто снились по ночам
Кому — кусочек хлеба с маслом,
Кому — макуха по утрам,
Кому — бульон с куриным мясом…
Припев: Тетя Циля, тетя Соня, Дядя Виля, дядя Леня, Хаим, Лева, Мойша и Зилья… Я один в квартире русский, Ой, мне было очень грустно, Что евреем не родился я…
У Зямы папа был завмаг,
Мой папа — просто — инженером.
И хоть питались мы не так,
Казался папа мне примером.
Нас было семеро детей,
И каждый день буханку хлеба
Делил на ровных семь частей
Завсклад Илюша нам к обеду.
С тех пор прошло немало лет,
И все разъехались куда-то.
Давным-давно и дома нет,
И пусто там, где жил когда-то.
Ушла былая доброта,
Мне этих лет до боли жалко…
Не возродится никогда
Моя родная коммуналка…
Припев: Тетя Циля, тетя Соня, Дядя Виля, дядя Леня, Хаим, Лева, Мойша и Зилья… Я один в квартире русский, А когда бывает грустно, Вспоминаю вас, мои друзья!
*****
Плач по коммунальной квартире
Плачу по квартире коммунальной,
будто бы по бабке повивальной
слабо позолоченного детства,
золотого все-таки соседства.
В нашенской квартире коммунальной,
деревянной и полуподвальной,
под плакатом Осоавиахима
общий счетчик слез висел незримо.
В нашенской квартире коммунальной
кухонька была исповедальней,
и оркестром всех кастрюлек сводным,
и судом, воистину народным.
Если говорила кухня: «Лярва», —
«Стерва» — означало популярно.
Если говорила кухня: «Рыло»,
означало — так оно и было.
В три ноздри три чайника фырчали,
трех семейств соединив печали,
и не допускала ссоры грязной
армия калош с подкладкой красной.
Стирка сразу шла на три корыта.
Лучшее в башку мне было вбито
каплями с чужих кальсон, висящих
на веревках в белых мокрых чащах.
Наволочки, будто бы подружки,
не скрывали тайн любой подушки,
и тельняшка слов стеснялась крепких
с вдовьей кофтой рядом на прищепках.
Если дома пела моя мама,
замирали в кухне мясорубки.
О чужом несчастье телеграмма
прожигала всем соседям руки.
В телефон, владевший коридором,
все секреты мы орали ором
и не знали фразы церемонной:
«Это разговор не телефонный».
Нас не унижала коммунальность,
ни в жратве, ни в храпе, ни в одеже.
Деньги как-то проще занимались,
ибо коммунальны были тоже.
Что-то нам шептал по-человечьи
коммунальный кран водопровода,
и воспринималось как-то легче
горе коммунальное народа.
И когда пришла Победа в мае,
ко всеобщей радости и плачу, —
все пластинки, заглушив трамваи,
коммунально взвыли «Кукарачу».
Взмыли в небо каски и береты.
За столами места всем хватило.
Вся страна сдвигала табуреты,
будто коммунальная квартира.
Плачу по квартире коммунальной,
многодетной и многострадальной,
где ушанки в дверь вносили вьюгу,
прижимаясь на гвоздях друг к другу.
Неужели я сбесился с жиру,
вспомнив коммунальную квартиру?
Не бесились мы, когда в ней жили
не на жире, а на комбижире.
Бешенство — оно пришло позднее.
Стали мы отдельней, стали злее.
Разделило, словно разжиренье,
бешенство хватанья, расширенья.
Были беды, а сегодня бедки,
а ведь хнычем в каждом разговоре.
Маленькие личные победки
победили нас и раскололи.
В двери вбили мы глазки дверные,
но не разглядеть в гляделки эти,
кто соседи наши по России,
кто соседи наши по планете.
Я хочу, чтоб всем всего хватило —
лишь бы мы душой не оскудели.
Дайте всем отдельные квартиры —
лишь бы души не были отдельны!
Со звериной болью поминальной
плачу по квартире коммунальной,
по ее доверчиво рисковой
двери бесцепочной, безглазковой.
И когда пенсионер в подпитье
заведет случайно «Кукарачу»,
плачу я по общей победе,
плачу я по общему плачу.
с огурцами киснет банка,
только что подбитый глаз,
«Лиля! это в первый раз!»
ночью, тихо, из клозета,
пробираяся тишком,
«ЭТО КТО НЕ ГАСИТ СВЕТА???»
голос громкий, как клаксон.
вся разбужена квартира
навострился быстрый суд
светит лампочка в сортире
до неё ли уже тут?
танком вышел дядя Коля,
Марьиванна и Вован
тоном басовым «доколе?»
громыхнул, держа стакан
тут пошла уже пехота,
одуванчик божий наш,
«Ирод!», ну вот ей охота
лезть в ночной тот раскардаш?
*****
Какие-то друзья пришли ко мне вчера.
Это наш домовой комитет, ура!
Люди кричат, телевизор орет.
Кого сюда несет, зачем сюда несет?
Что? Да. Нет. Да.
Где горячая вода?
Где ваши квитанции?
Констанция, как станция?
Что? Да. Нет. Да.
Почему провода?
Себя ведете безобразно!
Почему так грязно?
Клокочет и кипит волчая нора.
Это коммунальная квартира!
Клокочет и кипит волчая нора.
Это коммунальная квартира!
Соседи мои знают, кто был у меня вчера,
Их интересует, кто приходил позавчера.
Это их активная жизненная позиция,
Регулярно вызывать милицию!
Злые люди в туалетах
Бьются о стульчак,
И корявыми руками
Дергают рычаг.
Нет воды и нету света,
Нет здесь ничего.
Ходят съемщики, как тени,
А кругом темно…
Раз-два-три-четыре, три-четыре,
Мы живем в коммунальных квартирах.
Раз-два-три-четыре, три-четыре,
Мы живем в коммунальных квартирах,
Анальных квартирах, анальных квартирах,
Тирах, тирах…
И ещё немного о поэзии...
Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!
Коммунальная квартира, в старом доме, номер пять.а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.
