Друзья мои! мы много жили,
Но мало думали о том:
В какое время мы живем,
Чему свидетелями были?
Припомним, что не без искусства
На грамотность ударил Даль —
И обнаружил много чувства,
И остроумье, и мораль;
Но отразил его Карнович,
И против грамоты один
Теперь остался Беллюстин!
Припомним: Михаил Петрович
Звал Костомарова на бой;
Но диспут вышел неудачен,-
И, огорчен, уныл и мрачен,
Молчит Погодин как немой!
Припомним, что один Громека
Заметно двинул нас вперед,
Что «Русский вестник», к чести века,
Уж издается пятый год…
Что в нем писали Булкин, Ржевский,
Матиль, Григорий Данилевский…
За публицистом публицист
В Москве являлся вдохновенный,
А мы пускали легкий свист,
Порой, быть может, дерзновенный…
И мнил: «Настала мне беда!» —
Кривдой нажившийся мздоимец,
И спал спокойно не всегда,
Схвативши взятку, лихоимец.
И русский пить переставал
От Арзамаса до Украйны,
И Кокорев публиковал,
Что есть дела, где нужны тайны.
Ну что ж? Решить нам не дано,
Насколько двинулись мы точно…
Ах! верно знаем мы одно,
Что в мире всё непрочно,
Где нам толкаться суждено,
Где нам твердит memento mori*
Своею смертью «Атеней»
И ужасает нас Ристори
Грозой разнузданных страстей
Николай Алексеевич Некрасов, 1860 год
________________________________
