Две сестры Персефоны — Сильвия Плат

Две девушки-сестры. Одна сидит
в каморке, а другая — нет.
День-вечер их дуэт, как тень и свет,
играющие в дни.

Та с арифмометром впотьмах
решает, прибыль или крах,
в покое, рейками обшитом.
И сухо щёлкает машинка.

за каждой суммой — метроном.
Бесплоден труд, суха слеза,
косы крысиные глаза,
бледна сестра как гном.

Другая — бронза, что земля,
златым секундам внемлет лёжа,
пыльца на солнце. Осторожно
её баючат маки. Гля,

шелка их алые горят,
кровь лепестков покрыла
клинок светила.
На зелени, сама заря,

невестой солнца став, та вскоре
вынашивает семя воли.
В траве, горда собой, без боли
рожает короля. Другая — горечь,

бледна, что твой лимон,
кривая девушка, темна,
уходит в землю — хоть не жена,
да к червю-мужу: с плотью он.

Сильвия Плат, 1956 год
(Перевод Терджимана Кырымлы)

*****

Две девочки в доме:
Одна сидит, у другой места нет.
Весь день играет меж ними
Тени и света дуэт.

В комнате тёмной с панелями
Проблемы решает одна
Математикой, бьётся неделями
Над решеньем, суха и бледна,

Отмеряют время щелчки сухие,
Пока складывает суммы и мысли,
Глаза скосила по-крысьи,
Занятья её пустые.

Другая, бронзова, как земля,
Лежит, слыша, как золотой
Дождь, словно пыльцой,
Воздух пронзил и поля.

Глядит она в дрёме, лёжа
На шёлковом маковом ложе,
Как лепестки кровью горя,
Пылают, у зелёного алтаря

С солнцем обручена,
С семенами растёт, горда
Она плодами труда,
И царя понесла она.

Другая опустошена,
Как лимон, горька и кисла,
Девственность в гроб унесла,
Не женщина, но червя жена.

Сильвия Плат, 1956 год
(Перевод Яна Пробштейна)

*****

Две девушки есть, и одна весь день
В доме сидит, а другая снаружи.
Весь день между сёстрами светотень
Играет, танцует и кружит.

В обшитой деревом тёмной комнате
Первая всё решает задачи,
Чахнет и сохнет над счётной машинкой,
А сухие щелчки отмечают время,

Покуда рассчитывает она
Итоги убыточного предприятия.
Глаза её бегают, словно мыши,
Слабы её мышцы, она бледна.

Вторая, румяная, как земля,
Дремлет на маковом ложе
И слышит, как вместе с пыльцой
Щелчки улетают по светлому воздуху;

И видит, как маковые лепестки —
Полнокровного пламени языки —
Пылают перед клинками солнца.
И вот у зелёного алтаря

Она венчается с солнцем, и вот,
Лёжа в траве, с семенами растёт,
В гордом труде живёт и царя
Во чреве своём несёт.

Другая, лимонно кисла и желта,
До предела хранит корявое девство.
Но некуда деться — червю жена,
В теле без дела уходит в могилу.

Жена, но не женщина. И над ней
Надпись: любовь да не будет скупой,
Не то не взрастить ей жатвы иной,
Кроме чёрных надгробных камней.

Сильвия Плат, 1956 год
(Перевод Филиппа Хаустова)

*****

Two girls there are: within the house
One sits; the other, without.
Daylong a duet of shade and light
Plays between these.

In her dark wainscoted room
The first works problems on
A mathematical machine.
Dry ticks mark time

As she calculates each sum.
At this barren enterprise
Rat-shrewd go her squint eyes,
Root-pale her meager frame.

Bronzed as earth, the second lies,
Hearing ticks blown gold
Like pollen on bright air. Lulled
Near a bed of poppies,

She sees how their red silk flare
Of petaled blood
Burns open to the sun’s blade.
On that green alter

Freely become sun’s bride, the latter
Grows quick with seed.
Grass-couched in her labor’s pride,
She bears a king. Turned bitter

And sallow as any lemon,
The other, wry virgin to the last,
Goes graveward with flesh laid waste,
Worm-husbanded, yet no woman.

Inscribed above her head, these lines:
While flowering, ladies, scant love not
Lest all your fruit
Be but this black outcrop of stones.

Sylvia Plath, 1956