Стихи о богине Афине

Минерва*, Афина Паллада**…
Как много имён у тебя!
Ты воинским подвигам рада —
бойцам и героя родня.
А я не гожусь для такого —
из теста совсем я другого.
Себя лишь я одолеваю.
Тебе мне понравиться
как? Я не знаю.
Зачем же быть милой тебе?
Ты чужда, как будто, судьбе…
Но ты и богиня
ремесел, искусства…
И этим ты манишь,
тревожишь мне чувства…

Мелашенко Лариса
___________________________

* Минерва — римская богиня, соответствующая древнегреческой богине Афине Палладе
** Афина Паллада — древнегреческая богиня войны, мудрости, знаний, искусств, ремёсел.

*****

Богиня мудрости и рукоделья,
Защитница различных городов,
Твоя фигура-символ вдохновенья,
И возвращает разуму любовь.
Не даром ты из головы явилась,
И покорила братьев и сестёр,
И очень часто ты являла милость,
И вдохновляла часто на любовь.
А страсть бывала в сердце неразумной,
Любовь бывала иногда слепа,
Афина ты зовёшь на подвиг равных,
Афина, ты не празднуешь раба.

Межиборский Борис

*****

О, если б Афина-Паллада сказала тогда:
— Я вижу далёкие, солнцу открытые дали,
Так дайте ж мне право быстрее отмерить года
И ветку оливы, с которой плоды бы спадали*!

Здесь будет великий, красою наполненный град,
И мудрость его озарит неугаснувшим взором,
И будет здесь Царь, неизменною мукой объят,
Смотреть на людей с молчаливым тяжёлым укором…

Но было иначе… ведь жизнь потекла, как игра,
Ты медленно шёл, не теряя Арго** свой из виду,
И в долгом пути тебя песня любовью вела,
И в дивной красе выходила на брег Нереида!

Чтоб люди и боги, которые ждали любви,
Земные рассветы и грёзы душой воспевали,
Где дождь золотой уводил в небеса корабли,
И счастьем заветы Акрополя путь озаряли…

Не будь же недвижим, зажги нам священный огонь!
Верни наш Олимп через слов пелену и завесу,
Чтоб снова промчался в безлунном сиянии конь
И в тёмном тумане блеснуло копьё Ахиллеса!

Рената Платэ
__________________________________________

* Согласно мифам, Афина-Паллада основала город Афины, посадив на холме оливковую ветвь
** Корабль, на котором совершал свои путешествия Одиссей

*****

Славную петь начинаю богиню, Палладу-Афину,
С хитро искусным умом, светлоокую, с сердцем немягким,
Деву достойную, градов защитницу, полную мощи,
Тритогенею. Родил ее сам многомудрый Кронион.
Из головы он священной родил ее, в полных доспехах,
Золотом ярко сверкавших. При виде ее изумленье
Всех охватило бессмертных. Пред Зевсом эгидодержавным
Прыгнула быстро на землю она из главы его вечной,
Острым копьем потрясая. Под тяжким прыжком Светлоокой
Заколебался великий Олимп, застонали ужасно
Окрест лежащие земли, широкое дрогнуло море
И закипело волнами багровыми; хлынули воды
На берега. Задержал Гиперионов сын лучезарный
Надолго быстрых коней, и стоял он, доколе доспехов
Богоподобных своих не сложила с бессмертного тела
Дева Паллада-Афина. И радость объяла Кронида.
Радуйся много, о дочерь эгидодержавного Зевса!
Ныне ж, тебя помянув, я к песне другой приступаю.

Гомер
(Перевод В.В. Вересаева)

*****

Молитвы… Восхваления опять
И жертвы дым… Доколе это будет?
Воительница… Мудрость… Но не Мать —
Я женщина! Поймите это, люди…

Что восхваленья? Мне нужна любовь,
Но сердце для любви ко мне закрыто…
Лишь фимиам кадят мне вновь и вновь —
Неужто же я хуже Афродиты?..

Ей яблоко любви Парис вручал,
Постигшей до глубин любви искусство…
Но кто Афины сердце изучал?
Кто разгадал ее тоску по чувству?..

Зачем мне шлем гребнистый и копье…
Эгида на груди и щит постылый…
А кто из рук богини мудрость пьет?
Лишь старцы,что любить уже не в силах…

Молитвы, восхваления опять…
Меня с моей судьбою кто рассудит?…
Воительница… Мудрость… Но не Мать!
Я — женщина!!! Поймите это, люди…

Фроенченко Борис

*****

Статуи Фидия исчезли
Бесследно в смутных временах,
Ведь христиане появились
Еще в античных городах.
Они учёных убивали,
Богов языческих весёлых,
Они таранами из дуба
Всех без разбора разрушали.
А на Востоке мусульмане
В Александрию раз пришли,
Бесценную библиотеку
Арабы древние сожгли.
А было время, сам Перикл
В.дворец свой Фидия, как друга,
На пир стратегов пригласил
И изваять ему Афину
Для Парфенона поручил.

В Акрополе храм Парфенон
У древних греков главным был.
Народ тот храм боготворил,
Там Аполлон честолюбивый
Афине место уступил.
Перикл в Афинах был правитель,
А вот казной распорядитель
Был жрец — глава Ареопага,
Известнейший в Афинах скряга.

Богиню Фидий изваял,
В доспехах, шлёме с гребнем,
В те времена народам древним,
Сей шлем- диковиной была.
Глаза — Нубийские алмазы,
На лбу гранёные топазы,
Плащ за плечами золотой,
Казне чрезмерно дорогой.

Когда в красе своей волшебной
Афину Фидий предъявил,
Народ ему священный титул
Героя Греции вручил.
Но тут нашлися эпигоны,
И стали Фидия хулить,
Что, дескать этот скульптор Фидий,
Всё ж от жрецов сумел укрыть.
Часть золота на плащ богине
Жрецы зубилами срубили,
Тот плащ богини золотой
И на весы водрузили
Плащ чрезвычайно дорогой.
И долго чаши колебались,
Плясал Осирис и Тифон,
Тифон в Египте — бог несчастья,
Бог смерти и Аида тьмы,
Осирис- бог прекрасной жизни,
Еще Осирис бог весны,
Перетянул Тифона чашу,
Тогда Осирис на весах
С насмешкой легкой на устах.

И мастер молча вытер пот
Опять он счастливо живет,
С натурщицей своей Электрой.
А если бы жрецы узнали,
Как сотни раз он украшал
Электру тайно, как Афину,
Прекрасно Фидий понимал,
Какую страшную кончину
Жрецы бы учинили им.
Но главный жрец завистник злобный
Придраться к Фидию сумел,
Он на щите Афины грозной
Однажды в профиль разглядел,
Черты ваятеля с Периклом
От счастья жрец тогда вспотел.

Богоподобного героя,
Теперь никто не защитит,
А тут еще землетрясенье
И Парфенон по швам трещит,
Афина в храме покачнулась
И в ужасе народ бежит.
Тут Фидия арестовали,
Перикл его не защитил
Лишь до тюрьмы сырой подземной
Он друга молча проводил.

Над Фидием Ареопаги
Решили суд свой учредить,
А Фидий в той тюрьме ужасной
Цикуты попросил испить.
Стратег — Софокл Ареопагов,
Сумел тогда уговорить,
Что скульптор Фидий не виновен

И Фидия Ареопаги
Тогда решили отпустить
Домой к Электре, синеглазой,
Да опоздали, юный жрец
Дал Фидию цикуты чашу.
Я завершу новеллу нашу,
Не стало Фидия. Электра
Купалась в море под охраной,
Жрец молодой не уследил,
Она так Фидия любила,
Что в море бурное уплыла

Чигалейчик Анатолий

*****

Ахейские сказания. Афина.

Эллада и Паллада. Вот:
Созвучье то нам знать дает
Как велика Афины роль
В Элладе… Ну, начать позволь

О ней. Хранила города:
Афины, Трою. — Трою? — Да,
Представьте, Трою. В ней была
Афины статуя. Сошла

В тот град в прекрасный день с небес.
— Вещай — и не жалей словес.

… Богиня мудрости, она,
Уже созревшею сполна,
Из Зевсовой большой главы
Явилась. А пред тем, увы,

Главу отца терзала боль.
Первопричиною, в чем соль,
Пророчество. Вот: Мать-Земля,
Крониду злое посуля,

Открыла: ждет его зело
Несчастное событье. Зло —
Рожденье сына от жены
Метиды. Многие сыны

Отцов свергая, восстают —
И Крон, И Зевс примером тут.
И сын Метиды, Зевса сын
Отца низвергнет. Властелин

Тем прорицаньем огорчен:
Жену Метиду любит он —
Багоразумия полна,
Она надежна и верна.

Зевс озадачен: — Как беду,
Себя спасая, отведу?
Могла б Метида дать совет —
Цены ее советам нет,

Но матери едва ли муж
Дороже сына, знаем уж!
Альтернативы, впрочем, нет —
Заимствуем былой сюжет —

(Примером будет старый Крон) —
Должно быть, пригодится он:
Метиду нужно проглотить —
Ну, значит, так тому и быть.

И с нею ночку проведя,
Зевс расшалился, как дитя:
Стал с нею в ладушки играть,
В пятнашки. Славно вспоминать

Им детства светлые деньки.
— Побегаем вперегонки,
Животных обретая вид?
Сам в разном облике шалит.

Метида — то она лиса,
То чайкой рвется в небеса,
Играя с Зевсом. Зевса пыл
Его привычного лишил

Благоразумья. Вот она
Жужжит, на миг обращена
В малышку-муху — и ее,
Не дав ей в естество свое

Вернуться, проглотил Кронид.
Та в голове его сидит,
За хитрость Зевса не виня,
Ему советует. Ни дня

Без тех подсказок он не мог,
А с ними онг — премудрый бог.
Природу все ж не превозмочь:
Метида чует: будет дочь.

Понятно, что отца глава
Не так годна, чтоб кружева
Вшивать в девический хитон.
И боль из Зевса тянет стон,

Такая головная боль!
Дитя рождается. Изволь
Терпеть, раз проглотил жену,
Но крик взрывает тишину.

Похоже — хочет выйти дочь —
Терпеть однако же невмочь.
Объятый болью Зевс кричит,
Вся голова огнем горит.

Весь сонм богов ошеломлен.
Гефест сосредоточен. Он
В чистейшей тоге и с ножом.
В нектаре руки. Обнажен

Сверкавший золотом клинок,
Разрезан череп Зевса.Бог
Разреза и не ощутил —
Нектаром обезболен был.

А из разрезанной главы,
Давая пищу дя молвы,
Афина выбралась на свет
В хитоне… шлеме… — Всем привет!

Ударил грозовой разряд,
Застыли олипийцы в ряд.
Спектакль смотрели — «Ревизор»?
Вот так и тут. А впрочем, — вздор.

Ну, в общем, вышла — и живет.
С ней рядом Ника, что слывет
Победы духом. С нею в бой
Ведет Афина за собой

Когорты гордых храбрецов
На террористов-подлецов
Лишь добронравных во главе,
Кто при мече и булаве

Вступил за справедливость в бой,
Ведет Афина за собой.
Когда же войны отгремят,
Искусству учит тех, кто рад

Отдать немалые труды
Преумноженью красоты
В ремеслах, что полезны всем,
Богам исмертым. Тем и тем, —

Афина мыслила, — ее
Уже не превзойти — тканье,
А также и гончарный труд
Ее всесовершенны. Тут

Ученикам лишь подражать,
Ее искусство уважать.
И коль признает ученик:
Афины труд — вершина, пик,

Такому рада и открыть
Секреты, чтоб умел творить.
Арахна, дева из села,
Ковер чудесный сотткала.

Сбежался отовсюду люд.
Над тем ковром и слезы льют
От умиленья — и поют,
Дань восхищенья отдают.

Искусница Арахна вслух
Всем говорит: из лучших двух
Кудесниц ткацкого станка
Афина — хуже. Не слегка.

Богиня тем оскорблена.
И собирается она
Арахне преподать урок,
Кому послушнее станок,

Но прежде с ней потолковать,
Предостеречь. Увещевать
Пришла к ней в облике седой
Жены достойной. Молвит той:

— Красив ковер, но для чего
С трудом богини ты его
Решила сравнивать? Сравни
С земных твореньями. Они

И вправду хуже твоего.
Земным — Земное. — Ничего, —
Смеясь та дева говорит, —
Пусть и Афина поглядит,

Уверясь: лучше, чем она
Я тку. едва ль она годна
Посостязаться. Я б не прочь,
Решится ли Кронида дочь?

Вмиг сбросив маскировку, грим,
Небесным обликом своим
Земную деву бросив ниц
Вскричала: — Ладно, вденем нить

В станок, посмотрим, чья возьмет,
Кто краше и искусней ткет.
Афина такла гобелен.
Досель ни на одной из стен,

Не видывали тех чудес:
Всех обитателей небес
Тот гобелен изображал
В их славе — и сверкал, сиял.

И нить и каждый узелок
В нем совершенны. Каждый мог
Без лести это оценить.
Афина тянет, тянет нить,

Сумев, однако бросить взор
На труд соперницы. Ковер
Арахны — не соврем — подстать:
В сто красок выткан — и сиять

Ему, как празнику, хорош!
Сюжет не сразу разберешь.
Что? Зевс в объятьях многих жен
И неприлично обнажен.

Такое униженье, шок!
Арахна издает смешок.
Ах, вот как! Все-то ей смешки?
В секунду разнесла в клочки

Тот непочтительный ковер —
Для небожителей — позор.
Арахна же не прощена —
И — с челноком — обращена

В ничто, в простого паука.
Вдруг стала щупальцем рука.
Ей, разничтожнейшей, и впредь
Прять нить и ткать — пустую сеть —

Поймет, как должно почитать
Богов всесильных. Ну, же, ткать!
Один в Элладе чудный град
Афина посещала. Рад

И дядя оной, Посейдон,
Считать тот град своим гнездом.
Коса на камень. Жуткий спор!
Решили прекратить раздор:

Чей граду дар богаче, тот
Себе в удел тот град возьмет.
Жюри из знатных горожан,
Друг друга подруки держа,

Восходят на Акрополь, холм.
И Посейдон, азарта полн,
Трезубцем камень поразил,
В расщелине родник забил,

Вода однако ж солона,
И, значит, граду не нужна.
Солоной бог морей владел.
Иной-то в море не имел.

Приносит граду зедрый дар
Афина. Каждый увидал
Оливу, кстати, в первый раз.
— Вот это — лучший дар для нас:

Еда, и масло, и дрова.
Афине обретит права.
И удалился Посейдон,
Афине град оставил он.

Акрополь. Здесь воздвигнут храм.
Афина, восседая там
С совой премудрой на плече,
Вела то город к славе. Чем

Он был и будет знаменит?
Средь первых что его хранит?
То, в чем афина и сильна:
Учила горожан она

Ремеслам и искусствам. Град
Прекрасен сто веков подряд!

Венцимеров Семен

*****

Дщерь всемогущего Зевса, Афина Паллада!
Гул порождаешь воинственный, храбрая дева!
Славой венчаешься явно и тайно от чрева,
Медью гремит твое имя, победная слава.

Пики вершин к небесам устремляешь отважно,
Взор услаждая красою лесистых ущелий,
Робкие души ты жалишь безумием отмщенья,
В ужас ввергая врагов и карая их страшно.

Многосчастливая матерь ремесел искусных,
Ты избегаешь супружеских уз, подстрекая
К ратным сражениям, доблестных силой венчая,
Мать вдохновения, мыслей и мудрых, и вкусных.

О, змеевидная в страсти, летишь в колеснице
С кличем победным, несчастья и зло истребляя,
Водами вечными времени дух укрепляя,
С яростным взглядом являешься нам ты Царицей.

Не отвергай же молитву, о, чтимая всеми,
Дай нам здоровье и сытость, и мирную жизнь,
Мудрая дева, дари благородную мысль,
О, совоокая, царствуй же вечное время.

Феано

*****

Афине

Тебе, богине светлоокой,
Мой стих нетвердый отдаю.
Тебе, богине светлоокой,
Вверяю утлую ладью.

Тебя, рожденную без крови,
Молю о ясной тишине!
Напеву робких славословий
Внемли, склонив чело ко мне.

И я, в благочестивом страхе,
Боясь, надеясь и любя,
Рожденный в сумраке и прахе, —
Подъемлю очи на тебя.

Ходасевич Владислав

*****

Богиня, дщерь божеств, науки основавших
И приращенье их тебе в наследство давших,
Ты шествуешь по их божественным стопам,
Распростираючи щедроты светлость нам.
Мы, признаваясь, что едва того достойны,
Остались бы всегда в трудах своих спокойны;
Но только к славе сей того недостает,
Чтоб милость к нам твою увидел ясно свет.
Дабы признали все народы и языки,
Коль мирные твои дела в войну велики.
Дабы украшенный твоей рукой Парнас
Любителей наук призвать возвысил глас
И, славным именем гремя Елисаветы,
При лике их расторг завистников наветы.
Теперь Германия войной возмущена,
Рыдания, и слез, и ужаса полна;
За собственных сынов с парнасскими цветами
Питает сопостат с кровавыми мечами.
Любитель тишины, собор драгих наук,
Защиты крепкия от бранных ищет рук.
О коль велики им отрады и утехи:
Восследуют и нам в учениях успехи
И славной слух, когда твой университет
О имени твоем под солнцем процветет,
Тобою данными красуясь вечно правы
Для истинной красы Российския державы.
И юношество к нам отвсюду притекут
К наукам прилагать в Петрове граде труд.
Петрова ревность к ним, любовь Екатерины,
И щедрости твои воздвигнут здесь Афины.
Приемлемые в них учены пришлецы
Расширят о тебе в подсолнечной концы,
Коль милосерда ты, коль счастлива Россия,
Что царствуют с тобой в ней времена златыя!
Рушитель знания, свирепой брани звук
Под скипетром твоим защитник стал наук,
Что выше мнения сквозь дым, сквозь прах восходят,
Их к удивлению, нас к радости приводят.
Мы соружим похвал тебе, Минерве, храм,
В приличность по твоим божественным делам;
В российски древности, в Натуры тайны вникнем
И тьмами уст твои достоинства воскликнем.
Коль счастлив оной день, коль счастлив буду я,
Когда я, середи российских муз стоя,
Благодеяние твое представлю ново.
Великостью его о как возвышу слово!
Тогда мой средственной в российской речи дар
В благодарении сугубой примет жар.
Когда внимания сей глас мой удостоишь
И искренних сердец желанья успокоишь,
Ты новы силы нам, богиня, подаришь,
Драгое Отчество сугубо просветишь.
Сие исполнится немногими чертами,
Когда рука твоя ущедрится над нами:
Для славы твоея, для общего плода,
Не могут милости быть рано никогда.

Михаил Ломоносов, 1761 год

*****

К родникам припадая жестоких степей,
Что колючками кормят двугорбых верблюдов,
Иногда понимаю значенье гусарских речей,
В коих жалкая страсть очевидного чуда.

Чудо-дева в смеющемся шлеме из золота гор,
Что копьём достаёт до разрыва земной селезёнки,
Самый главный монахам всех станций конечных укор
И неясный пример по лужам бегущей девчонки.

Раз в столетье, на светлую Землю, как капля дождя,
Упадёт ярко — красная капля с острия не тупого.
Содрогнется земля и затянется туже у шеи петля.
И от жизни до смерти останется очень не много.

Я увижу в глазах этой древней Афины мольбу.
У источника встав, разогнувшись, как может пружина,
Я рвану прямо к ней, моё тело не будет в гробу
И душа избежит безнадёжного душ карантина.

И тогда по лугам побежит, быстронога, как лань,
Расплескает все лужи и смехом растопит истоки,
Как девчонка смешная, её безрассудная длань.
И забудут свои предсказанья седые пророки.

Знаю все чудеса не чудесней трёх капель мольбы,
Что исполнят всегда и будет гореть исполненье
Бесконечной разгадкой прекрасной и вечной судьбы,
Где не будет и места гниенью, разладу и тленью.