Стихи о Васильевском острове

Милый мой Васильевский остров!
Стройность стрелки, обветренность Гавани…
Здесь судьбы моей выстроен остов —
начиналось самое главное!
Долгий путь вдоль Невы просторной
и — широкой лестницей — в Горный.

Воскресенская М.

*****

На острове Васильевском
Вы убедитесь сами:
Там вместо улиц — линии,
И все — под номерами.
Гуляющий по острову
Умнее может стать —
Ведь здесь легко и просто вы
Научитесь считать!

Радченко Надежда

*****

Я люблю тебя, люблю тебя, Васильевский.
Твоих неб высоких высь и синь
В твои улицы вросло так сильно всё
Что хотел, чего искал, о чем просил…

Я люблю тебя, Васильевский, всегда люблю,
Из прошедших жизней в будущие путь взросля.
В каждой отражается твой абсолют,
Универсум и отсчет от твоего нуля.

И жалею, что не для твоих погод
В детстве покупалось мне на рост пальто
Не твоими школами учебный год
Проживал я, пересчитывая час за сто.

И в футбол гонял я не в твоём гнезде
И не видел, как ломались льдины у баржи.
Но я чувствую, что всё это могло быть здесь,
Что я твой жилец, где б я не жил.

Я люблю тебя, Васильевский, хоть не в тебе
Я родился, и вырос не в твоих дворах…
Но я верю, что набережные хранят от бед,
А пунктиры линий есть во всех мирах.

Ты влюбил меня, Васильевский, в себя влюбил.
Перекрасив всё моё в свои цвета,
Твои улицы следами застолбив
От тебя уже не денусь я никуда…

*****

Васильевский остров напомнил мне сойку,
Что села на воду передохнуть.
Ростральных колонн возвышаются стойки:
И птице с тех пор не взлететь, ни вздохнуть.

Она подражает людским голосам
Что слышала на своём веку.
Столетним дождём слезятся глаза.
Синеет пятно на рыжем боку.

Кричит она ночью над невской водой.
Гортанно лопочет. А утром спит.
И дни — облака текут чередой.
Проходят тени сквозь гранит.

Давно уже город врос в позвонки.
Не слышит он песен в её груди.
И лишь на Смоленском — дрожат венки,
И в Черную речку — текут дожди.

Они подражают людским голосам,
Что слышали на своём веку.
Васильевский остров. Слезятся глаза.
Пульсирует венка на боку.

Трясцина Наталья

*****

Навряд ли впишут в лоции,
Хоть вписан в них весь свет:
«Васильевского острова
На свете лучше нет!»

Да, солнце здесь не жаркое,
Студёная зима.
Краса его не яркая
Сведёт тебя с ума.

Вдруг сердце заколотится,
Набьётся ветер в грудь,
Когда глазам откроется
Сверкающая ртуть —

Там, за причалом гавани,
Лежит бескрайний мир.
Туда уходят в плаванье
Из тесных стен квартир.

«Дела верши не мешкая
И долгу верен будь!» —
Нас Крузенштерн с усмешкою
Благословляет в путь.

Но чтоб понять, что острова
На свете лучше нет,
Не жди, что впишут в лоции,
А обойди весь свет!

Батура Виктор

*****

Васильевский остров привычно грустит.
Ноябрьский ледок карамелью хрустит.
Замерзшие граждане резво снуют,
В надежде на «линий» чуть тёплый уют.

Они параллельны, их вид мрачноват,
И остров, наверное, в том виноват:
Смоленское кладбище, длинный забор,
Булыжник неровный, скупой разговор.

Туманность… Позёмка… Но что это там?
С Большого Проспекта идёт Мандельштам,
А рядом ИвАнов, Ахматова, Блок —
На «Тучке» опять провели five-o-clock.

Идут и смеются пылающим ртом…
Дома сумасшедшие будут потом,
И будут глаза их отыскивать крюк,
Но перья уже неотрывны от рук…

Помогут поэтам стихи умирать.
В линейку Васильевский, будто тетрадь.
Борейские ветры гуляют по ней
И ангелы тоже.
Поэтам —
видней…

Щетинина Екатерина

*****

Ветер гонит серые тучи,
Дождь холодный и острый…
Все же он самый лучший —
Васильевский остров.

Присмотритесь внимательно
И поверите в это.
Он так любит мечтателей,
Он так любит поэтов.

Гул знакомый прилива
Издалёка нас манит
И с глазами счастливыми
Ходят островитяне.

Все решается просто,
Никакой нет проблемы:
Ты, Васильевский остров —
Моей жизни поэма!

*****

Васильевский —
в особенной чести!
Звенят как струны линии трамвайные.
Особенно — в вечерние часы,
в какие-то особенно печальные…

Васильевский —
любовь моя, тоска…
Туман размазал по фасадам вывески.
Пускай дождит.
Не спится мне — пускай.
Не отпускай грехов моих,
Васильевский!

И никуда не отпускай меня!
Мне лучшей доли незачем выискивать.
Я не умею острова менять.
Я тоже остров, как и ты,
Васильевский!

Среди своих друзей, своих тревог
среди извечной ленинградской сырости,
я — маленький, но тоже островок,
открытый всем ветрам, как ты,
Васильевский…

Григорьев Геннадий

*****

Над Васильевским небо синее,
День хорошим быть должен с утра.
Засияли под солнцем Линии —
Императора тропы, Петра.

И церквей, и соборов звоны,
Благой вестью к добру лишь зовут,
И Ростральные снова колонны
У Невы все гостей своих ждут!

По волнам, отражающим небо,
Всмотрясь в город, плывут корабли,
Всё дивясь — это быль или небыль,
Чудо-остров российской земли?!

Ямщикова-Кузьмина Ирина

*****

Мне давно уже пора идти домой.
Но Васильевский меня не отпускает.
Теплый воздух будто тянет за собой.
Прогуляться тихой ночью приглашает
По проспектам, что пылающей стрелой
По прямой идут торжественной и длинной.
Меж домов рядов, прореженных войной
Тихих линий улочек старинных.
С высоты ущербный диск луны
Шапки сфинксов легким отблеском ласкает
И Треззини с постамента вышины
Вверх смотря, с улыбкою мечтает.
Рек фигуры в ночь глядят бессонно,
У колонн Ростральных сидя края,
С Биржи, ярким светом озаренный,
Грозным взглядом им Нептун повелевает.
Вверх взметают вдалеке у моря
Этажей огонь домов громады
И идут к друг другу на просторе
Сухогрузов черных Симплегады…

Егоров Платон

*****

На Васильевском острове, между заброшенных линий,
Где-то там, на четвертом дворе, в коммунальной утробе,
Зайчик солнечный, весь небосвод сфокусировав синий,
Взял и дырку прожог в многомесячном сером сугробе.
Значит, скоро весна! Значит, скоро могучие льдины
Поплывут, и под шорох и звон будут таять в заливе…
Значит, скоро весна — глазу радость, душе — именины,
Над прозрачной Невою жемчужного неба отливы.
Значит, скоро весна! Наша радость свободой зовется:
Зиму перетерпели и живы остались. Подумай,
Сколько мусору мы накопили в угрюмых колодцах
Петроградских дворов. Сколько стылого сора, подумай!
И спускаясь к Неве по горячим гранитным ступеням,
Мимо Сфинксов надменных, я краешком зренья отметил —
На еще одну зиму навряд ли нам хватит терпенья,
На еще одну зиму, на будни холодные эти.

Кукулевич Михаил

*****

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
Между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму.
И апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
— До свиданья, дружок.

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
Словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

Иосиф Бродский

*****

Васильевский остров к тебе я приду,
дорогу до дому я вспомню, найду
и всё знакомо и что-то не то,
Васильевский остров, я не был давно.

К тебе возвратился, к тебе я пришёл
и счастья по жизни я такне нашёл,
но совесть осталась, осталась и честь,
прими меня, остров, таким, как я есть.

Стоишь величаво, стоишь над Невой,
ты самый любимый, ты самый родной,
мосты вновь сойдутся, по ним я пройду,
Васильевский остров, к тебе я приду.

Михайлов Юрий

*****

Перестань, милый друг, перестань,
Не проси — ни отсрочки, ни милости,
Стосковавшись по бродским местам,
Приходи умирать на Васильевский.

Приходи — нараспашку пальто,
Как расстрельный под чёрными дулами…
Если что-то и будет потом,
То уж точно не так, как мы думали.

Времена, норовящие вспять,
Оставляют кресты не по росту,
Нам опять не дано выбирать —
Ни страны, ни судьбы, ни погоста.

Щербина Александр

*****

Пойду на Васильевский остров гулять,
Листать перекличку фасадов старинных,
Себя дать фотографу в позах картинных
Схватить объективом, и снимки — в печать!

Тихонько дотронусь до крыльев грифонов
И сфинкса поймаю таинственный взгляд,
И — вдаль перспективы янтарных плафонов,
И в воду — монетку, чтоб скоро — назад!

Васильевский остров — мелодия мыслей,
Дождем донесенная, прошлых веков,
И строчки сонетов, как капли повисли
На краешках мокрых счастливых зонтов!

А остров уснул. Поутру, лишь проснется, —
Колоннами Биржи опять рассмеется!

Федорова Татьяна

*****

На снимках, на гладких открытках
Он не интересен на вид,
И, как шоколадная плитка,
На дольки кварталов разбит.

Но есть красота в нем иная,
И вот он встает предо мной —
На дольки разбит, как стальная
Рубашка гранаты ручной.

Он высится злой, справедливый,
Сурово терпя до поры
Ночные бомбежки, разрывы
Снарядов с Вороньей горы.

В глазницы обугленных окон
Глядится холодный восход,
Молчат на проспекте широком
Автобусы, вмерзшие в лед.

Он видит, седой и бессонный,
Не сдавшийся воле судеб,
Застывшие автофургоны
С голодною надписью «Хлеб».

Он, гневом и болью пронизан,
Глядит сквозь клубящийся чад —
И капли по ржавым карнизам,
Как слезы скупые, стучат.

Познавший огонь, и усталость,
И голод, и злую тоску,
Он всю свою силу и ярость
К последнему копит броску.

Мне годы запомнятся эти,
И вот он встает предо мной,
Сквозь смерть, сквозь блокаду — к Победе
Пришедший со всею страной.

Он снова в отменном порядке,
И чудится мне, будто он,
Как дальнего детства тетрадки,
На линии весь разграфлен.

Шефнер Вадим

*****

Мороженое есть в том позабытом дне
За столиком кафе, оранжевым и зыбким.
Тридцатые года, Дворцовый мост в окне,
Отцовское лицо освещено в улыбке.

Ах, если бы опять вернуть мне этот час,
Когда ещё беда всего не разметало,
Мороженое есть, и ложечкой стучать
По чашечке пустой из светлого металла.

За этим самым вот за столиком в углу
Сидеть бы, как тогда, от горя не сутулясь.
Затейливый узор на каменном полу,
На каменном полу скрежещут ножки стульев.

Мороженое есть в том невозвратном дне
За столиком кафе, и солнечным, и шатким.
На улице ещё не лошади — лошадки,
Ещё как об игре мне думать о войне.

В распахнутом окне клубятся облака,
Всё видится вокруг так празднично и остро,
И остров мой Васильевский — не остров,
А добрый материк, что не открыт пока.

Городницкий Александр

*****

Стало всё очень просто,
Спала с глаз пелена,
Не Васильевский остров,
А другая страна.

А другая, чужая —
Не чужая теперь.
И голодная жалость
Не стоит у дверей.

Звуки новых мелодий
Зазвучали в стихах,
И ночами не бродит
Ностальгия впотьмах.

И одна лишь загвоздка —
Как писать в дневнике
Про Васильевский остров
На чужом языке.

Ойсгельт Наталья

*****

Весна, а волны в инее,
И шлемы на них острые.
Иду Четвёртой линией
Васильевского острова.

И выхожу к Неве-реке —
Воде, от солнца розовой,
Она примчалась налегке
Из-за стволов берёзовых,

Из-за рябин и тополей
Бежала сломя голову,
Она вертелась вкруг полей,
Кружмя кружилась, полая.

Потом надолго сохраним,
Что не купчиха-барыня —
Весенним городом моим
Она прошла,
Сударыня!

Прокофьев Александр

*****

На стрелке Васильевского острова
Грусть опустилась пеленой тумана.
В белесоватом этом молоке
Разыгрывалась между нами драма
На бурной в прошлом жизненной реке.

Теченье то стремительно, то плавно,
И за быстриной разливался плёс…
У омута мы думали о главном,
Не находя ответов на вопрос.

Порой встречались на реке пороги,
И с водопадом мы летели вниз.
Но не учили ничему уроки,
В одну две жизни так и не слились.

И снова грусть покровом белой ночи
Васильевский покрыла остров вдруг…
Мы были счастливы! Иль, может быть не очень?
На стрелке попрощаемся, мой друг.

Лестева Т.

*****

Васильевский остров — стихом, как дождём,
Вобрали в себя и воспели:
Вы — памятник всем, кто на нём был рождён,
Кому остров был колыбелью.

Кто ныне там жив и кого унесло
Ветрами в чужие просторы,
Васильевский остров — сквозь каждый Ваш слог
В них смотрит — как ростры в даль моря.

Вы — линии ливней, дворов лабиринт,
Колодцы с небесною синью,
Вы — волны разбившихся лет о гранит,
Вы — впавший в залив ливень линий.

Вы — Гавань, усталых причал кораблей.
Вы — Церкви, чей колокол слышен.
Во всём Петербурге нет места родней,
Вы — милой Смоленки затишье.

Там Детство, там Юность хранятся в веках.
Так живо, так жизненно просто
Васильевский остров воспевший в стихах,
Вы сами — Васильевский остров.

Ваш стих — навсегда наша Память житья,
Как Медного Всадника глыба!
От василеостровцев, от островитян,
От Острова сердца — спасибо.

*****

На Васильевском острове спят под песком фараоны.
Под гранитом уснули цари, заржавели короны,
каждой осенью новый покойник восходит на трон.
Здесь не плачут по мертвым, здесь вспомнили старый обычай.
Здесь в горящей ладье вместе с верным мечом и добычей
по Смоленке уходят вожди безымянных племен.

Здесь живут моряки, одноглазые, пьяные, злые,
им известны все карты сокровищ, все клады земные —
все расскажут тебе перед тем, как у стойки уснуть.
Здесь монахи, которые служат рогатому богу,
рассмеются пьянчуге в лицо и покажут дорогу
в подземелья метро, где живет белоглазая чудь.

На Васильевском острове осень похожа на детство,
на рисунки из книжек, на взгляд команданте Эрнесто,
на Шалтая-Болтая и всю королевскую рать.
Здесь построили порт там, где раньше стояло болото,
но в сгоревшей ладье, как и прежде, покоится кто-то,
кто хотел на Васильевский остров прийти умирать.

Пелевин Александр

*****

Васильевский остров
Город Васильев,
Остров студентов,
Берег России —
Купцов и поэтов.

Балки и тралы,
Символов стая.
Я по каналам
Твоим полетаю.

Нотами строчек,
Ветками линий.
Стрелка — заточена:
В бой, эскадрильи!

Римский, не Финский,
Залив для мелодий.
Где-то вдоль пристани
Корсаков бродит.

Так ли не спится
Ночью белёной
Юным девицам
От глаз Гумилева,

В бровь — косоватых,
Мечущих звезды…
Пирс для крылатых —
Васильевский остров.

Дубас Лариса

*****

Никогда не зову я васькой,
Свой Васильевский остров любимый.
Нам Трезини оставил сказку,
Ну, при чём здесь кошачье имя.

Против кошек ничего не имею,
Они дарят тепло нам и и ласку
Заведу я кота красивого,
Назову его нежно — Васькой.

*****

От рождения островитянин,
Я спокоен и весел, когда
За трамвайными блещет путями
В неподвижных каналах вода.
Никогда я на море не трушу,
Доверяя себя кораблю.
Не люблю я бескрайнюю сушу,
А бескрайнее море люблю.
Мне далекие архипелаги
Приносил на заре океан,
Где вились разноцветные флаги
Неизвестных до этого стран.
От Колгуева до Гонолулу,
От Курил и до Малых Антил,
Привыкая к прибойному гулу,
Я их в юности все посетил.
Собирал деревянные маски,
С аквалангом нырял между дел
И на идолов острова Пасхи
С суеверным восторгом глядел.
Но ходившему Зундом и Бельтом,
Больше дальних морских берегов,
Полюбилась мне невская дельта —
Полинезия в сто островов.
Изучивший от веста до оста
Океана пронзительный цвет,
Полюбил я Васильевский остров,
В мире равных которому нет.
Где весною на запад с востока
Проплывают флотилии льда
И у Горного, возле футштока,
О гранит ударяет вода.

Городницкий Александр

*****

Ты хочешь подарю тебе ключи от рая,
мы на Васильевский с тобой пойдём, я это знаю.
Я в красоту тебе открою двери,
ты влюбишься в него, я в это верю.

Пройдём по линиям с тобой до Голодая
и ты увидишь, где лежат ключи от рая.
Ты сердцем Остров примешь, без сомнений,
я в этом больше чем уверен.

Михайлов Юрий

*****

Как корабль остров этот,
Вот Ростральная колонна.
И огонь в них ночью светит,
Чтоб заметил шкипер сонный.

Стрелка эта, реку режет,
Рассекая в середине.
А над нею, ветер свежий,
Приведет в музей, к картине.

Там баталии на море
И знамена боевые,
Ордена героев павших,
Их портреты, как живые.

Обошли мы колоннаду,
И по набережной дальше.
Неизведанные нами,
Чудеса увидеть надо.

Над Кунцкамерою башню,
С зеленцой голубоватой.
Так давно, подумать страшно,
Здесь со всей России взято.

Вот огромные бутыли,
Там циклопы, шестипалы.
И телята вот застыли,
Голов две, а тела мало.

Голова вот, шеи нет,
Сросшиеся тазом люди.
Вместо ног, руки там след,
Видел кто, тот не забудет.

Заспиртовано так много,
Все огромные бутыли.
Да, не нужно это трогать,
Вы о времени забыли?

А аллея ведет к знаньям,
Академия, смотрите.
Факультет естествознания?
Ах, юристы, извините!

Профессуру знаю вашу,
Нам они преподавали,
Наливали знаний чашу,
Все секреты нам открыли.

На Васильевском гуляли,
Стрелку снова посетили,
Ветер над Невой обняли,
Дождик летний мы простили.

Винников Владимир

*****

Будь со мною, любимый, Васильевский.
Так нужны твои линии сильные!
И проспекты, и перекрестки.
Что за таинства впереди? —
Расскажи, Васильевский остров!
За собою меня веди!..

Захарченко Е.

*****

На Васильевский остров,
на Литейный проспект, —
Мерно, стылыми звёздами,
жёсткий падает снег.
Темнокожий Манхеттен
вязнет в скорбном снегу.
В бронзе слухов и сплетен,
на чужом берегу,

Как в затяжке прощальной,
вдох прервав на ходу,
Спит скиталец опальный,
дней свершив череду.
Жизнь сверкнула алмазом —
на пол строчки, на миг.
Оказалась лишь стразом,
обратившимся в пшик…

Нет, родного погоста
не смогу променять.
Без России не просто
жить, любить, умирать.
Ах, Васильевский остров,
Стрелка, Средний проспект…
Из Венеции, прозой:
— Не дождётесь, вовек.

Майсов Виктор

*****

Ветры шальные и питерский дождик,
Белые ночи, туман,
Словно, корабль Васильевский Остров,
Гордо плывёт по волнам.

Утром волшебным, якорь мы бросим,
Причалим к родным берегам,
Васильевский Остров — твои мы матросы,
А, Родина — наш капитан.

*****

Васильевский остров, ты стал моим домом.
В объятьях твоих я встречаю закаты.
Мне кажется: будто давно мы знакомы.
Что я в Петербурге бывала когда-то.

Иду вдоль Невы, что мне шепчет чуть слышно
О ярких балах и смертельных дуэлях.
Не встретились здесь мы с тобою. Так вышло.
Так жаль: я приехала лишь на неделю.

Смотрю на чудесные танцы фонтана.
Что прячет под струями радугу мило.
Здесь осень уже наступает. Так рано.
Здесь мечутся ветры. Всегда с новой силой.

Под взором луны, освещённый огнями,
Руками наш мост прямо к звёздам всё выше.
И будет удерживать над кораблями
Ночной небосвод до рассвета. Всё тише…

И сфинксы, украдкой взглянув друг на друга,
Желанье исполнят. Старинные стены
Старинных домов. Обойду всю округу.
Проникла любовь в этот город. Сквозь вены.

Васильевский остров и взгляды на Зимний.
Дожди проливные. В них август встречая…
Проспект, геометрия тоненьких линий —
Дорога до дома — такая родная…

Дягилева Наталья

*****

Я вернусь на Васильевский остров,
И пройду по проспекту один,
И я выйду конечно на стрелку,
Осмотрев вдоль просторы Невы.

Здесь я жил и здесь я родился,
Детства дни проводил я здесь,
Здесь играл я в любимой команде и друзей собирал во дворе.

Полюбил красоту
Величавой, и огромной нашей земле,
Здесь прекрасные, милые виды
На Неву, на дворцы и сады.

Я пройду весь Васильевский остров с гордо поднятой головой!
И в конце я конечно воскликну: «Я люблю тебя город мой!»

*****

Мосты на рассвете свелись над Невой,
Васильевский Остров, я снова с тобой.
По линиям строгим, как прежде пройду,
Дорогу до дома, всегда я найду.

Внезапно забилось сильней моё сердце,
Ведь, здесь пробегало далёкое детство
И, тут проходили года молодые,
Дружили, гуляли и нежно любили.

Бульвар среди линий, иду я быстрей,
Как жалко, что нет, уже, тополей.
Не вижу кустов аккуратных акаций,
На лавочках бабушек, мирно сидящих.

И, как всё прекрасно и как всё знакомо
И, вот приближаюсь я к дому родному.
На аллее, средь линий, постою, погрущу,
Далёкому детству рукой помашу.

Михайлов Юрий

*****

Люблю Васильевский, аж нету сил!
Там летом носятся все ритмы мира.
И среди гомона звучат наивно
То гусли звонкие, а то — верлибр.

Его по-свойски зовем мы Васькой.
Не обижайся, друг! Не обижайся.
Ведь в этом имени — вся нежность близости,
Когда без отчества и без фамилий.

Прохладой невской нам дай развеяться
Вдоль шума набережных, средь строгих линий.
С тобою сердцем мы, как дети мира, —
Идем без отчеств и без фамилий.

*****

Моя малая родина — Васильевский остров…
Сохранится в душе эта память всегда —
О далёких годах, пусть прожитых непросто,
Но счастливых и памятных юных годах.
Разве можно забыть двор-колодец — мир детства:
Постигала азы школы жизни там я…
От расспросов и взглядов было некуда деться:
Жили рядом, все вместе — большая семья.
Всё — впервые, всё — робко, и трудно, и остро,
Но сейчас так тепло вспоминается тот
Самый первый в судьбе, этот маленький остров —
Та планета двора, где минуты, что год.

Мир растёт с человеком, и вот уже вскоре
Распрощались мы с детством, взрослеть поспешив,
И теперь нас хранил в бурном жизненном море
Весь Васильевский остров как пристань души,
Остров — дом и пристанище, остров спасенья,
Там чужих вроде не было, всюду — свои;
А когда настигало нас чувство весеннее,
Превращался знакомый мир в остров любви.
И всегда ощущалось, как некая тайна,
То присутствие вод — и речных, и морских,
Что давало сознанье: мы островитяне,
И по жизни нам плыть всем ветрам вопреки.

Вечерами вдоль улиц, прямых, как каналы,
В виде стройных флотилий — дома-корабли
Освещали зажжёнными окнами дали,
Где торжественно ждал лучший город земли.
Взбудораженных ветром с морского залива,
Нас тянуло к Неве, где в просторе огней
Ширь свинцовой воды колыхалась лениво
И тревожные чайки кричали над ней.
Но бывали минуты: стихией захлёстнут
Наводненья, грозящего зла торжеством,
Беззащитным казался туманный наш остров,
Словно малый корабль в мутной ярости волн.

Вспоминалась история: мифы и были
(То цвела удивленья, познанья пора),
И наследниками, нам казалось, мы были —
Ведь не зря он витал всюду — духа Петра.
Как невидимой нитью, таинственной связью
Наше время сплеталось с далёким, как сон.
Вот Двенадцать коллегий, дом светлейшего князя
И Кунсткамера — это с петровских времен!

Мы уверены были: наш остров старинный
Нам подарит так много счастливых часов!
Покорённые светлой романтикой Грина,
Ждали алых своих зоревых парусов.
Волшебству белой ночи взметнулись навстречу
Крылья невских мостов — вдруг застыли они
На неведомой грани, скользя в бесконечность,
И распахнутость юных сердец им сродни
Здесь, где слиты навек камень, воды и небо…
Но всегда ждал надёжный, заветный причал
Из пространства, как будто ведущего в небыль, —
Нашей юности остров, начало начал.

…Сколько раз, проходя через жизни угрюмость,
Вспоминала я мир зачарованный свой!
Ты спасала меня, моя светлая юность,
Породнённая сердцем с гордой Невой.
Время мчит все быстрей, вот и сын уже взрослый,
И в районе другом разместилось жильё…
Моя малая родина, Васильевский остров
Своей Стрелкой нацелен на сердце моё.

Шаляпина Светлана

*****

Я родился на острове этом,
Здесь мой дом, мой очаг и порог.
Шёл по жизни бродягой-поэтом,
Видел горе, нужду и острог.

Но Васильевский остров родимый
Не хочу я на злато менять.
И прошу: «Вы меня при кончине
Принесите сюда умирать».

Пусть Нева мою душу возьмёт,
И волной внесёт в океан,
И последнюю песню споет
О бродяге, который был пьян:

Вольным воздухом, Питерским духом,
Что искал: веру, правду, добро,
Что летел над землёй белым пухом.
Кто был он? То узнать не дано.

Может бес, может ангел в нем жил,
На прощанье его помяните.
Потому, что он всех вас любил.

Алик Певец

*****

Под выкрики чаек,
Пронзительно — остро,
Обратно меня
Возвратил Домовой —
Туда, где зелёный
Васильевский Остров
Сроднился с заливом
И тёмной Невой.
Морозец и солнце,
Торжественный иней
Мне Гимн исполняют
В едином ладу,
И в точности старых
Васильевских линий
Я юность свою
Непременно найду.
По силам сегодня
Любая нагрузка —
Распахнуто сердце
И светлая высь,
А мудрые сфинксы
У Невского спуска
Мне громко пророчат —
«Давай, торопись!»
И я тороплюсь
На былую арену
Под шелест знакомых
Седых тополей —
Туда, где поклон
Отдаю Крузенштерну,
Где мне от студёной
Прохлады теплей.
Вот свежести утренней
Гордо напился,
Вот выкрикнул,
Нотой высокой звеня —
«Васильевский остров,
А я возвратился!»
И вижу, что юность
Встречает меня.
Я с ней обнимаюсь
Легко, торопливо,
Пытаюсь царицей
Её величать,
А ласковый ветер
Морского залива
Спешит нас
В едином порыве качать!
Но грусть пронесётся
В знакомом хорале,
И я опущу
Опечаленный взгляд —
Мы в жизни так много
Уже растеряли,
Что надо порой
Возвращаться назад.
Щемящее чувство
Нахлынуло снова
И горькой слезой
Пронеслись облака!
Васильевский Остров,
Ты будто обнова,
Порадовал душу
Скитальца слегка.
Я в памяти прошлое
Время рисую
И гордо иду
По родной старине,
И нет, не считаю
Уже за Косую,
Ту линию, что
Потянулась ко мне!
Быльём зарастает
Потерянный остов —
Беспамятность часто
Приходит бедой!
…Васильевский Остров,
Васильевский Остров,
А я, как и ты,
Всё ещё молодой!

Гульнев Николай

*****

Упала ночь, сродни туманам утра,
Обволокла прохладою мосты,
Пролёты их торжественно и мудро
Разведены для Города Мечты.

Весёлый остров стал, вдруг, одиноким,
Затрепетал и крыльями взмахнул,
Поджав колонны ростры — птичьи ноги,
За горизонт ушёл в густую хну.

Остался пух лебяжье-тополиный,
Веретеном закрученный в спираль,
И эхо от любви его былинной:
Я полечу на остров умирать.

Но будет утро. Солнечно и остро
Соединятся сталью берега.
В гнездо любви вернётся птица остров
И защебечет гордостью река.

Но будет день. Восторженно и сочно
Переплетутся голосом слова.
Я буду ждать, что новой белой ночью
Вновь полетят в закаты острова.

Я знаю, станет город каравеллой
И устремится к плачущим мирам.
Уйдёт в залив решительно и смело,
За ним и я, чтоб снова умирать.

Болгов Анатолий

*****

На острове Васильевском особая идиллия…
И радует изыском меня любая линия!
Давно каналов нету, а линии остались…
В Нью-Йорке нумерацию, похоже, с нас «слизали».

Шагаю по Большому, шагаю и по Среднему,
Шагаю, словно дома, уж вы, друзья, поверьте мне.
Сейчас мной выбран Средний, и взор вовсю ликует —
Здесь путь давно изведан, душа так торжествует!

Из института Горного студент мне повстречался,
Его красивой форме немало удивлялся!
А дальше (это знаю!) известный парк трамвайный,
Я подвиг отмечаю работников блокадных.

Градоначальник Киров названье дал ДК,
Такое время было, но не о нем пока…
Про тот дворец неплохо мне мама рассказала —
В блокадную эпоху там брата навещала.

Ведь госпиталь военный в ДК располагался,
Спасти своих защитников там каждый врач старался!
И в нем мне часто помнится — кинематограф с детства,
С Диснеем там я встретился, влюбился с малолетства!

Дороги ведут к Гавани — особый колорит —
Тремя веками ранее в Европу путь открыт.
Я чаек слышу гомон, вдали корабль идет —
Его умелый лоцман уверенно ведет.

Мои ижоры-предки ведь здесь когда-то жили,
И о вторженьи шведов тогда предупредили.
Здесь Александр Невским заслуженно прославлен —
Он князем стал известным и похоронен в Лавре.

Вернемся снова к острову, о князе не сейчас…
Я снова тут. Вот здорово! О «Ваське» мой рассказ!
Не нравится, что именем так остров называют,
А кто придумал именно — об этом я не знаю.

Одно скажу уверенно, что тот район любим
И новым поколением. Ведь он неповторим!
Морской вокзал, как ранее, суда вновь принимает.
И речь здесь иностранную я слухом различаю.

Обратно по Большому проедусь я, друзья,
Шагать чуть утомленный — признаюсь в этом я.
Идут по Детской улице вразвалку моряки —
В «Макаровке» ведь учатся, здесь вам не пустяки!

Покровская больница сестричек милосердия,
Их подвиг повторится? и хватит ли усердия?
Андрея Первозванного собор не миновал,
С большим тогда желанием «маршрутку» покидал.

И вот шестая линия — На площадь Трезини
(С такою вот фамилией приехали они,
Приглашены, чтоб строить и город украшать,
А дать названье площади — долг памяти отдать!)

И вижу мост исправленный с названием прекрасным —
Теперь он Благовещенский, не тот, чем был он раньше.
И лейтенанта Шмидта никто не позабыл —
Остапа, его сына, я в детстве полюбил.

Шучу, конечно, что там! а набережную помню —
Но к ледоколу «Красину» идти мне неудобно…
Румянцевский я скверик особенно люблю,
И можете поверить — победы те я чту!

Вот мимо «первокаменного» иду жилого здания
Кому принадлежал он? ответить есть желание!
Великий князь «светлейший», петровский друг-прохвост,
Возглавил тогда город, он был совсем не прост!

У здания коллегий сейчас остановлюсь —
Петровскими реформами я снова восхищусь.
Теперь в прекрасном здании университет живет,
Я заострю внимание, ведь слава не уйдет!

И математик Чебышев, великий Тимирязев,
И физиолог Сеченов, да всех упомнишь разве?
Попов-конструктор радио эпохе подарил.
Тарле и Докучаева, признаюсь, не забыл!

И Менделеев-химик таблицу здесь создал,
И академик Сахаров с трибуны выступал.
Мой зять его окончил — английский изучал,
Синхронным переводом он Буша восхищал!

Кунсткамера известна, да мало кто ведь знает —
Научная реклама отсчет здесь начинает.
Да, издан был Петром указ — бесплатно посещенье,
И чарку водки тебе враз нальют без промедленья!

На Стрелке мой конец пути — я панораме очень рад,
Хотелось дальше бы идти, да ноги что-то вот болят…

Мологин Михаил