Стихи о партизанах

27.01.2023в Коллекции стихов, Стихи

Стихи о партизанах

Партизаны, партизаны.
Партизанили в войну.
Сапогами по тропинкам.
Истоптали всю войну.
По чащобам и полесьям.
Не давали жить врагу.
Сколько нужно вдохновение.
От души к любви страны.
Что бы жить зимой в землянках.
Строя планы от души.
И героев награждая.
Мать природа им дала.
Била немцев, била стужей.
Прогоняя от себя.
И народ ей в благодарность.
Не пускал врага в леса
Партизаны, партизаны
Партизанили в войну.
Били в стужу, били немцев.
Били всю свою войну.

Василий Ос

*****

Партизаны, партизаны,
Белорусские сыны!
Бейте ворогов поганых,
Режьте свору окаянных,
Свору черных псов войны.

На руинах, на погосте,
На кровавых их следах
Пусть скликает ворон в гости
Воронов считать их кости,
Править тризну на костях.

Пусть у Гитлера-урода
Сердце вороны клюют.
Пусть узнает месть народа
Вурдалакова порода.
Партизан, будь в мести лют!

Матерей лишал он зренья,
Резал старцев и детей.
Встал кошмаром-привиденьем
И закрыл кровавой тенью
День наш ясный от людей.

. . .

Вас зову я на победу,
Пусть вам светят счастьем дни,
Сбейте спесь у людоедов,
Ваших пуль в лесу отведав,
Потеряют спесь они.

Слышу плач детей в неволе,
Стоны дедов и отцов.
И кровавый колос в поле
На ветру шумит: доколе
Мне глядеть на этих псов!

За сестер, за братьев милых,
За сожженный хлеб и кров,
Рвите из проклятых жилы,
В пущах ройте им могилы
— Смерть за смерть и кровь за кровь!

. . .

Вам опора и подмога
Белорусский наш народ.
Не страшна бойцу тревога,
Партизанская дорога
Вас к свободе приведет.

Мир глядит на вашу схватку,
Видит Сталин, как стеной
Встали мы за правду-матку,
Презирая страх-оглядку,
Уважая край родной.

Мы от нечисти очистим
Землю, воды, небеса.
Не увидеть псам-фашистам,
Как цветут под небом чистым
Наши нивы и леса.

Янка Купала

*****

Партизанские узкие тропы
По дремучим бежали лесам.
Деревенский востребован опыт —
Мой отец путь прокладывал сам.

Знал названия старых урочищ —
Сухостой брал, иль сено косил.
Неприступен для вражеских полчищ —
Лес полесский — источником сил.

Партизанские верные тропы
Выручали в походах не раз.
По болотам шли да через топи,
Чтоб враждебный не видел их глаз.

Партизанские длинные тропы…
Ждёт засада, блокада иль плен?
Цель похода их гонит, торопит —
Опоздают — немыслимый крен…

Пропускались на фронт эшелоны.
Убивала досада — враг — даль…
Но когда подрывались вагоны,
Реже — орден, давалась медаль.

Цыркунова Татьяна

*****

Партизанской славою покрыты,
Ковпак, другие имена.
Эти годы ещё не забыты,
Как пылала пожаром война.

Пусть расскажут седые туманы,
Как ходили в поход на врага.
Прошли вы вёрсты, партизаны
Приближали Победу тогда.

Дрались и жизней не щадили,
За дом, за славу, честь свою.
Они все подвиги вершили,
До конца оставаясь в бою.

Отчизну грудью защищали,
Прикрывая, порою, собой,
Они клятву ей давали,
Смело шли в смертный бой.

Они сражались, как герои
Знали все на что идут.
Земля, пропитанная кровью,
Там маки красные цветут.

Проходят годы быстротечно,
Их ратный подвиг не забыт.
Он в нашей памяти навечно,
Цветами обелиск покрыт.

Мохонько Борис

*****

Эх, товарищ, что рассказывать?
Много здесь таких, как я.
Собирается не сразу ведь
Партизанская семья.

Видел я, как близких мучили,
Как громили наш колхоз.
Плакал я слезами жгучими,
А потом не стало слез.

Видел я, как немцы пьяные
Подпалили дом родной,
И подался в партизаны я,
В боевой отряд лесной.

Стал я смелым, стал отчаянным,
Горе выпил я до дна
И теперь с немецким каином
Грозный счет свожу сполна.

За судьбу свою разбитую,
За калек и за сирот,
За жену мою убитую
И за весь честной народ.

За святую нашу родину,
За родимый отчий дом,
За душистую смородину,
Что сажал я под окном!..

Эх, товарищ, что рассказывать?
Видишь, волос бел, как снег!
Закаляется не сразу ведь
Партизанский человек!

Василий Лебедев-Кумач

*****

Вы уходили тихо в ночь…
Шли молча взрослые и дети,
Чтобы однажды на рассвете
Погнать врага нещадно прочь.
У вас за фронтом был свой фронт,
В тылу фашистов вы громили.
Своею кровью окропили,
Всю Русь по самый горизонт.
Теряя близких и родных,
До боли зубы вы сжимали,
Со стоном землю обнимали
И воевали за троих.
У партизанского костра
Вы согревались после боя.
И в небо, от войны шальное,
Летело громкое: «Ура!»
Пусть благодарная молва
Из поколенья в поколенье
Про партизанское движенье
Разносит добрые слова.
И помнит лес, окоп, блиндаж,
Как ради жизни не жалели
Себя. И мир спасти сумели.
Поклон земной за подвиг ваш!

Лазуткина Нина

*****

Убили партизанку на рассвете.
Две ночи длились пытки и допрос.
Прощаясь, трогал подмосковный ветер
На лбу девическую прядь волос.

Исколотую прусскими штыками,
В разрушенном селеньи, на краю,
Мы подняли солдатскими руками,
Россия, дочь любимую твою.

В снежинках всю ее мы положили
В избе просторной посреди села.
Еще о ней мы песен не сложили,
Но жизнь ее — вся песнею была.

Степан Щипачев

*****

Держали долго оборону,
Но силы были не равны.
Сражался храбро каждый воин.
Врагами всё ж окружены.

Окружены… Но не сдаваясь,
Ушли в леса среди болот…
И партизанить там остались,
Враг от расплаты не уйдёт.

О брянских партизанах слава
Катилась по земле родной,
Она их смелость воспевала,
И каждый их победный бой.

Житья фашистам не давая,
Мосты взрывали, поезда,
Чтобы Москва, Москва святая
Не покорилась никогда.

Полянина Валентина

*****

Если враг обеспокоен,
Значит, вновь пришел Иван —
Знаменитый русский воин.
Приднепровский партизан.

Тихо выйдет на опушку,
Подождет и в нужный час
Вмиг возьмет врага на мушку,
Укокошит в самый раз.

Укокошит, уничтожит, —
Бьет без промаха Иван, —
И для памяти положит
Белый камешек в карман;
Скажет: «Снова есть один!
Снова двести десятин!»

И опять спокойным шагом
По лесам да по оврагам
Он уходит в дальний путь,
Чтобы немцу-чужеземцу
Глотку пулею заткнуть.

Ясным днем иль ночью черной
Он всегда мишень найдет.
И — глядишь — в карман просторный
Новый камешек кладет:
— «Снова, стало быть, один!
Снова двести десятин!»

И живет Иван, не тужит —
Удалая голова…
— Только ты скажи нам, друже,
Как понять твои слова? —
Почему на десятины
Ты ведешь убитым счет?..

— «Есть на то свои причины, —
Отвечает патриот, —
Прошлый год, когда с Россией
Вздумал Гитлер воевать,
Приказал он генералам
Всех солдат к нему позвать;
Всех солдат и офицеров —
Палачей и кровопийц,
Всех воров и изуверов,
Людоедов и убийц.
Видно, в них разжечь отвагу
Захотел немецкий псих
И поэтому бумагу
Выдал каждому из них.
В той бумаге напечатал:
«Дескать, так придумал я,
Чтобы жили все солдаты,
Как бароны и князья;
Дескать, я назначил сроки
И предвижу день и час —
Посмотрите — на Востоке, —
Сколько там земли для вас!
Так идите ж, забирайте,
Добивайтесь своего!
Бейте русских, разоряйте,
Не жалейте никого!
Пусть не ждут они пощады,
Пусть полягут, как один!..
Я за это вам в награду
Дам по двести десятин.
Заживете вы спокойно, —
Будет слава и доход…»

С той бумагою разбойной
И пошли они в поход.
Шли войной молниеносной,
Истребительной войной
За крестьянской, за колхозной,
За советскою землей.
Запылали наши хаты.
Застонали города —
И взяла меня, ребята,
Злоба лютая тогда:
— Ишь, придумали бумагу.
Ишь, нашелся фон-барон! —
И немецкого бродягу
Зарубил я топором:
— Вот-те двести десятин,
Проходимец, сукин сын!
Подыхай, собачья милость,
Ожидай другого дня!

С той поры и появилась
Поговорка у меня.
С ней ушел я в глушь лесную,
С ней повел своих друзей
Очищать страну родную
От баронов и князей.
Раздобыли мы винтовки,
Захватили пулемет.
В преисподнюю путевки
Немцам пишем круглый год,
Где штыком, где пулей меткой
Бьем баронов наповал.
Сто квадратных километров
Я один отвоевал.
Покосил я псов немало
И всегда готов косить,
Только жаль вот — трудно стало
Эти камешки носить…».

Mихаил Исаковский

*****

Порвите все верёвки да канаты,
Не будет больше виселиц для них.
Из леса в бой вздымаются отряды
Чтоб отомстить за близких и родных.

Не платят партизанам за победу,
Для них награда-клок родной земли,
А Родины второй на свете нету,
И за неё редеют их ряды!

И в сон их клонит явно сил утрата,
Задачу им предельно довели,
Сидеть и ждать врага для перехвата!
Не допустить прорыв сквозь рубежи.

Землянка, дом,атака их работа,
Заряд заложен под железный путь,
Подмога фронту, на врага охота,
Удобства мало, но им нельзя свернуть.

И много будет душащих сражений,
Штыки впиваются, как острые клыки,
Чем глубже в лес, тем меньше окружений,
В противном случае как волки под флажки.

И вот раздался выкрик командира:
«В атаку! Еще не кончилась война!»
Из леса вырвались солдаты без мундиров,
Смотря без страха противнику в глаза.

Их била пуля, рвала на клочья мина!
Но силу воли не сломит даже чёрт,
Кипела ярость и бурлила жила,
Поддерживал товарищ пулемёт.

Не держат строй, атака в рассыпную
Прорыв из окружения врага,
Гремящий фронт напоминал кривую,
Но острую как лезвие ножа!

Прорыв из чащи, но в поле слышны танки,
Леса товарищи смогли их не впустить,
А командир в ответ: «подтянем фланги,
Уже нельзя, и поздно отступить!»

Один из партизанов перед танком,
Смертельно ранен, но ещё стоял.
Держа в руках гранату, сил остатком,
Собрался духом,бросил и упал.

Земля родная кровью пропиталась,
Потери за неё не сосчитать,
Прошло по ней солдатов вдоль не малость,
И поперёк осталось в ней лежать!

Яковлев Слава

*****

На глазах жены терзали мужа, красного орла,
И она с горящим сердцем к партизанам в лес ушла.

Видел дед, как пулеметом внука в поле враг скосил.
Жажда мести в нем на битву подняла остаток сил.

Видел мальчик, как сестренку поволок к овину враг,
И, схватив винтовку вражью, убежал к своим в овраг.

То не молния укрылась в загустевших облаках.
То народной силы ярость в тихих спряталась лесах.

Танки шли, готовя нашим неожиданный удар.
Заградил им путь и сжег их золотой лесной пожар.

Десять дерзких смело рвали провода вокруг дорог.
Их убили, но другие десять выполнили долг.

Нет в тылу врагов ни кочки, ни куточка, ни угла,
Где б опасность не таилась, где б их смерть не стерегла.

Ежась, корчась и робея, тьмы ночной боится враг.
Всюду выслежен незримо каждый ход его и шаг.

За опушкой над полями вдруг зарница проблеснет, —
Враг уж слышит, как стрекочет партизанский пулемет.

Бейте смело, партизаны, бейте яростно врага!
Ваша помощь боевая всей отчизне дорога.

Фронт и тыл — могучих двое огневых богатырей.
Вместе с вами стало трое. С трех сторон борись и бей!

Сергей Городецкий

*****

Столб огня от сосен до небес.
Тропки в поле не видать от вьюги.
Партизан Денис Петрович С.
Третью ночь гуляет по округе.

Кто он, где он и каков с лица?
Где его отряд неуловимый?
Только пули свищут без конца,
Только сосны пробегают мимо.

То он налетит из темноты
На поселок силою несчетной,
То в степи немецкие посты
Очередью срежет пулеметной.

И уйдет, как вьюжный ветер прочь, —
Только дым да пепел на привале.
Потому в народе эту ночь
Партизанской ночкою назвали.

Спит, как воин, богатырский лес.
Снег метет. В два пальца свищут вьюги,
Партизан Денис Петрович С.
Третью ночь гуляет по округе.

Михаил Матусовский

*****

Я весь свой век жила в родном селе,
Жила, как все, — работала, дышала,
Хлеба растила на своей земле
И никому на свете не мешала.
И жить бы мне спокойно много лет, —
Женить бы сына, пестовать внучонка…
Да вот поди ж нашёлся людоед —
Пропала наша тихая сторонка!
Хлебнули люди горя через край,
Такого горя, что не сыщешь слова.
Чуть что не так — ложись и помирай:
Всё у врагов для этого готово;
Чуть что не так — петля да пулемёт,
Тебе конец, а им одна потеха…
Притих народ. Задумался народ.
Ни разговоров не слыхать, ни смеха.
Сидим, бывало, — словно пни торчим…
Что говорить? У всех лихая чаша.
Посмотрим друг на друга, помолчим,
Слезу смахнём — и вся беседа наша.
Замучил, гад. Замордовал, загрыз…
И мой порог беда не миновала.
Забрали всё. Одних мышей да крыс
Забыли взять. И всё им было мало!
Пришли опять. Опять прикладом в дверь, —
Встречай, старуха, свору их собачью…
«Какую ж это, думаю, теперь
Придумал Гитлер для меня задачу?»
А он придумал: «Убирайся вон!
Не то, — грозят, — раздавим, словно муху…»
«Какой же это, — говорю, — закон —
На улицу выбрасывать старуху?
Куда ж идти? Я тут весь век живу…»
Обидно мне, а им того и надо:
Не сдохнешь, мол, и со скотом в хлеву,
Ступай туда,- свинья, мол, будет рада.
«Что ж, — говорю, — уж лучше бы свинья, —
Она бы так над старой не глумилась.
Да нет её. И виновата ль я,
Что всех свиней сожрала ваша милость?»
Озлился пёс, — и ну стегать хлыстом!
Избил меня и, в чём была, отправил
Из хаты вон… Спасибо и на том,
Что душу в теле всё-таки оставил.
Пришла в сарай, уселась на бревно.
Сижу, молчу — раздета и разута.
Подходит ночь. Становится темно.
И нет старухе на земле приюта.
Сижу, молчу. А в хате той порой
Закрыли ставни, чтоб не видно было,
А в хате — слышу — пир идёт горой, —
Стучит, грючит, гуляет вражья сила.
«Нет, думаю, куда-нибудь уйду,
Не дам глумиться над собой злодею!
Пока тепло, авось не пропаду,
А может быть, и дальше уцелею…»
И долог путь, а сборы коротки:
Багаж в карман, а за плечо — хворобу.
Не напороться б только на штыки,
Убраться подобру да поздорову.
Но, знать, в ту ночь счастливая звезда
Взошла и над моею головою:
Затихли фрицы — спит моя беда,
Храпят, гадюки, в хате с перепою.
Пора идти. А я и не могу, —
Целую стены, словно помешалась…
«Ужели ж всё пожертвовать врагу,
Что тяжкими трудами доставалось?
Ужели ж, старой, одинокой, мне
Теперь навек с родным углом проститься,
Где знаю, помню каждый сук в стене
И как скрипит какая половица?
Ужели ж лиходею моему
Сиротская слеза не отольётся?
Уж если так, то лучше никому
Пускай добро моё не достаётся!
Уж если случай к этому привёл,
Так будь что будет — лучше или хуже!»
И я дубовый разыскала кол
И крепко дверь притиснула снаружи.
А дальше, что же, дальше — спички в ход, —
Пошёл огонь плести свои плетёнки!
А я — через калитку в огород,
В поля, в луга, на кладбище, в потёмки.
Погоревать к покойнику пришла,
Стою перед оградою сосновой:
— Прости, старик, что дом не сберегла,
Что сына обездолила родного.
Придёт с войны, а тут — ни дать ни взять,
В какую дверь стучаться — неизвестно…
Прости, сынок! Но не могла я стать
У извергов скотиной бессловесной.
Прости, сынок! Забудь отцовский дом,
Родная мать его не пощадила —
На всё пошла, но праведным судом
Злодеев на погибель осудила.
Жестокую придумала я месть —
Живьём сожгла, огнём сжила со света!
Но если только бог на небе есть —
Он все грехи отпустит мне за это.
Пусть я стара, и пусть мой волос сед, —
Уж раз война, так всем идти войною…
Тут подошёл откуда-то сосед
С ружьём в руках, с котомкой за спиною.
Он осторожно посмотрел кругом,
Подумал молча, постоял немного,
«Ну, что ж, — сказал, — Антоновна, идём!
Видать, у нас теперь одна дорога…»
И мы пошли. Сосед мой впереди,
А я за ним заковыляла сзади.
И вот, смотри, полгода уж поди
Живу в лесу у партизан в отряде.
Варю обед, стираю им бельё,
Чиню одёжу — не сижу без дела.
А то бывает, что беру ружьё, —
И эту штуку одолеть сумела.

Не будь я здесь — валяться б мне во рву,
А уж теперь, коль вырвалась из плена,
Своих врагов и впрямь переживу, —
Уж это так. Уж это непременно.

Михаил Исаковский

*****

Что ты смотришь, родной товарищ, —
Бородою оброс я небось!
Нам в лесу средь боев и пожарищ
На себя поглядеть не пришлось!

Партизанское дело такое:
И во сне не бросаешь ружья,
И себе ни минуты покоя —
И врагу ни минуты житья.

Мы ушли из родного колхоза,
Дали клятву — себя не щадить,
Но убийцам за кровь и за слезы
Порешили сполна отомстить.

Уходя, хоть и сердце сжималось,
Подпалил я колхозный амбар,
Ни зерна палачам не досталось, —
Все до-тла уничтожил пожар.

Взяли мы все, что нужно для боя,
Всех коней увели со дворов,
Завалили колодцы землею
И угнали овец и коров.

Как мы бились с гадюкою вражьей,
Сколько крови впитала земля, —
Пусть березки родные расскажут,
Пусть расскажут родные поля.

Милый друг, не к лицу мне хвалиться,
Что я стою — увидишь в бою.
А погибну — так знай, что сторицей
Отплатил я за гибель свою.

Василий Лебедев-Кумач

*****

В глухом лесу, в краю далеком,
Когда суровый лунный стан,
Блистает в зеркале туманном
Вдруг появился партизан.
Шагая смело в чащи темной,
Рискуя жизнью каждый раз,
Всегда голодный и усталый
Своим трудом не мало жизней спас.
Всегда как кошка на охоте,
Как птица в небе голубом
Он помогает своей роте,
Все оставляя за бортом:
И нежность, и любовь, и веру,
И горе, и беду свою.
Он говорит: » я точно знаю,
Что я домой живым приду».
Но видно решено заранее,
Кто будет жить, а кто возможно нет.
И вот однажды утром ранним
Забрали бедолагу в плен.
Его пытали долго и упорно,
Заламывали руки и вели,
По улице вражины черной,
Но не предал своей страны.
И вот в домах зажглись свечи,
И ветер начал завывать.
И долго будут колыхаться петли,
А в небе вороны кричать.

*****

Это было под Ровно,
Партизанский отряд,
В нем ковали победу,
В тылу у фашистов.
Молча, тихо, безмолвно,
Отправлялся наряд,
На заданье-разведку,
По данным радистов.

Самых лучших военных
Засылали в леса,
В помощь Армии нашей,
В борьбе против фрицев.
Помогли партизаны,
Не пустили врага,
Под откос эшелоны….
….Нет ходу к столице!

В партизанских отрядах,
В самой чаще лесов,
За победу сражались,
С отвагой и смело,
Уходили ребята
В бой под шелест дубов,
Но не все возвращались
Живые и целы.

И от смерти укрыться
Не просили судьбу,
Раз они обещали,
Страну — защитили!
Шелестят грустно листья,
На тоскливом ветру
И березы в печали,
Свои ветви склонили.

Фараонка

*****

МошкА, болото, середина лета.
На бугорке — из ельника — шалаш.
Сидят три мужика, в хламьё одетые:
Ружьё, котомка — вот и весь багаж.

Всклокоченные бороды нечёсаны.
Коней, собак не видно подле них.
Кем и куда паломниками посланы
Спроси — не скажут. Тайна — на троих.

За голенищем — нож. Топор — под пяткою.
(От зверя лютого ли, от врагов?)
Вчера ещё земля болела схваткою,
Теперь по всей округе — никого.

Тишь, благодать…
Кукушка на поляночке
Считает годики: ку-ку, ку-ку…
У одного, гляди, на щёчке — ямочка.
Пацан, похоже. Ой, я не могу!

Сам важный, а в глазищах скачут чёртики,
Набычился, как молодой телок!
Чаёвничают, старички-разбойнички,
Смакуют с чувством свой худой паёк.

Там за болотом — речка. Так, речушечка.
На ней — мосток. Пусть хлипкий, но — живой.
Пока живой. Такая вот петрушечка.
А завтра — нет его. По новой строй.

По темноте пойдут. Оно — надёжнее.
Эх, жалко, козью ножку не свернуть!
И вот беда: нельзя того — по роже
Хромого полицая садануть!

Сверчки зашлись… И солнце покатилось,
Скользнуло вниз по кривенькой сосне.
Похоже, до утра угомонилось:
Забыло, что светило на войне.

Примолкла до утра война-старуха,
А мужички — через болото вброд.
Коротким эхом ухнул кашель глухо,
Тут только леших сырость не берёт.

Знакомо всё — годами вёрсты хожены.
И жизнью рисковать им не впервой…

Мужчинам дом беречь от зла положено.
И берегут, Мир заслонив собой.
. . .

Жизнь на земле веками не меняется:
Стрельба, пожары, пиршество смертей.
Всё кончилось тогда?!
Всё продолжается
В забытой Богом стороне моей…

Бондарева-Болдык Наталья

*****

Любовались люди Анкой:
Нет девчоночки былой,
Стала Анна партизанкой,
Комсомолкой удалой.

Вот она — сидит на танке.
Вражий танк. Ее трофей.
Шлем, ружье на партизанке,
А румянец — до бровей.

— Ай да девка! — На приметку! —
Разговор про Анку был.
Анка вызывалась в разведку
И пошла во вражий тыл.

Не сплошать — одна забота.
Шла сторожко, как лиса,
Через топкие болота,
Через темные леса.

Край родной! Он весь ей ведом.
Тонок слух. Глаза горят.
Через день за Анкой следом
Партизанский шел отряд,

Подошел к фашистам с тыла,
Захватил врага врасплох.
У фашиста кровь застыла.
Был конец их очень плох.

— Анка, глянь, летит к танкетке!
— Бьет по танку! — Уй-ю-ю!
— Удала была в разведке,
Удалей того — в бою! —

Жестока была расплата
Славной девушки-бойца
За расстрелянного брата,
За сожженного отца.

За народ, за трудовую,
Разоренную семью,
За страну свою родную,
Белоруссию свою!

Демьян Бедный

*****

Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родные леса и луга!
Уходили в поход партизаны,
Уходили в поход на врага.

На прощанье сказали герои:
— Ожидайте хороших вестей. —
И на Старой Смоленской дороге
Повстречали незваных гостей.

Повстречали — огнем угощали,
Навсегда уложили в лесу
За великие наши печали,
За горючую нашу слезу.

С той поры да по всей по округе
Потеряли злодеи покой:
День и ночь партизанские вьюги
Над разбойной гудят головой.

Не уйдет чужеземец незваный,
Своего не увидит жилья…
Ой, туманы мои, растуманы,
Ой, родная сторонка моя!

Михаил Исаковский

*****

Есть цель у Вити Коробкова:
Стать партизаном, бить врагов.
Ему не страшен град свинцовый,
Он помогать отцу готов.

Феодосийский мальчик ловкий
Стал у подпольщиков связным,
Расклеивал везде листовки,
Подался в горы, в Старый Крым.

Разведчик проникал умело
В расположение частей,
Выведывал состав всецело
Их гарнизонов, батарей.

Во время дерзкого налёта
Предатель выдал храбреца.
Враги пытали патриота,
Жестоко расстреляв отца.

Превозмогая боль и раны,
Все пытки выдержал герой.
Враги убили партизана,
Но он для нас всегда живой!

Вокруг всё также плещут волны
И реет галстук на ветру,
Улыбкой Вити день наполнен,
Встречая дружно детвору.

Ледаков Николай

*****

Сразу видно: парень молод.
но уже седой висок.
Красной ленты шелк приколот
на картуз наискосок.

Дом румынской сигуранцы,
в марте выжженный дотла,
два повешенных германца, —
это все его дела.

Возле моста, под откосом
в землю врезан эшелон,
на камнях — одни колеса…
Это тоже сделал он.

Как-то в непогодь, в апреле,
вместе с бурей снеговой
две гранаты залетели
в штаб немецкий полевой.

И от штаба среди ночи
не осталось ничего.
Это тоже, между прочим,
дело было рук его,

И в лесу его ловили,
и в приказах вслух кляли,
и собаками травили,
а настигнуть не смогли.

Одержимый и бывалый,
Наводя на немцев страх,
он не много и не мало —
триста дней провел в горах.

«Да, товарищ, было дело! —
Говорит он не спеша,
— Бил, пока душа хотела,
не смотрите, что левша!».

Взгляд — спокойный, голос кроткий,
Он бросает мне: «Привет!»
И хозяйскою походкой
подается в Горсовет.

Васильев Сергей

*****

Пришли разбойники к тебе,
В родимый дом и край.
Всего себя отдав борьбе,
Соседей подымай!

Обозы жги в полях ночных
И поезда взрывай,
Чтоб адом, ужасом для них
Был твой любимый край.

Фашисты нам несут разруху,
Насилье, рабство, голод, гнет.
Так дай им жару, дай им духу!
Бей, партизанский пулемет!

Красноармейцы на фронтах
Идут в огонь и дым.
Любым оружием в руках
Ты помогаешь им.

Иди по чащам и лесам
И вдоль ночных дорог,
Чтоб гнев фашистским мясникам
Свинцом затылки жег.

Иди, отважный партизан,
Как твой отец и дед,
И в зной, и в ливень, и в туман
Дорогою побед.

Ведет народ священный бой
Везде с врагом своим.
Везде могуч народ-герой!
Везде непобедим!

Рудерман Михаил

*****

Родной наш лес, в тылу врага,
И тишина взрывная,
Идёт жестокая война,
И жизнь здесь не простая.

Землянки, сырость, холода,
Смертельная опасность,
На всю страну одна беда,
Их к этому причастность.

Взрывали рельсы и мосты,
Засады проводили,
Для самолётов жгли костры,
И Родину любили!

Там гибли, попадали в плен,
Не вымолвив ни слова,
И знали, что настанет день,
И Солнце встанет снова.

Милов Юрий

*****

Свой отряд среди лесов
Вел товарищ Бумажков.
Гнев народа — грозный шквал —
Партизанить их послал.

Села, нивы и стога
Защищают от врага
Сто четыре храбреца,
Каждый верен до конца.

Им, отважным, не страшна
Партизанская война.
Командир их впереди,
Гнев пылает в их груди.

Вдруг за лесом — гром и гуд.
Вражьи танки там ползут.
Взяв дорогу под прицел,
Вдоль кустов отряд засел.

Ближе, ближе гул и рев:
Вот и свора лютых псов.
Из-за темного куста
Головной выходит танк.

Обойдя своих бойцов,
Тихо молвил Бумажков:
— Бейте гада прямо в лоб,
Загоняйте гада в гроб!

И от залпа дрогнул шлях,
Получил гостинцы враг.
— Ты за хлебом прешь, подлец?
Получай и жри свинец!

— Наш забрать ты хочешь сад?
Так отведай же гранат!
Крови жаждешь, волчий сын?
На бутылку, пей бензин!

Партизаны напролом
Били пулей и штыком,
И меж соснами в пыли
Двадцать танков полегли.

Враг нам смерть и ужас нес,
Но погиб кровавый пес.
И опять среди лесов
Водит хлопцев Бумажков.

Петрусь Бровка

*****

Красным заревом рябины
полыхали за селом.
В чёрном небе, как рубины,
залпы щерились огнём.
Не осенним звездопадом
озарялись небеса,
это смерть летела рядом, —
беспощадная коса.
В сорок первом злая осень
заглушила в школах трель,
не вставала в поле озимь,
градом сыпала шрапнель.
А мальчишки наши жили,
затянувши пояса.
Вместо школы уходили
в партизанские леса.
Быстро детство пролетело,
там, в отряде счет иной:
чем заморышнее тело,
тем надежнее связной.
И идет заморыш жалкий
по дорогам между сёл,
а глаза считают жадно —
каждый танк в уме учёл.
Если схватят, нет пощады,
враг побитый зол и лют.
А кого повесят, гады,
снять из петли не дают.
Немец днём — вояка справный,
но за днём приходит ночь
и немецкие заставы
страх не могут превозмочь.
Мы захватчиков не звали —
— убивай чужую рать!
Партизанские завалы
не объехать, не убрать.
И мальчишки, — не мальчишки
через смерть перешагнув,
непрочитанные книжки
в сорок пятую весну
может быть, поднимут с полки…
Будет мать тайком вздыхать:
в доме нету ни иголки,
землю некому пахать.
И мальчишки, — не мальчишки,
возмужавшие в войне,
не имея передышки,
победившие вдвойне.
И страну они подняли,
и страна их подняла.
В дни торжеств и в дни печали
всех бы разом обняла!

Коростышевский Виктор

*****

Песни партизанские, —
Песни фронтовые, —
Все про жизнь спартанскую,
Пели, кто живые.

Песни эти пелись
Часто со слезою,
У костров, где грелись,
Плача, после боя.

Как под Красным Знаменем
Друга хоронили,
Вспоминали, плакали
На его могиле.

Позже, днями майскими
Ездили на встречи…
Меткой партизанскою
Каждый был отмечен.

Память та великая
Не пропала с ними,
На портретах лица их
Кажутся живыми!

Лики партизанские!
Для меня — вы святы!
Ваша жизнь спартанская —
Долг мой неоплатный…

Цыркунова Татьяна

*****

Песня партизан

Поднимайтесь, воины народа,
Партизаны сел и городов.
Наша честь и правда и свобода
Голос свой слили в единый зов.

Родина сзывает нас сиреной,
Вождь зовет нас, братьев и сестер.
На войне и правой и священной,
Как один, врагу дадим отпор.

Отстоим родную землю грудью,
Мы не зря в боях ее прошли.
Не хотим — так значит и не будет,
Не топтать врагу родной земли.

Все в ружье! Сосед зови соседа!
Нас связала общая борьба.
Если жертвы требует победа —
Лучше смерть в бою, чем жизнь раба.

Рейды в тыл, удары в лоб ночные!
Повторить их нам пора пришла.
Вспомним, братья, годы боевые,
Вспомним партизанские дела.

Выше звезд сияет наша слава,
Не дрожит оружие в руках.
Встанем на мостах, на переправах,
На дорогах, в селах, в городах.

Если-ж вдруг придется поневоле
Хоть кусок земли родной отдать, —
Только дым, огонь и пепел в поле
Будет враг в пути своем встречать.

Михаил Голодный

*****

Партизанская песня

Победа
не за нами ли?
Придет пора
и — вспашем;
Вы землю
только заняли:
Она еще
не ваша!..

Крадется поезд…
боязно.
Видать, его колесам:
Им чуется.
что поезду
Валяться под откосом.

Обоз к местечку
тянется;
Судить, однако,
рано —
Что по дороге
станется
С обозом
и с охраной.

А всюду,
где б вы ни были —
На месте ли,
в пути ли, —
Спастись ли вам
от гибели?
От наших
пуль уйти ли?

С народом,
с партизанами,
Вам жизнь
не станет краше.
Вы землю хоть
и заняли,
Земля осталась
нашей!

Иосиф Уткин

*****

Партизан Железняк

В степи под Херсоном высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк — партизан.

Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону;
В засаду попался отряд.
Налево — застава,
Махновцы — направо,
И десять осталось гранат.

«Ребята, — сказал, обращаясь к отряду,
Матрос-партизан Железняк, —
Херсон перед нами,
Пробьёмся штыками,
И десять гранат — не пустяк!»

Сказали ребята: «Пробьёмся штыками,
И десять гранат — не пустяк!»
Штыком и гранатой
Пробились ребята…
Остался в степи Железняк.

Весёлые песни поёт Украина,
Счастливая юность цветёт.
Подсолнух высокий,
И в небе далёкий
Над степью кружит самолёт.

В степи под Херсоном — высокие травы,
В степи под Херсоном — курган.
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк — партизан.

Михаил Голодный

*****

Смерть партизана

Дышит жаром лесная поляна,
За деревней амбары горят.
Окружает избу партизана
Волчьей стаей немецкий отряд.

Но бывалый охотник на волков
Не прощает врагам ничего.
Он стреляет с расчетом и толком,
Каждый выстрел кладет одного.

А дышать все труднее от дыма,
На глаза наплывает туман.
И берет он рукой невредимой
Свой последний патрон, партизан.

На себя тратить пулю — неловко,
Задохнуться в дыму — не резон.
Шестерых уложила винтовка,
Пригодится последний патрон.

И кричит он: эй, вы, живодерня,
Подходите, сдаюсь вам живьем!
И к деревьям, бросаясь проворно,
Он ложится в траву под огнем.

Глухо выстрелы грянули рядом,
Офицер меткой пулей убит.
Партизан угасающим взглядом
На родную деревню глядит.

Он лежит у горящей поляны,
Где один семерых уложил.
И не скажут о нем партизаны,
Что он родине плохо служил.

Михаил Голодный

*****

Партизанские могилы

Итак,
живу на станции Зима.
Встаю до света —
нравится мне это.
В грузовике на россыпях зерна
куда-то еду,
вылезаю где-то,
вхожу в тайгу,
разглядываю лето
и удивляюсь,
как земля земна!
Брусничники в траве тревожно тлеют,
и ягоды шиповника алеют
с мохнатинками рыжими внутри.
Все говорит как будто:
«Будь мудрее
и в то же время
слишком не мудри!»
Отпущенный бессмысленной тщетой,
я отдаюсь покою и порядку,
торжественности вольной и святой
и выхожу на тихую полянку,
где обелиск белеет со звездой.
Среди берез и зарослей малины
вы спите,
партизанские могилы.
Есть магия могил.
У их подножий,
пусть и пришел ты, сгорбленный
под ношей, —
вдруг делается грустно и легко
и смотришь глубоко и далеко.
Читаю имена:
Клевцова Настя,
Петр Беломестных,
Кузьмичев Максим, —
а надо всем
торжественная надпись:
«Погибли смертью храбрых за марксизм».
Задумываюсь я над этой надписью.
Ее в году далеком девятнадцатом
наивный грамотей с пыхтеньем вывел
и в этом правду жизненную видел.
Они, конечно, Маркса не читали
и то, что есть на свете бог, считали,
но шли сражаться
и буржуев били,
и получилось,
что марксисты были…
За мир погибнув новый, молодой,
лежат они,
сибирские крестьяне,
с крестами на груди —
не под крестами, —
под пролетарской красною звездой.
И я стою с ботинками в росе,
за этот час намного старше ставший
и все зачеты по марксизму сдавший,
и все-таки, наверное, не все…
Прощайте,
партизанские могилы!
Вы помогли мне всем, чем лишь могли вы.
Прощайте!
Мне еще искать и мучиться.
Мир ждет меня,
моей борьбы и мужества.
Мир с пеньем птиц,
с шуршаньем веток мокрых,
с торжественным бессмертием своим.
Мир, где живые думают о мертвых
и помогают мертвые живым.

Евгений Евтушенко

*****

Партизан Давыдов

Усач. Умом, пером остер он, как француз,
Но саблею французам страшен:
Он не дает топтать врагам нежатых пашен
И, закрутив гусарский ус,
Вот потонул в густых лесах с отрядом —
И след простыл!.. То невидимкой_он, то рядом,
То, вынырнув опять, следом
Идет за шумными французскими полками
И ловит их, как рыб, без невода, руками.
Его постель — земля, а лес дремучий — дом!
И часто он, с толпой башкир и с козаками,
И с кучей мужиков, и конных русских баб,
В мужицком армяке, хотя душой не раб,
Как вихорь, как пожар, на пушки, на обозы,
И в ночь, как домовой, тревожит вражий стан.
Но милым он дарит, в своих куплетах, розы.
Давыдов! Это ты, поэт и партизан!..

Федор Глинка

*****

Денис Давыдов, партизан

Вступление

Бородино. Село и юности, и детства,
Где каждая тропинка, холм
Ему знакома. Отчий дом,
Казалось, окнами ему кричит:
«Денис, привет, что там лежишь.
Домой иди, тебя я встречу
И стенами своими обниму.
Увидимся ли после сечи?
Денис, сражайся за страну».

Теперь всё здесь переменилось.
Дымы костров, и всё в окрест
Блестит штыками, пушек медью,
Как будто прибыл полковой оркестр.

Там на пригорке воздвигают
Редут Раевского сейчас.
В историю войдёт, как пламень боя,
Как доблесть и как подвиг НАШ.

Отсюда от родного дома
Путь в партизанские места
Начался у Давыдова Дениса
И продолжался до бесславного конца
Всей армии Наполеона, её изгнания,
Разгрома на русской матушке-земле,
И партизанские отряды внесли свой вклад
Заслуженно вполне.

Светлейший князь Кутузов
Ему то дело поручил.
Багратион в подарок адъютанту,
Как бы на память подарил
Губернии Смоленской карту,
Вручая, так ему сказал:
» Не подведи, я на тебя надеюсь.
Война в тылу — не светский бал».

От Колоцкого монастыря с отрядом,
В сто с лишком человек, Давыдов
Поспешил в тыл армии французской.
На базе в Скугореве сел.

1.Между Гжатью и Вязьмой

К Москве стремился Бонапарт.
Его войско-громада
Заполнило дороги все,
Попутно населенье грабя.

Где неприятель мимо проходил,
В сторонке оставляя села,
Крестьяне, взявши топоры,
Кто вилы, колья,
И стар и млад, ворота на запор,
Его встречать готовы с болью.

Когда отряд к селенью подошёл,
Был встречен он угрюмо
И кто-то из ружья пальнул,
Но, слава Богу, мимо.

То ополчение считало,
Что сей отряд французу подчинён
И собственность свою оберегая,
Готово было принять бой.

Так продолжалось около недели,
Пока крестьяне не признали в них
Своих защитников и стали
Встречать радушно, помогали
Громить французов с ними и без них.

Второе сентября.
В село ворвалась шайка мародёров,
Ограбило селян.
Отряд пришел селу на помощь
И в плен всех мародёров взял. (90 чел.)

Едва расправившись с одними —
Пришли другие в то село.
И с ними также поступили —
В плен взяли всех до одного (70 чел.)

Учил Давыдов всех крестьян,
Как поступать с набегом,
Когда его отряд вдали,
Как истреблять незванного соседа,
Как связь поддерживать с отрядом
И где оружие хранить,
Его он раздавал крестьянам,
Чтоб было чем врага громить.

Царёво-Займище. И первая победа
Над транспортом, которое в Москву
Должно было доставить пропитанье,
То десять фур, с патронами — одну.

Так началось в отряде состязанье
В умении противника разбить,
Его пленить,
Лишить кого-то пропитанья,
Вооружить себя, крестьян вооружить,
Освободить своих из плена,
Число бойцов в отряде нарастить.

В Юхнове ополчение создал.
Полки казачьи, что в уезде были,
Себе их подчинил и с ними
Сильнее стал, чем начинал,

Задачи стал решать солиднее, иные.

Двенадцатое сентября. Отряд Давыдова
Предпринял поиск к Вязьме,
Бой там провел удачно, сам
Рубил, стрелял, ворвался в стан,
Не ранен был. Его пример отваги важен.

Пленили множество,
Освободили
Из плена двести человек.
Атаковали вновь
Идущий транспорт,
Его разбили на виду у всех.

Бой проходил в предместье Вязьмы.

Такая дерзость действий не могла
Не вызвать опасений,
Встревожить
Бараге-Дильера: он отвечал
За безопасность транспортов движений.

От Вязьмы в Гжать дорога вся
Считалась под его присмотром,
А тут на транспорты набег
Происходили часто без его досмотра.

Отдал приказ по гарнизону:
«Давыдова отряд найти,
Его поймать,
Доставить в город
И расстрелять, о чём мне донести».

Умело, маневрируя с отрядом,
С большим отрядом, избегая встреч
(который из Смоленска шёл,
чтоб действия Давыдова пресечь)
Он нападал внезапно, дерзко,
Срывал поставки транспортов,
По-прежнему, хозяином считался
На трассе той. И к бою был всегда готов.

Юренево. Перед рассветом
Атаковал Давыдов. Там
Три батальона ночевали.
Внезапно шум и гам,
Поднявшийся в селенье,
Их на ноги поднял.
Из изб горевших выбегали
В подштанниках. Такой был срам!

Манёвр принес ему богатую добычу.
Пленил французов девятьсот числом.
Не досчиталась армия Наполеона
Ей нужных транспортов во всем.
Боеприпасов, пропитанья,
Медикаментов, фуража,
Одежды теплой, замерзала
В Москве «непобедимая» тогда.
И пополнения рядов
Для оскудевших корпусов.

В Юхново пленных отослал,
Роздал крестьянам часть коней,
Волов, впрягаемые в фуры,
Вооружил свои полки
Из ополчения, теперь они
Не только топоры имели,
Но ружья со штыками заимели.

Встречались и изменники отряду.
Всего три случая в его пору.
Те с мародерами соединялись,
Стремились с ними к грабежу.
Своих же поселян
И даже церкви не прощали —
Разбою, злу их подвергали.

Крестьяне ополчения, Давыдов
Поймали их.
И всех прилюдно наказали,
Дав залп в разбойников своих.

Узнав о смерти П. Багратиона,
Повел отряд и оседлал,
Идущую дорогу к Дорогобужу,
Колонну неприятеля там повстречал.

Их окружил, прижал всех к лесу,
Огнем принудил сдаться в плен, (335 чел.)
Так отомстил за гибель князя
Давыдов, адъютант, гусар, поэт.

«Убить и уйти». Такая тактика
Лесного партизана,
Немало ему славы принесла.
Всегда в движении,
Всегда на страже.
Недосягаем был он для врага.

Не только поиском идущих транспортов
В тылу Давыдов занимался,
Учил и наставлял своих бойцов,
Как наступать, как отступать,
Как рассыпаться.

Учил отряд свой хитрости, смекалки,
Как показаться партией большой,
Чтоб неприятель растерявшись,
Сдавался в плен иль отступал,
Не приняв бой.

Так Храповицкий приказал гусарам
Надеть на пики флюгера,
Чтоб они издали казались
Польским войском,
А сблизившись,
Врага взять на «УРА».

Учил внезапно нападать
И сеять панику в рядах французов.
Так одолел того,
Кто должен был поймать его,
Доставить в Вязьму. Но!!!

Ночной атакой, в моросящий дождь,
Внезапно для французов
Напал, разбил, рассеял и пленил, (400 чел.)
В Уде не мало утопил спасавшихся картузов.

Обратною дорогой в Лосмино
Вновь одержал красивую победу.
Так действуя и нападая
Он и заказывал и исполнял
Всю музыку свою в «гармонь» играя.

Когда Наполеон Москву оставил,
И двинул армию свою
На Гжать — Смоленск.
Давыдов со своим отрядом
Столкнулся с силою,
Как в мифах говорят, без края.

Умело, маневрируя с отрядом,
Он, избегая боя, отходил,
Тревожа неприятеля засадой,
Чуть в окружение не угодил.

Светлейший, представляя дело,
Направил в тыл врагу
Всю конницу свою лихую
Тревожить армию наскоками, в бою.

Шестинедельное блуждание с отрядом
Во вражеском тылу,
Где нет тебе подмоги слева, справа,
Где всюду фронт,
Опасность ежечасно на носу,
Закончилось,
В душе повеселело
Теперь уж не один, как перст,
Теперь всегда ты с целой армией,
Идущей
Изгнать Наполеона с наших мест.

2.Партизанское сопровождение армии Наполеона

Смоленская дорога. Рыбки.
Какой же там царил хаос!
Толпой валила армия,
Вся в беспорядке.
Обоз лез на обоз.

Там порезвились наши скифы,
Громя захватчиков со всех сторон,
Пока не появился на дороге
Корпус Жюно.
Был в авангарде он.

За ним шла гвардия, но молодая.
Второй, четвертый кавкорпуса.
За ними гвардия почетная, старшая,
Во след другие корпуса. *

Не мог, конечно, удержаться,
Давыдов, как начальник сам,
Чтобы ввиду не показаться
В глазах Наполеона там.

Он вспомнил битву при Эйлау,
Раевского редут в Бородино,
И отступленье к Кёнигсбергу,
Наполеона в Пассаргу.
Тильзит. Плоты. Переговоры.
Парады, балы, вечера.
Российского монарха Александра,
Как разговаривал тогда.
И вот пред ним непобедимая громада,
В карете сам Наполеон
Всё отступает.
Давыдов — партизан с ним рядом
Сопровождает отступленье то.
И гордость за свою Россию,
За армию, за свой народ
Его внезапно захватила,
Из горла что-то сорвалось!

Сопровождал он всю колонну,
Вступая в стычки. Даже взял
В плен свыше ста французов (182 чел.)
И только к вечеру отстал.

У речки Осма вновь столкнулся
Со старой гвардией. Она
В окрестных деревушках разместилась
На отдых,
Но поднята «в ружьё» была.

В сражение отряд, конечно, не вступил,
Но намерение Наполеона
Разбить наш авангард в бою
Пришлось отставить снова.
Внезапность не достигнута,
А без неё
Успех не обеспечен,
Принужден был Наполеон
Оставить это поле сечи.

Давыдов, Фигнер и Сеславин,
Казаки Платова вокруг
Кружились,
Часто подвергая,
Атакам беспрерывным,
Вдруг,
Внезапно нападая
На нить колонны и она,
Сбиваясь в груду, отражала
Наскоки эти, не всегда.

Так трое партизан
(Давыдов, Фигнер и Сеславин)
И граф Орлов-Денисов, тоже партизан
Под Ляхово разбили генерала
Известного во Франции, как Ожеро,
То войско частью разбежалось,
А большей частью в плен ушло.

Давыдову к тому же удалось
Узнать от пленного француза
Наполеона план: «Куда идти.
На сёла Красное или на Катынь».

Завистников всегда в России было много.
На время, соединившись с армией своей,
От них Денис наслушался такого,
Что не поверил, если б не было ушей.

Что действовать в тылу не сложно.
Что донесения его
Сомнительны и от того
Светлейшего похвалы не достойны
Быть оглашёнными.
Всего,
Что сделал партизан Давыдов,
За этот срок,
Три тысячи шестьсот пленил французов.
Их этим не сразил, не смог.

В ходе движения отряда к Красному селу,
Кутузов пригласил к себе Дениса.
Обняв его, сказал ему:
«Тебя благодарю за удаль молодецкую твою
и признаю
всю пользу дерзкой партизанской службы».

Отметим, что Денис предстал
Перед Кутузовым в мужицком одеянье,
Обросший черной бородой,
А не в гусарской форме, по статусу парадной.

На что Кутузов так ему сказал:
«В войне народной, то и та
Не главное,
Не кивер, не мундир ведут войска на бой,
А голова и сердце патриота».

Под Красным граф Орлов-Денисов
С Давыдовым вдвоём
Вновь встретили Наполеона —
Со старой гвардией в колонне шел.

Как слон идет, в спокойствии своем,
Как пушечный фрегат меж лодок,
Как гвардия, её солдат — гранит,
Так шла колонна — монолит.

И все усилия отрядов
Отбить кого-то из рядов
Напрасны были.
Невредимы они прошли
И показали хвост.

Медвежьи шапки, синие мундиры,
Султаны красные и белые ремни,
И эполеты их казались красным маком
На фоне снега белого, почти в степи.

В других колоннах был другой порядок.
Отставшие, обозы, транспорта,
С награбленным добром
И их прислуга,
Всё это было схвачено тогда.

События порядок жизни изменили.
Обед был ночью, в два часа.
В три выступали в свой поход
И беспокоили французов,
Стесняя ход, тылы громя.

Так разгромили на Днепре,
В Копье
Кавалерийское депо.
В Белыничах — французскую колонну.
В бою был ранен брат его,
Успех в том деле был огромен.

Давыдова Кутузов пригласил к себе,
Хвалил за бой, поставил новые задачи,
К Березине идти, Наполеона упредить
И полководца озадачить.

Уместно будет изложить
Здесь взгляд Давыдова на окруженье,
Которое увидел он,
В квартире главной, в то посещенье.

Оно, подобное «слонам Великого Могола»,
Всё в орденах и лентах на камзолах,
Юлило, льстило полководцу,
Не нюхав пороха ни дня,
Но царской властью превратившись
В значительных особ, не подвигам благодаря.

Отметим здесь же отношение к особам,
Которые французам в той войне
Активно помогали, изменяя,
Присяге, церкви и стране.
«Нельзя щадить их, им прощая
поступки, что во вред стране».
Так, те деянья, осуждая, Давыдов
Действовал и отзывался
В Отечественной той войне.

Маршрут Давыдову был изменен
И он отстал от главных сил Наполеона
На сотню с лишним вёрст. Потом
Ускоренным движеньем вел свою колонну.

Маршрут движения французов
Усеян трупами солдат, коней,
Они в снегу, замерзшие лежали,
Взывая к голосу людей,
Что их сюда так умирать пригнали.
Повозки, палубы, лафеты, колёса,
Сани, тихий стон, стенания и крики боли,
Костры из изб — такой разгром
Застал Давыдов на дорогах,
По ним «непобедимая» прошла,
Бросая всё, что ей мешало
Покинуть русские края.

Достиг селений Нов. Троки, да Понари.
Там получил приказ явиться в Вильну
К светлейшему за получением задач,
Как действовать в конце войны —
Дипломатично, но настойчиво и сильно.

Оттуда путь лежал на Гродно.
Его и предстояло взять
Не столько силою военной,
Сколь дипломатией и милость
К сдавшимся питать.

В Мерече захватил огромный магазин припасов,
И к Гродно подступил чрез восемь дней,
По выходе из Вильно,
И после твердо-мирных уговоров
Вступил отрядом в город сей.

Поляки-жители все были хмуры.
В глазах читались злоба, гнев
И намерения склонялись
Не к миру, а к вражде,
Но не у всех.

Евреи радостно встречали отряд Давыдова.
Они одни
Ура кричали
И с цветами на площадь города коня ввели.

Давыдов в черном чекмене
И в красных шароварах.
С курчавой бородой,
Черкеской шашкой на бедре
Вступил на площадь величаво.
И в речи грозной объявил,
Что не допустит
Волнений в городе, пролития крови,
Печалей, грусти.

На площади срубили столб
За взятие Москвы во время смуты.
Изъяли все картины, где
Изображалась ненависть к победам русским,
Открыли церковь русскую и там
Ксендз прочитал молитву
Во славу русского оружия и сам
Тот текст писал и раздавал попутно.

Через четыре дня отряд покинул город.
Пошёл на юг и вскоре
Включен был в авангард Винценгероде.

Так партизанская война закончилась
Для адъютанта П.Багратиона.
Теперь он снова на войне,
Идущей по Европе.
И вновь, и вновь он впереди
Всей атакующей пехоты.

Борис Кочетков
___________________________________

* корпуса Понятовского, принца Евгения, Даву Нея.