Стихи о Франсуа Вийоне

Стрелой Амура поражен,
Школяр, измученный судьбой,
Чье имя — Франсуа Вийон.
Своим друзьям оставил он
Все, что имел на этом свете.
Пусть те, кто был хоть раз влюблен,
Над ним читают строки эти…

*****

Есть звезды из звезд, имена из имен.
Таким был поэт и бродяга — Вийон.
Он шут-пересмешник, охальник и вор,
Был вынесен смертный ему приговор.
Но смерти он бросил свой дерзкий куплет,
Что смерть, испугавшись, промолвила: «Нет!
Такой взбаламутит чертей всех в аду,
Уж лучше к другому я с миром уйду!»
Ушла. А Вийон? Тот отправился в путь…
Туда, где свободою полнится грудь…
Поет и поныне меж звезд и времен
«Дурацкие песни» бродяга — Вийон

Колосова Марина

*****

Век, возникающий нежданно
В сухой, отравленной траве,
С костра кричащий, как Джордано:
«Но все равно ведь!» —
Вот твой век!

Твой век ударов и зазубрин,
Монахов за стеной сырой,
Твой век разобран и зазубрен…
Но на пути профессоров

Ты встал широкоскулой школой…
Твой мир, летящий и косой,
Разбит, раздроблен и расколот,
Как на полотнах Пикассо.

Но кто поймет необходимость
Твоих скитаний по земле?
Но кто постигнет запах дыма,
Как дар встающего во мгле?

Лишь тот, кто смог в ночи от града
Прикрыться стужей как тряпьем, —
Лишь тот поймет твои баллады,
О метр Франсуа Вийон!

…И мир, не тот, что богом навран,
Обрушивался на квартал,
Летел, как ветер из-за Гавра,
Свистел, орал и клокотал.

Ты ветру этому поверил,
Порывом угли глаз раздул,
И вышвырнул из кельи двери,
И жадно выбежал в грозу,

И с криком в мир, огнем прорытый,
И капли крупные ловил,
И клялся тучам,
как открытью,
Как случаю и как любви.

И, резко раздувая ноздри,
Бежал, пожаром упоен…
Но кто поймет, чем дышат грозы,
О метр Франсуа Вийон!

Смоленский Борис

*****

Король поэтов голоштанных, —
Мэтр Франсуа Вийон таков.
Ты заводила свалок пьяных,
Любитель шлюх и кабаков,
Что блещет вкруг твоих висков,
Седых от срама и лишений,
Волшебный ореол стихов,
Плут, сутенёр, бродяга, гений. —

Жан Ришпен

*****

Когда идёшь судьбе своей навстречу,
Любовь от жадных, дерзких глаз укрой…
Но роковым стал тот прекрасный вечер,
И на руках горит чужая кровь.

Ночь укрывала тёмными плащами,
От боли и страдания дрожа.
Звенела лира, стон души вмещая,
И вдохновение питало сердца жар.

Был обречён скитаться в страхе казни,
Богат и нищ. И вечно налегке.
Погряз в пучине воровских соблазнов,
Слагая гимн таинственной строке.

Сума с тюрьмою часто ходят рядом,
Что завтра сбудется — о том не говорят…
Но где же ты, желанная награда?
Остался в прошлом тот лучистый взгляд.

Как много судей оказалось рядом,
И пытками истерзаны слова…
И роль шута покажется отрадной,
Когда готова смерть поцеловать.

Миг славы, ослепительно красивый —
Вершина состязания в Блуа.
Ты победил. И больше не спесивы
Огни твоих желаний, Франсуа…

Кутуева Надежда

*****

Склоняется все в мире пред Судьбою,
Ты ж, Франсуа, клянешь меня открыто,
Хоть не таким, как ты, бывали мною
За спесь хребты и выи перебиты.
Меня в своих невзгодах не вини ты —
Я все равно тебя не пожалею:
Другим куда как горше и больнее,
А лучше вспомни, скольких смельчаков
Сгубили бедность или тайный ков,
Когда был гнев мой ими навлечен.
Так не произноси поносных слов,
Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Из-за меня повержены герои,
Что мною ж были лаврами увиты:
Сражен Приам, властитель крепкой Трои;
Равно сошли в могилу и забыты
И Ганнибал, воитель знаменитый,
Отринутый отчизною своею,
И Сципион, расправившийся с нею;
В сенате Цезарь встретил сталь клинков,
Помпей в Египте пал от рук врагов;
В пучине сгинул мореход Язон;
Сам вечный Рим погиб в конце концов.
Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Мнил Александр, счастливою звездою
Ведомый к славе, что достиг зенита,
Но сокрушила ядом и его я;
Царь Альфазар и трон, и жизнь, и свиту
Все потерял, лишась моей защиты:
Уж я-то ставить на своем умею.
Подвесила за кудри на суке я
Авессалома меж густых дубов,
Дабы настиг его слуга отцов;
Был Олоферн Юдифью умерщвлен,
Чуть я над ним простерла сна покров.
Смирись и жребий свой прими, Вийон.

Знай, Франсуа, за каждый из грехов
Ты был бы мной разъят на сто кусков,
Когда б не Тот, Кем род ваш искуплен.
Я злом за зло плачу — мой нрав таков.
Смирись и жребий свой прими, Вийон.

*****

Баллада о Франсуа Вийоне

Солнце встаёт в золочённой короне
И обжигает палату огнём.
Я вспоминаю рассказ о Вийоне
И загораюсь, как прежде, стихом.
Сердцем тянусь я к большому поэту.
Стивенсон пишет, как падает снег.
В лютый мороз у сеньора Бризету
Юный Вийон обнаружит ночлег.

Крупные, липкие хлопья кружатся,
Город как будто накрыт простынёй.
Слабо мигает фонарь, и ложатся
Странные тени, одна за другой.
Щиплет гусей на Олимпе Юпитер —
Так над Парижем проносится снег.
Брови от снега намокшие вытер
Мэтр Франсуа, озорной человек.

В старом домишке у стенки погоста
Ночь проведя за бутылкой вина,
Как сочиняет балладу он просто!
Жареной рыбой пропахла она.
Угли палящие рдеют в камине.
Выпятил красные губы Вийон.
Двадцать четыре ему скоро минет.
Складки у глаз, но поэт оживлён.

Нервно шевелятся впалые шёки,
Пальцы касаются прядей волос.
Вновь у Вийона рождаются строки.
Пишет он про золочённый поднос.
Брюхо монаха качнулось, как глыба,
И говорит, улыбаясь, Вийон:
— Слушай, придумай-ка рифму на «рыба»!
Взгляд мертвеца в никуда утремлён.

Мёртвый с кинжалом в груди — ну и поза!
Чистят карманы ему между тем…
Нос у Вийона распух от мороза.
Руки поэта синеют совсем.
Ищет пристанища, вспомнил он маму
В дряхлом, заброшенном особняке.
Вот он наткнулся на мёртвую даму —
Пару монет обнаружил в чулке.

Десять услужливых пальцев у вора
Кормят поэта, как мать и отец.
В мёрзлую ночь у седого сеньора
Ищет ночлега баллады творец…
Врач говорит, что меня из больницы
Выписать может сегодня домой.
Солнце за окнами ярко искрится.
Стих про Вийона окончился мой.