Могу ли я сказать возлюбленной иначе?
До смерти буду твой, не буду я ни чей:
Люблю дражайшая тебя я жизни паче;
Ты светъ моихъ очей.
Заразы мя твои прельщая не терзаютъ,
И духа моево они не возмутятъ,
Колико грудь мою всечасно ни пронзаютъ,
И стрелы ни летять.
Изъ сети твоея, я виделъ неизбежность,
И не хотелъ отъ нихъ я более бежать:
Надеяся твою къ себе имелъ я нежность,
И сеявъ тщился жать.
Оратель веселясь свою посеетъ ниву,
Хотя ему еще прямой надежды неть:
Имея бодрость онъ и думу нелениву,
Со радостію жнетъ.
Съ какою радостью я жалъ ему подобно,
Дождався оть тебя мне щастія чреды,
Твои любезная во время намъ способно,
Сладчайшія плоды!
Во восхищеніи я былъ тогда толикомъ,
Что вымолвить того не можно никому,
Ниже Пермесскихъ Нимфъ и Аполлона кликомъ,
По чувству моему.
Когда взаимный жаръ намъ души услаждаетъ,
Ни какъ того не льзя стихами изразить:
Минуты какъ Ероть дыханье побеждаеть,
Не льзя изобразить.
Колико бы о томъ піиты не вещали,
Превзойдетъ речи ихъ утеха все сія;
Но что сь тобою мы горяще ощущали,
То знаю точно я.
Александр Петрович Сумароков
