Стихи о Галине Улановой

Легенда Большого театра Уланова Галина —
Великая русская и мировая балерина.
«Ромео и Джульетта» и «Бахчисарайский фонтан»…
Дар иль талант Галине был от природы, Богом дан.
Время, внимание и труд были посвящены балету.
Природой наслаждалась как музыкой, полной загадки, света.
Пребывала часто Галя в состоянии одиночества.
Оно помогало ей расти и развивать своё творчество.
Галина требовательной была к себе с железной дисциплиной —
Изящной, воздушной, грациозной и утончённой балериной.
Природа наделила Галю музыкальностью, пластичностью,
Застенчивостью, робостью, упорством и самокритичностью.
Стеснительность и замкнутость привлекли Лопухова внимание,
А так же духовная сила Галины и дарование.
Отличали Уланову творческая индивидуальность,
Внутренняя наполненность, любовь к труду, открытость, гениальность.
Джульетта, Золушка, Параша, Тао Хоа, Корали, Мария…
Уланова витала в воздухе будто природная стихия.
Жизель, Одетта, Сильфида, Раймонда, Аврора, Катерина…
Самопожертвенность присуща образам и лично Галине.
Галя была добра, скромна, правдива, искренна и откровенна.
Переживала образы свои Уланова в жизни смиренно.
Её движения — будто дыхание, подъём, эмоций всплеск…
Возвышенность, изысканность, неординарность, божественность и блеск.
Была на гастролях за рубежом, будь то Нью-Йорк, Лондон, Париж.
Уланову интересовало искусство, а не престиж.
Умела растворяться в своих образах, быть музой и творить.
Уланову Галину мы продолжаем по сей день любить.
Сегодня день рождения великой, несравненной балерины.
Нельзя не вспомнить вклад в искусство и души зрителей Галины.
Уланова — неугасающая, вечно светящаяся звезда.
Она нам озаряет путь, живя в наших сердцах, душах всегда.

Мила Альпер

*****

Талант не вровень разговору,
Поэзия — превыше слов…
Как знать, что думают озера?
Где спят стихи? Что есть любовь?

Кто скажет, что такое нежность?
Как дышит роза? Пьет река?
Бесспорна Ваша принадлежность
К плеяде звезд… К цене глотка…

Крылатый ямб — он Ваш. И только.
И Ваши Пушкин и Шопен.
Вздох вальса и беспечность польки —
Все, что не знает меры цен…

О, если б мысль понять сумела,
Что в выси держит облака?
Вот так в пространстве Ваше тело,
Так пишет храм Его рука…

*****

Она прекрасною
Была
И светлой, чистой, как
Мадонна.
И глаз печальных
Глубина
Поистине была
Бездонна.

В круженьи многих, звёздных
Лет
Краса Её не
Уходила.
Напротив, дивный
Силуэт
Алмазной гранью
Осветило.

Поэзией волшебных
Грёз
Она была и вечно
Будет.
И, как тончайший запах
Роз
В нас ликование лишь
Будит.

Господь вознёс на
Пьедестал
Царица танца, чудо
Света.
Улановой никто
Не стал
В ней гений русского
Балета.

Любовь Волкова-Пьянова

*****

…От оркестра ветер пламенный
Рвется на простор за стены,
А театр молчит, как каменный,
И не сводит глаз со сцены,
Где крылатая Уланова,
Вся из света и эфира,
Англичанам дарит заново
Их великого Шекспира.

Шевелева Е.

*****

Весь театр взрывается аплодисментами,
Вышли ложи и ярусы из берегов.
Разноцветный, сплошной, перевязанный лентами,
Полетел на Уланову дождь из цветов.
…На крылах возносясь, как молящийся инок,
Как носили с собой талисман в старину,
Я в нагрудном кармане носил ее снимок.
Лебединый тот образ прошел сквозь войну.
И — ни боли, ни ярости в сердце — главенство,
И реальность железная не леденит.
Словно купол небес, нас влечет совершенство,
Одаряет нас чудом, с собой единит.
Обладает искусство магическим свойством
Возвращать нас в гармонию сказки опять.
Этот труд не учесть электронным устройством,
Никакой кибернетикой не подсчитать.
…А букеты — как зонтики! Цветы — как салюты!
Ни очнуться от чуда, ни слез утереть.
В нашей жизни бывают такие минуты —
После них, говорят, что не жаль умереть.
И любовь и восторг разрастались не планово.
Как живой шевелился театр от цветов.
И пленительно мне улыбалась Уланова
Из пронзительных лет, из солдатский годов.

Львов Михаил

*****

Судьба балерин не легка —
Тяжёлая, трудная доля.
Взрывная мажорность прыжка
Даётся им, если есть воля
Железная. Годы труда,
Техничность и чувства актрисы,
И стёртые ноги в крови,
А слёзы скрывают кулисы.

Султанова Софья

*****

Сколько бы бег быстрой реки ни
встретил препятствий, все же все струйки
камни и мели кругом обойдя, ликуя сольются.
К тебе приникла я. Доверие мое так велико,
как будто я большому кораблю доверилась.
И долго, долго дай думать о тебе, что б мысль моя
тебя как стену плющ обвила
О если б нас всегда несчастье миновало!
За плечи рукава закинув, перед жертвенною чашей,
я обращусь с мольбой к богам предвечным, владеющим
землей, что бы они тебе и мне явили милость.
Под туфелькой Галюши «У»
Сижу в углу и ни гу-гу,
Сменив театр семейным кругом
Был режиссером — стал супругом.

*****

Памяти Галины Сергеевны Улановой

Уходит век мятежного волненья,
Век романтического созиданья большинства.
На смену заступает поколенье
Циничного с судьбою баловства.
И в кутерьме кошмаров произвола,
Предательства и пошлой суеты
Блистала, возвышала, согревала
«Обыкновенная богиня» красоты.
Вагановой великой ученица
Сразила век талантом и трудом,
Парила, как божественная птица,
С душою хрупкой, человеческой при том.
Прекрасная Уланова Галина
Собой украсила искусство и любовь.
Она — нежнейшая балетная былина,
Мариинки волшебной плоть и кровь!
Москва ее призвала на подмостки,
Суля безудержную славу и почет.
В объятьях склок смертельно жестких
Ее травили все наперечет.
Она ушла, угасла одиноко,
Храня молчание о тайнах бытия.
Сбылись слова российского пророка:
«Мы все враги божественного «Я»!»

*****

На спектакль «Ромео и Джульетта»
Над Шекспиром поднят занавес.
Древних шпаг скрестились лезвия.
И, на повседневность жалуясь,
В зал светло вошла поэзия,
Отстранила спекуляции
И парламентские прения,
Как хирург на операции,
Возвратила людям зрение!
Что их завтра ждет? Убогая
Гордость, проданная дешево?
Но пока искусство трогает
Все, что есть в душе хорошего.
От оркестра ветер пламенный
Рвется на простор, за стены.
И театр молчит, как каменный,
И не сводит глаз со сцены,
Где крылатая Уланова,
Вся из света и эфира,
Англичанам дарит заново
Их великого Шекспира

Шевелева Екатерина

*****

Солнце, легкий мороз. Вы изящная, хрупкая
Я иду с Вами под руку. Это сон и не сон.
Вы мечта и так близко, под беличьей шубкою,
Наши мысли текут в этот час в унисон.
Левитан. Его дали и заводи узкие,
Что так живо напомнили Вам Селигер,
Гармонируют с Вами задумчивой русскою
И бросают на Вас поэтический флер.
Завтра снова Вы — Лебедь, Раймонда, Мария,
Но сейчас в окружении этих картин
Словно Муза певучей бескрайней России
И ключа Вашей прелести мне не найти.

*****

Вокруг Вас море восхищений,
Хвала, как пена, льет к ногам,
Но суетность докучна Вам,
Смущая Ваш стыдливый Гений.
Всю прелесть линий и движений
Каким доверю я словам?!
Одно — «Уланова» и нам
Понятно: «Выше всех сравнений!»
Очарованье чистоты,
Изящества и благородства,
Гармонии и простоты —
Богиня! Нам являлась ты,
Как чудный сон, как луч мечты,
О, наше горькое сиротство!

*****

Жизель без Улановой

Жизель танцует не она —
Перед спектаклем нам сказали.
Но Ею тишина полна,
Ей пела скрипка в темном зале.
Тоской мечты зову Ее.
Она летит в воздушном танце
(Продлись ведение мое)
Ей мысли, музыка и стансы!

*****

Наше северное солнышко!
Наша лебедь белокрылая!
На кого ж ты нас покинула
Сиротливых, обездоленных?!
Прохожу ли вдоль по улице
Мимо дома одинокого,
Загляну ль в твои окошечки —
Сердце грустью обливается.
Вспомню ль прелесть несказанную
Лебединой твоей поступи,
Вспомню ль в лодке в брызгах солнечных
На твоем любимом озере —
И таким все близким кажется,
И таким отрадным, ласковым,
Словно юность мне припомнится,
Иль желанный друг, единственный,
Иль — всего верней сравнение —
Словно первая любимая!

*****

Слышен грустный мотив. И является Лебедь
И высоким искусством душа пленена
И слова восхищенья не больше, чем лепет,
И затронута каждая в сердце струна.
Это музыка линий, вдохновенное пенье
Пируэтов, адажио и фуэтэ —
Все сливается вместе в одном впечатлении
В изваянной искусством далекой мечте.
И уходишь взволнованный, с нежной тоскою
О прекрасном виденье прошедшего дня.
Чем ответить могу я, отплатой какою
Той, которая так подарила меня.

Лузанов Д.

*****

Сижу в раздумье над письмом —
Что можно пожелать Богине?
Но ведь и прелесть Ваша в том,
Что всей божественностью линий
Не заштрихован человек.
Не той, прославленной в молве,
А милой и земной Галине
Желаю я, чтобы отныне
Ее не мучил мудрый зуб,
Чтоб слева не было подножки
От закапризничавшей ножки
И хвори ни в одном глазу.
Желаю лета голубого,
Хороших книг, хороших встреч,
Как можно больше сил сберечь
Для Вашего искусства злого.
Минувший год был полон Вами
За все, за все благодарю.
И с мыслью о прекрасной Даме
Встречаю новую зарю.

*****

«Уланово»… «Улан-Удэ» —
Названье забайкальских станций
Как будто даже здесь (где-где’)
Витат образ феи танца.
Как хорошо за тыщи верст
Побыть воспоминаньем с Вами
И, руку протянув, как горсть,
Коснуться мысленно губами
В ответ протянутой руки!
Как близки, хоть и далеки,
Волненья первой с Вами встречи
Под новый год! Как мне сберечь их —
Когда в них молодость души?!
Лишь накануне я впервые
Увидел «тихую Марию».
(Об этом говори, пиши —
не выразишь очарованье).
И вдруг нежданное свиданье.
Вы были в платье голубом
Такая милая, простая!
Казалось мне, что я в любом
Движении давно Вас знаю.
Шел об искусстве разговор.
Вы, имя чье — его эмблема,
Снимали всякий пафос с темы,
И я, смотря на Вас в упор,
Не мог подметить тени позы.
И магии не разгадал,
Как высекается из прозы
Поэзии живой кристалл.
О, дорогие мне черты
Естественности, простоты
И тонкого большого вкуса —
В них образ Ваш. Напрасно тщуся
Воспеть его в моих стихах —
Конечно, выйдет только «ах!»
Как вы в тот вечер оценили
Статью в журнале в Вашу честь.
Но это — было, будет, есть!
Не мало чувства Вам излили.
И сколько роз, пионов, лилий
Ваш украшало уголок!
О, если б рассказать я мог,
Какая музыка звучала
В моей душе, когда из зала
Театра я увидел Вас
Впервые лебедем. Сейчас
Все живо — каждое движенье,
Изгиб спины и кисти рук —
Все в памяти… Тогда я вдруг
Узнал всю сладость ощущенья
Родиться вновь; себя ребенком
В искусстве увидать и звонко
Об этом миру прокричать.
Я вам пишу не сгоряча
И чувство в мысли облекаю, —
Но, Вашу скромность вспоминая,
Боюсь, что пылкий дифирамб
Не по сердцу придется Вам.
Тогда забудьте строфы те.
Кончаю. О себе немного.
Я нахожусь теперь в Чите.
Жара и пыль. Моя дорога
По берегу Байкала шла.
Он весь окутан дымкой синей.
Туннелям не было числа.
Пленяли глаз изгибы линий,
Потом тянулось Забайкалье,
Красоты без конца мелькали:
Извивы рек, отвесы скал.
Но в этот мир рукой войны
Черты тревоги внесены:
Как бивуак — Иркутск-вокзал.
На всех разъездах эшелоны
Красноармейцев. И вагоны
Порожняка и день и ночь
На запад мчаться.
Спать ни в мочь.
Здесь ночью душно.
Я пишу,
В мечтах на Селигер спешу
И вижу «домик в три окошка»
И вижу «к озеру дорожку».
С веслом Вы под гору идете
В украинке. Вся — как в полете.
Байдарка — «верная сестра»,
На берегу. Вот взмах весла
И в брызгах солнца и воды
По озеру плывете Вы.
Спокойной ночи, дорогая!
Берите все, что дарит лето!
А мне — видно, судьба такая,
Увидеть Вас уже Джульеттой.