Стихи о Христофоре Колумбе

Стихи о Христофоре КолумбеНавстречу неизведанным мирам,
Из гавани Палос-де-ла-Фронтера,
Шагнул туманным утром адмирал,
К открытию начала новой эры.
По древним картам западным путём,
Манил Колумба дух востока пряный
И согревала душу вера в то,
Что дал Господь ключи от океана.
«Земля!», — раздался голос моряка,
Волнующий и трепетный до дрожи…
Счастливое мгновение в веках
Порой тысячелетия дороже.

Бурнашева Наталья

*****

Тебе, Колумб, тебе венец!
Чертеж земной ты выполнивший смело
И довершивший наконец
Судеб неконченное дело,
Ты завесу расторг божественной рукой —
И новый мир, неведомый, нежданный,
Из беспредельности туманной
На божий свет ты вынес за собой.
Так связан, съединен от века
Союзом кровного родства
Разумный гений человека
С творящей силой естества…
Скажи заветное он слово —
И миром новым естество
Всегда откликнуться готово
На голос родственный его.

Федор Тютчев

*****

Колумб

С могучей верою во взоре
Он неподвижен у руля
И правит в гибельном просторе
Покорным ходом корабля.
Толпа — безумием объята —
Воротит смелую ладью,
С угрозой требует возврата
И шлёт проклятия вождю.
А он не слышит злобной брани
И, вдохновением влеком,
Плывёт в безбрежном океане
Ещё неведомым путём.

Валерий Брюсов

*****

Божественный поэт, сравнимый только с Дантом,
Не на бумаге ты свой путь запечатлел,
Ты начертал его движеньем каравелл,
Доверясь парусам и напряженным вантам.
Могучим гением, стремительным гигантом,
Познавшим и тюрьму, и нищенский удел, —
Так ты прошел, Колумб, свой жизненный предел,
Осмеянный ханжой, освистанный педантом.
И горестен был твой изгнаннический путь,
Но не заставило ничто тебя свернуть,
Огня твоей души ничто не погасило.
В том мире мерзости, в том море горьких слез,
Что переплыть тебе при жизни довелось,
Во тьме Полярная тебе звезда светила!

Барбье Огюст
(Перевод Парина А.)

*****

Монолог Христофора Колумба

Даже крысы к плаванью готовы.
Свежий ветер с парусами груб.
За спиной — «соломенные вдовы»:
«Образумьтесь, Христофор Колумб!»

Соскоблив, размыв помет крысиный,
Век нахрапом заглушает плач, —
«Образумьтесь!» — Нет! Толкает в спины
Нас кошмар житейских неудач.

Только — знаю: поздно или рано
— недоступен,справедлив и строг —
За труды — ключи от Океана
Возвратит нам всемогущий Бог.

Вот тогда — зализывая раны,
Вспомнив порт, отравленный уют,
По волнам в заснеженные страны
Корабли с добычей поплывут.

Образумьтесь?.. Сразу после мессы,
Злой фортуне заглянув в глаза,
Крикну я: «Вперед, головорезы!»
Ах, как Время вгрызлось в паруса!

Хатеновский Виктор

*****

Адмирал всех земель и морей…
И Земля без конца и без края…
Мыслям тесно,
И в море скорей
Он стремится, закат наблюдая:

«Божьей милостью я поплыву,
Разорвав круговую поруку.
Поплыву я налево по кругу,
И найду Новый Свет наяву!

«Нинья», «Пинта» и «Санта-Мария»
На зюйд-ост развернут паруса.
Лишь бы злость допотопного Змия
Не низвергла на них небеса!

Я открою свой истинный Рай,
От секретности прежней избавив.
А потом ещё дальше —
В Китай,
В мыслях ветер попутный представив…

Вижу Индию — сказочный край…
Нас посланцами Неба считают…
Всё, что хочешь, себе пожелай…
Слитки злата на бусы меняют…»

— Что сейчас на уме у тебя, Адмирал?
Рай земной ведь не падает с неба?
«За Полярной звездой я не зря наблюдал,
Вкус забыв настоящего хлеба…

Я нашёл Рай земной наяву,
И доверюсь тебе я, как другу:
Прежним курсом опять поплыву —
По второму
И третьему кругу!»

Адмирал всех земель и морей…
И Земля без конца и без края…
Мыслям тесно,
И в море скорей
Он стремится, рассвет ожидая…

Савостьянов Александр

*****

— Сплаваю-ка да проверю-ка,
Нет ли на свете Америки! —
Вступит же в голову блажь,
Что занеможется аж!

Между фонтанов и клумб
Долго просил королеву
Жаждущий Индий Колумб
В путь снарядить каравеллы.

Та, наконец, отнеслась
К замыслу — в Индию власть
Распространить — благосклонно,
Вслед помахала с балкона.

Ветер попутный моля,
Двинули те за моря,
Кто убежал от петли —
Ясно, других не нашли.

Да и приспичит беда —
Тронуться чёрти куда,
Мыслью подхлестнуты странной
Чокнутого капитана.

Из неотёсанных рож,
Вырвавшихся на простор,
Пикни — и сразу поймёшь,
Кто капитан Христофор.

Буйной командой руля,
Как-то справлялся он с нею.
Не затянула петля
Крепкой Колумбовой шеи.

Петли сплетались легко.
Головорезы на реях
Средь кучевых облаков
Очень недурно смотрелись.

Вот и неведомый берег
В дрожи тревожной притих.
Ох, повидали Америк!
Да и Америка — их…

Что ж удивляемся ныне,
Через полтысячи лет
На изничтоженный ими
Белый оставшийся свет?

Стрекалова Татьяна

*****

Христофор Коломб

Христофор Колумб был
Христофор Коломб —
испанский еврей.
‎Из журналов.

— 1 —

Вижу, как сейчас,
объедки да бутылки…
В портишке,
известном
лишь кабачком,
Коломб Христофор
и другие забулдыги
сидят,
нахлобучив
шляпы бочком.
Христофора злят,
пристают к Христофору:
«Что вы за нация?
Один Сион!
Любой португалишка
даст тебе фору!»
Вконец извели Христофора —
и он
покрыл
дисканточком
щёлканье пробок
(задели
в еврее
больную струну):
«Что вы лезете:
Европа да Европа!
Возьму
и открою другую
страну».
Дивятся приятели:
» Что с Коломбом?
Вина не пьёт,
не ходит гулять.
Надо смотреть —
не вывихнул ум бы.
Всю ночь сидит,
раздвигает циркуля».

— 2 —

Мёртвая хватка в молодом еврее;
думает,
не ест,
не досыпает ночей.
Лакеев
оттягивает
за фалды ливреи,
лезет
аж в спальни
королей и богачей.
«Кораллами торгуете?!
Дешевле редиски.
Сам
наловит
каждый мальчуган.
То ли дело
материк индийский:
не барахло —
бирюза,
жемчуга!
Дело верное:
вот вам карта.
Это океан,
а это —
мы.
Пунктиром путь —
и бриллиантов караты
на каждый полтинник,
данный взаймы».
Тесно торгашам.
Томятся непоседы.
По̀ суху
и в год
не обернётся караван.
И закапали
флорины и пезеты
Христофору
в продырявленный карман.

— 3 —

Идут,
посвистывая,
отчаянные из отчаянных.
Сзади тюрьма.
Впереди —
ни рубля.
Арабы,
французы,
испанцы
и датчане
лезли
по трапам
Коломбова корабля.
«Кто здесь Коломб?
До Индии?
В ночку!
(Чего не откроешь,
если в пузе орга́н!)
Выкатывай на палубу
белого бочку,
а там
вези
хоть к черту на рога!»
Прощанье — что надо.
Не отъезд — а помпа:
день
не просыхали
капли на усах.
Время
меряли,
вперяясь в компас.
Спьяна
путали штаны и паруса.
Чуть не сшибли
маяк зажжённый.
Палубные
не держатся на полу,
и вот,
быть может, отсюда,
с Жижона
на всех парусах
рванулся Коломб.

— 4 —

Единая мысль мне сегодня люба,
что эти вот волны
Коломба лапили,
что в эту же воду
с Коломбова лба
стекали
пота
усталые капли.
Что это небо
землёй обмеля́,
на это вот облако,
вставшее с юга, —
— «На мачты, братва!
глядите —
земля!» —
орал
рассудок теряющий юнга.
И вновь
океан
с простора раскосого
вбивал
в небеса
громыхающий клин,
а после
братался
с волной сарагоссовой,
и вместе
пучки травы волокли.
Он
этой же бури слушал лады.
Когда ж
затихает бури задор,
мерещатся
в водах
Коломба следы,
ведущие
на Сан-Сальвадор.

— 5 —

Вырастают дни
в бородатые месяцы.
Луны
мрут
у мачты на колу.
Надоело океану,
Атлантический бесится.
Взбешён Христофор,
извелся Коломб.
С тысячной волны трёхпарусник
съехал.
На тысячу первую взбираться
надо.
Видели Атлантический?
Тут не до смеха!
Команда ярится —
устала команда.
Шепчутся:
«Чёрту ввязались в попутчики.
Дома плохо?
И стол и кровать.
Знаем мы
эти
жидовские штучки —
разные
Америки
закрывать и открывать!»
За капитаном ходят по пятам.
«Вернись! — говорят,
играют мушкой. —
Какой ты ни есть
капитан-раскапитан,
а мы тебе тоже
не фунт с осьмушкой».
Лазит Коломб
на бра́мсель с фо̀ка,
глаза аж навыкате,
исхудал лицом;
пустился во-всю:
придумал фокус
со знаменитым
Колумбовым яйцом.
Что́ яйцо? —
игрушка на̀ день.
И день
не оттянешь
у жизни-воровки.
Галдит команда,
на Коломба глядя:
«Крепка
петля
из генуэзской веревки.
Кончай,
Христофор,
собачий век!..»
И кортики
воздух
во тьме секут.
— «Земля!» —
Горизонт в туманной
кайме.
Как я вот
в растущую Мексику
и в розовый
этот
песок на заре,
вглазелись.
Не смеют надеяться:
с кольцом экватора
в медной ноздре
вставал
материк индейцев.

— 6 —

Года прошли.
В старика
шипуна
смельчал Атлантический,
гордый смолоду.
С бортов «Мажести́ков»
любая шпана
плюёт
в твою
седоусую морду.
Коломб!
твоё пропало наследство!
В вонючих трюмах
твои потомки
с машинным адом
в горящем соседстве
лежат,
под щеку
подложивши котомки.
А сверху,
в цветах первоклассных розеток,
катаясь пузом
от танцев
до пьянки,
в уюте читален,
кино
и клозетов
катаются донны,
сеньоры
и янки.
Ты балда, Коломб, —
скажу по чести.
Что касается меня,
то я бы
лично —
я б Америку закрыл,
слегка почистил,
а потом
опять открыл —
вторично.

Владимир Маяковский

*****

Октября. На закате. Десятого. С тех самых пор,
как прошли мы Саргассово море, смотрящего взор
из гнезда, что зовут «вороньим»*,
не заметил каких-либо признаков новой земли,
глядя свыше. Да что там земля! Ни песчинки вдали.
«Слава Богу, не тонем!», —

между делом с сарказмом отметил в обед рулевой.
Ощущенье такое, что всё против нас, хоть ты вой
на палящее солнце волком!
«Со щитом или на!», — вот что в голову лезет теперь
мне, зерну экспедиции, рубки прикрывшему дверь
изнутри, дабы толком

над проблемой подумать возникшею. Благо журнал
судовой, на страницах которого цифры менял
ради общих побед местами
с целью скрыть от матросов, насколько они далеки
от родных берегов, — не потребует больше строки
ложных данных. Что ж, сами

напросились на правду, никто за язык не тянул.
Так что, полный вперёд! И отставить намёки на гул,
протяжённость кляня маршрута.
Вопреки вычислениям, terra пока не видна.
Так со всеми incognito**, ждущими где-нибудь на
расстоянии. Тут о

многом втайне жалеешь, оставшемся там. Это раз.
Во-вторых, сама жизнь: скажем прямо — она без прикрас.
Ни границ тебе, ни отчизны,
стоит взором опять же окинуть пространство окрест.
Чем страшна океана поверхность? Наличием мест,
не пригодных для жизни

обитателей суши. И, в-третьих — чего уж греха
здесь таить! — океан ни за что не вернёт вам «ха-ха»,
по причине того, что эхо
не в его компетенции. Эхо не в силах без стен
четырёх обойтись. Ему нужен какой-либо плен.
Одним словом, помеха.

Ан поди ж ты! Наевшись простором Атлантики, мы,
тем не менее, как бы в плену у неё — от кормы,
если речь о длине, до носа.
Ширина же убийственно съёжилась между бортов.
И, как следствие этого, разум поверить готов,
что над нами занёсся

меч Дамоклов, на нас норовящий со свистом вот-вот
опуститься, увы, заплутавших у тёплых широт
в тщетных поисках тверди. Боже,
не оставь нас теперь, когда Ты нужен больше, чем друг
другу наша поддержка, иначе плывущим — каюк,
всем и каждому! Позже.

Сердце тропиков. Месяц в зените. Сплошной океан.
Где же этот, согласно гипотезе, меридиан?
Нынче взяли южней два румба.
Сухари точит плесень. А тихо-то! Будто сам Бог
сомневается в том, что окажется terra у ног
Христофора Колумба.

Неизвестные картам долготы. Возможно, что тут
рыщет всякая гадость — гигантский какой-нибудь спрут,
пожирающий всё живое,
или, скажем, дракон, одним махом способный в золу
обратить все три судна, приплыв на девятом валу.
Но сильней, чем его, я

самого океана, глубин его тёмных страшусь.
Если течь, на дай Бог, как тогда, у Канар, то союз
прежний, в сущности, трёх посудин
перестанет, уверен, немедленно быть таковым.
Течь не даст ни малейшего шанса вернуться, увы.
Океан — это студень.

В нём болтается всё, что ни попадя: скаты, ежи,
черти, головоногие. Есть даже звёзды. И лжи
в именах никакой при этом.
Посему, риск быть съеденным заживо слишком велик.
Если что-то найдём, в идеале — большой материк,
назову Новым Светом.

Корабли, поспешая, плывут на зюйд-вест. Целых два
с лишним месяца в море. Матросы бунтуют. Едва
ли не каждый четвёртый болен
воспалением дёсен, зубами плюя. Как на грех,
доктор прячется в трюме, боясь подниматься наверх.
«Лучше смерть от пробоин,

чем морская болезнь!», — вот слова его. Пресной воды
остаётся на пару недель. Без неё нам кранты.
Между тем, повернуть обратно
означает провал экспедиции — то же, что с плеч
голова. Что угодно, о Господи, лишь бы не течь!
Доберёмся навряд. Но

остаётся надежда. Вернее, пока та живёт
где-то в сердце, плывущем среди атлантических вод,
с благодарностью за соседство
остальным, бьющим в такт, — сохраняется шанс. Ибо цель
(при условии только одном, что верна параллель)
оправдает все средства.

За кормой остаются не мили морские, а дом.
Там семья. Там рельефа неровности. Здесь же кругом
только линия горизонта
представляет реальность, куда ни воткнёшь пару глаз
близоруких. На Господа Бога лишь, наспех молясь,
уповаем. Уж Он-то

не отдаст на съедение рыбам своих грешных чад
всуе. Благо пока без потерь все три судна спешат
к двадцать с четвертью параллели
ниже линии тропика в северном, если о двух
говорить, полушарии. Вечером столько же мух
видел. Нешто до цели

долгожданной рукою подать? Лишь бы взгляд не подвёл!
Два часа пополуночи. Плеск атлантических волн
режет ухо. Из гиблых место,
одним словом… Но чу! Ибо тот, кто стоит у руля,
вслед за тем, что на мачте, «Там, прямо по курсу — земля!»
глотку рвёт. Наконец-то!..

Жаров Виталий
_________________________________

* «Воронье гнездо» — Место на грот-мачте для вперёдсмотрящего.
** Terra incognito (от лат.) — Неизвестная земля.

Предлагаем подписаться на наш Telegram а также посетить наши самые интересный разделы Стихи, Стихи о любви, Прикольные картинки, Картинки со смыслом, Анекдоты, Стишки Пирожки.

И ещё немного о поэзии... Поэзия совершенно неотделима от психологии личности. Читая сегодня стихотворения прошлых лет, мы можем увидеть в них себя, понять заложенные в них переживания, потому что они важны и по сей день. Нередко поэзия помогает выразить невыразимое - те оттенки чувств, которые существуют внутри нас, и к которым мы не можем подобрать словесную форму. Кроме того стихи позволяют расширить словарный запас и развить речь, более точно и ярко выражать свои мысли. Поэзия развивает в нас чувство прекрасного, помогает увидеть красоту в нас и вокруг нас. Описанное выше в купе с образностью, краткостью и ассоциативностью стихотворной формы развивает нас как творческую, креативную личность, которая сама способна генерировать идеи и образы. Поэзия является великолепным помощником в воспитании и развитии ребенка. Знания, поданные в стихотворной форме (это может быть стих или песня), усваиваются быстрее и в большем объеме. Более того, стихи развивают фантазию и абстрактное мышление, и в целом делают жизнь детей эмоционально богаче и разнообразнее. Таким образом, очень важно, чтобы ребенок с первых дней слышал стихи и песни, впитывал красоту и многогранность окружающего его мира. Нас окружает поэзия красоты, которую мы выражаем в красоте поэзии!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *