С родного очага судьбиной
Давно отрезанный ломоть,
Закабалён я был чужбиной
И осуждён в ней дни молоть.
Как ни мелю, всё по-пустому:
Не перемелется мука,
Одну мякину да солому
Сбирает нехотя рука.
Между собой всё так похоже:
День каждый завтрашнему дню
Передаёт одно и то же,
И ночи ночь — тоску свою.
Бессонница, как ведьма злая,
И с нею дочь её, хандра,
Ночь напролёт надоедая,
Торчат у праздного одра.
И вы здоровья, силы свежей,
Как я, пришли сюда искать:
В нас немощь и недуги те же,
И сна чужда нам благодать.
Кажись, выносим труд немалый,
Чтоб только сном глаза сомкнуть,
Читаем русские журналы,
А всё не можем мы заснуть.
Такая, знать, у нас натура,
Что ни подушки, ни тюфяк,
Ни русская литература
Не убаюкают никак.
Досадно, тяжело и больно;
Так горемычный часовой
Стоит и слышит, как привольно
Весь стан храпит во тьме ночной.
Посмотришь, всё благополучно
Спят русским сном от русских книг;
От них мне до зевоты скучно,
А сна не выжмешь ни на миг.
Судьба свела нас издалеча
В чужой и тихой стороне;
Будь в добрый час нам эта встреча!
Чего желать и вам, и мне?
«Царевичу младому Хлору»
Молюсь, чтоб, к нам он доброхот,
«Нас взвёл на ту высоку гору,
Где без хлорала сон растёт».
Пётр Андреевич Вяземский, август 1874 года, Гомбург
