Стихи о Степане Разине

Стихи о Степане РазинеНа Руси и бунт своеобразен,
Словно души путает шаман.
Удалой казак был Стенька Разин
И лихих людишек атаман.
Он собрал всех дышащих отвагой,
Кто умел рубиться и стрелять
И подался с озорной ватагой
По чужой земельке погулять.
Заблистали под зарёю сабли,
И завис от залпов едкий дым,
Чтоб братушки духом не ослабли
Добывать победу надо им.
С гиканьем, сметающей всё лавой,
Ведали ли, мчась во весь опор,
Что летят овеянные славой
Прямо к верной плахе под топор.
Вот уже кручина ночью звёздной,
Как тревога в плачущей струне,
Не пора ли предводитель грозный
Вспомнить о родимой стороне.
И пошёл судьбе своей навстречу,
Он по зову в сердце тлевших смут,
Оттого дымя кострами в вечер,
Про него так чувственно поют.
Его щедрым видели и гневным
На пути к туманным берегам.
Он однажды утопил царевну
За своих убитых мстя врагам.
На Руси и бунт своеобразен,
Словно души путает шаман,
Удалой казак был Стенька Разин
И лихих людишек атаман.

Вальков Владимир

*****

В угоду братве бросил в воду княжну,
Но сердце от страсти пылало.
В душе понимал он большую вину,
Хмельного вина залить выпил немало.
С братвой этой много по Волге ходил,
И брал города и добычу у персов.
И славу имел, и героем он был,
Суровый к врагам и с казаками честен.
Но время суровое было тогда,
Восставшим казакам пришлось очень туго,
И Разина всё же постигла беда —
В своём городке был он ранен, пленён с братом-другом.
Казнили в Москве принародно обоих —
В народе кто плакал, а кто ликовал.
И песня осталась, поют при застольях,
Как Разин княжну Волге в дар свой отдал.

Кантарович Пётр

*****

Народ про Разина Степана
Преданий много сохранил,
Что будто стал он чернокнижник,
Неуязвимый в битвах был.
Его считали чародеем,
Он мог по воздуху летать,
Был атаманом очень грозным,
Но мог товарищей прощать.
На Волге атаман Ураков
До Стеньки Разина шалил,
Степан был в шайке кашеваром,
Не раз Уракову грубил.
Ураков как — то разозлился,
Из пистолета бах в него,
А Стенька даже не качнулся,
Ведь пули не берут его.
Из холостого пистолета
Степан Уракова убил,
И шайку грозную без звука
Степан волшебством покорил.
А после Персии с дарами
Он с шайкой в Астрахань приплыл,
Мы помним песню о княгине,
Её он в Волге утопил.
Его просили астраханцы:
— Не надо нам твоих даров,
Ты закляни нам комаров!
— Не закляну — Степан ответил,
— Вы тут без рыбы насидитесь,
В вампиров сами превратитесь!»

А Стеньке Волги даже мало,
Стал грабить храмы христиан,
Его священники прокляли,
И стал отшельником Степан.
Живёт в пещере в Жигулях,
На Волге клады охраняет,
Он на людей наводит страх,
И от бессмертия страдает.
Раз бурлаку Степан поведал:
— Есть у меня в Симбирске клад,
Там много серебра и злата,
Моё ружьё, а в нём заряд
Из спрыг — травы, добудешь клад,
В меня ты выстрелишь и скажешь
Три раза — Бог, прости Степана,
И может быть забудут люди,
Меня лихого атамана!».

И до сих пор Степан живёт,
Свои он клады стережёт,
Обходят люди его клады,
Они Степаном все прокляты.
Вопрос о кладах этих сложен
На сколько он голов положен?
Пытались клады те копать,
Но люди стали пропадать.
Есть под Саратовым утёс,
Он диким мхом давно оброс,
Там видят иногда Степана,
На вид седого великана!

Чигалейчик Анатолий

*****

Песни о Стеньки Разине

— 1 —

Как по Волге реке, по широкой
Выплывала востроносая лодка,
Как на лодке гребцы удалые,
Казаки, ребята молодые.
На корме сидит сам хозяин,
Сам хозяин, грозен Стенька Разин,
Перед ним красная девица,
Полоненная персидская царевна.
Не глядит Стенька Разин на царевну,
А глядит на матушку на Волгу.
Как промолвил грозен Стенька Разин;
«Ой ты гой еси, Волга, мать родная!
С глупых лет меня ты воспоила,
В долгу ночь баюкала, качала,
В волновую погоду выносила.
За меня ли молодца не дремала,
Казаков моих добром наделила.
Что ничем еще тебя мы не дарили».
Как вскочил тут грозен Стенька Разин,
Подхватил персидскую царевну,
В волны бросил красную девицу,
Волге-матушке ею поклонился.

— 2 —

Ходил Стенька Разин
В Астрахань город
Торговать товаром.
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатые,
Камки хрущатые —
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая:
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь — повешу
Что во чистом поле,
На зеленом дубе
Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Разин
Думати думу:
«Добро, воевода.
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму».

— 3 —

Что не конский топ, не людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится,
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается.
Зазывает меня, Стеньку Разина,
Погулять по морю, по синему:
«Молодец удалой, ты разбойник лихой,
Ты разбойник лихой, ты разгульный буян,
Ты садись на ладьи свои скорые,
Распусти паруса полотняные,
Побеги по морю по синему.
Пригоню тебе три кораблика:
На первом корабле красно золото,
На втором корабле чисто серебро,
На третьем корабле душа-девица».

Александр Пушкин

*****

Ковыль у подножья кургана,
Полуденный зной, благодать,
Река и штандарт атамана,
В тени полусонная рать.

На отмели плещутся струги,
Галеры, ладьи и челны,
На верфи работные люди,
Грабители царской казны.

В далёком персидском походе,
Разрушенный город Дербент,
Где шаха в унынье приводят,
Цветные лампасы из лент.

На Каспии татям раздолье,
В бою «зипуна» добывать,
Ясырь Кызылбашский с подворья,
На ярмарку в Астрахань слать.

Взбунтован ворами Царицын,
Бушует набатный майдан,
Нарушив присягу столице,
Под Разина руку отдан.

Висят на столбах воеводы,
Закончился пьяный шабаш,
Обозы, стрельцы, и подводы,
С оказией вышли на марш.

Охвачено смутой Поволжье,
От устья к истоку реки,
Старшин анафемой безбожья,
От церкви попы отрекли.

Пошарпанны все караваны,
По Каме, и в пойме Оки,
Турецкое войско султана,
Казаки в степи посекли.

Страшна, — в то же время прекрасна,
Крамолой бунтарская Русь,
Их жизнь утекла не напрасно,
Я Разиным просто горжусь.

Галкин Юрий

*****

Шальные ветры над Волгой кочуют,
Белые чайки кружат над волной.
В камышах остроносые струги ночуют,
Голь перекатная пришла на разбой.
Караулить здесь будут недолго,
Острожек на круче быстро сожгут,
Всех грабить будут на Волге,
Когда караваны мимо пойдут.
Их в поход ведет удалой атаман,
Он крымских татар и турок бивал
Буйный, отважный Разин Степан
На Камышинку ватагу зазвал…
Сия голытьба бесшабашна и смела,
Что с них взять? Что в них есть? –
Саблей и пикой владеют умело,
С ними душа да казацкая честь.
Лязгают сабли, пули свистят,
Начальные люди почти все убиты,
Сребро и злато на солнце блестят,
Добром все казацкие струги набиты.
А дальше – вниз, по Волге-реке,
На Каспий за зипунами пошли,
К берегам Персии аж подошли,
Оставив следы на желтом песке.
Камышане помнят песни распевные,
Они памятью нашей полны,
Как выходили на просторы заветные
Стеньки Разина расписные челны.

*****

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные,
Острогрудые челны.
На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной.
А она, закрывши очи,
Ни жива, и ни мертва,
Молча слушает хмельные
Атамановы слова.
Позади их слышен ропот:
— Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провожжался,
Сам на утро бабой стал.
Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман
И могучею рукою
Обнял персиянки стан.
Брови черные сошлися —
Надвигается гроза,
Алой кровью налилися
Атамановы глаза.
— Ничего не пожалею,
Буйну голову отдам, —
Раздается голос властный
По окрестным берегам.
— Волга-Волга, мать родная,
Волга, русская река,
Не видала ты подарка
От донского казака!
Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!
Мощным взмахом поднимает
Он красавицу-княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну.
— Что ж вы, братцы, приуныли?
Эй ты, Филька, черт, пляши!
Грянем песню удалую
На помин ее души!

*****

Казнь Стеньки Разина

Точно море в час прибоя,
Площадь Красная гудит.
Что за говор? что там против
Места лобного стоит?

Плаха черная далеко
От себя бросает тень…
Нет ни облачка на небе…
Блещут главы… Ясен день.

Ярко с неба светит солнце
На кремлевские зубцы,
И вокруг высокой плахи
В два ряда стоят стрельцы.

Вот толпа заколыхалась, —
Проложил дорогу кнут:
Той дороженькой на площадь
Стеньку Разина ведут.

С головы казацкой сбриты
Кудри черные как смоль;
Но лица не изменили
Казни страх и пытки боль.

Так же мрачно и сурово,
Как и прежде, смотрит он, —
Перед ним былое время
Восстает, как яркий сон:

Дона тихого приволье,
Волги-матушки простор,
Где с судов больших и малых
Брал он с вольницей побор;

Как он с силою казацкой
Рыскал вихорем степным
И кичливое боярство
Трепетало перед ним.

Душит злоба удалого,
Жгет огнем и давит грудь,
Но тяжелые колодки
С ног не в силах он смахнуть.

С болью тяжкою оставил
В это утро он тюрьму:
Жаль не жизни, а свободы,
Жалко волюшки ему.

Не придется Стеньке кликнуть
Клич казацкой голытьбе
И призвать ее на помощь
С Дона тихого к себе.

Не удастся с этой силой
Силу ратную тряхнуть, —
Воевод, бояр московских
В три погибели согнуть.

«Как под городом Симбирском
(Думу думает Степан)
Рать казацкая побита,
Не побит лишь атаман.

Знать, уж долюшка такая,
Что на Дон казак бежал,
На родной своей сторонке
Во поиманье попал.

Не больна мне та обида,
Та истома не горька,
Что московские бояре
Заковали казака,

Что на помосте высоком
Поплачусь я головой
За разгульные потехи
С разудалой голытьбой.

Нет, мне та больна обида,
Мне горька истома та,
Что изменною неправдой
Голова моя взята!

Вот сейчас на смертной плахе
Срубят голову мою,
И казацкой алой кровью
Черный помост я полью…

Ой ты, Дон ли мой родимый!
Волга-матушка река!
Помяните добрым словом
Атамана-казака!..»

Вот и помост перед Стенькой…
Разин бровью не повел.
И наверх он по ступеням
Бодрой поступью взошел.

Поклонился он народу,
Помолился на собор…
И палач в рубахе красной
Высоко взмахнул топор…

«Ты прости, народ крещеный!
Ты прости-прощай, Москва…»
И скатилась с плеч казацких
Удалая голова.

Суриков Иван

*****

Обширные воды матушки-Волги
Там вольницы чувство и труд бурлака.
О жизни нелёгкой рассказывать долго.
О Разине песнь воспевает река.

Сын Тихого Дона, любимец народа.
Степан Тимофеевич Разин-казак.
Отважный и воин бунтарской породы
Крестьянской войны тянет воз как бурлак.

Он вышел на Волгу с казацким отрядом
К нему примыкала с округ голытьба.
Решили на Персию выступить надо.
За право свободы повсюду борьба.

Персидское войско разбито у моря.
За счёт полонянцев отряды растут.
Для базы и отдыха выстроен город.
И Разину верят, надеются, чтут.

Бежит ото всюду истерзанный люд.
Пристанище ищет, вступает в отряды.
Бегут с Украины, с Сибири бегут.
Всем порох свободы прочувствовать надо.

Веди Степан Разин вперёд на господ.
Крестьянской войны по России этапы.
Плывут челноки средь пенящихся вод.
Жизнь вверх заструится, не каплями капать.

За Астрахань дрались и пала она.
Разбиты войска иноземных служак.
Открыли ворота стрельцы, беднота.
Победно кричали сквозь ярость атак.

На вольную волю, свободную жизнь.
Призыв всей России «Прелестные письма»
Вставай же с коленей, за счастье борись!
Никто кроме нас нам помочь не сумеет!.

И дрались народы мордвы, чуваши
Татарин и русский бок о бок стоял.
Народы огромной всей Родины нашей.
Чтоб гнёт феодальный в безвестности пал.

Царёвы приспешники врали народу,
Что Разин мол вор и грабитель, бандит.
Сегодня истории новой уроды
Ему подписали тот же вердикт.

Не вор, не грабитель, а ищет он волю,
Так песни слагала о нём беднота.
Встречали Степана хлебом и солью.
Прославлен наш Разин на многи лета.

Симбирск одолеть не сумели повстанцы.
Израненный Стенька начал отход.
Сужались свободы добытой границы.
Царёвы войска собирались в поход.

Дрожали бояре Волги и Дона.
Ждала Украина повстанцев к себе.
В Москве зашаталась царёва корона.
Но силы не равны в жестокой борьбе.

Предатели в стане богатых казаков
Продали царю предводителя масс.
Казнённого люд всей страною оплакал.
Не слёзы, а гнев проливались из глаз.

Пленён атаман и казнён был в столице.
Повстанцы ушли в глубь лесов и полей.
Пусть власти господской спокойно не спится
И Разина помыслы в сердце людей!
. . .

Такие как Разин страну прославляли
Борьбою своей продвигали вперёд.
Хочу чтоб сегодня потомки узнали.
и чтил их и помнил российский народ.

Бояринцев Вячеслав

*****

В городе-то было во Астрахане
Появился детина незнамой человек.
Он щеголем по, городу похаживает,
Черный бархатный кафтан наразмашечку надет,
Черна шляпа пуховая на его русых кудрях.
Свой персидский кушачок на правой руке несет.
Он (штабным офицерам) боярам государевым не кланяется
К (Губернатору) астраханскому воеводе под суд нейдет
Как увидел молодца (Губернатор) воевода со крыльца,
Закричал (Губернатор) воевода громким голосом своим:
«(Вы) Ой, есть ли у меня слуги верны молодцы?
Вы сходите, приведите удалого молодца».
Как поймали молодца во царевом кабаке,
Приводили удалого к (Губернатору) воеводе на двор.
(Стал Губернатор) А как стал воевода его спрашивать:
«Ты скажи, скажи, детина незнамой человек,
Чьего рода, чьего племени, чей отеческой сын?
Иль из нашего городу, из Астрахани?
Иль с Дону казак иль казацкий сын?»
«Я не с вашего городу, не Астрахани,
Я не с Дону казак, не казацкий сын.
Я со Камы со реки, Сеньки Разина сынок.
Взялся батюшка у вас завтра в город побывать.
Ты умей его приняти, умей подчивати».
Рассердился Губернатор на удалого молодца,
Закричал тут Губернатор громким голосом своим:
«Что есть ли у меня слуги верны молодцы?
Вы возьмите, отведите удалого молодца;
Посадите удалова в белу-каменну тюрьму».
Как по утренней заре, вдоль по Каме по реке,
Вдоль по Каме легка лодочка идет,
Во лодочке гребцов ровно 200 молодцов.
Посреди лодки хозяин Сенька Разин отоман.
Закричал тут хозяин громким голосом своим:
«А мы счерпаемте воды изо Камы со реки».
(И мы) Мы исчерпнули воды изо Камы со реки,
(Как наш хозяин) Припечалился хозяин Сенька Разин атаман:
«Знать-то знать, что мой сыночек во неволюшке сидит,
Во неволюшке сидит
В белокаменной тюрьме».
«Не печалься, наш хозяин, Сенька Разин атаман:
Белукаменну тюрьму по кирпичику разберем,
Твоего милого сыночка из неволи уведем,
Астраханского Губернатора под суд возьмем».

Александр Пушкин

*****

— 1 —

Гудит Москва. Народ толпами
К заставе хлынул, как волна,
Вооруженными стрельцами
Вся улица запружена.
А за заставой зеленеют
Цветами яркими луга,
Колеблясь, волны ржи желтеют,
Реки чернеют берега…
Дорога серой полосою
Играет змейкой между нив,
Окружена живой толпою
Высоких придорожных ив.
А по дороге пыль клубится
И что-то движется вдали:
Казак припал к коню и мчится,
Конь чуть касается земли.
— Везем, встречайте честью гостя.
Готовьте два столба ему,
Земли немного на погосте,
Да попросторнее тюрьму.
Везем!
И вот уж у заставы
Красивых всадников отряд,
Они в пыли, их пики ржавы,
Пищали за спиной висят. Везут телегу.
Палачами Окружена телега та,
На ней прикованы цепями
Сидят два молодца. Уста
У них сомкнуты, грустны лица,
В глазах то злоба, то туман…
Не так к тебе, Москва-столица,
Мечтал приехать атаман
Низовой вольницы! Со славой,
С победой думал он войти,
Не к плахе грозной и кровавой
Мечтал он голову нести!
Не зная неудач и страха,
Не охладивши сердца жар,
Мечтал он сам вести на плаху
Дьяков московских и бояр.
Мечтал, а сделалось другое,
Как вора, Разина везут,
И перед ним встает былое,
Картины прошлого бегут:
Вот берега родного Дона…
Отец замученный… Жена…
Вот Русь, народ… Мольбы и стона
Полна несчастная страна…
Монах угрюмый и высокий,
Блестит его орлиный взор…
Вот Волги-матушки широкой
И моря Каспия простор…
Его ватага удалая —
Поволжья бурная гроза…
И персиянка молодая,
Она пред ним… Ее глаза
Полны слезой, полны любовью,
Полны восторженной мечты…
Вот руки, облитые кровью, —
И нет на свете красоты!
А там все виселицы, битвы,
Пожаров беспощадных чад,
Убийства в поле, у молитвы,
В бою… Вон висельников ряд
На Волге, на степных курганах,
В покрытых пеплом городах,
В расшитых золотом кафтанах,
В цветных боярских сапогах…
Под Астраханью бой жестокий…
Враг убежал, разбитый в прах…
А вот он ночью, одинокий,
В тюрьме, закованный в цепях…
И надо всем Степан смеется,
И казнь, и пытки — ничего.
Одним лишь больно сердце бьется:
Свои же выдали его.

— 2 —

Утро ясно встает над Москвою,
Солнце ярко кресты золотит,
А народ еще с ночи толпою
К Красной площади, к казни спешит.
Чу, везут! Взволновалась столица,
Вся толпа колыхнула волной,
Зачернелась над ней колесница
С перекладиной, с цепью стальной…
Атаман и разбойник мятежный
Гордо встал у столба впереди.
Он в рубахе одет белоснежной,
Крест горит на широкой груди.
Рядом с ним и устал, и взволнован,
Не высок, но плечист и сутул,
На цепи на железной прикован,
Фрол идет, удалой эсаул;
Брат любимый, рука атамана,
Всей душой он был предан ему
И, узнав, что забрали Степана,
Сам охотно явился в тюрьму.
А на черном, высоком помосте
Дьяк, с дрожащей бумагой в руках,
Ожидает желанного гостя,
На лице его злоба и страх,
И дождался. На помост высокий
Разин с Фролкой спокойно идет,
Мирно колокол где-то далекий
Православных молиться зовет;
Тихо дальние тянутся звуки,
А народ недвижимый стоит:
Кровожадный, ждет Разина муки —
Час молитвы для казни забыт…
Подошли. Расковали Степана,
Он кого-то глазами искал…
Перед взором бойца-атамана,
Словно лист, весь народ задрожал.
Дьяк указ «про несказанны вины»
Прочитал, взял бумагу в карман,
И к Степану с секирою длинной
Кат пришел… Не дрогнул атаман;
А палач и жесток и ужасен,
Ноздри вырваны, нет и ушей,
Глаз один весь кровавый был красен, —
По сложенью медведя сильней.
Взял он за руку грозного ката
И, промолвив, поник головой: —
Перед смертью прими ты за брата,
Поменяйся крестом ты со мной.
На глазу палача одиноком
Бриллиантик слезы заблистал, —
Человек тот о прошлом далеком,
Может быть, в этот миг вспоминал…
Жил и он ведь, как добрые люди,
Не была его домом тюрьма,
А потом уж коснулося груди,
Раскалённое жало клейма,
А потом ему уши рубили,
Рвали ноздри, ременным кнутом
Чуть до смерти его не забили
И заставили быть палачом.
Омочив свои щеки слезами,
Подал крест атаман ему свой —
И враги поменялись крестами…
— Братья! шепот стоял над толпой…
Обнялися ужасные братья,
Да, такой не бывало родни,
А какие то были объятья —
Задушили б медведя они!
На восток горячо помолился
Атаман, полный воли и сил,
И народу кругом поклонился:
— Православные, в чем согрубил,
Все простите, виновен не мало,
Кат за дело Степана казнит,
Виноват я… В ответ прозвучало:
— Мы прощаем и бог тя простит!..
Поклонился и к крашеной плахе
Подошел своей смелой стопой,
Расстегнул белый ворот рубахи, Лег…
Накрыли Степана доской.
— Что ж, руби! Злобно дьяк обратился,
Али дело забыл свое кат?
— Не могу бить родных — не рядился,
Мне Степан по кресту теперь брат,
Не могу! И секира упала,
По помосту гремя и стуча.
Тут народ подивился немало…
Дьяк другого позвал палача.
Новый кат топором размахнулся,
И рука откатилася прочь.
Дрогнул помост, народ ужаснулся…
Хоть бы стон! Лишь глаза, словно ночь,
Черным блеском кого-то искали
Близ помоста и сзади вдали…
Яркой радостью вдруг засверкали,
Знать, желанные очи нашли!
Но не вынес той казни Степана,
Этих мук, эсаул его Фрол,
Как упала рука атамана,
Закричал он, испуган и зол…
Вдруг глаза непрогляднее мрака
Посмотрели на Фролку. Он стих.
Крикнул Стенька:
— Молчи ты, собака!
И нога отлетела в тот миг.
Все секира быстрее блистает,
Нет ноги и другой нет руки,
Голова по помосту мелькает,
Тело Разина рубят в куски.
Изрубили за ним эсаула,
На кол головы их отнесли,
А в толпе среди шума и гула
Слышно — женщина плачет вдали.
Вот ее-то своими глазами
Атаман меж народа искал,
Поцелуй огневыми очами
Перед смертью он ей посылал.
Оттого умирал он счастливый,
Что напомнил ему ее взор,
Дон далекий, родимые нивы,
Волги-матушки вольный простор,
Все походы его боевые,
Где он сам никого не щадил,
Оставлял города огневые,
Воевод ненавистных казнил…

Гиляровский Владимир

*****

Песня о Степане Разине

— Порубежье в огне. Что, донцы,приуныли?
Или сабли у вас притупились в боях?
Или ваши сердца для сражении остыли?
Или ночь в вас посеяла страх?

Ни татарской стрелы, ни пищалей турецких,
Ни боярских цепей, ни клейма палача
Не боялись вы сроду, в степях половецких
Шлем чужой разрубая сплеча.

— Эка невидаль – пули, и цепи, и плаха.
Мы гоняли чертей, а не то что врагов.
Нас грехи не страшат. Это дело монахов –
Поминать, сколько будет грехов.

Атаман наш в плену – вот,что давит нам души.
А недавно совсем он нас смело водил
Под высокие стены на ружья и пушки,
И вино вместе с нами он пил.

— Вот те раз, казаки. Как же это случилось?
Шла молва по Руси, что удачлив Степан;
Что он волю несёт, о которой не снилось;
Что он сам – как в степи ураган.

Видно, враг оказался сильнее Степана,
Видно, сил воеводам хватило сполна.
Знать, не зря прошлой ночью над чёрным курганом
Красным светом горела луна.

— Мы ходили на стругах по Волге и морю.
С наших вёсел стекали и кровь, и вода.
Поднимали сарынь, брали Астрахань с боем,
Супостатов казня без суда.

Царь полки посылал, воевод, снаряженье,
По стране созывая дворян ко двору.
Только взят атаман был не силой в сраженьи,
А изменой на званом пиру.

— Да неужто теперь Доном правят бояре?
Да неужто теперь Дон своих выдаёт?
Или гордости вашей и вовсе не стало,
И опять вы – холопы господ?

Поверните коней! Сабли острые выньте!
Пусть металл заиграет на солнце огнём!
Вы найдите отвагу, и веру найдите,
И верните Степана на Дон.

— Не спасти нам его,уж и плаха готова.
Завтра соколу крылья подрежут в Москве.
Атаману не пить больше мёда хмельного
И не спать у костра на седле.

Не кори казаков. Мы не ведаем страха
И на смерть мы плюём, а не веришь – спроси.
Но не смогут помочь ни клинки, ни отвага,
Коль измена жива на Руси.

Мальчиков Алексей

*****

Много пето славных песен
О Степане-казаке
Из станицы Зимовейской —
На Дону что, на реке…
Славен, знатен люд казачий —
Вольный и свободный дух —
Главное, чем обознАчен
Всех походов, жизни суть…
Старший Разин — брат Иван был,
Встал в спротИвие в закон
И не сдался — но восстал он…
Долгоруковым казнён!

Эх, ты, Дон, раздолье мира —
Тишь да гладь, да благодать —
Но взрастили вы кумира —
Брат Ивану был подстать!
Буйный нрав, гордыня славы
Возмутили в Стеньки кровь:
И возмездьем смерть Ивана
Степан выбрал свой восход!
Богатырь с льна — волосами,
Стать крепка, и сердце-льва:
Такой образ нам Степана
История донесла…

Перво-нАперво — вольны ль мы
От всех царских воевод?
Во-вторых: насколь сильны мы —
Испытаньем стал поход
В земли Персии — за данью,
Жил набегами тогда
Род казачий в службе царской —
Вольный, дерзкий, как всегда!
«Старики» благословили —
На «добро» такой поход,
Всей «оснасткой» нагрузили
Боевой рАзинский флот!
Удаль в голытьбе гуляет:
Эх, раздолье! Нет управ!
Лодки быстрые справляют
Ход к персидским берегам!

От внезапности налёта
Оробел персидский хан —
Флот погублен, нет расчёта
Победить… а наш Степан
ВозбредИл лёгкой победой —
Что такое: встал, забрал!
Возвратившись в стан свой к дЕдам,
Возложил с похода дань!
ВосхвалЕнья — право дело,
Кругом идет голова!
Меньшой брат — Фрол-непоседа
Рвётся в стан: возьми, братва!
А Степан стал ТимофЕич —
Атаман, почёт ему!
Нет важней в его ЗнамЕнской
Человека на Дону!

Войско множится желаньем
На набегах «взять разгон»;
Вновь в поход «за зипунами»
Совершить — новый резон!
Возле острова Свиного
Встретил «Разю» ханский флот —
Сцеплены цепями строго —
Лодкам разинцев не в ход!
Но на флагманский корабль
Навалились силой всей —
И корабль Мамеда-хана
Потопили-ей-же-ей!
Что тут было! Вой сирены,
Пламень вспышек от пальбы,
И средь волн каспийской пены —
Чёлн с княжной хана-бабЫ!
Корабли цепочкой дружной
Стали в волны уходить —
Потянул флагман под грузом
Пушек, ядер и мортир!

Путь морской в Астрахань — город,
Славой новою взбуЯн,
Воевода Прозоровский
Лично сам его встречал!
Честь и слава и почёт есть,
Есть княжна — небесный дар,
И с победой рекой — Волгой
Возвращается Степан…
Удаль бьёт, как браги пена.
В сердце — вольности раздОль!
Эх, краса, успех набега,
Вновь — почёт, хвала и — Дон!

Но казацкой силы воля —
Знать, душа людей темнА,
Проплывая вдоль по Волге.
Степан слышит, что братва
Недовольна «мелким ловом»,
Невдоволь везут добра,
А Степан своим доволен —
Есть красавица — княжна!
«Только ночь с ней провозился»,
А влюбился, как юнец —
Примет ли его невесту
Строгий нА слово отец?

Знамо — дело, выпил крепко —
Со вчерашнего питья
Закружилась, завертелась
Стеньки Разина глава!
А тут, вишь, есть недовольство —
Верный друг ему донёс:
Атаман казачьим войском
Не в почёте — есть вопрос!
Есть завистники, есть скряги,
Разный тут казачий люд…
Развеселье — пары браги
Смелость в сердце поддают!..
Гнев саднит сердце Степана,
Но не срок чинить разбор:
Воспылая бурей пьяной.
Можно плохо кончить спор!

«Эх, ты Волга-мать родная,
Волга — русская река!
Не видала ты подарка
От донского казака!
Мощным взмахом поднимает
Он красавицу — княжну
И-за борт её бросает
В набежавшую волну…»
Кровью сердце обагрилось,
Но душа его крепка!
«Ну-ка, братец, казак Филя,
Расподдай нам гопака!
Что ж вы, братцы, приуныли?
Ну-ка, Филька, чёрт — пляши!»
И над Волгою остылой
Песнь воспряла от души!

Власти зреет недовольство —
В непокорстве есть донцЫ,
Собирают силы войско,
Чтоб унять всех «под уздцы»!
Но не тут-то дело было!
Вольность вспыхнула костром —
Зашумело, забурлило
Многолюдье местных войн!..
Запылали и поместья —
Встал на бой крестьянский люд:
Барей — вешают во петли,
Убивают, дворцы жгут!..
А Степан в «прелестных письмах»
Вынес барям приговор —
«За измену царю» — быстро
Снимал головы долой!

Войско множилось во силе,
Буря мести — новый вал:
Чуваши, мордва, марийцы —
Все — от Волги по Урал!
Саратов, Царицин — взЯты,
Есть Самара и Симбирск…
Взять Симбирск — то дело свято,
И — царю предъявить иск!
«Отец НИкон — тоже с нами
И-царевич Алексей!»
Хоть царевич умер — знали…
Но для «шороху» верней!
Силы встали под Симбирском
Стеньки Разина стена —
С другой — Юрий Барятинский
С войском в тысяч пятьдесят!
И разбит был Стенька Разин,
Пало войско во разгон —
Не взыскать уж прежней славы —
Славен ты, пока силён…
С раной рубленой доставлен
Стенька на родимый Дон
В Кагальник — его, тем славен,
Что отсюда Он пошёл!

Но не смог собрать вновь силы,
Хоть душа к бою рвалась!..
А «старцЫ»: Яков Корнило,
Собрав войско, забрал власть
И пленил Степана с Фролом —
Младшим братом-тоже был
Уже славлен он в походах —
Доблесть, славу заслужил…
В Москве-матушке предстали
Братья пред грозным судом,
А чинов меньших услали
В каторгу в Сибирь-на слом…

В год шестьсот семьдесят первый,
Одна тысяча пред тем,
Москва-город уже древний
Встретил утренний апрель…
Стенька Разин с братом Фролкой
Доставлены во клети
И князья-судьи недолго
Совещались, как с ним быть:
Допросили «с пристрастием» —
Дыба, вешалка, клещИ —
Разузнали жизнь казачью.
Тут-кричи, но не взыши!
Просидели в яме тёмной
До июня-шестой день
И на площади Болотной
Четвертован, как злодей…

Сумрак, сырость, дым туманный
Над Болотной сыро встал,
Собрался народ: мещане
И купцы, кучка крестьян…
Вороньё на сухих ветках
Село осторонь — глядят,
Как телегою во клетке
Под охраною солдат
Привезли Степана Разю —
В рваном платье, почти сед,
В кандалах тяжёлых — к казни
Сняли их — народ окреп:
Закричали, загалдели —
Улюлюкал люд дурной,
Но с секирой-браво-дело —
Стоял палач за спиной…
Два солдата возложили
Стеньку Разина на плАх
И палач — руку рубил он
За единый резкий взмах!
/Потом-ногу по колено…
Фролка взвыл: «Постой, скажу…
Знаю царское я дело…»
«Замолчи, собака, — лжу…»
Лишь успел вскричать Степаха,
Топор — голову отсёк…
Народ Ахнул, а рубаху
Обагрила с паром кровь…

Так, весной в апреле взят Он
И доставлен во Москву,
А шестого-то июня
Ему рублено главу…
Поклонился всем СобОрам
Божьим-только не Кремлю…
Всем сказал: «Простите! Скоро
Я предстану — быть в раю!»
Эх, ты, родина-Россия!
Крепок твой казацкий дух,
Только, Боже, упаси нас
От солдатских цепких рук!

Ивашина Виталий

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *