Excelsior — Генри Лонгфелло

Тропой альпийской в снег и мрак
Шел юноша, державший стяг.
И стяг в ночи сиял, как днем,
И странный был девиз на нем:
«Excelsior!»

Был грустен взор его и строг,
Глаза сверкали, как клинок,
И, как серебряный гобой,
Звучал язык для всех чужой:
«Excelsior!»

Горели в окнах огоньки,
К уюту звали очаги,
Но льды под небом видел он,
И вновь звучало, словно стон:
«Excelsior!»

«Куда? — в селе сказал старик. —
Там вихрь и стужа, там ледник,
Пред ним, широк, бежит поток».
Но был ответ, как звонкий рог:
«Excelsior!»

Сказала девушка: «Приди!
Усни, припав к моей груди!»
В глазах был синий влажный свет,
Но вздохом прозвучал ответ:
«Excelsior!»

«Не подходи к сухой сосне!
Страшись лавины в вышине!» —
Прощаясь, крикнул селянин.
Но был ответ ему один:
«Excelsior!»

На Сен-Бернардский перевал
Он в час заутрени попал,
И хор монахов смолк на миг,
Когда в их гимн ворвался крик:
«Excelsior!»

Но труп, навеки вмерзший в лед,
Нашла собака через год,
Рука сжимала стяг, застыв,
И тот же был на нем призыв:
«Excelsior!»

Меж ледяных бездушных скал
Прекрасный, мертвый он лежал,
А с неба, в мир камней и льда
Неслось, как падает звезда:
«Excelsior!»

Генри Уодсворт Лонгфелло, 1841 год
(Перевод Левика В.)
__________________________________

* Вперед и выше! (лат.)

*****

В горах спадают тени враз,
Селом альпийским в этот час
По снегу юноша нес флаг,
Где был начертан странный знак:
Excelsior!

Был грустен он, но взгляд сиял —
На битву вынутый кинжал,
И словно серебристый рог
Звучал неведомый здесь слог:
Excelsior!

Свет в окнах и каминов дым
К уюту звали, но над ним
Блеск ледников провидел он,
И с губ его сорвался стон:
Excelsior!

«Не возвратились, кто ушли», —
Сказал старик. — «Метель вдали.
В потоках горных брода нет».
Но горном прозвучал ответ:
Excelsior!

Сказала дева: «Отдохни.
На эту грудь главу склони».
И взгляд его был полон слез,
Но шепотом он произнес:
Excelsior!

«Держись подальше от лавин», —
Напутствовал простолюдин,
«Да будет ночь твоя добра», —
И принесли ответ ветра:
Excelsior!

На Сен-Бернаре на заре,
Молитвы вознося горе,
Монахи услыхали крик,
Он воздух всколыхнул на миг:
Excelsior!

Собакою был найден он,
Наполовину погребен,
Из рук не выпустил он флаг,
Где был начертан странный знак:
Excelsior!

Во льду и мраке, там, где пал,
Прекрасен все же, он лежал.
И, неба дальнего отсвет,
Летело, как звезда, в ответ:
Excelsior!

Генри Уодсворт Лонгфелло, 1841 год
(Перевод Скрябина А.)

*****

По скалам и кручам
В порыве могучем
Бестрепетно юноша шел.
И бросил он вызов клубящимся тучам,
Смел, как орел:
«Выше!»
Усталый от муки,
В упрямые руки
Ревниво он знамя зажал,
И голос его, точно трубные звуки
Вдаль уплывал:
«Выше!»
Отрадно мерцали,
Манили и звали
В окрестных селеньях огни,
А здесь ледники, словно тени, вставали.
Давили они…
«Выше!»
О, юноша странный
Храни свои раны,
Назад возвращайся от бед —
Сказал ему старец, — теперь уж не рано…
И что же в ответ?
«Выше!»
О, юноша милый
Храни свои силы,
Я дам тебе ласку и свет, —
Сказала красавица, — там ведь могила…
И что же в ответ?
«Выше!»
Когда в умиленье
Творил песнопенья
Отшельник святой на заре,
Услышал он голос, как гром в отдаленьи
На дальней горе:
«Выше!»
И только весною
Безумца-героя
Замерзшим в сугробах нашли.
Застыло в руке его знамя святое,
На нем же прочли:
«Выше!»
И были бесстрастны,
И были прекрасны
Черты молодого лица.
И солнце ласкало на знамени ясном
Завет мертвеца:
«Выше!»

Генри Уодсворт Лонгфелло, 1841 год
(Перевод Вяткина Г. А.)

*****

Уж Альпы крыла ночь туманом.
Селом, схороненным в снегах,
Шел юный путник и в руках
Нес знамя с начертаньем странным:
Excelsior!

Чело задумчиво и строго;
Но взгляд, как обнаженный меч,
Порой сверкал; звучала речь
Как звон серебряного рога:
Excelsior!

Вокруг сверкали так приветно
В домах огни; а с высоты,
Как призраки, грозили льды;
Но он шептал свой клич заветный:
Excelsior!

Генри Уодсворт Лонгфелло, 1841 год
(Перевод Михайлова М. Л.)

*****

The shades of night were falling fast,
As through an Alpine village passed
A youth, who bore, ‘mid snow and ice,
A banner with the strange device,
Excelsior!

His brow was sad; his eye beneath,
Flashed like a falchion from its sheath,
And like a silver clarion rung
The accents of that unknown tongue,
Excelsior!

In happy homes he saw the light
Of household fires gleam warm and bright;
Above, the spectral glaciers shone,
And from his lips escaped a groan,
Excelsior!

«Try not the Pass!» the old man said;
«Dark lowers the tempest overhead,
The roaring torrent is deep and wide!»
And loud that clarion voice replied,
Excelsior!

«O stay,» the maiden said, «and rest
Thy weary head upon this breast!»
A tear stood in his bright blue eye,
But still he answered, with a sigh,
Excelsior!

«Beware the pine tree’s withered branch!
Beware the awful avalanche!»
This was the peasant’s last Good-night,
A voice replied, far up the height,
Excelsior!

At break of day, as heavenward
The pious monks of Saint Bernard
Uttered the oft-repeated prayer,
A voice cried through the startled air,
Excelsior!

A traveller, by the faithful hound,
Half-buried in the snow was found,
Still grasping in his hand of ice
That banner with the strange device,
Excelsior!

There in the twilight cold and gray,
Lifeless, but beautiful, he lay,
And from the sky, serene and far,
A voice fell, like a falling star,
Excelsior!

Henry Wodsworth Longfellow