Стихи о корриде

Коррида — это бой быков,
Дошедший к нам из тьмы веков,
От гладиаторов, рабов свободы Рима,
И схваток с крокодилами
На празднествах у Нила.
Тореро ловок — гибкий стан,
Стальная сила мышц
И нервы, свитые в аркан:
Чуть дрогни и…взлетишь.
Ведь торо — разъярённый бык,
Спускать обиды не привык,
Красавец горделивый.
Рогами острыми он вмиг
Вас сделает «счастливым».
Вуаль не скроет блеска глаз.
Лови цветы в свой звёздный час.
Хоть пересуды вас щадить не будут,
Но победителя не судят,
И жить не стоит про запас.
Бандерильеро, бандерильеро
Как запевалы, их выход первый.
И кровь уже толпе щекочет нервы…
Тореро, ваш черёд!

Хм

*****

Испания,
Коррида,
Фиеста.

Бык,
Тореро,
Кровь.

Мантилья,
Гитара,
Сиеста.

Испанка,
Фанданго,
Любовь.

Застыл на арене тореро,
Испанка стоит в толпе.
Чувства врезаются в чувства,
Жизнь на волоске.

Бык летит на тореро
Смерть и жизнь на весах
Мулета в руке алеет,
Огонь горит в глазах.

Испанка — краса Севильи
Тонка и стройна, как стилет.
Губы, как орхидеи,
Волосы — ночи цвет.

Ярко красное платье,
Роза, как кровь в волосах.
Что ждет тебя, тореро?
Вопрос дрожит на губах

Толпа взревела дико,
Бык повержен, застыл.
Тореро вонзил в него шпагу,
Опять он смерть победил.

Коррида
Испанка,
Тореро.

Арена,
Бык,
Кровь.

Губы,
Как
Орхидея.

Смерть,
Жизнь,
Любовь.

Инфинити Лао

*****

Жара, арена, репортёры,
Гудит весёлая толпа…
Куда ведёт тебя тропа,
Могучий и печальный торо?

Уже готовы пикадоры,
И пика в бок летит шипя,
И ты кидаешься, хрипя,
На красный плащ тореадора,

И каждый раз бросает в транс
Тебя от холостого шага,
А у врага кипит отвага,
И длится страшный контраданс,

Но вот в руке блеснула шпага,
и у тебя — последний шанс!

Смирнов Дмитрий

*****

— 1 —

Фиеста — весёлый шальной карнавал,
Коррида его завершенье.
Теперь мой черёд появиться настал
На этой кровавой арене.

И я без оглядки шагнул в этот ад,
И гордо встряхнул головою.
Ликует народ, — он по-своему рад
Сразиться с постылой хандрою.

Припев 1:
Я — тореро, я — игрок,
Жизнь на кон поставил.
Но неведом мне тот срок,
Что Бог предоставил.
На себя лишь уповай
За судьбу такую…
А толпе кровь подавай,
Смерти поцелуи.

— 2 —

Царит здесь простой и понятный закон:
Один остаётся, и… точка.
Другой же повержен, другой побеждён,
И всё без пустых проволочек.

Бой барабанов и крики сольются,
И вот во вселенной нас двое…
Со «зверем» и сила и мощь остаются,
Отвага и храбрость со мною.

Припев 2:
Я — игрок, тореро я,
На кону судьба моя.
Но за жизнь, надеюсь, счёт
Нынче не придёт.
Хоть мне это не впервой, —
Я привык сражаться.
Но последним каждый бой
Может оказаться.

— 3 —

Рискованно мастерский трюк завершил, —
Не знаю, кто лучше сумеет.
А он меня чудом лишь не зацепил,
Душа в этот миг леденеет.

И, вдруг, я очнулся, прозреньем раним,
Сознанье откликнулось болью:
Сегодня кумир я, народом любим,
А завтра отвержен… толпою.

Припев 3:
Повезло по-праву мне.
Что ж , рукоплещите!
Ведь у публики в цене
Только победитель.
Но фортуна — не жена, —
Редко постоянна.
Нынче мне верна она,
Завтра смотрит странно.

Хоть мне это не впервой, —
Я привык сражаться.
Но последним каждый бой
Может оказаться.
Даже, если, смерть в пути
Где-то задержалась…
Выбрать ей из нас двоих
Одного осталось.

Щербатюк Юлия

*****

Севилья серьгами сорит,
сорит сиренью,
а по сирени
синьорит
несет к арене,
и пота пенистый поток
смывает тумбы.
По белым звездочкам —
топ-топ!-
малютки-туфли,
по белым звездочкам —
хруп-хруп! —
коляска инвалида,
а если кто сегодня груб, —
плевать! —
коррида!
А из под юбок,
мир круша,
срывая нервы,
сиренью лезут кружева,
сиренью, стервы…
Но приглядись, толпою сжат,
и заподозри:
так от сирени не дрожат,
вздуваясь,
ноздри.
Так продирает, словно шок
в потемках затхлых,
лишь свежей крови запашок,
убийства запах.
Бегом — от банковских бумаг
и от корыта,
а если шлепнулся врастяг, —
плевать! —
коррида!
Локтями действуй
и плыви
в толпе, как рыба.
Скользишь по мягкому?
Плевать!
Дави! —
Коррида!

Евгений Евтушенко
(Отрывок из поэмы «Каррида»)

*****

Зевак восторженные крики
Встречали грузного быка.
В его глазах, больших и диких,
Была глубокая тоска.
Дрожали дротики обиды.
Он долго поджидал врага,
Бежал на яркие хламиды
И в пустоту вонзал рога.
Не понимал — кто окровавил
Пустынь горячие пески,
Не знал игры высоких правил
И для чего растут быки.
Но ни налево, ни направо, —
Его дорога коротка.
Зеваки повторяли «браво»
И ждали нового быка.
Я не забуду поступь бычью,
Бег напрямик томит меня,
Свирепость, солнце и величье
Сухого, каменного дня.

Эренбург Илья

*****

У меня на врага
Сила есть и напор,
Но я в шкуре быка —
Вот и весь разговор!
Эй, тореро, держись,
Начинаю разбег!..
Береги свою жизнь,
Царь зверей — человек!

Припев:
Опять бью мимо,
Хоть цель близка,
Последние силы
Собрав для броска.
Как будто мной водит
Чья-то злая рука!..
О, невыносимо
Быть в шкуре быка!

Для последнего куплета:
Гремят кастаньеты,
Развязка близка
О, невыносимо
Быть в шкуре быка!

Через прорези глаз
Смотрит бычья душа,
Дайте, люди, мне вас
Рассмотреть не спеша.
Травля диких зверей
Вам сердца веселит.
У зверей на людей
Миллионы обид.

Кровью залитый бык,
Сам я смерти ищу,
И ваш радостный крик
Я вам, люди, прощу.
Бой быков для людей
Это только игра.
Эй, тореро, смелей,
Дело делать пора!

Для последнего куплета:
Гремят кастаньеты,
Развязка близка
О, невыносимо
Быть в шкуре быка!

Гуськов Михаил

*****

— 1 —

То ли караты,
то ли коррида —
плачется градом
небо Мадрида,
плачет дождями
над Барселоной,
только не дамы,
только не доны.
Дамы надменны,
доны над ними,
возле арены,
но не ранимы.
К бою готовы,
бой ожидают:
бойкие доны,
бойкие дамы.

Бьётся по-бычьи,
по коридору:
бык не обычный —
тореадорный.
Флаги и горны,
пики и шпаги.
и пикадоры —
в пике отваги.
Звуки оркестра,
туш и сирена.
Вот он — Маэстро! —
в центре арены!
Прямо на блюде-
блюде арены —
кони и люди,
бык разъярённый.

В бронежилетах
люди и кони,
только всё это —
односторонне.
Бык беспощаден?
Вы не спешите:
кожа под шпагой
так беззащитна.
Сверху, как жалом,
пиками в спину,
в горло кинжалом,
жестом картинным.
Визги и туши,
бычьи обноски,
тащится туша
бычьей повозкой…

— 2 —

После корриды,
(после убийства)
туши убитых —
вырезка бычья.
По ресторанам,
но не для быдла,
после страданий
снова избиты.
Бычьи биточки,
бычьи котлеты —
как кровоточит
бычье наследье.
После убийства
сердце на блюде.
Как необычно:
бык на посуде!
Ах, как смирен он,
биться не будет.
Вновь на арене —
прямо на блюде.

Звуки фламенко,
перья фламинго,
дамы — карменны,
адреналинны.
А кабальеро:
денежно-вздорны,
пьяны без меры,
тореодорны.
Дам возбуждает
красное мясо,
дамы бодают
мёртвую массу.
По ресторанам,
пьяно и смело,
солью на раны,
вилками в тело.

Мясу не больно —
мясо старалось:
после побоев
стать ресторанным.
Как он пассивен:
бык на посуде.
Ешьте красиво —
бык не осудит.
Красное мясо,
красные вина,
как это красит
ужин невинный.
Красное с красным!
Вот он — обычай!
Памятный, праздный,
кровный и бычий…

Этельзон Михаил

*****

Гул ревущих трибун! На арене фарсит матадор…
Обезумевший бык колготится пускаясь по кругу..
Трагифарсный герой устремлен выносить приговор, —
Разум низший сразить… — почитает лихую заслугу.

На потеху толпе прогневляют публично быка,
Здесь бурлит стадион. Кто-то должен пожертвовать
кровью…
Матадора в расшитом костюме атака ловка, —
Фуэте, антраше, пируэты сменяются ролью…

Вмиг вонзается в тело животного смерти копье…
(Распаленную публику ввергнут в унынье запреты)
Неспроста над вечерним Мадридом кружит воронье, —
Бык повержен! Ликуют трибуны, гремят кастаньеты!

Кровь лишенного речи повсюду — доволен народ…
Аплодируют зрители. Тушу провозят по лимбу…
О, алкавшая зрелищ арена рабов и господ!
Коль убийство вас тешит, к чему вам вершины Олимпа?!!

Таня Байр

*****

Коррида глазами быка

Пролог

Европа тонет в девственных лесах
И грубости и тьме средневековья.
Хозяин леса, бык с горячей кровью,
Красавец-тур на всех наводит страх.

Он в схватках побеждал любых зверей —
Медведей, тигров, даже львов свирепых;
И для него казалось бы нелепым
Бояться слабых, маленьких людей.

Идальго смелый, Сид Кампеадор,
Не раз сходился с туром на охоте,
Но сам-на-сам. Решали в эти годы
Лишь мастерство и сила этот спор.

Война с охотой — словно две сестры:
Проверка силы, ловкости, отваги;
Поля сражений, звон копья и шпаги
Привычны, как облавы и пиры.
. . . . . . . . .
Столетья пронеслись в единый миг.
Уже не те охота, люди, вОйны…
Выходит на корриду, как на бойню,
Потомок туров, андалузский бык.

El Toro Bravo (бык-храбрец)

В загоне слышен рёв толпы людской.
Я жду… Чего? Пока и сам не знаю.
Но запах крови, смерти, достигает
Ноздрей моих. Так; значит, я — второй…

Вот петли скрипнули… открыт загон.
Голубизна небес и солнца пламя;
С ослепшими от темноты глазами
Тремя прыжками вылетаю вон.

Упершись всеми четырьмя в песок,
Затормозил — ведь надо оглядеться!
Пока ещё спокойно бьётся сердце,
И злостью не пульсирует висок.

Проверка (матадор)

В глазах перемешались свет и тени;
Кто там передо мною на коленях?

Костюм играет блёстками на нём;
Кровь вспыхивает бешенства огнём —
Он насмехаться вздумал надо мною?
Похоже, он меня не ставит в грош.
Меня проверить ты решил? Ну что ж,
Я сам тебе проверочку устрою!
Но что это? На каждый мой бросок
Он, чуть откинувшись, куда-то вбок
Меня своей капотой увлекает.
ВерОника, вторая.. как дурак,
Я попадаю каждый раз впросак…
Да он со мною попросту играет!

И, наигравшись, не спеша уходит;
А мне от злости даже челюсть сводит.

Первая терция (пикадор)

Вон с пикой кабальеро на лошадке;
Мне вызов брошен? Что ж, готов я к схватке!

Копыта упираются в песок;
Бросок… и промах! И ещё бросок…
Два раза промахнулся я — довольно.
Я в бешенстве — дурачить так МЕНЯ?
Свалю и пикадора, и коня,
Вот только пика в горб вошла пребольно;
Да чёрт с ней, с пикой — я уже в броске
И лошадь с пикадором на песке!
А ну, ещё раз рогом полосну я…
У клячи вспорот бок и сломана нога,
Но лошадь не поднять уж на рога —
Мне пикой мышцу взрезали спинную!

Вот пикадор, хромая, убегает
И вновь меня капотой отвлекают…

Вторая терция (бандерильи)

Бандерильеро вышел на арену;
Бросаюсь, с морды стряхивая пену…

Балетно приподнявшись на носках,
Высоко дротики держа в руках,
Бандерильеро, уклонясь, вонзает
Их прямо в холку, избежав рогов.
Ему на смену уж второй готов;
Я в бешенстве, и со спины стекает
Кровь, капая слезами на песок…
Картинно третий, с пятки на мысок
Шагая, дразнит… Яростно бросаюсь…
Вновь ос железных впились острия;
Изящно повернулся он — и я
Опять с разгона мимо пролетаю;

Перед глазами мечется куадрилья,
И холку рвут крючками бандерильи.

Третья терция (мулета)

Измучен я. Рот пенится слюною,
Дрожат все мышцы. Но готовлюсь к бою.

Уж рядом ненавистный матадор.
Злость пеленой кровавой застит взор;
Тот, что передо мной — посланец смерти.
Но не сдаваться — это мой девиз;
Квадратом нОги. Рог вперёд и вниз.
Ещё посмотрим, кто палач, кто — жертва!
Я вновь и вновь бросаюсь на него,
Не замечая больше ничего.
Перед глазами красная мулета,
И он стоит. Наверное, устал.
Ну, всё! Теперь уже МОЙ час настал!
Бросок! Он будет на рогах… Что это!?

Сталь острая мне входит меж лопаток;
И Смерть уносит сил моих остаток…

Эпилог

На глаз остекленевший села муха,
А гордый матадор отрезал ухо.

Повержен бык. Под тушею большой
Песок арены, жаркий и сухой,
Вдруг липким сделался от крови бычьей.
За что же так любИм кровавый бой
Восторженно ревущею толпой?
Времён далёких варварский обычай…
Игра — для вас, но бой наверняка
Последним будет только для быка,
Чьей смертью зрители свои щекочут чувства.
Пусть он красив — не тянет воспевать
Уменье артистично УБИВАТЬ,
Труд мясника возвысив до искусства…

Неравенство здесь шансов очевидно,
И за быка порой до слёз обидно!

Лавров Дмитрий