Стихи о Тициане

Когда в Италии искусство давних дней
Потоком ринулось на город вдохновленный,
То не был ручеек — и мелкий и стесненный,
А мощная река во всей красе своей.
Поток вошел в дворцы до верхних этажей,
Соборы озарил с иглою вознесенной
И отразил в воде, широко устремленной,
Лазурный плащ небес и пурпур королей.
На скате царственном волны, литой и ясной,
Понес он гения Венеции прекрасной,
Который подавлял величием умы,
И, продолжая с ним могучее теченье,
Столетие стремил его в своем круженье,
Пока не уступил объятиям чумы.

Анри-Огюст Барбье
(Перевод Рождественского Вс.)

*****

— 1 —

Любовь земная и небесная —
А между ними — вижу бездну я,
Но живописные сады
Стирают между ними разницу.
Я вижу, значит сердцем радуюсь —
Холста питательны плоды…

— 2 —

Любой портрет — король иль папа —
Лицо дано как сумма сумм,
Как сумма состояний — Лапа,
Так нежно дочке скажет; ум
Замглится яростью от вести —
Всё свёрнуто в одном лице.
Вы будни собственные взвесьте,
Чтоб не отчаяться в конце.

— 3 —

У Беллини учился с Джорджоне,
С кем ещё? Не припомню уже.
Биография каждая — то не
Суть работы, суть скрыта в душе.
Веницийская нежность блистает,
Но библейский влечёт колорит.
Белый ангел посланцем летит,
И отец сына не убивает.
И Христос на вопрос отвечает,
И динарий так тускло блестит.
Тициан тайну тайн раскрывает
Живописною силой молитв.

— 4 —

Взгляд инквизитора стальной,
Седая борода блистает.
А папа Юлий подкупает
Своей усталостью сквозной.
Узнал столь много, что теперь
Стремиться некуда, как будто.
И мудрость — вроде атрибута
Того, кто отворяет дверь
Познанья. Юлия портрет —
Здесь тихие как будто краски.
Вот Павел Третий — без опаски
Глядящий на окрестный свет.
О, выявленность этих лиц,
Их вписанность в «навечно», сила…
Откроет лестницу могила,
Стерев значение границ.

Балтин Александр

*****

Во всех деталях — драматизм картины.
О, как же чудно Тициан писал!
От слёз глаза распухли Магдалины,
Взгляд обращён с мольбою к Небесам.

А руки, словно сломанные крылья,
Боль выносить уж не по силам ей.
Мария прилагает все усилья,
Чтоб сердце удержать в груди своей.

О прошлом её сведений немного,
Лишь только то, где в юности жила.
Не знаем, как уверовала в БОГА
И как потом за Господом пошла.

Ей редкие посвящены страницы,
Считают, что о ней идёт рассказ,
Там, где Господь несчастную блудницу
От ярости толпы однажды спас.

Произошло преображенья чудо,
Как будто бы очнулась вдруг от сна,
Молитвою очистилась от блуда,
Но… Магдалина вовсе не она!

И в Библии нигде не говорится,
Где вспоминают путь её земной.
О том, что Магдалина и блудница
Соединились в женщине одной.

Перечитайте лучше те страницы,
Но я могу заверить наперёд:
Где есть повествованье о блуднице,
Там речь о Магдалине не идёт.

Но верит в это западная школа,
Посеяв ложных слухов семена,
Рисуют Магдалину полуголой, —
Мол, посмотрите, кем была она!

И это не доказано веками.
А смысл какой? Безгрешная рука
Лишь может бросить в грешницу свой камень,
Но не нашлось такой руки пока.

Важнее пересудов тех, наверно,
И представляет главный интерес,
Что Магдалина возвестила первой:
«Господь воскрес! Воистину воскрес!»

Душою всею Господа любила,
Сама была у Господа в чести.
Она любила, и дано ей было
Благую весть всем людям принести!

Нельзя душой к святому приобщиться,
Когда она во мрак погружена,
И Вечности нетленная частица,
Покаявшимся душам лишь дана.

И, как Мария Магдалина, сами
За Господом пойдём мы по пятам,
Когда омоем душу мы слезами
От всех грехов, что накопились там!

Опять стою я около картины,
Прикованный раздумьями к холсту:
Быть может, вовсе там не Магдалина,
А кается душа моя Христу?

Гусев Владимир