Мандалай — Редьярд Киплинг

Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне
Смотрит на море девчонка и скучает обо мне.
Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай:
«Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!
Ждем солдата в Мандалай,
Где суда стоят у свай,
Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!
На дороге в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!»

Супи-плат звать девчонку, имя царское у ней!
Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей.
Черт-те что она курила — не прочухаться в дыму,
И, гляжу, целует ноги истукану своему!
В ноги падает дерьму,
Будда — прозвище ему.
Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму
На дороге в Мандалай…

В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла,
Для меня бренчало банджо и звучало: «Кулло-ла!»
А бывало, что в обнимку шли мы с ней, щека к щеке,
Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке,
Как слоны бредут к реке
В липкой тине и песке,
Тишь такая — слово стынет у тебя на языке
На дороге в Мандалай…

Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай.
Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай.
Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:
«Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила».
Не отчизна им мила —
Пряный дух, как из котла,
Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола
На дороге в Мандалай…

Я устал трепать подметки по булыжной мостовой,
А от лондонской погодки ломит кости не впервой.
Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот,
Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет?
Жидкий волос, едкий пот…
Нет, меня другая ждет,
Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных
На дороге в Мандалай…

Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна,
Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна,
Кличет голос колокольный, и привольно будет мне
Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне
На дороге в Мандалай,
Где суда стоят у свай, —
Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай
О, дорога в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

Редьярд Киплинг, 1892 год
(Перевод И. Грингольца)

*****

Где-то пагода в Мулмэйне в море смотрит в полусне,
Там бирманская девчонка, знаю, помнит обо мне,
Ветер шепчет в листьях пальмы, звон в том храме вторит ей:
«Ты вернись, солдат британский, возвращайся в Манделэй!»
Возвращайся в Манделэй,
Старый флот всё ещё есть,
Слышишь плеск колёс ритмичный из Рангуна в Манделэй?
По дороге в Манделэй,
Рыб летучих яркий веер,
Над заливом рассветает, шторм с Китая налетел!

Юбку желтую надела, кепки стог на голове,
Супьялат ей было имя, как у местных королев,
Я сигару вынимаю из её красивых губ
И на них я оставляю христианский поцелуй.
В храме идолы стоят,
Всех их Буддой, знаю, звать.
Не до идолов ей было, когда стал я целовать!
По дороге в Манделэй…

А в туманную погоду, когда солнце в тень ушло,
Она мне на своём банджо тихо пела «Кулла-ла-ло!»
А потом обнявшись крепко, мы сидим щека к щеке,
И подолгу наблюдаем, как лес грузят на реке.
Как слоны таскают тик,
Что в грязи лежит впритык,
И так тихо было в мире, что боялись говорить.
По дороге в Манделэй…

Как давно всё это было и прошло уж столько дней,
И омнибус не доставит нас от Темзы в Манделэй,
И я понял смысл фразы ветерана одного:
«Если вдруг Восток позвал Вас, Вам не надо ничего».
Да! Не надо ничего,
Кроме духа пряного,
Солнца в небе, пальм на пляже, перезвона храмного.
По дороге в Манделэй…

Я устал, стоптал ботинки — мостовые из камней
И английская вся сырость пробрала аж до костей,
Обошёл полсотни девок, был я в Челси, знаю Стрэнд,
Все любовь мне предлагают, но что знают-то о ней?
Лица грубы, неопрятны,
Бог, избавь от них скорей,
Как сравнить их с моей милой в той тропической стране!
По дороге в Манделэй…

Я поплыл бы к ней обратно, от Суэца на Восток,
Десять заповедей наших там не ведает никто,
Колокольный звон зовёт к ней, здесь и надо быть бы мне,
Там, где пагода в Мулмэйне сонно смотрит в тишине,
По дороге в Манделэй.
Старый флот всё ещё есть,
Мы больных везли когда-то из Рангуна в Манделэй!
О, дорога в Манделэй,
Рыб летучих яркий веер,
Над заливом рассветает, шторм с Китая налетел!

Редьярд Киплинг, 1892 год
(Перевод Марата Джумагазиева)

*****

Mandalay

By the old Moulmein Pagoda, lookin’ lazy at the sea,
There’s a Burma girl a-settin’, and I know she thinks o’ me;
For the wind is in the palm-trees, and the temple-bells they say;
«Come you back, you British Soldier; come you back to Mandalay!»
Come you back to Mandalay,
Where the old Flotilla lay;
Can’t you ‘ear their paddles chunkin’ from Rangoon to Mandalay?
On the road to Mandalay,
Where the flyin’-fishes play,
An’ the dawn comes up like thunder outer China ‘crost the Bay!

‘Er petticoat was yaller an’ ‘er little cap was green,
An’ ‘er name was Supi-Yaw-Lat jes’ the same as Theebaw’s Queen,
An’ I seed her first a-smokin’ of a whackin’ white cheroot,
An’ wastin’ Christian kisses on an ‘eathen idol’s foot:
Bloomin’ idol made o’ mud —
Wot they called the Great Gawd Budd-
Plucky lot she cared for idols when I kissed ‘er where she stud!
On the road to Mandalay…

When the mist was on the rice-fields an’ the sun was droppin’ slow,
She’d git ‘er little banjo an’ she’d sing «Kulla-la-lo!»
With ‘er arm upon my shoulder an’ ‘er cheek again my cheek
We useter watch the steamers an’ the hathis pilin’ teak.
Elephants a-piling teak
In the sludgy, squdgy creek,
Where the silence ‘ung that ‘eavy you was ‘arf afraid to speak!
On the road to Mandalay…

But that’s all shove be’ind me — long ago and fur away,
An’ there ain’t no ‘buses runnin’ from the Bank to Mandalay;
An’ I’m learnin’ ‘ere in London what the ten-year soldier tells:
«If you’ve ‘eard the East a-callin’, you won’t never ‘eed naught else.»
No! you won’t ‘eed nothin’ else
But them spicy garlic smells,
An’ the sunshine an’ the palm-trees an’ the tinkly temple-bells;
On the road to Mandalay…

I am sick ‘o wastin’ leather on these gritty pavin’-stones,
An’ the blasted English drizzle wakes the fever in my bones;
Tho’ I walks with fifty ‘ousemaids outer Chelsea to the Strand,
An’ they talks a lot o’ lovin’, but wot do they understand?
Beefy face an’ grubby ‘and-
Law! wot do they understand?
I’ve a neater, sweeter maiden in a cleaner, greener land!
On the road to Mandalay . . .

Ship me somewheres east of Suez, where the best is like the worst,
Where there ain’t no Ten Commandments an’ a man can raise a thirst;
For the temple-bells are callin’, and it’s there that I would be-
By the old Moulmein Pagoda, looking lazy at the sea;
On the road to Mandalay,
Where the old Flotilla lay,
With our sick beneath the awnings when we went to Mandalay!
O the road to Mandalay,
Where the flyin’-fishes play,
An’ the dawn comes up like thunder outer China ‘crost the Bay!

Rudyard Kipling, 1892