Кулибин — гений и мечтатель,
Он — «нижегородский Архимед».
Он — самоучка, изобретатель —
В механике оставил след.
Иван Дерюга
*****
Он ремеслу токарному учился, часовому,
Он уникальные приборы сделать мог,
Служил он делу не простому —
Науку двигать он помог!
Он был новатор и изобретатель,
Он был с руками, с головой,
Приборов навигации создатель,
Руководил научной мастерской.
Жаль, ремеслу учить в России перестали,
Не стало кадров уникальных слесарей,
Изобретателей ценить не стали —
Для государства пошлина патентная ценней.
Приборы, автоматы дорогие покупаем за границей,
И в технологии новейшей сильно отстаем,
С таким подходом трудно нам мириться,
Науке, медицине, производству развернуться не даем.
Как жаль, что больше нет Кулибиных в России,
Тех, что могли часы «Павлин» собрать,
Мы слесарей, изобретателей «реформами» изгнали,
Без них нам инноваций смелых не видать.
Опыт Кулибина Россию учит —
Нельзя традиции «реформами» бездумными ломать,
Всех нас чиновничья бездарность мучит
И заставляет экономику страдать.
Марк Горбовец
*****
Иван Петрович, Вы опять у колыбели.
Ровесница правнучки — дочка Ваша.
Года летят, и кудри побелели.
Восьмой десяток разменял папаша.
Народ забавится весёлой завистью:
«Кулибин третью дочь родил на старости!
Свихнулся и в отставке развлекается,
Перпетум мобиле найти старается!»
Да, пусть завидуют и зубоскалят.
Судачат за спиной у Вас заочно:
«Кулибин весь в трудах! Кулибин занят!
То с вечным двигателем, то с малой дочкой».
Так Ваше имя стало нарицательным.
«Кулибиным» зовут изобретателя
Молва с иронией и… с восхищением.
Какое разных смыслов совмещение!
Двенадцать деток. Сто изобретений.
Вельможных дам ревнивая опала.
А Вам за семьдесят! И как без восхищений!
Как без иронии нахальной!
Народ куражится, Кулибин кажется
Впадает в юность. В детство поздно-стар уже
Совсем рехнулся. В нищете же мается!
А вечный двигатель всё сохраняется!»
Иван Петрович, нас простите!
За эту ханжескую дерзость.
Весёлый нрав свой проявите.
В нём Ваша сила, Ваша верность!
Детишкам, жёнам, ремеслу, науке!
И вдохновения сладкой муке!
Ученью,праздникам… Отчизне!
Всему, что согревало в этой жизни!
— — — — —
Иван Петрович, Вы опять у колыбели.
Учеников кружатся лица!
Вы многих научить сумели
И Ваше дело в них продлится!
Эксперимент, ремонт и опыт!
Часы, станки и телескопы.
И для царицы слон занятный!
Куда он делся непонятно…
Игре, качелям, фейерверкам
Труды серьёзно посвящая,
Не признавали табакерки,
Не пили ничего, что крепче чая.
Но… на балу Кулибин! Это значит!
Что он такое отчудачит!
Чему не раз повеселится,
Побалагурит вся столица!
Одет по старому обряду,
Не признавая париков.
Нарядов вычурных — не надо!
И с бородою. А век Петров!
А злая камарилья, было,
И зубоскалила, травила.
Но шуточкой Кулибина не взять!
Кого угодно сам мог осмеять!
Пытались заколоть. Но, Вы — матёрый!
Ломались шпаги канделябром.
За шкирку поднимались бузатёры.
Летите… с «трёхэтажным ямбом»!
В стихах Вы преуспели, кстати, тоже.
Но… не польстили так вельможам,
Как было принято во время Ваше.
И вот опала от персоны важной…
— — — — —
Иван Петрович, зря Вы помрачнели.
Друзья великие! Державин, Эйлер!
Чего ж ещё от жизни Вы хотели?
Работать весело, а веселиться на пределе!
Вам на балу не жалел поклонов,
Как будь-то царственной особе,
Генералиссимус Суворов!
Три раза! В пояс! На подходе…
«Иван Петрович, для разведки
Соорудите планер крепкий.
Чтоб знать: где ворог-супостат,
Воздушный нужен агрегат».
«Ах, Александр Васильевич, уж увольте».
Кулибин твёрдый дал отказ.
«Легко с небес врага побьёте,
Потом бомбить начнут и Вас».
«Что за безумные идеи!
Мы же солдаты, не злодеи!»
Суворов вспыхнул, но всё взвесив,
Обнял Кулибина без спеси.
Решили: смерть пока не множить.
В покое небеса оставить.
Хоть лет на сто… Сто двадцать может.
Кто точно мог тогда представить?
Хватало тем, новаций разных.
За сорок лет — дней двести праздных!
Мост, телеграф, баржа, протез…
Но трудный тот отказ — войне протест!
— — — — —
Иван Петрович, снова Вы у колыбелей!
Детей, стихов, изобретений!
И это лучше, чем больным в постели
Следить, как чресла ослабели!
Как Ваша самобеглая повозка,
Жизнь катится по вёснам, как по вёрстам…
И Ваш прожектор освещает
Ей путь, которого никто не знает.
Потёмкин Вас в отставку отправлял:
«По старости, дожить остаток дней».
Земную твердь недолго сам топтал.
Вы сделали Баржу, простите… дочерей.
И не смотря ни на пожар, ни на нужду
Волшебную построили баржу.
Толпа куражилась лихая,
Её на доски разбирая.
Вы, как заправский альпинист
Чинили шпиль адмиралтейства.
Тряхнули сединою! Глядя вниз,
Поднялись над тупым злодейством…
Вина совсем не Ваша в том,
Что все противились кругом.
Не прижились изобретения.
Баржа плыла против течения.
Потом всё будут покупать:
Мост, телеграф и микроскоп!
Бурлацким потом Волгу доливать…
Не обмелела речка, чтоб!
«Прогнуться!» Сколько раз просили!
Вы ничему не изменили.
Ни вере, ни идее, ни наряду.
Не бились за чины и за награды…
Перпетум мобиле создать —
Идеей жизни Вашей стало!
И уж не нам Вас поучать
Термодинамики началам.
В системах замкнутых они верны
Вы — разомкнуть… Желанием — тверды!
Ещё склоняться мудрые мужи,
Расправив аккуратно Ваши чертежи.
Иван Петрович, список длинный…
В нём имена потомков Ваших…
Учёных и артистов дивных,
И генералов важных и отважных…
Вы долго вечный двигатель искали.
Механики найдут его едва ли.
Вы обрести его сумели…
Проснулась дочка в Вашей колыбели…
Иван Петрович, улыбнитесь.
И на дочурку подивитесь.
Перпетум мобиле, однако.
Ах, доченька, не надо плакать.
Алексей Поляк
Предлагаем подписаться на наш Telegram
а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.