Поэма о несусветной любви — Анатолий Вершинский

— 1 —

Литературные собратья
(коль здесь уместно слово брат)
не заключат меня в объятья,
скорей, привычно побранят,
когда прочтут мою поэму,
в чем сомневаюсь я… Хотя —
у нас давно вошло в систему
хулить и вовсе не прочтя.
Пускай ругают: я не нытик.
Моим твореньям, верю я,
не щелкопер — журнальный критик,
но вы, читатель, вы — судья.
Не ожидаю дифирамбов
и все ж надеюсь на успех,
избрав банальнейший из ямбов —
четырехстопный, легче всех.
А коль покажется расхожим
сюжет, не выдуманный мной,
мы вместе с вами подытожим:
ничто не ново под луной.

— 2 —

Герою нашего рассказа
в ту пору было двадцать два.
Напоминала дикобраза
его шальная голова.
Являл вершину беспорядка
волосяной ее покров
(чему причиною нехватка
шампуней, лезвий, помазков,
а не причуда здешней моды,
как утверждал один мужик,
еще в дорыночные годы
купивший бритву фирмы «Шик»).
Но как бы тягостно не висли
давно не мытые вихры,
влекло студенческие мысли
в инопланетные миры.
И пятикурсник Лев Зазнобин
(а наш герой зовется так)
в мечтах Гераклу был подобен,
а в жизни — форменный тюфяк.

— 3 —

Он пребывал в прямом разладе
с лихой фамилией своей.
Он дискотеку бросил — ради
библиотечных стеллажей.
Пока сокурсники бессонно
на баб растрачивали пыл,
читал Зазнобин Гамильтона
и Гарри Гаррисона чтил.
А беспросветными ночами
(какие звезды, если смог?)
его астральными лучами
непостижимый Космос жег.
И скромник, общество ровесниц
сменивший на читальный зал,
негуманоидных прелестниц
в ночных видениях лобзал!
И просыпался. Мял подушку.
Вновь забывался грешным сном,
расшатывая раскладушку
под незашторенным окном…

— 4 —

Но есть ли место человеку
среди космических светил?
Зазнобин шел в библиотеку
и «Астрономию» просил.
Взглянув на парня исподлобья
(«Ну и послал же Бог козла!»),
по гастрономии пособья
библиотекарша несла.
(Хотя при нашей, полунищей,
талонной жизни россиян
изданья, связанные с пищей,
давно бы нужно сдать в спецхран.)
«Товарищ… э… библиотекарь, —
меж тем Зазнобин отвечал, —
я астрофизик, а не пекарь».
О стыд! начало всех начал!
Зарделось личико девичье,
ждала, нахохлившись… чего?
Изображало безразличье
зазнобинское существо!

— 5 —

Он всей душой отдался звездам
(не кинозвездам, а звездАм!),
был верен им, как птицы гнездам,
как семя — вешним бороздам.
Он был бы рад врасти навеки
в суглинок Млечного Пути.
Но на каком его парсеке
душе пристанище найти?
Туда и курс — поди исчисли,
туда и свет — за тыщи лет
не долетит… А скорость мысли?
Быть может, ей предела нет?
Знакомый Льву парапсихолог
(не рассекреченный у нас)
открыл эффект… Но слишком долог
его словесный пересказ.
Вот суть: для связи межпланетной
работать нужно головой.
…А скорость эту — несусветной
назвал он в пику световой.

— 6 —

Но как пронзить простор Вселенной?
Одним умом не обойтись.
А тысячью?.. Какой антенной
их слитный зов направить ввысь?
Где отыскать параболоид
величиной… со стадион!
Решенье найдено! Лишь стоит
сердца настроить в унисон…
Но на трибунах, скажем прямо,
сплотить ряды нельзя никак:
«Сосед болеет за «Динамо»,
а я болею за «Спартак»…»
Не состязанье, не ристанье —
аккорд, мелодия, напев
гармонизируют сознанье,
давно догадывался Лев.
Пока друзья играли в прятки
или вступали в бой с «врагом»,
дошкольник Лева на трехрядке
пиликал «Степь да степь кругом…»

— 7 —

А нынче — с корешем на пару —
недавний наш провинциал
снимал дешевую хибару,
в какой еще и я живал.
Домишко — пугало из пугал.
Но в покосившейся избе,
как встарь, отыскивался угол
шальной студенческой судьбе.
И их «ученая обитель»,
помимо книг и звездных карт,
как встарь, вмещала усилитель,
гитару-соло и… азарт!
И ливерпульская четверка,
тревожа творческие сны,
как встарь, по-юношески зорко
глядела с рубленой стены.
Зазнобин помнил три аккорда,
от силы пять — его сосед.
Но «Звездным шансом» звался гордо
их доморощенный дуэт.

— 8 —

Не знаю, что там был за праздник,
однако местный Колизей
напоминал в ту ночь заказник
еще невиданных зверей.
Пришлись по нраву стадиону
рок-группы «Дуст» и «Керогаз».
…Но вот пробился к микрофону
дуэт, незнаемый у нас.
Косматый малый тронул струны,
и так друзья вошли во вкус,
что подхватили все трибуны
их самовитый космо-блюз.
Трибунам не было печали,
что эти вой и визготня
по-несусветски означали:
«Иди ко мне, целуй меня!»
Пятнадцать тыщ прямых извилин
вошли друг с дружкой в резонанс —
и вспышке солнца равносилен
был зов дуэта «Звездный шанс»!

— 9 —

…Впотьмах у сонного причала
сидел герой на берегу.
«Призыв услышан!» — прозвучало
в самом, казалось бы, мозгу.
Весь мир — с небес до преисподней —
пронзила звездная игла.
И диво-девушка со сходней,
фосфоресцируя, сошла.
(Пускай покажется кому-то,
что на запястьях голых рук
пестрели пятнышки мазута,
не верьте скептику, мой друг, —
астральный свет мерцал на коже,
блестящей, словно палисандр!)
— О нет, мы с вами непохожи:
на мне особенный скафандр.
Мой лик изменчив, будто струи.
Как стать земною во плоти —
могу об этом в поцелуе
я информацию найти.

— 10 —

Он потянулся, натурально,
к устам космической красы.
Но прежде — чисто машинально —
пригладил редкие усы.
И вот нечаянной заминки
весьма плачевный результат:
на самой длинной волосинке
возник статический заряд.
Какие бедствия навлек он —
сюжет, вполне достойный Тантр:
от искры лопнул, будто кокон,
энергетический скафандр.
Зазнобин был как лев отважен
(он даже суп столовский ел).
Но вид полипа ростом в сажень…
Да есть же храбрости предел!
Всего ничтожная секунда
на колебания ушла,
но тоньше следа от корунда
истаял свет. И пала мгла…

— 11 —

Услышал он: «Студент Зазнобин!
Земной судьбе не прекословь:
ты оказался неспособен
на несусветную любовь.
Лукавой ссылкою на нервы
не оправдать печальный факт:
из-за тебя прервался первый
межгалактический контакт.
Отыщешь — рано или поздно —
свое в тиши библиотек.
Но образ девы инозвездной
с тобой останется навек!»
…От затуманенной протоки
он до избы добрел едва.
Могла ли снесть удар жестокий
его шальная голова?!
И незадачливый потомок
крестьянства средней полосы
достал наследственный обломок
по обух сточенной косы…

— 12 —

А дни мелькали, как субтитры
переводных видеолент.
И предсказанье Девы Гидры
забыл побрившийся студент.
О подступающих зачетах
герой задумался всерьез —
и книги в пестрых переплетах
в книгохранилище отнес.
…Он просит вышедший впервые
«Астрологический отчет» —
ему статью о гастралгии
все та же девушка сует.
«Товарищ… э… библиотекарь, —
досаду сдерживает Лев, —
Я астрофизик, а не лекарь».
Она кивает, оробев.
И рдеет личико девичье…
Он сдал зачет. Купил цветы…
Наверно, и в земном обличье
заметны звездные черты.

— 13 —

Женитьба — это вам не шашни
с гуленой с Млечного пути!
…Меж тем успел студент вчерашний
до кандидата дорасти.
И служит он в конторе некой
с певучим адресом: п/я…
Супруга — завбиблиотекой
в НИИсантехпищвторсырья.
Ученый муж ложится поздно,
виня в бессоннице луну.
А прежде чем уснуть — нервозно
глядит на спящую жену.
Луна подмигивает хитро,
и едок, будто кориандр,
сквозящий в окна свет… И Гидра
плывет навстречу, сняв скафандр.
Он трет глаза (виденье цепко)
и, злясь на шаткую кровать,
на всякий случай крепко-крепко
жену спешит поцеловать…

Анатолий Вершинский