Стихи о Ярославе Мудром

Стихи о Ярославе МудромМудрый князь Ярослав храмы здесь возводил,
Чтобы веровал люд православный,
Из Ростова на Суздаль походом ходил,
Земли русские делом прославил.
Чтобы крепость была на могучей реке,
Чтоб не грабили ладьи с товаром,
Он, как дед Святослав, шел в поход налегке,
Усмирять «неразумных хозаров».
Мудрый князь Ярослав всем завет написал.
Чтобы жить на Руси по закону,
Чтобы каждый ответ честь по чести держал,
Не нанес государству урону.
Мудрый князь Ярослав град большой основал
На крутом берегу, на холмистом,
Град на Волге-реке, виден свод вдалеке
Золотых куполов в небе чистом.

Супрун Николай

*****

Он с детства степенен, осанист и… хром,
И княжить на Север ему.
Рожденье его осветило тюрьму
Рогнеды унылых хором.
Хоть в Киеве править ему — не удел,
Однако ждал часа втуне
И оказался тогда на коне,
И в Киев он первый влетел.
Построил там храмы — святую Софию
И княжить он шведку привез.
Золото светлых ее волос
Украсило детские выи.
И чужеземцев в пирах представлял,
Преследовал цели благие —
Связи с Миром нужнее другие.
Гаральду норвежскому дочь он отдал,
Другую — французскою дамой назвал.
А венгру досталась сестренка его,
В Европу не дал лишь себя самого.

Рощина Виктория

*****

Я Киев укреплял и созидал
Родную Русь, и очень долго правил.
Вблизи границ я грады основал
И сыновьям Русь сильную оставил.

Со многими князьями дружен был
И не вступал в губительные войны.
Про них народ мой просто позабыл
И жил при мне и мирно, и спокойно.

Чтобы усобиц с братом избежать
И не идти войной против Мстислава,
Днепра левобережье дал держать
Ему, себе оставив берег правый.

И младший брат сей шаг мой оценил,
Был дружен мне. Когда ж пришла кончина
Ему, владенья я объединил,
И снова стала Русь моя единой.

Через детей своих сроднился я
С соседними князьями, королями:
Европа вся — большущая семья
С известными народам именами.

Ещё соборы строятся при мне
И книги переписывают мнихи —
И мудрость увеличилась в цене,
И глупости при мне настало лихо.

Законы в «Русской Правде» изложил,
Детей взрастил и им оставил землю,
Жизнь долгую и дивную прожил…
Теперь твоим словам, Господь, я внемлю…

Есаулков Иван

*****

При крещении,
Наречен Георгием.
Получил Ростовский стол,
Еще совсем ребенком.
Отказался от уплаты Владимиру,
Где-то в две тысячи гривен.
Выступил против отца,
И на смерть обрек лжеца.
Святослава он убил,
Заключил мир с новгородцами.
И народ неизменно,
Всегда поддерживал его.
Заключил договор с варягами,
Освободил древнерусское государство.
Одержал победу над печенегами,
Организовал поход на Литву.
Разорвал отношение с Польшей
И правил тридцать семь лет.
Умер на руках Всеволода,
Собственного сына.
Похоронен Ярослав в Софийском соборе,
Прекрасен княже был
Лицо славянского типа,
Сильно выступающий нос.
Средний лоб,
Узкая переносица,
Крупные глаза,
И резко очерченный рот.

Рич Александра

*****

Святополка Ярослав разбил
В том месте, где убил негодник брата
Ярослав за братьев отомстил,
Изгнал он окаянного как ката.

И только, с окаянным разобрался,
Как тут же стал племянник доставать,
С Брячиславом Ярослав сражался,
Тот Новгород стал нагло разорять.

И брат Мстислав Владимирович Храбрый
Стал с Ярославом тоже воевать
Дела пошли у Мудрого не ладно
Пришлось землицу с братом разделять.

Лишь после смерти Храброго Мстислава
Объединить землицу удалось
Под властью всё того же Ярослава
Иных наследников у брата не нашлось.

Немало Ярослав положил сил
Чтобы «Царьградом новым» Киев стал,
Ворота золотые возводил,
Монастыри, соборы основал.

Он печенегам вольничать не дал
Их наглые набеги прекратил
На финнов он дружины направлял
И мазовшан с ятвягами громил.

Поход последний был при Ярославе
На Византию, сын его ходил
Поход был неудачным и не к славе
В нём Киев ничего не получил.

Назначил Ярослав митрополита,
Иларион своим из русских был,
В Константинополе согласия при этом
Он не спросил, наверное, забыл.

Мудрый в годы своего правления
В своих владеньях строил города,
Поклонником был «книжного учения»
И возводил соборы на века.

Писцов заставил греческие книги
На язык славян переводить
В «ученье книжном» появились сдвиги,
Сумел летописанье зародить.

При нём составлен первый свод законов
Сей свод законов «Русской Правдой» был,
А древний мир своим движеньем тронов
При нём в эпоху новую входил.

Похоже, Ярослав не зря был Мудрым,
Старался строить, а не воевать
В то время это было очень трудно,
На наглость приходилось отвечать.

К иноземным королям и знати
Старался он не войско посылать
И слал людей не воевать, а сватать,
Чтоб родственные связи создавать.

Жена его Ирина — Ингигерда
Отец её был шведским королём,
Гарантия была, хоть и не твёрдой,
Что швед на Русь не явится с мечом.

За иноземцев замуж сёстры выходили
За герцога, маркграфа, короля
Владенья их не так враждебны были,
И ближе стала польская земля.

Мудрый сватал дочерей своих
И выдал замуж их за королей,
Принцесс нашёл для сыновей двоих,
А третьему жена была графиней.

В конечном счете, родственные связи
Они не хуже войсковых дружин
Бывает кровь, и смерть победы ради
Остановит родственник один.

И Ярослав, похоже, понимал,
Что в битвах перспектив, увы, не много
И родственные связи создавал,
Считал надёжней мирная дорога.

Боровченкин Владимир

*****

Он был паралитиком, всё-таки выжил,
Хотя на всю жизнь и остался хромым…
Он столько прочёл на веку своём книжек,
Что прозвище «Мудрый» осталось за ним.
Да — мудрый, и спор никакой неуместен…
По-своему Русской земле он служил
И «Русскою Правдой» своею известен —
Законов свод писаный там изложил.
При нём начинается летописанье,
И рукоположен свой митрополит.
Пришло к земле Русской в Европе признанье,
Виной всему этому — князь-инвалид.
Он Киев расширил, соборы построил
И школы повсюду организовал,
И книгохранилища тоже устроил,
И за королей дочерей выдавал.
Его повенчать могли смело на царство,
И титул сей князь Ярослав заслужил.
Считали за честь в десяти государствах,
Когда им роднёю князь киевский был.
Он вышел к границе Балтийского моря
И крепости строил по краю земли.
Диктует своё Ярослав, а не спорит,
И войны ведутся им где-то вдали.
По всем городам сыновья Ярослава
Разосланы им и подвластны ему…
Когда же он умер, распалась держава
И вновь погрузилась в усобицы тьму.

Есаулков Иван

*****

Князь Ярослав, сильна твоя держава,
И лютый ворог голову склонил
Пред мудростью седого Ярослава,
Но сочтены твои труды и дни.
А что же дальше? Только грез лавина,
Всеслава гнев, и чародей в пути,
Он выгонит в снега жену и сына,
И сможет после в Киев твой зайти.

И вот тогда пойдут они войною,
И будут мощь и торжество делить.
И где-то там, над милою страною,
Лишь тень бессильно в пустоте парит.
Да, было все, князья к тебе спешили,
И короли приют здесь обрели,
Когда и Русь, не ставшая Россией,
Была как третий Рим, но дни прошли.

И от мечей сынов твоих угрюмых
Разрушен мир, и нет пути назад,
Монахов черных сумрачные думы,
Перун ярится, молнии летят.
Но где же Русь, и как без Ярослава
Сдержать их пыл, не ясно, не пойму,
И только смотрит злобно и лукаво
Коварный Локи, видя эту тьму.

Повержен мир, из рабства не подняться,
И каждый свой удел усилить рад.
И только там, где молнии искрятся,
Ушедший князь пытается назад
Вернуться, только время не осилить.
И вот теперь один средь облаков
Несется он над рабскою Россией,
И видит мир, поверженный в полон.

Что было свято — стало только тенью,
Погиб Гаральд в сражении лихом,
И бедный Изяслав в ладье за теми
Другими мчится, слаб и не здоров.
И короли, покорные когда-то,
Теперь над ним смеются в грозный час.
О, Ярослав, страшны твои утраты,
И этот мир спасавший, он не раз

У Лукоморья снова ждет защиты,
Но грозный Велес слышит ли в тиши,
Предавшие сыны давно убиты,
И только Мудрый князь на Русь спешит.

Она заснула под пятой татарской,
Она подняться сможет ли, мой князь.
В болотах где-то дивный гимн остался.
О времени победном, веселясь
Враги твои припомнили, как было,
Какой могучей оставалась Русь.
И бродит бедный всадник сиротливо
Среди миров, познав триумф и грусть.

А что же дальше? Только грез лавина
Всеслава гнев, и чародей в пути,
Он выгонит в снега жену и сына,
И сможет после в Киев твой зайти.
Князь Ярослав, сильна твоя держава,
И лютый ворог голову склонил
Пред мудростью седого Ярослава,
Но сочтены твои труды и дни.

Сушко Любовь

*****

Я Киев укрепил и созидал
Родную Русь, и очень долго правил.
Вблизи границ я грады основал
И сыновьям Русь сильную оставил.

Со многими князьями дружен был
И не вступал в губительные войны.
Про них народ мой просто позабыл
И жил при мне и мирно, и спокойно.

Чтобы усобиц с братом избежать
И не идти войной против Мстислава,
Днепра левобережье дал держать
Ему, себе оставив берег правый.

И младший брат сей шаг мой оценил,
Был дружен мне. Когда ж пришла кончина
Ему, владенья я объединил,
И снова стала Русь моя единой.

Через детей своих сроднился я
С соседними князьями, королями:
Европа вся — большущая семья
С известными народам именами.

Ещё соборы строятся при мне
И книги переписывают мнихи —
И мудрость увеличилась в цене,
И глупости при мне настало лихо.

Законы в «Русской Правде» изложил,
Детей взрастил и им оставил землю.
Жизнь долгую и дивную прожил,
Теперь твоим словам, Господь, я внемлю.

Есаулков Иван

*****

Юный князь Ярослав прежде книги читал,
Об устройстве Руси жил заботой,
Ремесло уважал, люд простой понимал
И за дело он брался с охотой.

Юный князь Ярослав, он и знать-то не знал:
Десять ладий, три сотни дружины.
Где он силы набрал? Может Бог ему дал?
Чтобы Русь покоряла вершины?

Созывал Ярослав свой работный народ,
Строил ладьи он в граде Ростове,
Позже верил народ и в законов всех свод,
В Ярославово мудрое слово.

За советом ходил Ярослав к кузнецу,
Прежде мыслил: «С кем Русь возродится?»
В Киев дань не оправил родному отцу
И не ездил с поклоном в столицу.

А решил Ярослав рубежи укрепить,
Чтоб могучею стала держава,
Чтоб никто не посмел впредь Руси навредить —
Строить принято град Ярослава.

Будет град здесь стоять на торговых путях,
Будем с миром ходить мы к булгарам,
Далеко по реке виден русичей стяг,
Ярослав шлет купцов за товаром.

Супрун Николай

*****

История не терпит жизни ровной
Того, кто хочет в ней оставить след.
И только вздумай кто жить мирно и бескровно,
Тому в истории, увы, уж места нет.
Высокий взлёт, глубокое падение;
Поход, восстание, война, война, война…
Всё терпит Русь, как будто наваждение
С проклятьем на себе несёт она.

Русь древняя, что сладкая приманка,
Переживала за набегом злой набег.
И становилась Русь то нищей оборванкой,
Казалось, доживающей свой век;
То расцветала золотыми куполами
С единым центром-Киевом — в пример,
Чтобы князьки междуусобными делами
Не накликали вновь ворожеских химер.

И было так, что кто идёт войною,
Кто нападает на соседа иль врага,
Тот становился местным, но героем.
О нём народ не забывал тогда.
А кто старался на свои рамены
Взвалить святую Русь и возродить,
Над тем народ не поднимал знамены,
А на пирах и вовсе мог забыть.

Князь Ярослав, что свято верил в Русь,
Решил духовно возродить столицу…
Но прежде он задумал: «Пусть
Оставлю я в истории страницу!»
Чтоб не забыли его люди вскоре,
Занять престол он в Киев поскакав
Занял его, пролив немало крови —
На то и Мудрым князь был Ярослав!

Затем, разбогатев и укрепившись,
Великий князь стал править и вершить,
Стал поднимать он Русь родную выше,
Соборы строить и людей учить…
Установил законность повсеместно.
Основу свода правового заложил.
По «Русской правде» все судились честно…
Вошёл в историю, хотя и мирно жил.

Конечно, мирное княженье — нереально:
Ещё бывали и походы и победы.
Во имя Родины и Церкви православной
Жил Мудрый Ярослав, князь благоверный.
Он — сын Владимира — крестителя Руси,
Любил семью, отцом был многодетным.
Он русские создал монастыри,
Устав церковный и с Христом монеты.

И, умирая, своим детям дал наказ:
— От одного отца и от одной вы матери,
Люблю я сильно каждого из вас,
ЛюбИте вы друг друга и Создателя.
Живите мирно и Бог будет с вами,
Он покорит вам всех ваших врагов.
Но вы погибнете, коль ненависть нагрянет,
И земли потеряете дедов!

Алексеев Виктор

*****

Святополк, старший брат мой, готовил мятеж,
И его поддержал Болеслав*:
Польский князь передвинул войска на рубеж,
Ничего ещё нЕ предприняв.

Но отец, всё узнав, Святополка схватил,
Вместе с ним — его сына, жену,
Всю семью Святополка в тюрьму заключил.
Болеслав же не начал войну…

Когда умер отец, Киев сразу восстал,
Из тюрьмы брата освободил,
И решил Болеслав: час желанный настал —
В Киев с войском своим поспешил.

Святополк своё имя и честь запятнал:
Пали Глеб, Борис и Святослав**.
А народ Святополка виновным признал,
Окаянным убийцу назвав.

Князем в Новгороде я в года эти был,
Стал готовиться сразу к войне,
Пока брат Святополк и меня не убил…
И победа досталася мне.

Но два года прошло… и пришёл Болеслав
С мощным войском, меня он разбил.
Святополку с поляками Киев отдав.
Я ушёл, чтоб набрать новых сил.

Через год я в сраженье на Альте-реке
Святополка опять одолел.
Тогда Киев к моей приложился руке,
Я почти всею Русью владел.

Только Полоцк и дальняя Тмутаракань
Моей власти не подчинены.
Не обрушил на земли те мощную длань,
Не желая жестокой войны.

Но Мстислав, младший брат, северян захватил,
Когда в Новгород я уезжал,
На меня потом рать он свою напустил
И победу в бою одержал.

Мы с ним мир заключили по-братски тогда.
Нами был побеждён Болеслав.
И пошли чередой бесконечной года…
Когда умер бездетным Мстислав,

То я стал править единолично страной —
Позабыла она о войне.
Короли и князья породнились со мной,
Относясь с уваженьем ко мне.

Вот пора наступила и мне умирать —
Я дожил до глубоких седин
И замену себе должен я выбирать:
Изяслав это, старший мой сын!

Есаулков Иван
_________________________________

* Болеслав — польский князь, тесть Святополка.
** Глеб, Борис, Святослав, Мстислав — братья Святополка и Ярослава.

*****

Он отрок и почти малец.
Ещё в столичном Киев-граде
Заядлый «книжник», он, юнец,
Читал всё о добре и правде.

Так прозван княжич с юных лет
За чтенье книжек рукописных,
Найти хотел на всё ответ
С желанием, умом и смыслом.

В Ростов привез сверх сотни книг,
Не только христианских, светских,
И допоздна читал он их
На греческом и на ромейском.

Гомер и Цезарь, Цицерон, —
Князь всё переводил изрядно,
И рукописи тех времён
Читал он бережно и складно.

Язык словянский богател,
И римское познал он право —
Князь Ярослав Руси хотел
Жить по закону, знать по праву.

Читал не только в Псалтыре,
Что книжный разум дан навеки,
И прорастал он в той поре
В науках мудрым человеком.

Законов Свод — строжайший суд
В единых правилах, как надо,
Судить по правде там и тут
Он подытожил в «Русской правде».

Супрун Николай

*****

Княжение Ярослава Мудрого
Так началось России ограбленье.
Поляки обложили данью города.
В народе приняли, как Божее явленье
Им Святополка на престол восшествие тогда.
При этом всем, в коварстве, князь решил
Скорей избавиться от призванного тестя.
Злодейский план однако не свершил.
Король, узнав, сбежал из своего поместья.
В бегах с собой он в злобе захватил
Сестру родную князя Ярослава.
И Святополк — злодей, ему в том услужил,
Хоть ненавидел гордого тщеслава.
Недолго наслаждался нерадивый князь
Бесправедной победою, терпением столицы.
Злым роком, кровью обагрясь,
Бежал от страха он из Киевской светлицы.
Пытался вновь собрать послушные войска,
По Ярославу ими до смерти ударить.
Но не сбылась давнишняя мечта,
Страну российскую пришлось ему оставить.
Гонимый гневом русских же князей,
Умом чуть тронулся от злодеяний, мрака.
Как окаянный проклят лиходей.
Подох в пустыне он Богемской, как собака.
А Ярослав с победой был в столице,
Где сан Великого он князя получил.
Владеть Россией стал по всей границе,
Междоусобиц же пока не прекратил.
И стал Великий Ярослав монархом государства.
От Балтии до Азии правителем один.
Отец семейства славного и своего же царства,
Важнейший из князей — Великий Господин.
Узнав о том, что под столицей печенеги,
Он в яростной борьбе атаку их отбил.
На Русь в последний раз свершили те набеги,
Поскольку Ярослав под корень их разбил.
На память для грядущих поколений,
Князь церковь на том месте заложил.
От православных божеских воззрений,
Град Киев вместе с ней распространил.
Обвел столицу камнем и стеною.
Златыми вратами к ней вход им был открыт.
Назвал князь церковь ту Софиею святою.
И стал хозяин в ней тогда Митрополит.
При нем свои на Грецию походы
Владимир — Ярослава сын — свершил.
Разбит был на море их флотом он в те годы.
На суше же в бою тех греков сам пленил.
С тем и вернулся он из дальнего похода.
Война та с Грецией последнею была.
Междоусобицей князей лишила сил природа
Страну, что воевать тогда уж не могла.
Почувствовав кончину, а не славу,
Князь тот час же детей к себе позвал.
Напутствовал их он: «Крепите вы Державу!
Чтоб меж собой меча никто не поднимал!»
И для России «Мудрый» князь оставил
В Законе «Русской правды» множество статей.
На языке славянском их создавал и правил,
И соблюденья требовал от всех своих мужей.
Так погребла страна свое благополучие,
Могущество и славу былых победных дней.
Истратила все целое она свое воздействие
На ум, на честь и совесть наследных сыновей.
И небо наказало страну за беззаконие.
Как повествует Нестор в той летописи дней:
«Ведь были христианами, а в храмах их — безмолвие.
Язычество по-прежнему являло жизнь людей».

Куковякин Юрий

*****

Не днём отсчёт Руси идёт, веками.
От Балтики до черноморских волн,
И от Карпат простор её до Камы,
Где корабли плывут, не утлый чёлн.

При Ярославе Мудром даже браки
Престиж и мощь страны крепить могли.
С английским королём родство — не враки,
С правителем царьградовой земли.

Пришла на Русь пора феодализма,
Где вотчины дружинников, бояр.
И от нужды, а не от фанатизма
Холоп и смерд познали тот кошмар.

Волхвы несли разброд в умы бесправных.
На богачей пошли холоп и смерд.
Не мог их бой с дружиной быть на равных —
А потому, нашла в бою их смерть.

Пришла на Русь эпоха просвещения,
Не только князь умел читать псалтырь.
Шли вымолить у Господа прощения
И в Киево-Печёрский монастырь.

Он был не только, как приют монахов,
А крепостью служил он в трудный час.
И крепость возводили не из страха,
А чтоб жила Россия и сейчас.

Чтоб бить врагов придумали тараны,
Передвижные башенки — вежи.
С опаской шли на Русь её тираны,
Бежали прочь, пускаясь в виражи.

Тимченко Николай

*****

Завещание Ярослава Мудрого

Перед смертью своей сыновей я собрал
И, окинувши их взглядом строгим,
Наставленье свое на прощанье сказал
Перед тем, как предстать перед Богом.

Вот как я рассудил, им сказавши: «Сыны!
Я уже этот мир покидаю
И скажу вам, что делать вы, братья, должны
И чего я от вас ожидаю.

Коль в любви и согласии будете жить,
То Господь наш всегда будет с вами.
Ссорой можете землю свою погубить,
Ту, что деды добыли трудами.

Изяславу, который старейший из вас,
Стол мой в Киеве я поручаю:
Пусть вас брат защитит и в обиду не даст.
Святославу Чернигов вручаю».

И другим я сынам города разделил —
Переяславль, Смоленск и Владимир, —
И с престола друг друга сгонять запретил,
Чтобы не было ссор между ними.

Есаулков Иван

*****

Князь Ярослав Владимирович

I

Варяги, у дверей сменясь,
Молчат угрюмо.
Седой конунг, великий князь
Не любит шума.
Не любит вспыхнувшей свечи
И лязга брони,
Не любит, если вдруг в ночи
Забьются кони.
Кругом огня и звука нет:
По княжьей воле,
В его покоях только свет:
Колдует, что ли?..

II

Расплываются строчки стройные,
И глаза — что песку полны…
Приходи ко мне, мать бессонница,
Прогони бесовские сны…

…А в Предславине — благолепие,
Травостой да жужжанье ос.
Ходит матушка в красном летнике,
По-девичьи не пряча кос.

Ах, стройна она, даром за сорок,
Даром, что сыны при мечах!
Князь — отец пожаловал засветло,
Гневен, вышел вон при свечах.

Уговаривал да примучивал:
«Жить бобылкою — знай предел!»
Ей в мужья сулил мужа лучшего,
Да к сему — немалый удел.

Знать, виною давнею маялся:
С глаз долой, чтоб жить не скорбя…

В очи князю смеялась матушка:
«Мудрый кесарь, мне жаль тебя!
Нынче я княгиня великая,
Хоть и брошенная тобой;
Мне коснеть ли в Турове, в Листвене,
Бить поклоны, смирясь с судьбой?..»

Ночью — крики, огни запалены,
Терем воями окружен…
Оказалось, жена опальная
В княжью спальню вошла с ножом.

Здравствуй, матушка, лебедь гордая!
Палачу тебя не ломать…
Утром кесаря встретят в горнице
Сыновья, заслоняя мать.

Не посмеет.
Хлестнув без памяти
Жеребца, — долой со двора…

Государь был весьма злопамятен,
Не простил он того утра.

…Годы хмурые, годы давние
Умирали в черных лесах…
Сын Рогнеды выслан подалее,
Новгородский ведать посад.
Годы злость копили в посаднике —
Сущий волк, откуда ни глянь…
От отца наезжали всадники,
Собирали тучную дань.

Взбунтовался.
За вольность ратуя,
Тех послов повелел согнать!
Кесарь в Киеве, будто радуясь,
Против сына готовил рать, —
Да Христос отозвал Крестителя,
Посадил у правой руки…

Сыновья, бирюки несытые,
Воздвигали свои полки.
Святополк орду печенежскую
Из далеких привел степей:
Мало проку от братской нежности,
Твердость гривны, она верней!..

И доверье к родным — растерзано;
И, дивясь, крестилась толпа,
Когда в Новгород шли берсеркеры*,
Космы сальные до пупа…

Ночи хищные, в язвах факелов,
Снова встали перед крыльцом…
Не отпеты и не оплаканы,
Братья падали вниз лицом.

…Полдень. Степь гудит наковальнею.
Озверясь в кровавом бреду,
Окаянный над речкой Альтою
В бой последний повел орду.
Но повержен в прах лютый полк его,
И норманн, усталый слегка,
Волчью голову Святополкову
Лихо вытряхнул из мешка.

Светлый князь расплатился с гриднями,
Пир велел готовить, — а там
Долго плакал один во гриднице,
Припадал к разбитым устам,
Брата звал именами детскими,
Злые раны его ласкал…

Преклонялись земные деспоты
От Византа до шведских скал,
Слали сватов к княжнам-красавицам,
Крепло Киева торжество…

Только лучше садов предславинских
Нету в памяти
ничего,
Слаще меда из бортей стареньких,
Мягче сна под липой в обед…

Жизнь — воистину, злу пристанище,
Мертвый сон, суета сует!

Из кровавого мира, душного,
Где царит безысходный крик,
Есть одна лишь, одна отдушина —
Мудрость букв, узорочье книг.
В них — цветет, оплетая буквицы,
Та, предславинская трава;
В них нанизаны, словно бусинки,
Слезные, святые слова…

До утра свеча негасимая
Отгоняет бесовский сон.
До утра головою сивою
Старый князь над мечтой склонен.
Внятно шепчет строки премудрые…

Тень свечи дрожит над листом.
Бледный ангел во тьме предутренней
Тихо водит княжьим перстом.

Дмитрук Андрей
________________________________

* Берсеркеры (берсерки) — «бешеные» викинги, воины отчаянной храбрости, иногда перед боем употреблявшие растительные наркотики.

*****

Сказание о Князе Ярославе

— 1 —

Звоны бьют. София княжья молится.
Медный гул разлился до земли.
Отзвуком на городских околицах
Молотками звонят ковали.
В разогретых горнах металл плавится,
Стынет в формах злато, серебро.
Издавна в престольном граде славится
Мастеров кузнечных ремесло.
Ведь не зря над наковальней с молотом
Мастера колдуют с рани в рань.
Оживёт металл красой и золотом:
Здесь тебе и чернь и филигрань.
Весь Подол под цеховыми знаками.
Стук рабочий полонит дворы.
Сукновалов ряд за кожемяками,
За сапожным рядом — гончары.
Ярмарка гудит над всей Почайною,
Жвачкой сладкой заняты волы.
На продажу мелочь не случайную
Отовсюду бойко навезли.
Жито, сбруя, вина из мальвазии,
Тыквы, дыни, рядом рысаки.
Здесь вам и Европа, здесь и Азия,
Здесь трясут мошною казаки.
Вот боярин, весь в мехах и с гривнами, —
Купит всё, что требует душа.
Ходят со зверушками предивными, —
Здесь и смерды — вовсе без гроша.
Вот дедок продал детишкам «пищики».
Толпы возле уличных борцов.
Кругом грамотеи переписчики
Жалобы выводят на купцов.
Гомон с ярмарки стекает волнами.
По-над валом ниспадает в ров.
На Горе, над княжескими холмами,
Церкви и дворцы — краса дворов.
Купола их золотом политые,
Серебром ворота слепят взор.
Делали-то зодчие маститые,
Чтоб прославить в мире Кия Двор.
Стольный Киев-град стоитв величии,
Здесь не зря трудился простой люд.
В гордой славе, миром возвеличенный,
Вольных поселенцев вечный труд.
Здесь в Софии за дверями литыми,
Нет ни денег, ни живой воды —
Книги здесь и манускрипты свитками, —
Ярослава Мудрого труды.
В каждой, за кленовою оправою,
Мудрость знаний и заветов миг.
Книги есть и хитрые, лукавые —
Всё здесь есть, кто в грамоту проник.
Ярослав не знал и не надеялся,
Что собрал он, сохранит народ.
По Руси дух грамоты развеялся,
А труды его читают, по сей год.
Но не всё на свете гладко стелется —
Двести лет, как тучи унесло.
Не добро, а зло в веках лелеется,
Как и в княжьем роде ремесло.
Славы нет потомкам Ярославовым! —
Рвали Русь, как волки на куски;
А вражда плескалась, будто лавами,
И земля стонала от тоски.
Киев-град объятый был тревогой.
Волком выла непогодь с утра.
Гридни наблюдали за дорогой:
«Нет ли там орды из-за Днепра?»

— 2 —

Вздрогнули однажды лес, и долы,
Разом лист, осыпав на кусту.
Тучами татары и монголы —
Кони бьют копытом по мосту!
Вырвался вперёд бунчук Батыев.
Храп коней и посвист степняков.
Окунулся в ужас древний Киев,
Глохнут уши от стальных подков.
Под стеною бой, толпа подмята.
Закипает ненавистью кровь.
Ржут надрывно где-то жеребята,
Рёв верблюдов, и рекою кровь.
За арбой арба в пыли грохочет,
Вот уж и тараны у ворот.
Поселянин вышел — биться хочет,
Чтобы защитить родимый род.
Батый в юрте пьёт кумыс неспешно, —
Беззаботно ждёт победы хан.
Цель одну преследует он грешно, —
Дань собрать у гордецов славян.
Превратит народ в раба-холопа, —
Нет преграды для орды нигде!
Перед ним падёт тогда Европа,
Станет ханом всюду и везде!
Над Горой, над дивным лесным раем,
Криком журавлиным клики сурм.
Вот уж Субудай за Бурундаем
Повели свои войска на штурм.
Хан Орды направил катов-ханов
До ослабших Лядовских ворот.
Славно бьётся город Ярославов,
Но ордынцы множат строй сирот.
Взбешен хан под каменной стеною,
Зычно призывает татарву.
Вновь летят на штурм подобно рою, —
Смерть встречает их в глубоком рву.
Снова бьют машиной стенобитной.
Пламя полыхает на валу.
Встали поселяне массой слитной —
Сверху льют на головы смолу.
Все здесь: гридни, кметы и изгои:
Все равны, не замечают ран.
Взявши меч руками, — значит воин —
Значит должен сгинуть басурман!
Вот уж Днепр широкий обагрился:
Кровь святая слилась с кровью злой.
Воевода Дмитрий прислонился,
Трижды ранен острою стрелой.
Вкруг него стоят стеною в строе —
Ни на пядь не отступил никто.
Бьются насмерть Киева герои, —
Степняков на каждого по сто…

— 3 —

Весельчак сапожникжил
В славном Киев-граде.
Красные сапожки шил,
В коже и в наряде.
В своём деле удалец.
Чоботка все знали.
Прямо диво, а не швец, —
Лучше не видали.
Плетешок из полосы
Держит кудри русы.
Брови, пышные усы —
Любят его русы.
Рядом жил его сосед,
Княжий переписчик.
Хоть и стар, да важный дед, —
Иннокентий Пищик.
Чоботок с дедком дружил, —
Изучал цитаты.
За науку даром шил
Сапоги без платы.
В грозный час, как враг насел,
Стиснув древний город,
Швец обуться не успел, —
Выскочил за ворот.
Сапог левый на ноге,
Правый — в руке справа.
Словно палица в руке —
Вот его расправа!
Много в граде дюжих рук, —
Бьются они дружно!
И сапожник наш не вдруг
Вышел когда нужно…
Только рушатся ряды
Обороны града.
Потому что тьма орды —
Столько бы не надо!
Небо — чёрный океан.
Пелена туманов…
Перебили киевлян
Орды лютых ханов.
Пламя в гору поднялось,
Языками змия;
В храмах зарево взялось, —
Вся в огне София.
Бьётся Дмитрий без руки…
Вздрагивают горы…
А купчишки, сундуки
Тайно прячут в норы.
Ещё бьётся славный швец,
Сапогом махает,
А боярин свой ларец
В тайники пихает…
Загорелся лес и дол,
Терема и хаты;
И Гора, и весь Подол
Пламенем объяты.
Горе горькое в душе,
Смута сердце съела.
Все товарищи уже
Полегли за дело.
Вдоль по валу швец бежит,
Глядь: «Батыя сыщик!»
А во рву, в крови лежит, —
Иннокентий Пищик…
Наклонился к деду: «Свой!» —
Закрывает очи.
Только дед ещё живой —
Сказать что-то хочет…

— 4 —

Молвил княжий раненый писец,
Книг и манускриптов переписчик:
— Чоботок, не жив я, не мертвец,
Но уже не Иннокентий Пищик…
Божье дело, сын мой, сотвори…
Будет вечной тебе честь и слава!..
Книги из Софии забери…
Сохрани богатство Ярослава!
Как вода сплывут, лихи лета,
Канут безвозвратно и набеги.
Деньги, вещи, злато — суета.
Но не сгинет мудрость наша — книги!
Чоботко бежал, спешил, сколь мог,
Вскинув руки в пасмурное небо:
— Где вы, братья?! Кто бы мне помог?!
Свято дело, поважнее хлеба!
Отозвался кмет на громкий клик, —
Вышел обессиленный из сечи.
Сам без шлёма, головой поник,
Слыша Чоботка призывны речи.
Взявшись за мечи и топоры,
Снова в бой шагнули непокорный…
Книги выносили, как воры,
Из секретной кельи книгосборной.
Хоронились от стрелы шальной, —
Оставляли книги, поднимали…
Но дошли к пещере потайной —
Книги Ярослава закопали.

— 5 —

Выпал снег наутро, как туман;
Вперемешку с пеплом, с горьким дымом.
В храм Софии въехал Бату-хан,
С Бурундаем, ханским побратимом.
— Где же скарб хваленый ваш, рабы? —
Кровью наливались глаза ката.
Выгнулись боярские горбы,
Золотом наполнилась палата.
Мало хану. Супит брови хан.
На лице безмолвие от злости!
Приказал лечь оземь киевлян,
Сверху доски — аж трещали кости!
Топает по доскам Бату-хан,
По настилу едут, словно гости.
На помосте стелят достархан —
Хан банкет справляет на помосте.
Бубны бьют, пирует достархан,
В медных казанах кипит конина.
Только гневен хмурый Бату-хан.
О, как ненавидит он русина!
Пол-Одры в той битве полегло.
С кем идти на запад Окраины?
Где же княжье тайное добро?..
Кругом тлен, пожарища, руины!
Ропот от Протасовых яров
Докатился до святой Софии.
Конница Батыевых воров,
Пленника вела в петле к Батыю.
К ногам хана пали воры в снег, —
Заблестели головы, как дыни:
— Это он, хан, совершил набег
Ночью выкрал княжеские скрыни!
Хан повёл глазами, словно лис,
На подушке умастился скучно.
Пьет из чаши квашеный кумыс.
Чоботку подал он саморучно.
— Пей, русин! Героев я люблю!
Где добро?.. Порадуй Бату-хана…
Если нет — карать тебя велю,
Хоть и жаль батыра великана.
Чеботарь глотнул-то глотка два,
Дабы жажду притупить велику,
А остатки кислого питва
Выплеснул по басурманью лику.
— Киев ты в неволю взял, разбил.
Только знай, коварный басурманин, —
Княжеских богатств ты не добыл,
И не ты, ни род твой не достанет!
Вытер хан холстиною лицо,
На минуту замер изумленный.
— Дам в подарок ценное кольцо,
Если клад укажешь, раб презренный!
Затряслась у хана борода,
И метались неспокойно руки.
Онемелав храме том орда,
Подхватив сапожника на крюки.
Рассмеялся смелый чеботарь,
Смех с луною вырвался за тучи.
Хан Батый лишь зыкнул на татар —
Чоботка швырнули в Днепр с кручи…

— 6 —

Русь веками куталась в дурман, —
Долго нас рубали басурманы.
Бойней любовался Бату-хан,
Только Русь не скрыли и туманы.
Княжий скарб, упрятанный в тайник,
Рвался издавна к познаньям света,
И однажды луч борьбы проник, —
Земля дедов дождалась рассвета.
Сколько в землю Чеботков легло,
Скарб ума, не выдав, не продавши?
Память руса, сердце сберегло, —
На века их имена назвавши.

Сосновский Юрий

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *