Стихи о Северной Двине

Стихи о Северной ДвинеУ реки, у Северной Двины,
Где Архангельск град расположился —
Средь тайги и дивной тишины,
В древности, поморский род сложился.
Речка в море Белое течет,
А зимой стоит, покрыта льдами.
На брегах, ей отдают почет
Церкви с золотыми куполами.
Множество притоков и озёра,
Сухона и Юг, Исакогорка.
Ширь Двины, насколько хватит взора, —
Вам откроют кАрбас и моторка
И колёсный, «Гоголь» пароход…

Салов Николай

*****

Когда на Северной Двине я,
От тишины деревенея,
Взошёл на каменный голец,
Калёным шилом крик совиный
Меня пронзил до сердцевины,
До первых годовых колец.
И всё, что нажил я и прожил,
На миг до обморочной дрожи
Предстало серым и пустым.
А ветер гнал по небу блики
И как страницы вещей книги
Трепал зелёные листы.
И я, склоняясь всё покорней,
К воде тянуть пытался корни,
Чтоб мир испить наверняка.
Но снова задремало Лихо,
Ушла волна, и стало тихо
В наивных кущах ивняка.

Царёв Игорь

*****

Какой прекрасный летний вечер,
На водах Северной Двины!
Лицо ласкает тёплый ветер.
Паром в плену речной волны.

За горизонт садится солнце.
Прозрачен воздух, свеж и чист.
И словно в розовых оконцах
Сияют радостью лучи.

И разноцветною дугою
Украшен синий небосвод.
Летают чайки предо мною.
О, как прекрасен их полёт!

Я устремила взор на воду.
Хотелось думать и мечтать.
Какая дивная природа!
Какая в мире благодать!

Цыганок Татьяна

*****

Ой, Двина, Двина — ночи белые
Ночи белые, что вы сделали?
Ночи белые — мысли тёмные,
Вся любовь моя потаённая.
Ночи белые — мысли грешные,
Вся любовь моя безуспешная.

Ой, Двина, Двина — мне бы жить сполна.
Мне бы жить сполна, да любовь сильна,
Да любовь сильна потаённая…
Голова хмельна, забубённая,
Голова хмельна, забубённая.
Ой Двина, Двина — ширь бездонная

Ты зачем, Двина, застудила кровь,
Застудила кровь, да лишила снов.
Лишь моя любовь, да твоя любовь
Повстречаются — отогреют вновь.
В ночи белые повстречаются,
На Двине-реке повенчаются.

Ой, Двина, Двина, за волной волна,
За волной волна серебра полна
То любовь моя расплескалася,
Зорькой ясною разгоралася.
Зорькой ясною разгоралася,
По Двине-реке разливалася.

Воробьев В.

*****

Двина! Где взять мне силы, чтобы вспять
Твое теченье плавное погнать?
Чтоб я, твоей окутанный волной,
Был унесен на родину, домой?

На гребень бурь всегда стремился я,
Плечом раздвинуть грозовой простор.
Зачем же в рабстве гаснет жизнь моя?
И вынесу ли я такой позор?

О, если бы не только твой поток,
Но жизнь мою поворотить я мог, —
Я б, не колеблясь, повернул ее,
Чтоб снова петь отечество мое.

Нет! Я бы там не только песни пел.
Нет! Я бы там пловцом отважным был,
Все трудности бы я перетерпел,
Отдав труду ума и сердца пыл.

На родине и смерть была б легка:
Своя земля укрыла бы, как мать.
И над моей могилой песнь моя
Осталась бы как памятник стоять.

Моя душа не мирится с ярмом
Одна лишь дума голову гнетет:
«Возьми меня, неси меня, Двина,
В объятиях быстробегущих вод!»

Быть может, утешенье я найду,
Качаясь на седых твоих волнах,
И мой народ любовь мою поймет,
Увидев возвращающийся прах…

Двина, Двина!
О, если б только вспять
Твое теченье гордое погнать, —
Ты принесла б на родину мою
Меня и песнь свободную мою.

Муса Джалиль

*****

От Коряжмы до устья
в Белое море
Ты несешь свои воды
красавица наша, Двина.
Но беспечные люди
построили «с дуру» заводы,
Что нещадно и быстро
сгубили тебя.

По весне эти люди,
с детьми возле речки гуляя,
Удивляются, глядя
на черные льды.
Помнишь, старая
речка была голубая.
Не видать больше нам,
северяне, прозрачной воды.

Жарким летом захочется
с речкой всем телом обняться.
Как свежа и прохладна —
приятна живая вода.
Детям смерть не страшна,
жажда гонит детей искупаться.
«Помолитесь за них», —
простонала Двина.

Постников Анатолий

*****

Синей змейкой по лугам,
По пескам и бурой глине,
Пробираясь тут и там,
Двух потоков воды сдвинув,
С ветром наперегонки,
Мимо пристань, мимо леса.
Темны воды глубоки.
Там, где города и веси,
Разливается весной,
Льдом закована в морозы.
Берег красною каймой,
Сеть дорог и сетка просек,
Ароматы сочных трав,
Разноцветные мергели.
В сторону бежит рукав,
Натыкается на мели.
Солнце яркое палит,
Небо волны обнимает,
А река бурлит, шумит,
С ревом камни раздвигает.
И придя на край земли,
В моря белую пучину,
Где большие корабли,
Тонет Северная Двина.

Саленко Маргарита

*****

Русский север — земная услада,
Тишина и природы покой,
Истомленному сердцу отрада
Наблюдать твой рассвет над рекой.

Русский север — деревни родные
А вокруг все леса да леса,
И просторы твои неземные,
И закрытые мглой небеса.

Русский север — люблю твои лики,
Бег Двины, древних Храмов печаль,
Белых чаек тревожные крики,
И далекую синюю даль.

*****

Еду по мосту я над рекой,
Из окна автобуса гляжу.
Бросил взгляд — и потерял покой,
Все гляжу — и слов не нахожу!

Эту мощь не передать в словах,
Эту ширь не описать никак.
Душу охватил восторг и страх,
Тонет взгляд в далеких берегах.

К северу стремишься ты без сна
В блеске серебра и синевы.
Добрый день, красавица Двина,
Старшая сестра моей Невы!

Никитюк Владимир

*****

Печальной думою объятый,
Не находя в душе весны,
Люблю взирать в часы заката
На воды Северной Двины.
Двина, Двина, люблю твой шепот,
Тревожный белых чаек крик,
Веселых ливней буйный ропот
И тот щемящий сердце миг,
Когда осеннею порою
Печальный утренний прибой
Ласкает нежною волною
Благословенный берег твой.
Благословенно ты, о чудо,
О край суровой красоты,
В душе хранить я вечно буду
Твои священные черты.

*****

Разрезая волну, в даль плывёт пароход.
По суровой Двине, замедляя свой ход.

А на палубе нижней гитара поёт.
Её песнь одиноко в тумане плывёт.

И туманом окутан, совсем не артист
Всё играет, играет цыган-гитарист.

Зазвучали романсы — серебряный звон.
Неужели всё явь, неужели не сон?

Капитан, да скомандуй же: Полный вперёд!..
Ведь ещё не причал, пусть гитара поёт!

Будоражит романс, отнимая покой.
Я решила уже — не поеду домой.

Те волшебные звуки ловлю чуть дыша.
Слёзы капают, грусть, изболелась душа.

За цыганом, за песнями я поспешу.
Ты прости меня, мама. Тебя не спрошу.

Небо синее, поле и песни и лес
Мне дороже всех прежних насиженных мест.

В деревянный причал бьёт двинская волна.
Я стою одиноко, себе не вольна.

За кормой бурной пеною — грань бытия.
Уплывает свобода и песня моя.

Яркая Лена

*****

Мы плыли вниз по Северной Двине
На белом пассажирском теплоходе,
Который прежде назывался «Неман»,
Но был позднее переименован
В честь Фёдора Абрамова. Писатель
Был местным уроженцем. Вспоминаю
Публичное признание его
И яростное самобичеванье
За то, что в бытность в университете
На своего профессора донёс,
В чём каялся потом, возненавидев
Партийных искусителей своих.
Не в этом ли особенность души
Исконно русской? — Прежде нагрешить,
Дотла пропиться, грабить на дорогах,
Быть душегубом, татем полуночным,
Детоубийцей или стукачом,
А после под иконой жечь свечу,
Лоб кровянить поклонами земными,
Покаявшись в лихих своих поступках,
У Господа вымаливать прощенье,
И схиму принимать. Не потому ли
Веками здесь поют о Кудеяре,
А отроки святые не в чести?
Мы плыли вниз по Северной Двине
С фольклорными ансамблями из Тойвы,
Сольвычегодска, Котласа и прочих
Окрестных городов и деревень
На фестиваль в Архангельск. Вечерами
Мы приставали к берегу, и вновь
На пыльных сценах поселковых клубов,
На площадях прибрежных леспромхозов,
Под северными злыми комарами,
Плясали вилегодские старухи
В узорных полушалках расписных
И праздничных багряных сарафанах
С подгрудною высокой подпояской
И необъятным клетчатым подолом,
Рассчитанным на деревенских женщин,
Беременевших снова, что ни год.
Их песни, позабытые сегодня,
И танца неподдельное веселье,
Что недоступно профессионалам,
Крестьянские морщинистые лица,
Согбенные, но крепкие тела,
И тёмные беззубые улыбки,
Собравшимся иллюзию внушали,
Что в старину жилось повеселей.
Механики, завхозы, речники,
Надев льняные светлые рубахи,
Подхваченные пёстрым кушаком
С устюжскою затейливою вязью,
И волосы забрав под ремешок,
Преображались в древних берендеев,
Гудошников и гусляров, а ночью
На теплоходе рявкали гармони
И бешено гремела дискотека,
В сегодняшний перемещая век.
Я вспоминаю поселковый клуб,
Плакат «Добро пожаловать» над входом,
Крест-накрест заколоченные двери
Под надписью, и лужу у крыльца,
Вокруг которой зрители стоят,
А на крыльце кружится хоровод,
Платочками помахивая дружно.
Я вспоминаю контуры церквей
Преображенья или Воскресенья,
Плывущие над белою водой
Под берестою северного неба.
И таинство полночной тишины
Под неизбывным половодьем света,
Где сосны не отбрасывают тени,
И красок нет — лишь чернь и серебро.
Лесное царство пересыльных тюрем,
Владения зловещего ГУЛАГа,
Места захоронений безымянных,
И вышки зон и постоянный день,
Как в камере, где свет не гасят ночью,
Бессонница, что многодневной пыткой
Пытает обескровленный народ.
Как непохожа эта белизна
На петербургско-пушкинские ночи
С графическою оторочкой шпилей
И золотом неярким куполов!
А впереди, и сзади, и вокруг,
Струилась неподвижная Двина,
С обманчиво прозрачною водой,
Пропитанная аммиачным ядом
Бумажно-целлюлозных комбинатов
Коряжмы и Архангелогородья.
Свободная российская река.
С ее широких плоских берегов
Татарские не пили кони воду,
Увязнув безнадежно на пути
В болотах вологодских или ситских.
Исконная российская река, —
Не Дон, который к туркам уходил
В Азовщину; не Волга, что течёт
Меж берегов мордовских и болгарских,
Татарских, и чувашских, и калмыцких,
В Хвалынское впадающая море,
Где полумесяц пляшет на волне,
Подернутой азербайджанской нефтью;
Не Енисей тунгусский; не Иртыш,
Отобранный насильно у Кучума;
Не Днепр, что от постылых москалей
К родному убегает Запорожью,
Чернобыльской отравой поражённый;
Не Терек, что несется по камням,
Песком и кровью яростно плюясь,
И задыхаясь от бессильной злобы.
В течении Двины отобразилась
Неторопливость спутников моих,
Невозмутимых и русоволосых,
Архангелогородский говорок
С распевной гласной на исходе фразы.
Спокойная российская река
С болотистым многорукавным устьем.
Здесь Пётр когда-то вздумал строить флот,
Да после передумал, спохватившись,
Что не доплыть отсюда никуда, —
Ни в близкую, казалось бы, Европу,
Ни к прочим зарубежным берегам.
Пробить пути на Запад и Восток
Отсюда не сумели мореходы:
Ни Пахтусов, в Соломбале лежащий,
Усопший тридцати с немногим лет,
Ни к полюсу стремившийся Седов,
Себя велевший к нартам привязать,
И где-то от него невдалеке
Матросами задушенный своими.
Единственная русская река,
В российское впадающая море,
Откуда путь уходит в никуда —
Навстречу льду, безмолвию и мраку.

Городницкий Александр

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *