Стихи о кавалерии, коннице

Стихи о кавалерии, конницеНаша конница —
Беззаконница:
Адмирала,
Генерала
Фон барона
Бьет с разгона,
На чины на их не глядя.
Браво, дядя!
Бей, чего робеть?
Не о ком скорбеть!
Мы ли с Врангелем не сладим,
Пули в лоб ему не всадим,
И ему и всем, кому
Нынче весело в Крыму?
Нынче там у них веселье,
Шампанея льет рекой.
Завтра ждет их всех похмелье:
На тот свет на новоселье!
Со святыми упокой,
Рабы божие,
Толсторожие,
Фабриканты,
Спекулянты,
Слуги верные Антанты,
Все огрызки старой власти,
Белой, черной, желтой масти,
И фон Врангель, их правитель —
Шустрый немец стрекулист, —
Всем им в райскую обитель
Пропускной дадим мы лист.
Мы в грехе и мы в ответе
(Уж «грешим» четвертый год!) —
Как-нибудь на этом свете
Перебьемся без господ.

Братцы-други,
Перебьемся,
Перемаемся,
От натуги
Перегнемся —
Не сломаемся!
Все исправим, дайте срок.
Для себя работа впрок,
Без насилья, без обмана,
Не для барского кармана.
Перебьемся год-другой,
Солнышко проглянет,
Колокольчик под дугой
Песенку затянет:
«Делень-день!
Делень-день!
Наступает красный день!»
Зашумев веселым роем,
Мы под солнечным лучом
Все дороженьки покроем
Яркоалым кумачом.
Пировать когда ж мы станем,
Всех покойничков помянем:
Адмиралов,
Генералов,
Передохших чинодралов,
Всех князей и всех баронов,
Полицейских фараонов,
Всех помещиков, банкиров,
Всех сосавших нас вампиров,
Спекулянтов,
Фабрикантов,
Трутней всех и всех шмелей!
Бей их, братцы, не жалей!
Гнусным змеям
Ядовитым,
Всем злодеям
Родовитым,
Угнездившимся в Крыму,
Нет иного приговора:
«Погибай, лихая свора!
Нет пощады никому!!!»

Демьян Бедный

*****

Лихая конница летит по переулку.
Сверкают пятки и блестят глаза.
В траву летит потёртая тужурка,
и воздух режет гибкая лоза!

Лихая конница детсадовских мальчишек
лавиной сыплет в улиц тишину.
Не обойдётся здесь без ссадин и без шишек —
без раненых не выиграть войну!

Лихая конница! А впереди — Чапаев —
вихрастый и курносый командир.
Он никому ни в чём не уступает,
упрямый и решительный комдив.

Лихая конница чапаевских потомков
свой гордый флаг проносит над собой.
…Глядят одни прадедушки из окон,
с улыбками качая головой…

Корытко Петр

*****

Вот по улице галопом
Скачет кавалерия —
Впереди Антон и Степа,
Позади Валерия.

У забора враг стеной —
Лопухи с крапивой…
И отряд вступает в бой
С их несметной силой!!!

Лопухи бойцам лихим
Сдались добровольно,
А крапива ноги им
Искусала больно…

Враг повержен,но зудят
Раны после драки…
К речке конники спешат
Смыть следы кусаки.

Конаева Ольга

*****

Слышу дальний галоп:
В пыль дорог ударяют копытца…
Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится в ночи.
Скачут черные кони,
Скачут черные кони,
Пролетают заслоны огня.
Всадник в бурке квадратной,
Во втором эскадроне,
До чего же похож на меня!

Перестань сочинять! Кавалерии нету,
Конник в танковой ходит броне,
А коней отписали кинокомитету,
Чтоб снимать боевик о войне!
Командиры на пенсии или в могиле,
Запевалы погибли в бою.
Нет! Со мной они рядом, такие, как были,
И по-прежнему в конном строю.
Самокрутка пыхнет, освещая усталые лица,
И опять, и опять
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится,
Никогда не устанет скакать.

Пусть ракетами с ядерной боеголовкой
Бредит враг… Но в мучительном сне
Видит всадника с шашкой,
С трехлинейной винтовкой,
Комиссара в холодном пенсне,
Разъяренного пахаря в дымной папахе,
Со звездою на лбу кузнеца.
Перед ними в бессильном он мечется страхе,
Ощутив неизбежность конца.

Как лозу порубав наши распри и споры,
На манежа — в леса и поля,
Натянулись поводья, вонзаются шпоры,
Крепко держат коня шенкеля,
Чернокрылая бурка, гривастая птица,
Лязг оружия, топот копыт.
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится,
Или сердце так сильно стучит…

Долматовский Евгений, 1965 год

*****

Хрипит мой конь, от скачки ошалев,
Роняет с губ лохмотья белой пены.
А упадет, и мне лежать в земле —
Я не желаю быть военнопленным!

Пистоль разбит, и вывернут эфес,
И вражий рейд летит по следу сворой…
И я молю пощады у небес,
А сам коню в бока вонзаю шпоры:

— Перехитри врагов, переиграй,
Перенеси над пропастью улана!
Прошу тебя, мой конь, не умирай!
Ну, потерпи еще чуть-чуть, Буланый!

Мы спасены! Ты замедляешь бег,
И точно в срок доставлена депеша.
Я без тебя всего лишь человек,
Всего лишь человек, когда я пеший…

Я буду терпеливо в поводу
Кружить тебя, накрытого попоной…
Я без тебя, Буланый, пропаду…
Я «на коне» тогда, когда я конный…

*****

Конница Доватора

Легендам о подвигах верю я.
Но кто же поведает мне,
Как била врага кавалерия
В прошедшей Великой войне?

О славных делах авиаторов
Мы знаем, а ведомо ль нам,
Как чёрные крылья Доватора
Летали по вражьим тылам.

Казачья бесстрашная вольница
Неслась, не считая потерь…
Осталась в истории конница,
И кто ж о ней помнит теперь?

Куда делась слава крылатая?
Лишь слёзы сочатся из глаз…
Не помнят потомки Доватора.
Мне стыдно за них и за нас.

Конь Въ Пальто

*****

На тропе-дороженьке полевой
Слышен топот конницы боевой.
Здесь когда-то соколы мчались вдаль,
Русская победная пела сталь.

С песней за Доватором шли полки,
Помнит враг калёные их клинки.
Здесь лихой прославленный генерал
Вихрем в даль победную ускакал…

По тропе-дороженьке полевой
Слышен топот конницы боевой.
Едут, едут всадники, рожь шумит,
Песня над равниною вдаль летит.

Друнина Ю.

*****

Долина в две мили — редут недалече…
Услышав: «По коням, вперед!»,
Долиною смерти, под шквалом картечи,
Отважные скачут шестьсот.
Преддверием ада гремит канонада,
Под жерла орудий подставлены груди —
Но мчатся и мчатся шестьсот.

Лишь сабельный лязг приказавшему вторил.
Приказа и бровью никто не оспорил.
Где честь, там отвага и долг.
Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен.
По первому знаку на пушки в атаку
Уходит неистовый полк.

Метет от редута свинцовой метелью,
Редеет бригада под русской шрапнелью,
Но первый рассеян оплот:
Казаки, солдаты, покинув куртины,
Бегут, обратив к неприятелю спины, —
Они, а не эти шестьсот!

Теперь уж и фланги огнем полыхают.
Чугунные чудища не отдыхают —
Из каждого хлещет жерла.
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся:
Смерть челюсти сыто свела.

Но вышли из левиафановой пасти
Шестьсот кавалеров возвышенной страсти —
Затем, чтоб остаться в веках.
Утихло сраженье, долина дымится,
Но слава героев вовек не затмится,
Вовек не рассеется в прах.

Альфред Теннисон

*****

С неба полудённого
жара не подступи,
конная Будённого
раскинулась в степи.

Не сынки у маменек
в помещичьем дому,
выросли мы в пламени,
в пороховом дыму.

И не древней славою
наш выводок богат —
сами литься лавою
учились на врага.

Пусть паны не хвастают
посадкой на скаку, —
смелем рысью частою
их эскадрон в муку.

Будет белым помниться,
как травы шелестят,
когда несётся конница
рабочих и крестьян.

Всё, что мелкой пташкою
вьётся на пути,
перед острой шашкою
в сторону лети.

Не затеваем бой мы,
но, помня Перекоп,
всегда храним обоймы
для белых черепов.

Пусть уздечки звякают
памятью о нём, —
так растопчем всякую
гадину конем.

Никто пути пройдённого
назад не отберёт,
конная Будённого,
армия — вперёд!

Асеев Николай

*****

Толпа подавит вздох глубокий,
И оборвется женский плач,
Когда, надув свирепо щеки,
Поход сыграет штаб-трубач.

Легко вонзятся в небо пики.
Чуть заскрежещут стремена.
И кто-то двинет жестом диким
Твои, Россия, племена.

И воздух станет пьян и болен,
Глотая жадно шум знамен,
И гром московских колоколен,
И храп коней, и сабель звон.

И день весенний будет страшен,
И больно будет пыль вдыхать…
И долго вслед с кремлевских башен
Им будут шапками махать.

Но вот леса, поля и села.
Довольный рев мужицких толп.
Свистя, сверкнул палаш тяжелый,
И рухнул пограничный столб.

Земля дрожит. Клубятся тучи.
Поет сигнал. Плывут полки.
И польский ветер треплет круче
Малиновые башлыки.

А из России самолеты
Орлиный клекот завели.
Как птицы, щурятся пилоты,
Впиваясь пальцами в рули.

Надменный лях коня седлает,
Спешит навстречу гордый лях.
Но поздно. Лишь собаки лают
В сожженных мертвых деревнях.

Греми, суворовская слава!
Глухая жалость, замолчи…
Несет привычная Варшава
На черном бархате ключи.

И ночь пришла в огне и плаче.
Ожесточенные бойцы,
Смеясь, насилуют полячек,
Громят костелы и дворцы.

А бледным утром — в стремя снова.
Уж конь напоен, сыт и чист.
И снова нежно и сурово
Зовет в далекий путь горнист.

И долго будет Польша в страхе,
И долго будет петь труба, —
Но вот уже в крови и прахе
Лежат немецкие хлеба.

Не в первый раз пылают храмы
Угрюмой, сумрачной земли,
Не в первый раз Берлин упрямый
Чеканит русские рубли.

На пустырях растет крапива
Из человеческих костей.
И варвары баварским пивом
Усталых поят лошадей.

И пусть покой солдатам снится —
Рожок звенит: на бой, на бой!..
И на французские границы
Полки уводит за собой.

Опять, опять взлетают шашки,
Труба рокочет по рядам,
И скачут красные фуражки
По разоренным городам.

Вольнолюбивые крестьяне
Еще стреляли в спину с крыш,
Когда в предутреннем тумане
Перед разъездом встал Париж.

Когда ж туман поднялся выше,
Сквозь шорох шин и вой гудков
Париж встревоженно услышал
Однообразный цок подков.

Ревут моторы в небе ярком.
В пустых кварталах стынет суп.
И вот под Триумфальной аркой
Раздался медный грохот труб.

С балконов жадно дети смотрят.
В церквах трещат пуды свечей.
Всё громче марш. И справа по три
Прошла команда трубачей.

И крик взорвал толпу густую,
И покачнулся старый мир, —
Проехал, шашкой салютуя,
Седой и грозный командир.

Плывут багровые знамена.
Грохочут бубны. Кони ржут.
Летят цветы. И эскадроны
За эскадронами идут.

Они и в зной, и в непогоду,
Телами засыпая рвы,
Несли железную свободу
Из белокаменной Москвы.

Проходят серые колонны,
Алеют звезды шишаков.
И вьются желтые драконы
Манджурских бешеных полков.

И в искушенных парижанках
Кровь закипает, как вино,
От пулеметов на тачанках,
От глаз кудлатого Махно.

И, пыль и ветер поднимая,
Прошли задорные полки.
Дрожат дома. Торцы ломая,
Хрипя, ползут броневики.

Пал синий вечер на бульвары.
Еще звучат команд слова.
Уж поскакали кашевары
В Булонский лес рубить дрова.

А в упоительном Версале
Журчанье шпор, чужой язык.
В камине на бараньем сале
Чадит на шомполах шашлык.

На площадях костры бушуют.
С веселым гиком казаки
По тротуарам джигитуют,
Стреляют на скаку в платки.

А в ресторанах гам и лужи.
И девушки сквозь винный пар
О смерти молят в неуклюжих
Руках киргизов и татар.

Гудят высокие соборы,
В них кони фыркают во тьму.
Черкесы вспоминают горы,
Грустят по дому своему.

Стучит обозная повозка.
В прозрачном Лувре свет и крик.
Перед Венерою Милосской
Застыл загадочный калмык…

Очнись, блаженная Европа,
Стряхни покой с красивых век, —
Страшнее труса и потопа
Далекой Азии набег.

Ее поднимет страсть и воля,
Зарей простуженный горнист,
Дымок костра в росистом поле
И занесенной сабли свист.

Не забывай о том походе.
Пускай минуло много лет —
Еще в каком-нибудь комоде
Хранишь ты русский эполет…

Но ты не веришь. Ты спокойно
Струишь пустой и легкий век.
Услышишь скоро гул нестройный
И скрип немазаных телег.

Молитесь, толстые прелаты,
Мадонне розовой своей.
Молитесь! — Русские солдаты
Уже седлают лошадей.

Эйснер Алексей, 1928 год

*****

Бывает, что не просто мчится,
И не играючи резвится,
Хмельной судьбе наперекор.
То — конница моя лихая,
Упрямой плети подпевая,
Несётся вдаль во весь опор.
И я, не обезумев часом?
Семью ветрами подпоясан,
И вольной яростью огня.
Что силу мне даёт — не знаю,
Но я всё чаще замечаю,
Что сила вовсе не моя.
Чужая, дикая, шальная,
Та, необузданная стая,
Что в коннице моей живёт.
Прошу я конницу — потише,
Но голос мой она не слышит,
И только вдаль меня зовёт.
Столетья пролетают мимо,
А мне уже невыносимо
От гонки яростной такой.
И молотом взмахнув печально,
Кую я годы в расстояния,
А наковальня подо мной.
Но вдруг остановилось что-то,
В груди своей не слышу топот —
Моя земная благодать!
Хотел давно я насладиться
Покоем, но душе не спиться,
А в сердце волю не унять…

Сергей

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *