Лучшие стихи Семена Надсона

Лучшие стихи Семена Надсона

Семен Надсон — русский поэт-народник, продолжатель традиций некрасовской школы. Представляем вашему вниманию лучшие стихи Семена Надсона.

Поэзия

За много лет назад, из тихой сени рая,
В венке душистых роз, с улыбкой молодой,
Она сошла в наш мир, прелестная, нагая
И гордая своей невинной красотой.
Она несла с собой неведомые чувства,
Гармонию небес и преданность мечте, —
И был закон её — искусство для искусства,
И был завет её — служенье красоте.

Но с первых же шагов с чела её сорвали
И растоптали в прах роскошные цветы,
И тёмным облаком сомнений и печали
Покрылись девственно-прекрасные черты.
И прежних гимнов нет!.. Ликующие звуки
Дыханием грозы бесследно унесло, —
И дышит песнь её огнём душевной муки,
И тернии язвят небесное чело!..

1880 год

*****

На заре

Заревом заката даль небес объята,
Речка голубая блещет, как в огне;
Нежными цветами убраны богато,
Тучки утопают в ясной вышине.
Кое-где, мерцая бледными лучами,
Звездочки-шалуньи в небесах горят.
Лес, облитый светом, не дрогнет ветвями,
И в вечерней неге мирно нивы спят.
Только ты не знаешь неги и покоя,
Грудь моя больная, полная тоской.
Что ж тебя волнует? Грустное ль былое,
Иль надежд разбитых безотрадный рой?
Заползли ль змеею злобные сомненья,
Отравили веру в счастье и людей,
Страсти ли мятежной грезы и волненья
Вспыхнули нежданно в глубине твоей?
Иль, в борьбе с судьбою погубивши силы,
Ты уж тяготишься этою борьбой
И, забыв надежды, мрачно ждешь могилы,
С малодушной грустью, с желчною тоской?
Полно, успокойся, сбрось печали бремя:
Не пройдет бесплодно тяжкая борьба,
И зарею ясной запылает время,
Время светлой мысли, правды и труда.

Апрель 1878 года

*****

Любовь — обман, и жизнь — мгновенье

Любовь — обман, и жизнь — мгновенье,
Жизнь — стон, раздавшийся, чтоб смолкнуть навсегда!
К чему же я живу, к чему мои мученья,
И боль отчаянья, и жгучий яд стыда?
К чему ж, не веруя в любовь, я сам так жадно,
Так глупо жду ее всей страстною душой,
И так мне радостно, так больно и отрадно
И самому любить с надеждой и тоской?
О сердце глупое, когда ж ты перестанешь
Мечтать и отзыва молить?
О мысль суровая, когда же ты устанешь
Всё отрицать и всё губить?
Когда ж мелькнет для вас возможность примиренья?
Я болен, я устал… Из незаживших ран
Сочится кровь и [нрзб] прокляты сомненья!
Я жить хочу, хочу любить, — и пусть любовь — обман.

*****

Заря лениво догорает

Заря лениво догорает
На небе алой полосой;
Село беззвучно засыпает
В сияньи ночи голубой;
И только песня, замирая,
В уснувшем воздухе звучит,
Да ручеек, струей играя,
С журчаньем по лесу бежит…
Какая ночь! Как великаны,
Деревья сонные стоят,
И изумрудные поляны
В глубокой мгле безмолвно спят…
В капризных, странных очертаньях
Несутся тучки в небесах;
Свет с тьмой в роскошных сочетаьях
Лежит на листве и стволах…
С отрадой жадной грудь вдыхает
В себя прохладные струи,
И снова в сердце закипает
Желанье счастья и любви…

*****

У моря

Так вот оно, море!.. Горит бирюзой,
Жемчужною пеной сверкает!..
На влажную отмель волна за волной
Тревожно и тяжко взбегает…
Взгляни, он живет, этот зыбкий хрусталь,
Он стонет, грозит, негодует…
А даль-то какая!.. О, как эта даль
Усталые взоры чарует!
Сын края метелей, туманов и вьюг,
Сын хмурой и бледной природы,
Как пылко, как жадно я рвался на юг,
К вам, мерно шумящие воды!..

Первая половина 1885 года

*****

Я чувствую и силы, и стремленье

Я чувствую и силы, и стремленье
Служить другим, бороться и любить;
На их алтарь несу я вдохновенье,
Чтоб в трудный час их песней ободрить.
Но кто поймёт, что не пустые звуки
Звенят в стихе неопытном моём, —
Что каждый стих — дитя глубокой муки,
Рождённое в раздумьи роковом;
Что каждый миг «святого вдохновенья»
Мне стоил слёз, невидных для людей,
Немой тоски, тревожного сомненья
И скорбных дум в безмолвии ночей?!.

1878 год

*****

Жизнь

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,
Капризна, как дитя, и призрачна, как дым,
Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,
Великое смешав с ничтожным и смешным.
Какой нестройный гул и как пестра картина!
Здесь — поцелуй любви, а там — удар ножом;
Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,
А там идет пророк, согбенный под крестом.
Где солнце — там и тень! Где слезы и молитвы —
Там и голодный стон мятежной нищеты;
Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,
А завтра — расцветут душистые цветы.
Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,
А вот душистый плод, подточенный червем;
Сейчас ты был герой, гордящийся собою,
Теперь ты — бледный трус, подавленный стыдом!
Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее — мгновенье,
И нет среди людей такого мудреца,
Кто б мог сказать толпе — куда ее движенье,
Кто мог бы уловить черты ее лица.
То вся она — печаль, то вся она — приманка,
То всё в ней — блеск и свет, то всё — позор и тьма;
Жизнь — это серафим и пьяная вакханка,
Жизнь — это океан и тесная тюрьма!

1886 год

*****

Завеса сброшена: ни новых увлечений

Завеса сброшена: ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученной груди…
Как мало прожито — как много пережито!
Надежды светлые, и юность, и любовь…
И всё оплакано… осмеяно… забыто,
Погребено — и не воскреснет вновь!

Я в братство веровал, но в черный день невзгоды
Не мог я отличить собратьев от врагов;
Я жаждал для людей познанья и свободы,
А мир — всё тот же мир бессмысленных рабов;
На грозный бой со злом мечтал я встать сурово
Огнем и правдою карающих речей, —
И в храме истины — в священном храме слова
Я слышу оргию крикливых торгашей!..

Любовь на миг… любовь — забава от безделья,
Любовь — не жар души, а только жар в крови,
Любовь — больной кошмар, тяжелый чад похмелья —
Нет, мне не жаль ее, промчавшейся любви!
Я не о ней мечтал бессонными ночами,
И не она тогда явилась предо мной,
Вся — мысль, вся — красота, увитая цветами,
С улыбкой девственной и девственной душой!..

Бедна, как нищая, и, как рабыня, лжива,
В лохмотья яркие пестро наряжена —
Жизнь только издали нарядна и красива,
И только издали влечет к себе она.
Но чуть вглядишься ты, чуть встанет пред тобою
Она лицом к лицу — и ты поймешь обман
Ее величия под ветхой мишурою
И красоты ее под маскою румян.

1881 год

*****

Одни не поймут, не услышат другие

Одни не поймут, не услышат другие,
И песня бесплодно замрет, —
Она не разбудит порывы святые,
Не движет отважно вперед.

Что теплая песня для мертвого мира?
Бездушная звонкость речей,
Потеха в разгаре позорного пира,
Бряцанье забытых цепей!

А песне так отдано много!.. В мгновенья,
Когда создавалась она,
В мятежной душе разгорались мученья,
Душа была стонов полна.

Грозою по ней вдохновение мчалось,
В раздумье пылало чело,
И то, что толпы лишь слегка прикасалось,
Певца до страдания жгло!

О сердце певца, в наши тяжкие годы
Ты светоч в пустыне глухой;
Напрасно во имя любви и свободы
Ты борешься с черною мглой;

В безлюдье не нужны тепло и сиянье, —
Кого озарить и согреть?
О, если бы было возможно молчанье,
О, если бы власть не гореть!

1882 год

*****

Идеал

Не говори, что жизнь — игрушка
В руках бессмысленной судьбы,
Беспечной глупости пирушка
И яд сомнений и борьбы.
Нет, жизнь — разумное стремленье
Туда, где вечный свет горит,
Где человек, венец творенья,
Над миром высоко царит.

Внизу, воздвигнуты толпою,
Тельцы минутные стоят
И золотою мишурою
Людей обманчиво манят;
За этот призрак идеалов
Немало сгибнуло борцов,
И льётся кровь у пьедесталов
Борьбы не стоящих тельцов.

Проходит время, — люди сами
Их свергнуть с высоты спешат
И, тешась новыми мечтами,
Других тельцов боготворят;
Но лишь один стоит от века,
Вне власти суетной толпы, —
Кумир великий человека
В лучах духовной красоты.

И тот, кто мыслию летучей
Сумел подняться над толпой,
Любви оценит свет могучий
И сердца идеал святой;
Он бросит все кумиры века,
С их мимолётной мишурой,
И к идеалу человека
Пойдёт уверенной стопой!

27 июня 1878 года

*****

Завеса сброшена: ни новых увлечений

Завеса сброшена: ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученной груди…
Как мало прожито — как много пережито!
Надежды светлые, и юность, и любовь…
И все оплакано… осмеяно… забыто,
Погребено — и не воскреснет вновь!

Я в братство веровал, но в черный день невзгоды
Не мог я отличить собратьев от врагов;
Я жаждал для людей познанья и свободы, —
А мир — всё тот же мир бессмысленных рабов;
На грозный бой со злом мечтал я встать сурово
Огнем и правдою карающих речей, —
И в храме истины — в священном храме слова,
Я слышу оргию крикливых торгашей!..

Любовь на миг… любовь — забава от безделья,
Любовь — не жар души, а только жар в крови,
Любовь — больной кошмар, тяжелый чад похмелья —
Нет, мне не жаль ее, промчавшейся любви!..
Я не о ней мечтал бессонными ночами,
И не она тогда явилась предо мной,
Вся — мысль, вся — красота, увитая цветами,
С улыбкой девственной и девственной душой!..

Бедна, как нищая, и как рабыня лжива,
В лохмотья яркие пестро наряжена —
Жизнь только издали нарядна и красива,
И только издали влечет к себе она.
Но чуть вглядишься ты, чуть встанет пред тобою
Она лицом к лицу — и ты поймешь обман
Ее величия, под ветхой мишурою,
И красоты ее — под маскою румян.

1882 год

Дурнушка (Бедный ребёнок…)

Бедный ребенок, — она некрасива!
То-то и в школе и дома она
Так несмела, так всегда молчалива,
Так не по-детски тиха и грустна!
Зло над тобою судьба подшутила:
Острою мыслью и чуткой душой
Щедро дурнушку она наделила, —
Не наделила одним — красотой…
Ах, красота — это страшная сила!..

1883 год

*****

Оба с тобой одиноко-несчастные

Оба с тобой одиноко-несчастные,
Встретясь случайно, мы скоро сошлись;
Слезы, упреки и жалобы страстные
В наших беседах волной полились.
Сладко казалось нам скорбь накипевшую
Другу и брату, любя, изливать;
Ново казалось нам грудь наболевшую
Тихою лаской его врачевать!..
Только недолго нас счастье желанное
Грело в своих благодатных лучах, —
Что-то холодное, что-то нежданное
Брату послышалось в братских речах:
Точно друг другу мы сразу наскучили,
Точно судьба нас в насмешку свела,
Точно друг друга мы только измучили
Повестью наших невзгод без числа…
И разошлись мы со злобой мучительной.
Полно, товарищ, кого тут винить?
Нищий у нищего лепты спасительной
Вздумал, безумный, от горя молить!
Мертвый у мертвого просит лобзания!
Где нам чужие вериги поднять,
Если и личные наши страдания
Нам не дают ни идти, ни дышать!

Май 1883 года

*****

Осень, поздняя осень!.. Над хмурой землею

Осень, поздняя осень!.. Над хмурой землею
Неподвижно и низко висят облака;
Желтый лес отуманен свинцовою мглою,
В желтый берег без умолку бьется река…
В сердце — грустные думы и грустные звуки,
Жизнь, как цепь, как тяжелое бремя, гнетет.
Призрак смерти в тоскующих грезах встает,
И позорно упали бессильные руки…

Это чувство — знакомый недуг: чуть весна
Ароматно повеет дыханием мая,
Чуть проснется в реке голубая волна
И промчится в лазури гроза молодая,
Чуть в лесу соловей про любовь и печаль
Запоет, разгоняя туман и ненастье,-
Сердце снова запросится в ясную даль,
Сердце снова поверит в далекое счастье…

Но скажи мне, к чему так ничтожно оно,
Наше сердце, — что даже и мертвой природе
Волновать его чуткие струны дано,
И то к смерти манить, то к любви и свободе?..
И к чему в нем так беглы любовь и тоска,
Как ненастной и хмурой осенней порою
Этот белый туман над свинцовой рекою
Или эти седые над ней облака?

1880 год

*****

Из песен любви

Не гордым юношей с безоблачным челом,
С избытком сил в груди и пламенной душою, —
Ты встретила меня озлобленным бойцом,
Усталым путником под жизненной грозою.
Не торопись же мне любовь свою отдать,
Не наряжай меня в цветы твоих мечтаний, —
Подумай, в силах ли ты без конца прощать,
Не испугаешься ль грядущих испытаний?

Дитя мое — ведь ты еще почти дитя,
Твой смех так серебрист и взор так чудно ясен,
Дитя мое, ты в мир глядишь еще шутя,
И мир в очах твоих и светел и прекрасен;
А я, — я труп давно… Я рано жизнь узнал,
Я начал сердцем жить едва не с колыбели,
Я дерзко рвался ввысь, где светит идеал, —
И я устал… устал… и крылья одряхлели.

Моя любовь к тебе — дар нищего душой,
Моя любовь полна отравою сомненья;
И улыбаюсь я на взгляд твой, как больной,
Сознав, что смерть близка, — на речи ободренья.
Позволь же мне уйти, не поднимая глаз
На чистый образ твой, стоящий предо мною, —
Мне стыдно заплатить за царственный алмаз
Стеклом, оправленным дешевой мишурою!..

1883 год

*****

Наедине

Памяти Н. М. Д.

Когда затихнет шум на улицах столицы
И ночь зажжет свои лампады вековые,
Окутав даль серебряным туманом,
Тогда, измученный волненьями дневными,
Переступаю я порог гостеприимный
Твоей давно осиротевшей кельи,
Чтоб в ней найти желанное забвенье.

Здесь всё по-старому, всё как в былые годы:
Перед киотом теплится, мерцая,
Массивная лампада; лик Христа
Глядит задумчиво из потемневшей рамы
Очами, полными и грусти и любви, —
И так и кажется, что вот уста святые
Откроет он — и в тишине ночной
Вдруг прозвучит страдальца тихий голос:
«Приди ко мне, усталый и несчастный,
И дам я мир душе твоей больной…»

Вокруг окна разросся плющ зеленый
И виноград… Сквозь эту сеть глядит
Алмазных звезд спокойное сиянье,
И тонет даль, окутанная мглой.
Раскрыто фортепьяно… На пюпитре
Твоих любимых нот лежит тетрадь.
На письменном столе букет увядший

Из роз и ландышей; неконченный эскиз,
Набросанный твоей неопытной рукою,
Да Пушкин — твой всегдашний друг…
Страница
От времени успела пожелтеть,
Но до сих пор хранит она ревниво
Твои заметки на полях — и время
Не смеет их коснуться…

На стенах
Развешаны гравюры и картины,
И между ними привлекает взор
Один портрет: лазурные, как небо,
Глаза обрамлены ресницами густыми,
Улыбка светлая играет на устах,
И волны русые кудрей спадают
На грудь… Как чудное виденье,
Как светлый гость небесной стороны,
Он дышит тихою, но ясной красотою,
И, кажется, душа твоя живет
В портрете этом, светится безмолвно
В его больших, задумчивых глазах
И шлет привет из стороны загробной
Своей улыбкой… Бледное сиянье
Лампады довершает грезу…

Тихо
Склоняю я пред образом колена
И за тебя молюсь… Пусть там, за гробом,
Тебя отрадно окружает всё,
Чего ждала ты здесь, в угрюмом мире
Земных страстей, волнений и тревог,
И не могла дождаться… Спи, родная,
В сырой земле… Пусть вечный ропот жизни
Не возмутит твой непробудный сон,
Пусть райский свет твои ласкает взоры
И райский хор вокруг тебя звучит
И ни один мятежный звук не смеет
Гармонию души твоей смутить…

В моих устах нет слов, — мои моленья
Рождаются в душе, не облекаясь
В земные звуки, и летят к престолу
Творца, — и тихие, отрадные рыданья
Волнуют грудь мою… Мне кажется, что небо
Отверзлось для меня, что я несусь
В струях безбрежного эфира к раю,
Где ждет меня она, с улыбкой тихой
И лаской братскою… Оживший, обновленный,
Вступаю я под сень его святую,
И мир земной, мир муки и страданий,
Мне чужд и жалок… Я живу иной,
Прекрасной жизнью, полною блаженства
И сладких снов…

Но вот моя молитва
Окончена. Святое вдохновенье
Меня касается крылом своим, — и я
Сажусь за фортепьяно… Звук за звуком
Несется в тишине глубокой ночи,
И льется стройная мелодия… В груди
Встают минувших дней святые грезы,
Звучат давно затихнувшие речи, —
А со стены всё тем же ясным взором
Глядит знакомый лик — и свет лампады
Играет на его чертах. И мнится
Порою мне, что тень твоя витает
Вокруг меня в осиротелой келье
И с ласкою безмолвной и горячей
Склоняется неслышно надо мной…

Пора: рассвет не ждет… Бледнеют звезды,
И свод небес блеснул полоской алой
Проснувшейся зари…

Июнь 1879 года

*****

Я пришел к тебе с открытою душою

Я пришел к тебе с открытою душою,
Истомленный скорбью, злобой и недугом,
И сказал тебе я: «Будь моей сестрою,
Будь моей заботой, радостью и другом.
Мы одно с тобою любим с колыбели
И одной с тобою молимся святыне, —
О, пойдем же вместе к лучезарной цели,
Вместе в людном мире, как в глухой пустыне!»

И в твоих очах прочел я те же грезы:
Ты, как я, ждала участья и привета,
Ты, как я, в груди таить устала слезы
От докучных взоров суетного света;
Но на зов мой, полный теплого доверья,
Так же беззаветно ты не отозвалась,
Ты искать в нем стала лжи и лицемерья,
Ты любви, как злобы, детски испугалась…

И, сокрыв в груди отчаянье и муку
И сдержав в устах невольные проклятья,
Со стыдом мою протянутую руку
Опускаю я, не встретивши пожатья.
И, как путник, долго бывший на чужбине
И в родном краю не узнанный семьею,
Снова в людном мире, как в глухой пустыне,
Я бреду один с поникшей головою…

Апрель 1883 года

*****

Гаснет жизнь, разрушается заживо тело

Гаснет жизнь, разрушается заживо тело,
Злой недуг с каждым днем беспощадней томит
И в бессонные ночи уверенно-смело
Смерть в усталые очи мне прямо глядит.
Скоро труп мой зароют могильной землею,
Скоро высохнет мозг мой и сердце замрет.
И поднимется густо трава надо мною,
И по мертвым глазам моим червь поползет…
И решится загадка, томившая душу,
Что там ждет нас за тайной плиты гробовой…
Скоро-скоро!.. Но я малодушно не трушу
И о жизни не плачу с безумной тоской…

1883 год

*****

Я не тому молюсь, кого едва дерзает

Я не тому молюсь, кого едва дерзает
Назвать душа моя, смущаясь и дивясь,
И перед кем мой ум бессильно замолкает,
В безумной гордости постичь его стремясь;
Я не тому молюсь, пред чьими алтарями
Народ, простертый ниц, в смирении лежит,
И льется фимиам душистыми волнами,
И зыблются огни, и пение звучит;
Я не тому молюсь, кто окружен толпами
Священным трепетом исполненных духов,
И чей незримый трон за яркими звездами
Царит над безднами разбросанных миров, —
Нет, перед ним я нем!.. Глубокое сознанье
Моей ничтожности смыкает мне уста, —
Меня влечет к себе иное обаянье —
Не власти царственной,- но пытки и креста.
Мой бог — бог страждущих, бог, обагренный кровью,
Бог-человек и брат с небесною душой, —
И пред страданием и чистою любовью
Склоняюсь я с моей горячею мольбой!..

1881 год

*****

Умерла моя муза!.. Недолго она

Умерла моя муза!.. Недолго она
Озаряла мои одинокие дни:
Облетели цветы, догорели огни,
Непроглядная ночь, как могила, темна!..
Тщетно в сердце, уставшем от мук и тревог,
Исцеляющих звуков я жадно ищу:
Он растоптан и смят, мой душистый венок,
Я без песни борюсь и без песни грущу!..
А в былые года сколько тайн и чудес
Совершалось в убогой каморке моей:
Захочу — и сверкающий купол небес
Надо мной развернётся в потоках лучей,
И раскинется даль серебристых озёр,
И блеснут колоннады роскошных дворцов,
И подымут в лазурь свой зубчатый узор
Снеговые вершины гранитных хребтов!..
А теперь — я один… Неприютно, темно
Опустевший мой угол в глаза мне глядит;
Словно чёрная птица, пугливо в окно
Непогодная полночь крылами стучит…
Мрамор пышных дворцов разлетелся в туман,
Величавые горы рассыпались в прах —
И истерзано сердце от скорби и ран,
И бессильные слёзы сверкают в очах!..
Умерла моя муза!.. Недолго она
Озаряла мои одинокие дни:
Облетели цветы, догорели огни,
Непроглядная ночь, как могила, темна!..

Март 1885 года

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *