Стихи о сфинксе

Эдипа сфинкс, увы! он пилигрима
И ныне ждет на жизненном пути,
Ему в глаза глядит неумолимо
И никому он не дает пройти.
Как в старину, и нам, потомкам поздним,
Он, пагубный, является теперь,
Сфинкс бытия, с одним вопросом грозным,
Полукрасавица и полузверь.
И кто из нас, в себя напрасно веря,
Не разрешил загадки роковой,
Кто духом пал, того ждут когти зверя
Наместо уст богини молодой.
И путь кругом облит людскою кровью,
Костями вся усеяна страна…
И к сфинксу вновь, с таинственной любовью,
Уже идут другие племена.

Павлова Каролина

*****

Откуда взялся сфинкс,
Что — младше, пирамид!
В песчаных бурях,
Свой скрывая вид…
Тысячелетия,
Пустыни гордый страж,
Видавший, в зной,
Хамсины и мираж!
Твою загадку
Разгадал Эдип!
Ты, навсегда,
В пески пустыни, влип!

Глазунова Валентина

*****

Я Сфинкс грядущих поколений,
Мерцающих сквозь тьму времён,
Идущий по тропе побед и поражений,
И «Тайна» — лишь одно
Из множества моих имён.
Всё больше чёрных граней оживают,
Хоть, кажется, что нет уж им числа.
То жизни мои грани отражают,
Как двери в бесконечность — зеркала.
Ещё далёк мой путь до завершенья,
Мистерия плетёт судьбы канву…
И впереди страданья и лишенья.
Но в Океан из Света я войду,
Когда закончу путь перерождений
И навсегда из мира грёз уйду!

Андреева Галина

*****

У подножий древних пирамид,
Величаво голову подняв,
Лев древнеегипетский лежит,
Устремляя в бесконечность взгляд.

Сфинкс — не человек он и не зверь,
Пол лица исчезло навсегда,
Но при встрече искренне — поверь,
Ощущаешь прошлые века.

Нам масштабы эти не понять,
Измельчал теперешний народ,
Любит обсуждать и созерцать —
Только на века не создаёт.

Неужели были мудрецы,
Что умнее нынешних мужей,
Пирамиды строили, дворцы,
Храмы возводили из камней?

И стоят творения в веках,
Радую теперешний народ,
Не желая превращаться в прах —
Стражи исторических ворот!

Недюдин Валерий

*****

В знойной пустыне веками покоится сфинкс полногрудый,
Гордо главу приподняв и очей неподвижные взоры
В даль устремив беспредельную… Только песчаные груды
Всюду вокруг разостлалися в необозримом просторе…
— Кем ты воздвигнут, незыблемый страж раскаленной пустыни?
Кто твои мощные члены изваял рукой безыскусной?
Что за значение придал твоей он недвижной твердыне?
И отчего улыбаешься ты так загадочно-грустно?
Древнее ходит сказанье о том, как в Египет бежала
Божия Матерь с Младенцем Божественным из Палестины.
Был утомителен путь. С голубой вышины обливало
Знойное солнце лучами поверхность песчаной равнины.
Между гранитными лапами сфинкса Она приютилась;
Идол, своими объятьями тень расстилая над Нею,
Зной умерял нестерпимый. И вот незаметно спустилась
Тихая звёздная ночь, безмятежно, спокойно синея.
Сладостным сном позабылася Мать у подножья кумира,
И на руках у Нея Искупитель покоился мира…
Сфинкс ощутил неземного Создания прикосновенье,
И улыбнулся он, тайну пытаясь постичь искупленья…
Не оттого ли, поведай, пустыни жилец одинокий,
Не оттого ли ещё до сих пор отпечаток глубокий
Той неразгаданной тайны твои сохраняют черты,
И через много веков ещё все улыбаешься ты?

Константин Романов

*****

Ты — инок, сфинкс для полчища святых,
Поскольку лимб удобен для падений,
И праведники в хлопотах пустых
Апофеозом еженощных бдений
Добьются одного — увидят свет,
Но не поймут, откуда он и чей он,
И в хаосе блистающих комет
Твой след всегда намеренно рассеян.
Так и живи. Переводи слова
С язЫка на язык от века к веку,
Доволен тем, что не тебе молва
Приписывает и Содом и Мекку.

Будницкий Илья

*****

Лёг отдохнуть усталый сфинкс
У вечных пирамид.
Свирепый страж седых гробниц
Задумался — молчит…

Молчит и томно смотрит вдаль —
Куда-то на Восток.
Что в взгляде том? Тоска? Печаль?
А может быть упрёк?

А может вспоминает он,
Как много лет тому
Могучий, грозный фараон
Вёл войско на войну.

Иль вдруг привидилось ему,
Как тысячи рабов
Влачат гранитную плиту
Для храмов и дворцов.

А может мыслит он о том,
Что мир в грядущем ждёт,
О том, как вдруг восстанет он,
Когда черёд придёт…

Лежит себе огромный сфинкс
У вечных пирамид,
Свирепый страж седых гробниц
Устал и тихо спит…

Серьога

*****

О чем печалишься мой Сфинкс,
С несчастным видом обреченным,
Чего сидишь ты у воды,
Тоской немою удрученный,
Наполовину дикий зверь,
С лицом невинной стройной девы,
Кто в этой жизни мы теперь?
Чужие гости новой эры,
Ран вековых остался шрам,
Нас жизнь не мало потрепала,
Но все же как никто другой,
Ты так же близок к идеалу.

*****

Как будто славный победитель,
В пустыне дремлет исполин.
Египта мудрый покровитель,
Огромный Сфинкс среди равнин.
Восход восторженно встречает,
Истории бессменный гид.
Наверно, слишком много знает —
Хранитель вечных пирамид…
Кто, и когда? С какою целью,
Гигантский колосс изваял?
Кто над земною колыбелью,
К пескам навечно приковал?
Сомкнувши каменные губы,
Молчит он много тысяч лет.
Ветра и войны, очень грубо,
На нём оставили свой след…
А может, людям в назидание,
Однажды Сфинкс заговорит?
Откроет тайны мироздания,
Во все секреты посвятит…
Как будто славный победитель,
В пустыне дремлет исполин.
Египта мудрый покровитель,
Историй древних властелин.

Надежда Старостина-Котенко

*****

Вот у подножья древних пирамид
В молчанье вечном Сфинкс лежит.
В какие дали и пространства
Он устремил свой грустный взгляд?
Кого он ждёт из дальних странствий
Уж сколько тысяч лет подряд.
Его Создатели забыли,
Покинув на чужой земле…
Столетья дымкою проплыли,
Растаяли в тревожной мгле.

Андреева Галина

*****

Он камнем исполинским поглощен,
Стрелою времени растянут во весь рост,
Центр мира,
Ось вращенья звезд,
Наследие неведомых племен.
Забытой истины ревнивый страж,
Маяк утерянного знанья.
Пред ним
Вся жизнь моя — блужданье,
Весь смысл и суть ее —
Не больше чем мираж…

Клара Жабова

*****

Я пустынной шел дорогой
Меж отвесных, тесных скал, —
И внезапно голос строгий
Со скалы меня позвал.

Вечерело. По вершинам
Гас закат. Был дол во мгле.
Странный призрак с телом львиным
Вырос, ожил на скале.

Полузверь и полудева
Там ждала, где шла тропа.
И белели справа, слева
Кости, кости, черепа…

И, исполнен вещей веры
В полноту нам данных сил,
К краю сумрачной пещеры,
Человек, я подступил.

И сказал я: «Ты ли это,
Переживши сто веков,
Снова требуешь ответа?
Дай загадку, — я готов?!»

Но, недвижима на камне,
Тихо, зыбля львиный хвост,
Дева, взор вонзив в глаза мне,
Ожидала первых звезд:

«Вот загадка, о прохожий,
Ты, пришедший из долин!
Я тебя спрошу все то же,
Что услышал Лаев сын:

Кто из нас двоих загадка?

Валерий Брюсов

*****

Под оболочкой каменной, угрюмой,
Возможно, диковат и простоват,
Но не постичь, какой наполнен думой,
В какие мысли погрузился взгляд.
Какую даль пронзает, Бесконечность,
Века и грани — как ни назови…
Во всех эпохах торжествует Вечность,
Но смыслом Жизнь наполнится в Любви.
То Сфинкс постиг, в молчанье созерцая
И ощущая временной виток:
Любовь всегда, храня и созидая,
Вплетается в Космический поток.

Плаксина Нина

*****

Громады древних пирамид
Хранят суровое молчанье…
Поодаль, Сфинкса изваянье
Надменно на восток глядит.

Тысячелетия царит,
Оберегая мертвых тайны…
Бесстрастен лик многострадальный,
Как молью, временем побит.

Загадочен ушедший мир…
Мелодий отзвучавших лир
Нам не дозволено услышать.

Здесь вечности роскошен пир,
Светило падает в надир,
А Сфинкс ночной прохладой дышит…

Тарковская Ирина

*****

Веками облик неизменен мой…
Всё та же я — чудовище из камня:
Собачье тело, крылья, с головой
прекрасной девы… Сфинкс я, изваянье.

Лежу под солнцем жарким я в песках,
безвольна и уже вам не опасна…
А было время нагоняла страх
на путников, губила их напрасно.

Я знала всё. Загадку загадав,
ждала отгадки — было в ней спасенье…
Утихомирить тот мог злобный нрав,
кто мыслью победит меня в сраженье.

Вершила суд… Суров был приговор:
ответ не знаешь — прочь во тьму Аида!
Отгадчик всё ж нашёлся… и с тех пор
застыла кровь… Всё ж правит бал Фемида…

Мной восхищаются, как древностью святой…
Загадку отгадай? Куда же ты??? ПОСТОЙ!!!

Олля Лукоева

*****

В высях диск горячий тает,
Рыжий мёд стекает вниз.
Нет над Красным морем чаек,
Не стихает нежный бриз.

Мудрый сфинкс, суровый с виду,
Пирамиды сторожит,
Ибо с каждой пирамиды
Путь в бессмертие открыт.

Шевелит барханы ветер,
И до звёзд подать рукой…
Сторожит своё бессмертье
Сфинкс в пустыне золотой.

Фуникова Анна

*****

То ли патина веков, то ли Времени налет,
Мерцает в лучах полуночной Луны.
Вот тайны завеса сейчас упадет
И станут реальностью странные сны.
Разверзнутся желтые прорези глаз
И взглянут пронзительно прямо на вас!
Очнувшись от долгого, мертвого сна,
Восстанут бессмертные Сфинксы.
И в мире останется правда одна
В нули превратившая «иксы».
Всем станет понятно, что мир этот — ложь!
Откроется тайное знанье.
Дорогой нелегкой ты к свету пойдешь,
Изведав всю горечь страданья.

Андреева Галина

*****

Под солнцем жарким, беспощадным
У стен великих пирамид,
Таинственно всем улыбаясь,
В пустыне гордый Сфинкс стоит.

Века тебя не пощадили:
Ты крылья, диск свой потерял
Твой царский урей обломили,
А нос твой повредил вандал.

Ты смог объединить, что ценно,
Все. что задумано творцом:
Орла и Льва одновременно,
Тельца с божественным лицом.

Соединяя части света,
Юг, запад, север и восток —
Ты идеал для Человека!
Ты вечной мудрости исток!

Уверена, дорогу к счастью
Узнает от тебя лишь тот,
Кто обретет смирение, кротость.
С тропы терпения не свернет!

Перед твоей Великой тайной
Глаза закрыв, я помолчу.
Дыханье замерев, представлю —
Песчинкой в Космос я лечу!

Новик Татьяна

*****

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,
Голова поднялась, высока.
Задрожали слова оскорбленных богинь
И готовы слететь с языка…

Преломилась излучиной гневная бровь,
Зарываются когти в песке…
Я услышу забытое слово Любовь
На забытом, живом языке…

Но готовые врыться в сыпучий песок
Выпрямляются лапы его…
И опять предо мной — только тайный намек —
Нераскрытой мечты торжество.

Александр Блок

*****

Сфинкс

В глухом углу, сквозь мрак неясный
Угрюмой комнаты моей,
Следит за мной так много дней
Сфинкс молчаливый и прекрасный.

Не шевелится, не встает,
Недвижный, неприкосновенный,
Ему — ничто — луны изменной
И солнц вращающихся ход.

Глубь серую сменяя красной,
Лучи луны придут, уйдут,
Но он и ночью будет тут,
И утром гнать его напрасно.

Заря сменяется зарей,
И старше делаются ночи,
А эта кошка смотрит, — очи
Каймой обвиты золотой.

Она лежит на мате пестром
И смотрит пристально на всех,
На смуглой шее вьется мех,
К ее ушам струится острым.

Ну что же, выступи теперь
Вперед, мой сенешаль чудесный!
Вперед, вперед, гротеск прелестный,
Погружена и полузверь.

Сфинкс восхитительный и томный,
Или, у ног моих ложись,
Я буду гладить, точно рысь —
Твой мех пятнистый. мягкий, темный.

И я коснусь твоих когтей,
И я сожму твой хвост проворный,
Что обвился как Аспид черный,
Вкруг лапы бархатной твоей.

* * *

Столетий счет тебе был велен,
Меж тем как я едва видал,
Как двадцать раз мой сад менял
На золотые ризы зелень.

Но пред тобою обелиск
Открыл свои иероглифы,
С тобой играли гиппогрифы
И вел беседы василиск.

Видала ль ты, как, беспокоясь.
Изида к Озирису шла?
Как Египтянка сорвала
Перед Антонием свой пояс —
И жемчуг выпила, на стол
В притворном ужасе склоняясь.
Пока проконсул, насыщаясь
Соленой скумброй, пил рассол?

И как оплакан Афродитой
Был Адониса катафалк?
Вел не тебя ли Аменалк.
Бог, в Гелиополисе скрытый?

Ты знала ль Тота грозный вид,
Плач Ио у зеленых склонов,
Покрытых краской фараонов
Во тьме высоких пирамид?

* * *

Что ж, устремляя глаз сиянье
Атласное в окрестный мрак,
Иди. у ног моих приляг
И пой свои воспоминанья,

Как со Святым Младенцсм шла
С равнины Дева назаретской,
Ведь ты хранила сон их детский
И по пустыням их вела.

Пой мне о вечере багряном.
Том душном вечере, когда
Смех Антиноя, как вода,
Звенел в ладье пред Адрианом.

А ты была тогда одна
И так достать его хотела,
Раба, чей красен рот, а тело —
Слоновой кости белизна.

О Лабиринте, где упрямо
Бык угрожал из темноты,
О ночи, как пробралась ты
Через гранитный плинтус храма,

Когда сквозь пышный коридор
Летел багровый Ибис с криком
И темный пот стекал по ликам
Поющих в страхе Мандрагор,

И плакал в вязком водоеме
Огромный, сонный крокодил
И, сбросив ожерелья, в Нил
Вернулся в тягостной истоме.

Не внемля жреческим псалмам,
Их змея смела ты похитить
И ускользнуть, и страсть насытить
У содрогающихся пальм.

* * *

Твои любовники… за счастье
Владеть тобой дрались они?
Кто проводил с тобой все дни?
Кто был сосудом сладострастья?

Перед тобою в тростниках
Гигантский Ящер пресмыкался,
Иль на тебя, как вихрь, бросался
Грифон с металлом на боках?

Иль брел к тебе неумолимый
Гиппопотам, открывши пасть,
Или в Драконах пела страсть,
Когда ты проходила мимо?

Иль из разрушенных гробов
Химера выбежала в гневе,
Чтобы в твоем несытом чреве
Зачать чудовищ и богов?

* * *

Иль были у тебя ночами
Желанья тайные, и в плен
Заманивала ты сирен
И нимф с хрустальными плечами?

Иль ты бежала в пене вод
К Сидонцу смуглому, заране
Услышать о Левиафане,
О том, что близок Бегемот?

Иль ты, когда уж солнце село,
Прокрадывалась в мрак трущоб,
Где б отдал ласкам Эфиоп
Свое агатовое тело?
Иль ты в тот час, когда плоты
Стремятся вниз по Нилу тише,
Когда полет летучей мыши
Чуть виден в море темноты,

Ползла по краю загражденья,
Переплывала реку, в склеп
Входила, делала вертеп
Из пирамиды, царства тленья,

Пока, покорствуя судьбе,
Вставал мертвец из саркофага?
Иль ты манила Трагелага
Прекраснорогого к себе?

Иль влек тебя бог мух, грозящий
Евреям бог, который был
Вином обрызган? Иль берилл,
В глазах богини Пашт горящий?

Иль влюбчивый, как голубок
Астарты, юный бог тирийский?
Скажи, не бог ли ассирийский
Владеть тобой хотел и мог?

Чьи крылья вились над бесстрастным,
Как бы у ястреба, челом
И отливали серебром,
А кое-где горели красным?

Иль Апис нес к твоим ногам,
Свернув с назначенных тропинок,
Медово-золотых кувшинок
Медово-сладкий фимиам?

* * *

Как! ты смеешься! Не любила,
Скажи, ты никого досель.
Нет, знаю я, Амон постель
Делил с тобою возле Нила.

Его заслыша в тьме ночной,
Речные кони ржали в тине,
Он пахнул гальбаном пустыни.
Мидийским нардом и смолой.

Как оснащенная галера,
Он шел вдоль берега реки,
И волны делались легки,
И сумрак прятала пещера.

Так он пришел к долине той.
Где ты лежала ряд столетий.
И долго ждал, а на рассвете
Агат грудей нажал рукой.

И стад своим он, бог двурогий,
Уста устами ты сожгла,
Ты тайным именем звала
Его и с ним была в чертоге.

Шептала ты ушам паря
Чудовищные прорицанья,
Чудовищные волхвованья
В крови тельцов и коз творя.

Да, ты была женой Амона
В той спальне. словно дымный Нил,
Встречая страсти дикий пыл.
Улыбкой древней. негой стона.

* * *

Он маслом умащал волну
Бровей, и мраморные члены
Пугали солнце, точно стены,
И бледной делали луну.

Спускались волосы до стана
Желтей тех редкостных камней.
Что под одеждою своей
Несут купцы из Курдистана.

Лицо цвело, как муст вина,
Недавно сделанного в чанах,
Синее влаги в океанах
Синела взоров глубина.

А шея, плечи, на которых
Сеть жил казалась голубой,
И жемчуг искрился росой
На шелковых его уборах.

* * *

Поставленный на пьедестал.
Он весь горел, — и слеп глядящий,
Затем, что изумруд горящий
На мраморной груди сиял,

Тот страшный камень, полнолунье
В себе сокрывший (водолаз,
Найдя его в Колхиде, раз
Колхидской подарил колдунье).

Бежали на его пути
Увенчанные корибанты,
Суровые слоны-гиганты
Склонялись, чтоб его везти.

Нубийцы смуглые рядами
Несли носилки, чтоб он мог
Смотреть в простор больших дорог
Под радужными веерами.

Ему янтарь и стеатит
Стремил корабль, хитро раскрашен.
Его ничтожнейшие чаши
Нежнейший были хризолит.

Ему везли ларцы из кедра
С одеждой пышною купцы,
Носили шлейф за ним жрецы,
Им принцы одарялись щедро.

Пятьсот жрецов хранили дверь,
Пятьсот других молились, стоя,
Пред алтарем его покоя
Гранитного, — и вот, теперь

Ехидны ползают открыто
Среди поверженных колонн,
А лом разрушен, и с клонен
Надменный мрамор монолита.

Онагр приходит и шакал —
Дремать в разрушенных воротах,
Сатиры самок ищут в гротах,
Звеня в зазубренный цимбал

И тихо на высокой крыше
Мартышка Горура средь мглы
Бормочет, слыша, как стволы
Растут, сквозь мрамор, выше, выше.

* * *

А бог разбросан здесь и там:
Я видел каменную руку,
Все сжатую еще, на муку
Сыпучим данную пескам.

И часто, часто перед нею
Дрожала гордых негров рать
И тщетно думали поднять
Неслыханно большую шею

И бородатый бедуин,
Бурнус откидывая пестрый,
Глядит часы на профиль острый
Того, кто был твой паладин.

* * *

Иди, ищи обломки бога,
Омой их вечером в осе,
Один с одним, сложи их все
И призывай их к жизни строго.

Иди, ищи их, где они
Лежат, составь из них Амона
И в исковерканное лоно
Безумье прежнее вдохни.

Дразни словами потайными,
Тебя любил он, доброй будь!
Возлей на кудри нард, а грудь
Обвей полотнами тугими.

Вложи в ладони царский жезл
И выкрась губы соком ягод,
Пусть ткани пурпурные лягут
Вокруг его бесплодных чресл.

* * *

В Египет! Не страшна утрата!
Один лишь Бог сходил во тьму,
Пронзило бок лишь одному
Копье сурового солдата.

А эти? Нет, они живут!
Анубис все сидит в воротах,
Набрал он лотосов в болотах,
Они хребет твой обовьют.

И, на порфировое ложе
Облокотясь глядит Мемнон:
И каждым желтым утром он
Тебе поет одно и то же.

Нил с рогом сломанным все жег
В постели тинистой, во мраке,
И на засохнувшие злаки
Не разливает мутных вод.

Никто из них не умер; быстро
Сбегутся все они, любя,
И будут целовать тебя
Под звон тимпана или систра

Поставь же парус у ладьи,
Коней — у черной колесницы,
А если древние гробницы
Уже скучны тебе, иди

По следу льва, к его вертепам,
Поймай его средь диких скал
И умоляй, чтобы он стал
Твоим любовником свирепым.

С ним рядом ляг у тростника
И укуси укусом змея,
Когда ж он захрипит, слабея,
Ударь хвостом свои бока.

И тигра вымани из грота,
Своим супругом называй
И на спине его въезжий
Через Фиванские ворота.

Терзай его в пылу любви,
А если он кусаться будет,
Свали его ударом груди
И тяжкой лапой раздави.

* * *

Зачем ты медлишь Прочь отсюда!
Ты мне ужасна с давних пор,
Меня томит твой долгий взор,
О, вечно дремлющее чудо.

Ты задуваешь свет свечей
Своим дыханием протяжным,
И лоб мой делается влажным
От гибельной росы ночей.

Твои глаза страшны, как луны,
Дрожащие на дне ручьи,
Язык твой красен, как змея.
Которую тревожат струны.

Твой рот, как черная дыра,
Что факел или уголь красный
Прожег на пестроте прекрасной
Месопотамского ковра.

Прочь! Небо более не звездно.
Луна в восточные врата
Спешит, ее ладья пуста…
Прочь! Или будет слишком поздно.

Смотри. заря спугнула тень
Высоких башен. дождь струями
Вдоль окон льется и слезами
Туманный омрачает день.

Какая фурия в веселье
Тебя сквозь беспокойный мрак.
В питье царицы всыпав мак,
В студенческой забыла келье?

* * *

Какой нездешний грешный дух
Принес мне гибельный подарок?
О, если б свет мои был не ярок
И не приманивал вас двух.

Иль не осталось под луною
Проклятых более, чем я?
Аваны, Фарфара струя
Иссякла ль, что ты здесь, со мною?

О тайна, мерзкая вдвойне,
Пес ненавистный. прочь отсюда!
Ты пробуждаешь с жаждой чуда
Все мысли скотские во мне.

Ты называешь веру нишей,
Ты вносишь чувственность в мой дом,
И Аттис с поднятым ножом
Меня, смущенного, был чище.

Злой Сфинкс! Злой Сфинкс! Уже с веслом
Старик Харон стоит в надежде
И ждет, но ты плыви с ним прежде,
А я останусь пред крестом,

Где слезы льются незаметно
Из утомленных скорбью глаз,
Они оплакивают нас
И всех оплакивают тщетно.

Оскар Уайльд
(Перевод Николая Гумилёва)