Стихи о Риме

Сердце Италии — Рим
Грозный и величавый,
Мрамор повсюду, гранит,
Древней овеян он славой!
И Пантеон, и Дворцы,
И Колизей сохранились.
Сколько великих царей
За те столетья сменились.
И прохожу не спеша,
Слышу я в гуле столетья:
Рима живая душа
Переживет всё на свете!

Лещинская Любовь

*****

Поговорим о Риме — дивный град!
Он утвердился купола победой.
Послушаем апостольское credo:
Несется пыль, и радуги висят.
На Авентине вечно ждут царя —
Двунадесятых праздников кануны, —
И строго-канонические луны —
Двенадцать слуг его календаря.
На дольний мир глядит сквозь облак хмурый
Над Форумом огромная луна,
И голова моя обнажена —
О, холод католической тонзуры!

Осип Мандельштам

*****

В вечном Риме всё неповторимо,
Даже пыль на тротуарах Рима.
Здесь седой античности руины
Оседлали храмы — исполины.

Но не столько римские музеи,
Сколько крест в глазнице Колизея —
Символ города, конечно, он.
Да ещё — христианский Пантеон.

Радченко Надежда

*****

Рим октябрьский я увидел:
Стары камни, а ведь дышат.
В Колизее, Капитолии
Словно римлян прежних слышал.
Ватикана представленье,
Папа стар, гуляет все-же
И с вершин холмов явленье
Как бы видел (быть не может).
И Марии чистой церковь
Восхищает нас убранством.
Мозаик Остийских, театров
Форм и красок дивным царством.
Славься, Рим, живи вовеки,
Восхищай народы, СЛАВЕ!
Пусть же помнят человеки
Прах истории печальной.

Сологубенко Валерий

*****

Рим! всемогущее, таинственное слово!
И вековечно ты, и завсегда ты ново!
Уже во тьме времен, почивших мертвым сном,
Звучало славой ты на языке земном.
Народы от тебя, волнуясь, трепетали,
Тобой исписаны всемирные скрижали;
И человечества след каждый, каждый шаг
Стезей трудов, и жертв, и опытов, и благ,
И доблесть каждую, и каждое стремленье,
Мысль светлую облечь в высокое служенье,
Все, что есть жизнь ума, все, что души есть страсть —
Искусство, мужество, победа, слава, власть, —
Все выражало ты живым своим глаголом,
И было ты всего великого символом.
Мир древний и его младая красота,
И возмужавший мир под знаменем креста,
С красою строгою и нравственным порядком,
Не на тебе ль слились нетленным отпечатком?
Державства твоего свершились времена;
Другие за тобой слова и имена,
Мирского промысла орудья и загадки,
И волновали мир, и мир волнуют шаткий.
Уж не таишь в себе, как в урне роковой,
Ты жребиев земли, покорной пред тобой,
И человечеству, в его стремленьи новом,
Звучишь преданьем ты, а не насущным словом,
В тени полузакрыт всемирный великан:
И форум твой замолк, и дремлет Ватикан.
Но избранным душам, поэзией обильным,
И ныне ты еще взываешь гласом сильным.
Нельзя — хоть между слов тебя упомянуть,
Хоть мыслью по тебе рассеянно скользнуть,
Чтоб думой скорбною, высокой и спокойной
Не обдало души, понять тебя достойной.

Петр Вяземский

*****

В ночи лазурной почивает Рим.
Взошла луна и — овладела им,
И спящий град, безлюдно-величавый,
Наполнила своей безмолвной славой:

Как сладко дремлет Рим в ее лучах!
Как с ней сроднился Рима вечный прах!..
Как будто лунный мир и град почивший —
Всё тот же мир, волшебный, но отживший!..

Федор Тютчев

*****

Вечный город. Это лишь слова!
Восхищенья, кажется, так мало!
Не стихала сотни лет молва —
Проклинала и благославляла!

Я ступаю, счастлива, легка,
В твои храмы, в сумрачные залы,
По которым в давние века
Столько ног великих прошагало!

Сколько судеб и бессмертных дел
Ты вершил и столько же пороков!
Сколько приводил ты в свой предел
Гениев, злодеев и пророков!

По твоей брусчатке вековой
Лишь вчера промчались колесницы.
Но не изменился облик твой.
В небе над тобой всё те же птицы.

Вечность здесь повсюду! Ты един,
Сотканный из темноты и света!
Незабвенен и непобедим!
Рим — ты мир, пока жива планета!

Руш Наталья

*****

Вечер спустился на улицы Рима,
Матовым светом мерцают дома.
Над амфиладами зданий незримо,
Плавно сгущается звездная тьма.

Розовым пламенем дышат фонтаны,
Ярко пылает ночной Колизей,
В небе плывут купола Ватикана,
Светится Капитолийский музей.

В темном и узком глухом переулке
Призраком замер седой Пантеон,
С тайнами в каждом своем закоулке,
Весь — отголосок античных времен.

Древний, как мир, терракотовый странник,
В южную ночь фонарями глядит.
Город-мелодия, город-избранник
В вечность на крыльях волшебных летит!

Байтер Дина

*****

Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель,
Ты был ли, о свободный Рим?
К немым развалинам твоим
Подходит с грустию их чуждый навеститель.

За что утратил ты величье прежних дней?
За что, державный Рим, тебя забыли боги?
Град пышный, где твои чертоги?
Где сильные твои, о родина мужей?

Тебе ли изменил победы мощный гений?
Ты ль на распутии времен
Стоишь в позорище племен,
Как пышный саркофаг погибших поколений?

Кому еще грозишь с твоих семи холмов?
Судьбы ли всех держав ты грозный возвеститель?
Или, как призрак-обвинитель,
Печальный предстоишь очам твоих сынов?

Евгений Баратынский

*****

Увидеть Рим не на картинке —
В распятьи трещин паутинки,
И там, где времени песок
Преображает лик былого —
Облечься в римлянина снова,
Извлечь мозаики мазок

Из-под напластований лавы,
Имперской гидрой многоглавой
Признать вульгарную латынь,
Культуру — кораблекрушеньем,
Потомков — грифовым круженьем,
И посоветовать — остынь —

Себе, обычному туристу, —
Не пусту месту быть, но чисту, —
Вся накипь выдохлась, что квас —
Что брага — день на солнцепёке, —
Нелепо рассуждать о роке
Среди языческих гримас.

Все клятвы всуе — пред богами. —
Пусть унесут вперёд ногами,
Но мы вернёмся в Вечный Рим! —
Судьба попляшет на могиле,
И, вместо пиний, там, где жили —
Мы только пепел сохраним… —

Что пепел, пеплос или гладий? —
Мой счётчик щёлкает на радий, —
Везде истории следы…
Но в Риме больше, чем где-либо
Жива моя дезоксириба,
Пусть дурно пахнет от воды.

От демократии дешёвой
Народу остаётся слово,
И влажный пурпур от страстей,
Затем религия смешная,
Как будто заспала Даная
Своих языческих детей

И не тускнеет лик Горгоны,
И мы — почти Пигмалионы —
Былое живо? — сердце прочь! —
Смотри, пока окаменеешь —
Ты жить без Рима не сумеешь…
Над Римом — царственная Ночь.

Будницкий Илья

*****

Ромул и Рем взошли на гору,
Холм перед ними был дик и нем.
Ромул сказал: «Здесь будет город».
«Город как солнце», — ответил Рем.

Ромул сказал: «Волей созвездий
Мы обрели наш древний почет».
Рем отвечал: «Что было прежде,
Надо забыть, глянем вперед».

«Здесь будет цирк, — промолвил Ромул, —
Здесь будет дом наш, открытый всем».
«Но нужно поставить ближе к дому
Могильные склепы», — ответил Рем.

Николай Гумилев

*****

Меняя веры и обличья,
Кем проклят, кем — боготворим,
Под сенью бывшего величья
Живёт покуда вечный Рим.

Прикрывшись зонтиками пиний,
Плащом цветущих апельсин,
Всё грезит тем, чего нет ныне,
Что помнит только он один.

Чтоб довелось ему родиться,
Во времена прапраотцов
Спасла кормилица-волчица
Грудных младенцев-близнецов.

Пройдут века. Молва присудит
Колоссу на семи холмах
Имперский титул «caput mundi»*,
Вселяющий восторг и страх.

Поздней себе присвоит право
Хранить догматы от крамол
С мечом, карающим во славу
Господнюю, Святой Престол.

Давным-давно на этом месте
Нет перекрестья всех путей,
И судьбоносных ждут известий
Из иноземных областей.

Но продолжает душу ранить,
Когда окажешься в гостях,
Его оставшаяся память
О бушевавших здесь страстях.

Штальман Лев
___________________________

* caput mundi — (лат.) «голова мира», т.е. центр вселенной. Название древнего Рима как столицы мировой империи.

*****

Великий город! Я мечтал, влюбленный,
О том, что наяву предстанут мне
Твои аркады, статуи, колонны,
Увиденные в юношеском сне.

О город на семи холмах! Вовеки
Неистребима красота твоя!
Во мне живут, как скорбь о человеке,
Ряды могил на Виа Аппиа.

И, опуская взор во мрак обрыва
Времен, где гул истории затих,
Мы собственный великий век узрим.

Внезапно распахнется перспектива.
Сияют города, и среди них
Рим на семи холмах, но юный Рим.

Иоганнес Роберт Бехер

*****

Кто тебя создал, о, Рим? Гений народной свободы!
Если бы смертный навек выю под игом склонив,
В сердце своем потушил вечный огонь Прометея,
Если бы в мире везде дух человеческий пал, —
Здесь возопили бы древнего Рима священные камни:
«Смертный, бессмертен твой дух; равен богам человек!»

Дмитрий Мережковский

*****

Манлий сброшен. Слава Рима,
Власть все та же, что была,
И навеки нерушима,
Как Тарпейская скала.

Рим, как море, волновался,
Разрезали вопли тьму,
Но спокойно улыбался
Низвергаемый к нему.

Для чего ж в полдневной хмаре,
Озаряемый лучом,
Возникает хмурый Марий
С окровавленным мечом?

Николай Гумилев

*****

По виа дель Корсо прогулочным шагом
К фонтану Треви с постоянным аншлагом.
Чуть-чуть заблудиться, доверившись карте,
Найтись и отправиться дальше в азарте.

И влево и вправо — сплошные палаццо.
Здесь улицы — виа, а площади — пьяццо.
С улыбкой столкнуться с другим ротозеем
И сфоткаться с ним у стены Колизея.

Подняться неспешно на холм Капитолий
Под запах тратторий, цветенье магнолий.
Вернуться к отелю в районе Термини
«Без ног», но с довольно-счастливою миной.

Любовь Черм

*****

Волчица с пастью кровавой
На белом, белом столбе,
Тебе, увенчанной славой,
По праву привет тебе.

С тобой младенцы, два брата,
К сосцам стремятся припасть.
Они не люди, волчата,
У них звериная масть.

Не правда ль, ты их любила,
Как маленьких, встарь, когда,
Рыча от бранного пыла,
Сжигали они города?

Когда же в царство покоя
Они умчались, как вздох,
Ты, долго и страшно воя,
Могилу рыла для трех.

Волчица, твой город тот же
У той же быстрой реки
Что мрамор высоких лоджий,
Колонн его завитки,

И лик Мадонн вдохновенный,
И храм святого Петра,
Покуда здесь неизменно
Зияет твоя нора,

Покуда жесткие травы
Растут из дряхлых камней
И смотрит месяц кровавый
Железных римских ночей?!

И город цезарей дивных,
Святых и великих пап,
Он крепок следом призывных,
Косматых звериных лап.

Николай Гумилев

*****

Войти случайно в этот мир,
Открыть однажды двери в вечность
Там, где туман падет на плечи,
И позовет, волнуясь, Тибр.

И, изгибаясь, семь холмов
Готовят смену декораций,
И век ушедший, может статься,
Ожившим здесь предстанет вновь.

И гордым взглядом Колизей
Пронзит январскую простуду,
Уж слышен шум трибун повсюду,
А небо станет лишь мрачней

От беспощадности боев,
Толпы безудержного крика,
И оглушит звериным рыком,
Тяжелым лязганьем оков.

И молча соберет песок
Весь ужас, ослепляя красным,
А зритель будет безучастным
К тому, чьей жизни вышел срок.

Я убегу от этих стен,
Теряясь в лабиринтах ночи,
Спасаясь в сводах Санта Кроче*.
А завтра ветер перемен,

И вот, Максентий** побежден,
Повержен следом и Ликиний**,
Единой властью Константина**
Ты принимал иной закон.

И мрак рассеется, как дым.
Благочестивая царица
В Святую Землю устремится,
Желаньем движима одним.

С Голгофы идолы падут***,
Мольбы ее Господь услышит,
И чудо, явленное свыше,
И Крест Святой здесь обретут****.

Отвергнешь прежних ты богов,
Откроешь новую эпоху —
То в вечность верная дорога,
Путь предначертанный таков.

Саленко Маргарита
___________________________

* Санта Кроче (Santa Croce in Gerusalemme) — Церковь Святого Креста в Иерусалиме.
** Максентий и Ликиний — соправители Римской империи, Западной и Восточной соответственно.
*** Римские императоры-язычники после разорения Иерусалима засыпали Крест Господень землей и поставили там капище Венеры и статую Юпитера. По приказу царицы Елены идолы были разрушены. Когда раскопали землю, то нашли место Гроба Господня и Лобное место.
**** На Голгофе было обретено три креста, Крест Господень и кресты, на которых были распяты два разбойника. Чтобы узнать, на каком из них был распят Спаситель, иерусалимский Патриарх Макарий поочередно возложил кресты на усопшего. Когда был возложен Крест Господень, покойник ожил.

*****

Скажи мне,
что ты меня
любишь…
Чуть живы
дотошные люди.
Мы рано встаём,
озабоченно-неисправимы,
как будто
сдаём
историю
древнего
Рима.
Ворочаем
тёмные камни
его Колизея,
на прочее
проникновенно глазея.
Листаем
все площади Рима,
все улицы…
Устали
от этой возвышенной
участи.
Мы сами
старинны.
Мы всех Колизеев
старинней.
Мы —
в Риме.
Но я вам сейчас —
не о Риме…
Мы рано встаём,
и заботами
каждый
напичкан.
Живём,
будто сами
учебники пишем.
Где ветер
кочевий
врывается
в отблеск надежды…
Мы пишем
учебник.
Готовьте шпаргалки,
студенты!
А лучше поспорьте
с любою страницей,
как с догмой.
Ведь вам это
после
продолжить.
Навечно продолжить!..
Пусть учатся
колкие люди,
идущие
следом,
всем улицам,
всем громыханьем
и лепетам.
Востокам и западам,
молчаниям
и мгновеньям.
Всем заповедям верности вдохновенью.
Пусть учатся ливням
и детскому
крику…

Мы —
в Риме.
Мы бродим по Риму.
Мы в Риме.
Мы —
старые люди…

Соври мне,
что ты меня любишь.

Роберт Рождественский

*****

Твои развалины, колонны, пропилеи,
Глаголят нам о том,что мы — пигмеи,
Былых веков надтреснутый убор
Глядит на нас, как каменный укор.

На Форуме, у Арки Триумфальной
Сегодня вид какой-то пасторальный
И на обломках не хватает коз,
Чтобы пейзаж расстрогал нас до слез!

Мне стыдно, что на этой капители
Следов не видно от моей скарпели,
Где, надрываясь, строил Колизей
Мой брат по крови, пленный раб-еврей.

О, гордый Рим, ты сгинул безвозвратно,
Что существует — глазу непонятно,
Но древние землей покрылись раны
И в Тиволи шумят твои фонтаны…

Михаэль Ринат

*****

Раскинувшись в иссушенной траве,
Гляжу наверх, в ночное небо Рима,
Оно так часто рисовалось мне,
Звало меня, влекло необоримо.

И вот я здесь, я возле этих стен,
Под сенью Колизеева излома…
Лицо Луны, открытое совсем,
Давно знакомо — и как будто ново.

Столица мира, наций колыбель,
Создатель государственной громады,
Воитель в прошлом, труженик теперь —
Прекрасен Рим, туристам на отраду.

Все те места, что с детства на слуху,
Обхожены, рассмотрены, засняты,
Пусть что-то второпях и на бегу,
Но главное, по мере сил, — объято.

Античный Форум, Спанья, Ватикан,
Сант-Паулус, воздушный Капитолий,
Боргезе вилла и Треви фонтан:
Красот не счесть — и капучино вволю.

Так многое увидеть удалось,
Исполнен долг прилежного туриста,
Давнишнее желание сбылось,
Жаль только — завершилось слишком быстро.

И вот лежу, глазея на разлом,
На эти несравненные руины:
Тружусь, запоминая на потом,
Чтоб сохранилась в памяти картина.

Я не забуду никогда страну,
Мильон чудес, увиденных воочью,
И посмотрев на полную Луну,
Увижу — Колизей. Как этой ночью.

Ливина Валерия

*****

Античный, обветшалый Рим
Встречал нас пасмурной погодой.
Казалась хмурой вместе с ним
И неприветливой природа.

Но всё преобразилось вдруг,
Едва лишь солнце засияло.
Вмиг оживилось всё вокруг
И ярким светом заиграло.

С Капитолийского холма
На живописные руины
Смотрю- и всё не верю я,
Что это римские картины.

Остатки древних базилик,
Стремительные колесницы-
Как будто бы старинных книг
Полузабытые страницы.

В душе останутся навек
В своём величьи и сияньи
Фонтан Треви и Колизей,
И мраморные изваянья.

Герасименко Наталья

*****

Как велик, необозрим, вечный город — город Рим.
Сразу столько красоты гордо смотрит с высоты,
Что теряешься в догадках, куда наперво идти.

Монументность площадей, колоссальный Колизей
Сквозь прозрачные глазницы смотрит всем прохожим в лица.

Всех принять в себя готов, в состязаниях рабов,
Часто с дикими зверями, здесь лилась рекою кровь.
Пальцы вверх иль пальцы вниз, как шальной судьбы каприз.

Грандиозный Ватикан, куда люд из разных стран
К папе римскому стремится, посмотреть и помолиться
На собор Петра святого, описать великолепье кое не хватает слова.

Превосходный Пантеон, как архитектурный сон.
Красота, кишит народ, купол словно небосвод.
Здесь под поцелуем птичьим Рафаелю сладко спиться.

Блеск — «Отечества алтарь» на котором государь
Водружен на пьедестале, направляя взгляд свой в дали.
Вечный в нем огонь горит, почетный караул стоит.
Монумент хоть и великий, «пишущей машинкой» кличат.
На площади Венеции царит «Алтарь отечества».

Как дворец — фонтан Треви утопающий в Любви.
В нем Нептун на колеснице по морским просторам мчиться.
Зачарованный народ, свою дань в фонтан несет,
Чтобы вновь сюда вернуться и к красотам прикоснуться.
Под водой блестят монетки, как обвертки от конфетки.

Снова необычный край, для влюбленных просто рай.
Поцелуям нет числа, знать пора Любви пришла,
На лестнице Испании и в «Лодочке» — фонтане и
На Площади Испании Любовь всех увлекла.

Термов Илья

*****

Вечный город. Это лишь слова!
Восхищенья, кажется, так мало!
Не стихала сотни лет молва —
Проклинала и благославляла!

Я ступаю, счастлива, легка,
В твои храмы, в сумрачные залы,
По которым в давние века
Столько ног великих прошагало!

Сколько судеб и бессмертных дел
Ты вершил и столько же пороков!
Сколько приводил ты в свой предел
Гениев, злодеев и пророков!

По твоей брусчатке вековой
Лишь вчера промчались колесницы.
Но не изменился облик твой.
В небе над тобой всё те же птицы.

Вечность здесь повсюду! Ты един,
Сотканный из темноты и света!
Незабвенен и непобедим!
Рим — ты мир, пока жива планета!

Наталья Руш

*****

Рим, самовластный бич народов и царей!
Где слава прежняя твоих цветущих дней?
Где гордые сыны и Брута и Камилла?
Ответствуй, грозного могущества могила!
Почто граждан твоих вольнолюбивый дух,
Столетья озарив, в столетиях потух?
Ужель завет судьбы рукою своенравной
Низверг сей колосс сил, свободный, но державный?
Нет, избранный народ, ты сам себя сразил:
Ты гибель с роскошью в отчизне водворил,
В сердцах изнеженных разлился яд разврата!..
Междоусобием и завистью Сената
Свобода скрылася, пренебрежен закон, —
И гордый человек шагнул за Рубикон,
Который средь шатров в безмолвном отдаленье
Давно Республики обдумывал паденье.
Уж хищник на чело корону возлагал, —
Но Брут был жив еще — и властолюбец пал.
Он пал — и Рим воскрес, и гордая свобода
Отозвалась в сердцах великого народа!..
Но быстро пролетел восторгов общий глас:
Потомок Ромула душою вновь угас!
Вот ставки бранные Антония, Лепида!
Уже смерть Цезаря друзьями позабыта;
Не Бруту пылкому они готовят месть, —
Нет, цель у них одна: отечество угнесть,
Под благородною мечтая скрыть личиной
Коварные сердца и бой несправедливый.
Уже Филиппополь сраженьем оглашен;
В нем Рим последнего римлянина лишен!
С тех пор иль золото, иль воинов пристрастье
Владели родиной…

Бахтурин Константин

*****

Трудно не знать: все дороги ведут в Рим —
Город мечты. И вот за холмом — Сейм.
Легко мне шагать и попадать в ритм
Песни дорожной, желающей счастья всем.

Здравствуй, попутчик! Как здорово вместе идти
Летом цветущим или снегами зим.
Влево — ты, вправо — я: мы разошлись в пути.
Но верим оба: все дороги ведут в Рим.

О чём мы спорили, стОит ли вспоминать?
Итог у задачи один, хоть пока незрим.
Зачем же блуждать, если дано нам знать
О том, что все дороги ведут в Рим?

Коркина Валентина

*****

Где искать тебя, не знаю, и мороз опять по коже,
воробьи, как будто хиппи, окунулись в грязь, смеясь.
Про любовь роман слагаю, о своём мечтаю тоже…
как Миссури в Миссисипи чтобы ты в меня влилась.

В Риме жарко, в Риме лето, ветер дует с Колизея,
ветер пахнет, как измена в зазеркалье старых стен.
Не считаюсь я поэтом, просто вижу жизнь острее
и легко беру от гена отшлифованный паттерн.

Труд дешёвый из-под палки не куражит, не заводит,
никому нет больше дела, что судьба на нас ворчит.
У развалин дух весталки сотни лет тихонько бродит,
тело бабочки сгорело в лёгком пламени свечи.

Так бывает, что улыбка может в плен забрать без боя.
Это правило простое применяют, бьют под дых.
Очевидная ошибка: быть всегда в ладу с собою,
диалектика в покое, словно роза без воды.

В Риме жарко, в Риме лето, сумасшедшие фонтаны,
пальм шуршащие одежды — это всё не для меня.
Не промолвив снова: «Где ты?», не порвав струну стоп-крана,
оборву струну надежды по пути в страну огня.

Кожейкин Александр

*****

Я пред величием твоим.
Склоняю голову, о Рим!
Красой своей всех восхищаешь.
Шедеврами нас покоряешь.
А в Ватикане, как во сне,
Мадонна видится всё мне.

Перед фонтаном отдыхаю
Святыни церкви вспоминаю.
К Пилату лестница вела —
Иисуса в вечность увела!
Пред Колизеем замираю
И Спартака я представляю.

Не город, а сплошной музей:
Собор Петра и Мавзолей,
А Капитолий — всем глава.
Отсюда — в мир идёт молва.
Прекрасный, гордый, вечный Рим!
С историей ты побратим.

Одинец Валентина

*****

Вечный город — ты так бесподобен.
Я, забравшись на холм Эсквилин,
Любовался красою часовен
И вдыхал терпкий запах маслин.

Я бродил возле стен Колизея,
У магнолий, что пышно цветут
И, от сладостной неги пьянея,
Находил в тени сосен приют.

Как забыть мне колонну Траяна,
Все красоты фонтана Треви,
Что с любовью возвёл без изъяна
Римской скульптор Никола Сальви?

Сбережет моя память навечно
Арку Тита и храм Пантеон,
И смогу я хранить бесконечно
Лики древних христианских икон.

Даже если звенящей стрелою
Пронесутся мои вдаль года,
Вечный город с волшебной душою
Не смогу позабыть никогда.

Машковцев Андрей

*****

Где лягушки фонтанов, расквакавшись
И разбрызгавшись, больше не спят
И, однажды проснувшись, расплакавшись,
Во всю мочь своих глоток и раковин
Город, любящий сильным поддакивать,
Земноводной водою кропят, —

Древность легкая, летняя, наглая,
С жадным взглядом и плоской ступней,
Словно мост ненарушенный Ангела
В плоскоступье над желтой водой, —

Голубой, онелепленный, пепельный,
В барабанном наросте домов,
Город, ласточкой купола лепленный
Из проулков и из сквозняков, —
Превратили в убийства питомник
Вы, коричневой крови наемники,
Италийские чернорубашечники,
Мертвых цезарей злые щенки…

Все твои, Микель Анджело, сироты,
Облеченные в камень и стыд, —
Ночь, сырая от слез, и невинный
Молодой, легконогий Давид,
И постель, на которой несдвинутый
Моисей водопадом лежит, —
Мощь свободная и мера львиная
В усыпленьи и в рабстве молчит.

И морщинистых лестниц уступки —
В площадь льющихся лестничных рек, —
Чтоб звучали шаги, как поступки,
Поднял медленный Рим-человек,
А не для искалеченных нег,
Как морские ленивые губки.

Ямы Форума заново вырыты
И открыты ворота для Ирода,
И над Римом диктатора-выродка
Подбородок тяжелый висит.

Осип Мандельштам

*****

Вечный город новых откровений,
Нищих стогн и царственных палат,
Непоколебимых преступлений,
Мировых стяжаний и утрат.

Сколько раз, в твоей ночи блуждая,
Я внимал из лабиринта снов,
Как растут, волненье порождая,
Вихри отзвучавших голосов.

Словно исступленные сивиллы,
Преодолевая сны руин,
Размыкают скованные силы
Лихорадочных долин.

Чуждые смеются в нишах боги
Чудится журчание наяд —
Куполы, торжественны и строги,
В небеса кристальные глядят.

Прихотливы, вещи, мрачны, странны
Лики потаенных площадей…
Брызнут струи звонкого фонтана,
Словно слезы из очей.

И тогда у двойственных пределов
Выступит из темноты, как встарь,
В синих рощах замок тамплиеров
Или митраический алтарь.

Только ранним утром на колонне
Ты увидишь Вещую Жену —
Приснодева в заревой короне
Попирает змия и луну.

Илья Голенищев-Кутузов

*****

Он жарко булькающий воздух
Вдыхал, как нынешний турист.
И видел площадей громоздких
Раскат. И вечер не был мглист.

Латынь сады свои раскрыла
Его очам, его уму.
И щедро семена дарила
Стихам, опровергавшим тьму.

Сиренев, нежно-фиолетов
Закатный цвет. Блестит фонтан,
И свой сюжет плетёт при этом,
Как замечательный роман.

Что от гностической Софии
Усвоит современный мозг?
Важней монеты золотые,
Успех, ещё — карьерный рост.

Над Римом ангелы парили
На протяжении веков.
И будто восставали были
Былых основ из наших снов.

Сквозили пинии в небесных
Просторах. Фейерверк цветов.
Какие же увидел бездны
Иванов, знавший своды слов,
Сакраментальных и чудесных?
Ценивший тайнопись миров,
В которых люди неуместны.

*****

Брось мелочь в фонтан Треви —
пусть тонет надеждой слабой!
Барокко клубок завит
в пергаменты прежней славы.
С оттенком зелёным медь —
по улицам, скверам, паркам.
С Тарпейской скалы лететь
восторгу — и падать к аркам!
Вот взмыть бы с таких холмов
и город увидеть древний
не только с высот веков —
из окон простой харчевни,
где вывод принять простой,
но цепкий как взгляд волчицы:
когда я вернусь домой,
мне Рим будет часто сниться.
Какой это сладкий крест!
Я память ловлю на слове.
В кафе, где сидел Эрнест,
пью крепкий, горячий кофе.
Я верю: сквозь дождь и грусть
увижу твои соборы,
и слово даю: «Вернусь».
Где взять снова жизнь на сборы?

Кожейкин Александр

*****

Могла ли я мечтать здесь оказаться?
Но вдруг мне шанс подарен был судьбой.
Могу колонн я исторических касаться,
Стен и порталов… Вспыхнула звездой

Макушка у Рождественского древа
На площади Петра Святого. Ватикан,
И статуи богов, Святая Дева,
И нежно льет мелодию орган.

Картины, фрески, мрамор, гобелены…
Хочу я необъятное обнять.
И в Пантеон, где Рафаэля прах нетленный,
Пришла я, чтоб последний долг отдать

Великому творцу пера и кисти,
Донесшему через века нам красоту
Своих Мадонн, особенно Сикстинской,
Вознесшего ее на высоту…

Вот Колизей — могучий символ Рима.
Волнует кровь он, вдруг теряешь речь
В его стенах. Присутствуют незримо
Здесь гладиаторы, держа короткий меч.

О, а фонтаны! Чудо из чудес!
Жемчужина — Треви! Дворец, Нептун, Тритоны…
И под сверканье брызг и струек плеск
Летят стремглав из волн морские кони.

По лестнице Испанской вниз идешь,
Что утопает средь азалий летом.
Немножко в пальцах чувствуется дрожь,
Когда касаешься камней перил при этом.

…Рим — вечный город на семи холмах
Волнует душу, сердце, естество.
Калейдоскоп картин сменяется в глазах…
Сны и мечты сбылись на Рождество!

Дорохова Галина

*****

Рим — это мира единство: в республике древней — свободы
Строгий языческий дух объединял племена.
Пала свобода,- и мудрые Кесари вечному Риму
Мыслью о благе людей вновь покорили весь мир.
Пал императорский Рим, и во имя Всевышнего Бога
В храме великом Петра весь человеческий род
Церковь хотела собрать. Но, вослед за языческим Римом,
Рим христианский погиб: вера потухла в сердцах.
Ныне в развалинах древних мы, полные скорби, блуждаем.
О, неужель не найдем веры такой, чтобы вновь
Объединить на земле все племена и народы?
Где ты, неведомый Бог, где ты, о, будущий Рим?

Дмитрий Мережковский

*****

Над Тибром встали семь холмов
И град в долине основали
Тому уж множество веков,
Ещё не знавших текст скрижали.

Руины зодчества гласят,
Что Вечный град был полон силы.
Он мог любить и процветать,
И сохранять времён могилы.

Отменно чистый небосклон
Лучами солнца освещает
Эпох далёких Пантеон
И мрамор старый обновляет.

Прекрасен утренний наряд
Изящных окон Колизея
И площадей грядёт парад,
И быль далёкая музея.

Здесь камни летопись хранят
Деяний цезарей, плебеев
И мифов страшных длинный ряд
С разбойной бандой асмодеев.

Отдельной глыбой Ватикан
И Храм Петра святого в Риме
Украсят весь передний план
И шарм дадут любой картине.

Здесь homo sapiens изобрёл
Ему лишь ведомое Право
Судить всех смертных и богов,
Когда волненье трон качало…

Богат искусством Вечный град
Во всех доступных измереньях.
И нет у времени преград
Явить свой лик в искомых звеньях.

Грабарев Виктор

*****

Я видел древний Рим: в развалине печальной
И храмы, и дворцы, поросшие травой,
И плиты гладкие старинной мостовой,
И колесниц следы под аркой триумфальной,
И в лунном сумраке, с гирляндою аркад,
Полуразбитые громады Колизея…
Здесь, посреди сих стен, где плющ растет, чернея,
На прахе Форума, где у телег стоят
Привязанные вкруг коринфской капители
Рогатые волы, — в смущеньи я читал
Всю летопись твою, о Рим, от колыбели,
И дух мой в сладостном восторге трепетал.
Как пастырь посреди пустыни одинокой
Находит на скале гиганта след глубокой,
В благоговении глядит, и, полн тревог,
Он мыслит: здесь прошел не человек, а бог, —
Сыны печальные бесцветных поколений,
Мы, сердцем мертвые, мы, нищие душой,
Считаем баснею мы век громадный твой
И школьных риторов созданием твой гений!..
Иные люди здесь, нам кажется, прошли
И врезали свой след нетленный на земли —
Великие в бедах, ив битве, и в сенате,
Великие в добре. Великие в разврате!
Ты пал, но пал, как жил… В падении своем
Ты тот же, как тогда, когда, храня свободу,
Под знаменем ее ты бросил кров и дом,
И кланялся сенат строптивому народу…

. . . . . . . . . . . .

Таким же кончил ты… Пускай со всей вселенной
Пороков и злодейств неслыханных семья
За колесницею твоею позлащенной
Вползла в твой вечный град, как хитрая змея;
Пусть голос доблести уже толпы не движет;
Пускай Лициния она целует прах,
Пускай Лициний сам следы смиренно лижет
Сандалий Клавдия, бьет в грудь себя, в слезах
Пред статуей его пусть падает в молитве —
Да полный урожай полям он ниспошлет
И к пристани суда безвредно приведет:
Ты духу мощному, испытанному в битве,
Искал забвения… достойного тебя.
Нет, древней гордости в душе не истребя,
Старик своих сынов учил за чашей яду:
«Покуда молоды — плюща и винограду!
Дооблачных палат, танцовщиц и певиц!
И бешеных коней, и быстрых колесниц,
Позорищ ужаса, и крови, и мучений!
Взирая на скелет, поставленный на пир,
Вконец исчерпай всё, что может дать нам мир!
И, выпив весь фиал блаженств и наслаждений,
Чтоб жизненный свой путь достойно увенчать,
В борьбе со смертию испробуй духа силы,
И, вкруг созвав друзей, себе открывши жилы,
Учи вселенную, как должно умирать».

Аполлон Майков

*****

Велик могущественный Рим,
судьбою избран и любим,
на перекрестке всех дорог,
где правит алчность и порок,
во веки вечные стоит,
и рок ему благоволит.
Он на семи холмах рожден,
в лихих сражениях крещен,
вознесся ввысь сквозь тьму веков,
поднявшись выше облаков,
разросся вширь, умчался вдаль,
могуч и дерзок, в камне — сталь,
красив и страшен, многолик,
и не нашелся тот язык,
что б сути Рима описать,
нам остается лишь гадать,
каков на самом деле он…
цветут сады, дворцы кругом,
дома, мосты, опять дома,
царит повсюду кутерьма,
как символ смерти — кипарис
громадой Колизей навис —
древнейший памятник времен,
что на бессмертие обречен.
Не страшен нынче Колизей
ни для врагов, не ждет друзей,
но в прошлом были времена,
арена помнит их сполна,
когда жестокая толпа, что
состраданием скупа,
вздымалась яростной волной,
и закипал кровавый бой,
взлетал и падал острый меч,
и голова слетала с плеч…
и вот ты в вечность уплывал,
упав безмолвно на песок,
а гул толпы всё нарастал,
и лишь душа, как лепесток,
взмахнув отчаянно крылом,
рвалась в небесный новый дом.
Настала полная луна,
что своенравна и властна,
расцвел волшебный дивный Рим,
и я бреду по мостовым,
любуясь пестрой красотой,
излишеством и простотой,
вот мимо храмов прохожу,
фасады взглядом обвожу,
и знаю, где то рядом есть —
великий Форум — Рима честь,
возрос древнейший Пантеон —
могучей силой наделен,
воздвигнут в честь седых богов,
лишенный времени оков,
под ликом призрачной луны
он спит и видит в небе сны
о том, что будет, что прошло,
навеки кануло в ничто,
и из золы возникнет вновь,
где пролилась людская кровь.
Велик и страшен древний Рим
под небом звездным, роковым,
небесную пронзая твердь,
не ведая, что значит смерть,
пребудет вечно он в веках,
не обратившись в бренный прах,
над всяк живущим властелин,
средь гор, лесов, седых равнин
литым железом и огнем
порабощал он день за днем
народы мира, города
и было это так всегда.
Но всё ж прощай чудесный Рим,
я — твой навеки побратим,
отправлюсь в новые края,
но утверждаю, не тая,
пребудет навсегда со мной
твой образ древний и родной.

Мазепов Александр

*****

Галерея Боргезе

Галерея Боргезе диво, восторг —
Собрание шедевров лучших Мастеров —
Скульптуры Бернини, Караваджо холсты —
Само совершенство-необычайной красы…

«Аполлон и Дафна», «Похищение Прозерпины»,
Симфония камня, для души именины…
Смотреть восхищаться- бессмертьем искусства, —
Восходить, причащаться в феерии чувства…

Балясная Вера

*****

Пьяцца Навона

Итальянским Арбатом
Я пройдусь не спеша,
Словно в детстве когда-то
Возликует душа.
Праздник в каждом движении,
Взглядов радостных свет;
И сейчас Возрождение
На развалинах лет.

Здесь гуляют беспечно,
Взявшись под локотки,
И текут в бесконечность
Все четыре реки.
Это длится веками,
Как с предгорий река,
Эти римские камни
Не стоптать за века.

Здесь всего в полной мере:
Кошелькам на беду,
Пареньки из Нигера
Продают ерунду.
А китайцы вживую,
За мгновенья, при вас
Виртуозно рисуют
Арт-нуво на заказ.

Музыканты, факиры,
Конфетти нот и слов:
Уместилось полмира
В чаше древних дворцов.
Мне б в душе пилигрима
Это чудо сберечь,
Где почти в сердце Рима
Всюду русская речь.

Гончаров Николай

*****

Палатинский холм

Этот холм в основании Рима
Величав, грациозен и чист,
Неприметен с вершин Эсквилина,
А у Тибра высок и скалист.

По аллее Фарнезского сквера
Бесконечно бродить стану я
И в беседке, у термы Севера,
Буду слушать напев соловья.

Спой мне песню, весёлая птица,
Про любовь Марса к Сильвии Рей
И про то, как лесная волчица
Укрывала в пещере детей.

Расскажи про этрусков и галлов,
Про Тарквиния Гордого трон,
И про то, как огнями пожаров
Любовался безумный Нерон.

Увезу я на север с собою
Эту песню и запах маслин,
И суровою зимней порою
Мне приснится седой травертин.

Машковцев Андрей

*****

Стихи о Риме, сочиненные для моей мамы

Когда я думаю о Риме, я круг большой воображу;
Дворцы, и лица, и картины на нем я в мыслях закружу.

Цари поедут и святые, колонны, бюсты и кресты,
Украшенные и простые людей, земель, эпох мосты.

Проедет музыкант веселый, увиденный в метро, в пути,
И Моисей, в молчанье грозный, прикажет взглядом подойти.

Проедут важный Капитолий и праздник плясок разных стран.
(Какие жуткие мозоли натерла я, гуляя там!)

Парад героев карнавальный пойдет вертящейся стеной:

Легионеры, кардиналы,
Гвардейцы, куртизанки-дамы,
Фигуры, фрески и фонтаны —

И тронет тот задор печальный,
с которым смотрит Вакх больной.

Прорежет око Пантеона спокойным взором темноту,
И купол над Петровым домом в луче потянет в высоту.

Потом вращенье станет тише, и в парке, где усталой шла,
Cклонюсь к фонтанной чаше ниже: вода в ней сладкая была.

Ржевская Валентина