Николай Глазков — советский поэт, переводчик. Представляем вашему вниманию лучшие стихи Николая Глазкова.
Честь
— Береги честь смолоду! —
Справедливо слово то.
Было много раз оно
Там, где надо, сказано!..
Но и в зрелые года
Честь твоя — не ерунда,
И её — об этом речь —
Тоже следует беречь!
А в преклонном возрасте
Честь дороже почести:
Жизнь осмысленна, коль есть
Сохранившаяся честь!
Ну, а после? Ну, а после?..
Если жизнь прошла без пользы,
То от жизни толка чуть:
Остаётся только жуть.
Люди добрые, поверьте:
Честь нужна и после смерти.
Долговечней жизни честь —
Это следует учесть!
*****
Хочу, чтоб людям повезло
Хочу, чтоб людям повезло,
Чтоб гиря горя мало весила,
Чтоб стукнуть лодкой о весло —
И людям стало сразу весело.
Там весь мир пополам не расколот
И поэты не знают преград.
Вы не верите в этот город,
Вы не верите в Поэтоград.
Вы наденете платье цвета
Черного бутылочного стекла,
И пойдете на край света,
И себе не найдете угла.
Все Вам будет враждебно и чуждо,
Потому что Вы их умней,
Где нет мысли, не может быть чувства,
Бросьте их и отдайтесь мне.
Эти сволочи Вас заманили
В логово их мелочей.
Вы за меня ИЛИ
За сволочей?
Приходите ко мне. Занавесим окно
(для рифмы) шторой.
И будем пить
За такую дружбу, меж нами которой
Нет и не может быть.
За такую дружбу, где тайны нет,
Чтобы было нам хорошо…
Славлю время, которое настанет,
А не то, какое прошло.
*****
Языковед
В ту ночь разведчики-ребята
Явились в штаб полка,
И командир обвёл их взглядом
И объяснил, что очень надо
Доставить «языка».
Пошли ребята по дороге,
За лесом поворот,
А ночь была полна тревоги
В тот сорок скверный год.
Вот лес. Прижались к лесу ближе.
Чуть слышен листьев хруст.
Идут, идут как можно тише…
И вдруг: — Сдавайся, рус!..
Их трое, и фашистов трое,
Вокруг глухая ночь.
Тогда сказал разведчик Боря:
— Ты сам сдавайся, дойч!
Была ночная схватка эта
Проста и коротка…
Разведчик Боря в час рассвета
Доставил «языка».
За двух товарищей убитых
Ему в тот самый час
Хотелось пристрелить бандита,
Да помешал приказ.
С тех пор прошло немало вёсен,
Борис Иваныч сед,
Но до сих пор его в колхозе
Зовут «Языковед»!
*****
Куда спешим? Чего мы ищем?
Куда спешим? Чего мы ищем?
Какого мы хотим пожара?
Был Хлебников. Он умер нищим,
Но Председателем Земшара.
Стал я. На Хлебникова очень,
Как говорили мне, похожий:
В делах бессмыслен, в мыслях точен,
Однако не такой хороший.
Пусть я ленивый, неупрямый,
Но всё равно согласен с Марксом:
В истории что было драмой,
То может повториться фарсом.
1945 год
*****
Герои, и только герои!
Героев рождает горе
С его положеньем скверным:
Достаточно было героев
В безрадостном сорок первом!..
Увы! Одного героизма
Для веской победы мало —
Потребовались механизмы
Осмысленного металла.
Наука, ломая и строя,
Решает любое сраженье,
Но точной наукой герои
Не сняты с вооруженья!..
Героев рождает счастье,
Героев рождает богатство —
Герои способны умчаться
В космическое пространство!
Когда на пути благородном
Великое и удалое,
То к подвигам новым пригодны
Герои, и только герои!
*****
Каждый день
Каждый день
Это жизни модель.
Пробужденье —
Рожденье.
Утро —
Детство и юность,
Мудро
За утро волнуюсь.
Если утро проспал я
Или утро пропало,
То и зрелости полдень
Никуда не годен!..
Если утро пропало,
Поступил опрометчиво,
Ибо времени мало
Остаётся до вечера.
Вечер похож на старость:
Чувствуется усталость,
Очень мало осталось
До неизбежной полночи…
День бесполезный вспомните,
День ускользнувшего счастья…
Тянет ко сну. Сон похож на смерть.
Как перед смертью не надышаться,
Так и сегодня уже не успеть,
Не успеть и не преуспеть.
Остаётся надежда назавтра,
Завтра может пройти не затхло,
Завтра может пройти величаво,
Завтра нас увенчает слава!..
Ждать не долго ещё
Одного дня.
Хорошо,
Что модель не одна!
*****
Всё происходит по ступеням
Всё происходит по ступеням,
Как жизнь сама.
Я чувствую, что постепенно
Схожу с ума.
И, не включаясь в эпопеи,
Как лампа в ток,
Я всех умнее — и глупее
Среди дорог.
Все мысли тайные на крики
Я променял.
И все написанные книги, —
Все про меня.
Должно быть, тишина немая
Слышней в сто крат.
Я ничего не понимаю,
Как и Сократ.
Пишу стихи про мир подлунный
Который раз?
Но всё равно мужик был умный
Екклезиаст.
В реке причудливой, как Янцзы,
Я затону.
Пусть не ругают вольтерьянцы
Мою страну.
1943 год
*****
Моя жена
Не две дороги светлого стекла,
Не две дороги и не две реки…
Здесь женщина любимая легла,
Раскинув ноги Волги и Оки.
Запрокинув руки рукавов
И золото своих песчаных кос,
Она лежит на ложе берегов
И равнодушно смотрит на откос.
Кто знает, что она моя жена?
Я для неё не пожалею строф,
Хотя не я дарил ей кружева
Великолепно связанных мостов.
Она моя жена, а я поэт…
Сто тысяч раз изменит мне она, —
Ни ревности, ни ненависти нет:
Бери её, она моя жена!
Она тебя утопит ни за грош:
Есть у неё на это глубина,
Но, если ты действительно хорош,
Возьми её, — она моя жена.
Возьми её, одень её в гранит,
Труды и камни на неё затрать…
Она такая, что не устоит
И даст тебе всё то, что сможет дать!
*****
Существует четыре пути
Существует четыре пути.
Первый путь — что-нибудь обойти.
Путь второй — отрицание, ибо
Признаётся негодным что-либо.
Третий путь — на второй не похож он,
В нём предмет признаётся хорошим.
И четвёртый есть путь — настоящий,
Над пространством путей надстоящий:
В нём предмет помещается в мире.
Всех путей существует четыре.
1942 год
*****
Когда автор не известен
Пускай нам живописец не знаком,
Он требует подхода осторожного —
И мы его работу назовём
Картиной неизвестного художника.
Он числится в музее, как и тот,
Который славен именем и отчеством.
Его изобразительных работ
Никто не назовёт народным творчеством.
А поговорку, сказочный сюжет,
Который чрезвычайно занимателен,
Былину тех, частушку этих лет
Должны назвать прозаик и поэт
Трудами неизвестного писателя!..
Талантливо творил во все века
Коллега наш, неутомимый праведник.
На главных площадях наверняка
Ему давно пора поставить памятник!..
*****
За неведомым бредущие
За неведомым бредущие,
Как поэты, сумасшедшие,
Мы готовы предыдущее
Променять на непришедшее.
Не тужи о нас. Нам весело
И в подвале нищеты;
Неожиданность инверсии
Мы подняли на щиты.
1943 год
*****
Пусть будет эта повесть
Пусть будет эта повесть
Написана всерьёз
О людях тех, чья совесть
Чиста, как Дед Мороз.
Один из них пропойца,
По пьянству богатырь,
И светит ярче солнца
Его душе бутыль.
Чтоб водка вместо чая
Струилась как река,
Он пропил всё, включая
И друга, и врага.
И в день весёлый мая
Привёл меня туда:
Одна стена прямая,
Другая — как дуга.
От края и до края
Примерно два шага.
И комната такая
Не очень велика.
Однако очень славно,
Не ведая забот,
Там девочка Светлана
Безвыездно живёт.
Она провоевала
Число иных годов
И видела немало
Людей и городов.
По Западной Европе
Поездила она.
Хранятся в гардеробе
Медали, ордена…
Я это понимаю,
Хоть сам не бил врага…
Одна стена прямая,
Другая — как дуга.
И свет не льётся яркий,
Окно затемнено.
Под Триумфальной аркой
Запрятано оно.
И лампочка мигает
Всего в пятнадцать свеч,
Но это не мешает
Веселью наших встреч.
Мы курим, дым вздымая
Почти до потолка.
Одна стена прямая,
Другая — как дуга.
1950 год
*****
Раздумья
— 1 —
Нам нравится удача без труда,
Она встречается не очень часто.
На счастье я надеюсь иногда,
Но лучше не надеяться на счастье.
Ему — увы — сопутствует беда.
— 2 —
Трудиться надо с полною отдачей:
От творчества я человеком стал,
Но если вдохновенья не истрачу…
Есть выраженье: мёртвый капитал.
Что может быть несчастнее колодца,
Который превращается в болотце?
Его воды никто не пожелал.
— 3 —
О доблестях, о подвигах, о славе
Любой чудак мечтать, конечно, вправе,
Ещё не поздно, радужна мечта.
Что будет, если смолкнут птичьи песни?
Когда мечта, как летний сон, исчезнет,
Её зимой заменит пустота!
— 4 —
Гениальность часто не в чести,
Актуальность не доска Почёта,
Но неповторимые пути
И открытья не смахнуть со счёта.
Человек ржавеет, как металл,
Если нету у него исканий,
Вижу одинаковый финал
У изобретений и изданий!
— 5 —
Железный век железно умер,
А наше время удалей его:
Разумный человек подумал
О всей таблице Менделеева.
В век повсеместного прогресса
Уран сильнее, чем железо!
— 6 —
Не очень трудно безрассудно
Идти проторенной тропой,
Любым героем стать не трудно,
И трудно быть самим собой!
Нет если собственной удачи,
Успехи — те же неудачи!
— 7 —
Растут всего быстрее сорняки,
Они толпятся возле каждой дачи.
Свирепствуют рассудку вопреки
Иллюзии, как телепередачи.
Нам часто досаждают дураки,
О пустяках бессмысленно судача.
Чтоб не потратить жизнь на пустяки,
Которые вредны, как неудачи,
Есть мудрость. От неё не убеги!
— 8 —
Ошибки мне сопутствуют всегда,
Свершаю их и в шахматах, и в жизни
И не могу сказать, что без вреда,
Пожалуй, многие из них излишни:
Обидно — не исчезнут без следа,
В час горести не вызовут улыбки.
Утешусь тем, что признаю ошибки!
*****
Я сам себе корёжу жизнь
Я сам себе корёжу жизнь,
Валяя дурака.
От моря лжи до поля ржи
Дорога далека.
Но жизнь моя такое что,
В какой тупик зашла?
Она не то, не то, не то,
Чем быть она должна.
Жаль дней, которые минут,
Бесследьем разозля,
И гибнут тысячи минут,
Который раз зазря.
Но хорошо, что солнце жжёт
А стих предельно сжат,
И хорошо, что колос жёлт
Накануне жатв.
И хорошо, что будет хлеб,
Когда его сберут,
И хорошо, что были НЭП,
И Вавилон, и Брут.
И телеграфные столбы
Идут куда-то вдаль.
Прошедшее жалеть стал бы,
Да ничего не жаль.
Я к цели не пришёл ещё,
Идти надо века.
Дорога — это хорошо,
Дорога далека.
*****
Лез всю жизнь в богатыри да в гении
Лез всю жизнь в богатыри да в гении,
Небывалые стихи творя.
Я без бочки Диогена диогеннее:
Сам себя нашёл без фонаря.
Знаю: души всех людей в ушибах,
Не хватает хлеба и вина.
Даже я отрёкся от ошибок —
Вот какие нынче времена.
Знаю я, что ничего нет должного…
Что стихи? В стихах одни слова.
Мне бы кисть великого художника:
Карточки тогда бы рисовал.
Я на мир взираю из-под столика,
Век двадцатый — век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней!
*****
Эрмитаж
Во дворце, где у царских семей
Зимнее было становище,
Теперь Эрмитаж — так зовется музей,
В котором хранятся сокровища.
Чтоб обойти эти груды добра,
Не хватит, пожалуй, и месяца.
Посуда из чистого серебра,
Хрустальные люстры светятся,
Картины предыдущих веков,
Гобелены и статуи,
Знамена, отбитые у врагов,
Звездные, полосатые…
Из малахита и лазурита
Вазы, колонны, столики —
Все это доступно, все это открыто
И школьнику и историку!..
*****
На недоступной высоте
На недоступной высоте
Хранит базальтовая башня
Цветные подписи всех тех,
Кто на неё влезал бесстрашно.
У экзотических Столбов
Такая формула есть: Эмма
Плюс Глеб равняется любовь —
Нова, как вечность, эта тема.
На вековом таймырском льду,
Который тает раз в столетье,
Я надпись милую найду:
Здесь побывали Света, Петя.
Там, где пехота не пройдёт,
Не проберутся и танкисты,
До тех высот,
До тех широт
Дойдут товарищи туристы!
*****
Девятое мая
Ночь. По эфиру, народы радуя,
О мире миру вещает радио —
И от рассвета до салюта
Победа эта звенит повсюду.
На радость людям небо в алом
Гремит салютом небывалым!
Идет солдат — отважный воин,
Всех больше рад он и доволен.
Он победил в огне сраженья,
Он позабыл свои лишенья,
Чтоб человеки изобилья
Его вовеки не забыли!
1945 год
