Я родился в уездном городке
и до сих пор с любовью вспоминаю
убогий домик, выстроенный с краю
проулка, выходившего к реке.
Мне голос детства памятен и слышен.
Хранятся смутно в памяти моей
гуденье липы и цветенье вишен,
торговцев крик и ржанье лошадей.
Мне помнятся вечерние затоны,
вельможные брюхатые паны,
сияющие крылья фаэтонов
и офицеров красные штаны.
Здесь я и рос. Под этим утлым кровом
я, спотыкаясь, начинал ходить,
здесь услыхал — впервые в жизни! — слово,
и здесь я научился говорить.
Ярослав Смеляков
*****
Вот он весь — поношенная кепка,
Пиджачок да рюмка коньяка,
Да еще сработанная крепко
Ямба старомодного строка.
Трижды зэк Советского Союза
И на склоне лет — лауреат,
Тот, за кем классическая муза
Шла, не спотыкаясь, в самый ад, —
Что он знал, какую тайну ведал,
Почему, прошедший столько бед,
Позднему проклятию не предал
То, во что поверил с юных лет?
Схожий с виду с пожилым рабочим,
Рыцарь грубоватой прямоты,
Но и нам, мальчишкам, между прочим,
Никогда не говоривший «ты», —
Он за несколько недель до смерти,
Вместо громких слов про стыд и честь,
Мне сказал: «Я прожил жизнь. Поверьте,
Бога нет. Но что-то все же есть…»
Фоняков Илья
*****
Памяти Смелякова
Мы не были на «ты»
(Я на семь лет моложе),
И многие черты,
Казалось, в нас не схожи.
Он был порою груб
И требовал признанья.
Но вдруг срывалось с губ
Заветное желанье —
Желанье быть таким,
Каким он быть боялся.
И с неба серафим
Тогда к нему спускался.
Тогда в распеве строф,
Немыслимых вначале,
Звучали пять-шесть слов,
Что спать нам не давали.
Наверное, он знал,
Что восхваленья пошлы,
И что к его словам
Прислушаются позже.
И вот уже молва
К поэту благосклонней…
Он вырос, как трава
На каменистом склоне.
И отошёл легко
В блаженный сон России.
Смеляков
Ярослав Васильич.
Самойлов Давид
*****
Не был я на твоем новоселье,
И мне чудится: сгорблен и зол,
Ты не в землю, а вовсе на север
По четвертому разу ушел.
Возвращенья и новые сроки
И своя, и чужая вина —
Все, чего не прочтешь в некрологе,
Было явлено в жизни сполна.
За бессмертие плата — не плата:
Светлы строки, хоть годы темны…
Потому уклоняться не надо
От сумы и еще от тюрьмы.
Но минувшее непоправимо.
Не вернешься с поэмою ты
То ль из плена, а может, с Нарыма
Или более ближней Инты.
…Отстрадал и отмаялся — баста!
Возвышаешься в красном гробу.
Словно не было хамства и пьянства
И похабства твоих интервью,
И юродство в расчет не берется,
И все протори — наперечет…
И не тратил свое первородство
На довольно убогий почет.
До предела — до Новодевички
Наконец-то растрата дошла,
Где торчат, как над лагерем вышки,
Маршала, маршала, маршала.
…В полверсте от литфондовской дачки
Ты нашел бы надежнее кров,
Отошел бы от белой горячки
И из памяти черной соскреб,
Как ровняли овчарки этапы,
Доходяг торопя, теребя,
Как рыдали проклятые бабы
И, любя, предавали тебя…
И совсем не как родственник нищий,
Не приближенный вдруг приживал,
А собратом на тихом кладбище
С Пастернаком бы рядом лежал.
Корнилов Владимир
Предлагаем подписаться на наш Telegram
а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.