Стихи о Щелкунчике

Ёлка наряжена, зал разукрашен,
Гости съезжаются к девочке Маше.
Будут у Ёлки водить хоровод,
Чтоб поскорее пришёл Новый год.
Маша любуется платьицем новым,
Братик ружьё заряжает патроном.
Звонко звенит колокольчик: динь-динь!
Кукольный Мастер наведался к ним.
Гость заглянул к ребятишкам недаром,
Всем он принёс новогодний подарок.
Старый чудак чемоданчик открыл,
Маше Щелкунчика он подарил.
И деревянный солдат-человечек,
Хоть он врагами в боях искалечен,
Ротик разинул и смотрит вперёд.
Сунула Маша орех ему в рот.

Всей детворе перещёлкал орешки.
Зубы сломались — и вызвал насмешки.
Маша заплакала, так он ей мил.
Кукольный Мастер его починил.
Вот наступает пора расставанья.
Свечи потушены. Всем: до свиданья!
Куклы устали, хотят отдыхать,
Даже Щелкунчику хочется спать.
Чу! Из-под пула сквозь щели и ниши
Вдруг выползают разбойники-мыши
И командир их — Мышиный Король,
В битвах играющий главную роль.
Туфельку в страхе сняла быстро Маша
И запустила, мышей ошарашив.
Бросилась Машенька к Ёлке стрелой,
Встав за Щелкунчиком как за стеной.

Не растерялся Щелкунчик бесстрашный:
— В бой, оловянная армия! Маршем!
Вынул он саблю и крикнул: «Изволь!
Жизнью заплатишь, Мышиный Король!»
Мыши повсюду: и выше, и ниже.
К Ёлке крадутся всё ближе и ближе.
В сердце солдата — смертельная боль.
Пикой пронзил его грозный Король.
Бедный Щелкунчик лежит неподвижно,
Смерть наступила скоропостижно.
Маша целует бедняжку, и вот
Полночь настала. Двенадцать уж бьёт:
Бом!.. Превращается из пехотинца
Мёртвый Щелкунчик в прекрасного Принца!
Принц подрастает и Маша растёт,
Свадьбою встретят они Новый год…

В Сладкое Царство отряд пехотинцев
Сопровождает Марию и Принца.
Царь и Царица невесту в венце
Ждут не дождутся в Конфетном дворце.
Гости верхом ко дворцу подъезжают,
Мышиный Король на крыльце поджидает.
— Верните невесту! — кричит им Король. —
Иначе познаете горечь и боль!
Принц — воин опытный, бывший Щелкунчик.
А вождь грызунов — хвостатый хвастунчик.
Принцем сражён был Король, и с крыльца
Бросились мыши бежать из дворца.
В «Вальсе цветов» все, кружась, торжествуют:
Свадебный вальс Маша с Принцем танцуют.
В самом конце в изумленье поверг
Гвоздь представленья — салют-фейерверк!
Вот и вся повесть о том, как Щелкунчик —
Бравый солдат (а не трус-невезунчик),
Принцем отважным вошёл во дворец,
Машу взял в жёны, и сказке — конец.

Зуборев Леонид

*****

Щелкунчика дразнит мышиный народец:
— Уродец! Уродец! Ну, просто уродец!
Но вот расколдован несчастный Щелкунчик!
Какой он красавчик! Ну, просто везунчик!

Энтин Юрий

*****

Вновь наступает Новый год!
Горят огни на ёлке,
А дело видно в волшебстве
Берёзовой метёлки.
В подмогу к чарам колдовским
Пришла любовь земная,
А за окном мела метель
Весёлая, не злая.
От ярких отблесков свечей,
Среди орехов горкой,
Сверкала броско мишура
На ветках ёлки колкой.
На фоне гномов и шаров
Висел один «везунчик».
Весь деревянный из себя,
С открытым ртом, Щелкунчик.

*****

Тот король был злой колдун.
Он пошёл на злобный принцип.
И в уродца превратил
Замечательного принца.
Ах, Щелкунчик! Посмотри,
По зубам тебе ль страданья?
Но мадмуазель Мари
Проявила состраданье.

*****

Будь моею звездочкой
И, венчая елку,
Лишь тобою занятым
Взгляд мой будет только.

Ласковым щелкунчиком,
На одной из веток,
Я тебя заворожу
Счастьем безответным.

Мне не страшен стан мышей.
Их король ужасный.
Пусть погибну за любовь
В схватке рукопашной.

Ты свети, моя звезда.
Согревай мне душу.
И сожги ту серость орд,
Сказку не нарушив.

serafim

*****

Мари, Мари, рождественское чудо —
Щелкунчик оживает в тишине…
все разошлись, затихли пересуды,
мерцает ёлка, словно в тонком сне,

и стрелы золотого серпантина
под дождь из серебристой мишуры
пронзают злость мышиной паутины
и рушат мрак Мышильдиной игры.

Последний залп торжественной хлопушки
засыпет поле боя конфетти.
И фейерверк из настоящей пушки
гирляндою огней — лети, лети!

Мари, Мари, рождественское чудо:
Щелкунчик оживает от любви.
Проходит детство, только не забуду
сражение как танец… раз-два-три!

Комарова Юлия

*****

Раздвинуты шторы, и сцена открыта.
Чайковский. Щелкунчик. Снежинок полёт.
И в лунном сиянье, как в свете софита,
Волшебное действо в природе идёт.

Стою у окна и волнуюсь, как зритель.
Вот снежные хлопья танцуют на бис.
Ах, добрый волшебник, чудес воплотитель,
Втянул в эту сказку. Театр без кулис.

И я — героиней уже — в ожиданье.
Герой мой Щелкунчик отважный придёт,
И сбудется в жизни сейчас предсказанье:
Он в сказку принцессой меня уведёт.

Гутник Елена

*****

Мари в рождественскую ночь
Недаром спит счастливым сном:
Мешок подарков ей принес
И положил под елку гном.
Затем к кроватке подошел
И, хоть мешала борода,
Мари он в лоб поцеловал
И канул в темень без следа.

Во сне, а может, наяву,
Но видит явственно Мари:
Выходит войско из мешка —
Стрелки, гусары, пушкари.
Рать конвоирует обоз —
Подарки госпоже своей,
Где много кукол — важных дам,
Смешных зверюшек и сластей.

Вождя всей рати как щипцы
Веселый столяр собирал:
Орехи должен был колоть
Зубами бравый генерал.
Нарисовал на нем маляр
Глаза, и зубы, и мундир —
Чтоб грызть орехи для Мари,
Был создан бравый командир.

И вот он скачет на коне,
Не деревянный, а живой,
Чтоб выстроить перед Мари
Весь свой отряд сторожевой.
Он, может, чересчур зубаст,
Но всё же чудо как хорош,
Он шпагой салютует так,
Что просто глаз не оторвешь.

«Щелкунчик» — так его Мари
Решила сразу же назвать.
Перед кроваткою Мари
Торжественно застыла рать.
Все на щелкунчика глядят:
Едва он шпагою взмахнул —
Оркестр гремит веселый марш,
Войска берут на караул.

Но марш вдруг переходит в вальс —
К веселью праздничному зов;
Рассыпались ряды солдат
И дамы спрыгнули с возов.
И вот уже танцуют все,
И на балу среди гостей
Щелкунчик, подойдя к Мари,
Протягивает руку ей.

И в танце кружится Мари,
И этот танец — как полет;
Он — как волшебная река,
Где пара юная плывет.
Так ловок кавалер Мари,
И все вокруг глядят на них,
И сердце говорит Мари,
Что рядом с ней — ее жених.

Вдруг жуткий скрежет прозвучал
За шкафом, в сумрачном углу.
Все прекратили танцевать
И вглядываются во мглу.
И вот в зловещей тишине
Выходит медленно на свет
Диковинное существо,
Которого ужасней нет.

Как будто мышь — но и не мышь,
Размером с доброго кота;
В ее повозку впряжены
Четыре вороных крота;
Три головы ее растут
Из трех мохнатых серых шей
И визг противный издают,
Невыносимый для ушей:

«Подарки все подать сюда,
А сами убирайтесь прочь!
Лишь я, Мышильда, здесь царю,
Как только наступает ночь».
Короны съехали с голов —
Так злая мышь разъярена,
И с желтых сдвоенных резцов
Бежит зловонная слюна.

Всех обуял внезапный страх,
Когда из щелочки любой
Полезли тысячи мышей,
И лишь Щелкунчик принял бой.
Почти с утюг величиной
Мышилища-богатыри
Свирепо ринулись вперед,
Чтоб в подпол утащить Мари.
Щелкунчик шпагу обнажил
И хладнокровно — раз-два-три —
Двух-трех нахалов уложил
И отстоял свою Мари.

Но всё плотней ряды мышей,
Подходят новые бойцы,
В Щелкунчика со всех сторон
Уже впиваются резцы.
Вот из слабеющей руки
Коварно выбили клинок;
Щелкунчик в скопище врагов
Изнемогает, одинок;
Упал — и все вокруг Мари
Тотчас пустились наутек.

Но подбоченилась Мари,
Отважно встав лицом к врагу.
«Пускай все трусят, пусть бегут —
Я никуда не побегу.
Я не боюсь тебя ничуть,
Мышильда глупая, — смотри!» —
И показала язычок
Треглавой гадине Мари.

Та вся от злобы затряслась,
Полезла пена из пастей.
Три головы наперебой
Кричат на рядовых мышей:
«Казнить девчонку, дурачье,
За оскорбление властей!»

Однако тем не удалось
Злодейский выполнить приказ:
Сперва Щелкунчик спас Мари,
А гнев Мари всех прочих спас.
Увидев, что тверда Мари,
И устыдившись перед ней,
Спешит гусарский эскадрон
Обратно развернуть коней.

Пусть надвигается орда
Мышей, мышилищ и мышат,
Но страх забыли пушкари
И вновь к орудиям спешат.
За ними батальон стрелков
Остановился на бегу
И сделал поворот кругом,
И смело встал лицом к врагу.

И сеча началась во сне —
Страшнее настоящих сеч!
Гремели пушки, и мышей
Валила пшенная картечь.
Горохом вышибали дух
Из серых хищников стрелки,
Гусары мчались, и врагов
Полосовали их клинки.

Рассыпались ряды мышат,
Да и мышей не удержать,
Мышилища-богатыри —
И те ударились бежать.
Мышильду верные кроты,
Пустившись вскачь, едва спасли:
В нору вломившись впопыхах,
Ей голову одну снесли.

Мари проснулась поутру
И видит, что по всем углам
Подарки кто-то разбросал,
Как будто это просто хлам.
Пустой прогрызенный мешок,
Куда ни глянь — объедки сплошь…
Бандитов, видно, лишь рассвет
Заставил прекратить грабеж.

Лежит Щелкунчик на ковре,
Героя к жизни не вернуть:
Ему мышиные резцы
Безжалостно прогрызли грудь.
И как Мари не зарыдать,
Взглянув на столь ужасный вид:
Ее галантный кавалер
Мышами подлыми убит!

Бывает жизненный закон
Понятен и для малышей:
В счастливом доме есть всегда
Под полом выводок мышей.
И потому так непрочны
Любовь, и счастье, и уют —
Ведь мрачным серым существам
Они покоя не дают.

И все же не грусти, Мари,
И понапрасну слез не лей —
Кусочек дерева возьми,
Бумагу, ножницы и клей.
Ты другу вылечить должна
Его израненную грудь,
А после — спрячь его в шкафу,
На много лет его забудь.

Но знай, что через много лет
Свою Мари отыщет он.
Мы можем многое забыть —
Не забывается лишь сон.
Героя своего в толпе
В ином обличье увидав,
Ты вздрогнешь и поймешь, Мари,
Что старый сказочник был прав.

К тебе героя давних снов
Вела волшебная стезя.
Он не красавец, может быть,
Но не любить его нельзя.
Каким бы он теперь ни стал —
Его ты вспомнишь без труда,
А он еще с тех давних пор
Тебя запомнил навсегда.

Добрынин Андрей

*****

Жил оловянный солдатик, в сказке красивой служил
И как положено в сказке, очень принцессу любил.
Ох как любил…
Сказочные розы ей дарил.

Но, а в глазах оловянных, всякий сумеет прочесть —
Стойкость, любовь и отвага, вера надежда и честь.
Вера и честь,
Вот и всё что, у солдата есть.

И пусть красой не блестал он, ну скажем так, — не гусар,
Но под мундиром скрывал он пылкого сердца пожар.
Сердца пожар
Спас принцессу от ужасных чар.

Но в благодарность принцесса спасителя выгнала прочь:
«Ты безобразный щелкунчик, я ж королевская дочь…»
Глупая дочь,
Уж близка рождественская ночь.

Неделько Геннадий

*****

Уродец зубастый, хлопушки, гирлянды
На елке висят в ожиданье гостей.
И в комнате темной горят бриллианты
Игрушек, светящихся в вспышках свечей.

Кому предназначены эти подарки?
Конечно же, детям под Рождество.
Бойкий и скорый сорвет самый яркий,
А мямлям и нюням всегда не везло.

Сладки и вкусны конфеты, орехи
Красивы и куклы в атласных плащах.
Щелкунчик же чудище не для потехи.
У всех вызывает лишь слезы и страх.

Безжалостны дети при выборе счастья.
Для них так сладка мишуры красота.
Что никнут от горя и безучастья
Игрушки — изгои. Как мысль проста!

Так человек, рассуждая, плетется
За тем, что считается общей мечтой.
От детской коляски до смерти зовется.
Богатством, удачей, счастливой Судьбой.

Увы, одиночество участь людская
Касается даже и кукол-калек.
Вот в комнате елка осталась пустая.
Под нею уродец, разбитый орех…

Потешились славно. Щелкунчик старался.
Все сокрушая прорехою рта.
Но праздник окончен. Он брошен, остался.
И снова один, а вокруг темнота.

Далекие звезды мерцают в окошке.
И зажигают узор на окне.
Да, тени блуждают вдоль лунной дорожке.
Затихли все звуки в рождественском сне.

Ну, а душа, что еще не остыла
Страдает, сочувствием скорбным, свербя.
О, всех одиноких, чья жизнь уныла,
Забывших Любовь и проклявших себя.

Беда! Ах, беда, непременно случится,
Чтоб разбудить уснувших в ту ночь.
И чувства смогли, наконец, зародиться,
Сомненья и черствость, отбросивши прочь.

Горящие точки! Их множество! Боже!
Прорезали, вдруг, полуночную тьму
И писк на приказы ужасно похожий
И шорох мышиных шажков по полу.

То полчища серых, хвостатых и злобных
Чеканят шаги и ровняют свой строй.
Спасения нет от пришельцев подобных
Ведь их возглавляет мышиный король.

Как жаден и алчен, седеющий Молох.
Весь мир для мышей! — он в рупор вопит. —
Игрушки и люди то мусора ворох!
И сильный лишь прав! Только он победит!

Добыча сладка. Шоколад и орехи.
И жирные свечи, да, кукольный стон.
Жесток победитель и для потехи
Сгребает все в кучу. Богатый полон!

А на пути уже дети в кроватках.
Мгновенье и ждет их нешуточный плен.
И ужас поселится в душах, в ребятках.
Навечно рабы и не встать им с колен.

Но жизнь скучна без отчаянных героев.
А мышь только мышь, даже серый король.
Не верите в принцев-спасителей боле?
Щелкунчик презрел эти страхи и боль.

Он сабелькой острой рассеял дружины
И мерзких мышей не пустил на порог.
Корону, победу отняв у вражины…
И, вдруг, стал красив, как принц-полубог…

А вам все богатство, слепая удача?
Не верите, в свет и надежды свечу?
Щелкунчик — урод? Все в жизни иначе?
Что ж, мыши есть мыши… Здесь я не шучу.

Брук Михаил