Стихи про Аттилу

Аттила-гунн, а по-немецки Этцель,
Бич Божий, азиатская чума,
Кримхильды муж, для прочих европейцев —
Чудовище без сердца и ума.
О нем я ничего почти не знаю:
Дикарь и варвар, орд бродячих царь.
От Рима до далекого Китая
Опустошал Аттила страны встарь.
И до и после нашего Аттилы
Немало появлялося Аттил,
Которые напором грубой силы
Трясли как грушу весь крещеный мир.
Но время проходило и державы,
Восставши после Божьего суда,
Все обретали вновь былую славу —
В них варвары тонули без следа.
Аттила… гунны тихо растворились
Во глубине Европы, но подчАс
Вопрос о том, куда же гунны скрылись
Хоть и немного, но волнует нас.

Пучкова Татьяна

*****

Он родился в степи, под зажёгшейся новой звездой,
И шаман предсказал ему, меч и в железе рубаху,
И товарищей верных, что в битве закроют собой,
Боевого как ветер коня, и отсутствие страха.
Пока рос он, ночами на звёзды над степью смотрел,
И следил за своей, той, что люди ему указали,
Он табунщиком был, верил в лук и колчан, полный стрел,
И трудом добивался того, чего боги не дали.
Вот и время пришло, загремели копыта под ним,
Всколыхнув целый свет, разнося племенные устои,
Мир прогнулся под кистью, художником новым творим,
Он десятки народов на Запад повёл за собою.
И затрясся от ужаса гордый имперский сенат,
Перед силой степей, что волной на него накатила,
Называли «Бич божий», и звёзды, устроив парад,
Имя кровью вписали в историю — «грозный Аттила».

Эдуард Скиф

*****

Могущество Рима несметная рать сокрушила,
Разбив легионы, и к стенам самим подойдя,
Империя пала по воле степного вождя.
Горят города, и в степи отзываются струны,
И рушатся стены, и скачут свирепые гунны.
И вот уж патриции гордые, пряча свой взгляд,
В пыли распростёрлись теперь и покорно молят:
«Помилуй рабов твоих вечных, бич божий Аттила!»

Бесчисленных гуннов пучина времён поглотила,
И Рим не вернулся. Но все-таки рвутся опять
Народы, и страны, и мир для себя покорять
Большие и малые — всякие наполеоны,
И ставят над миром свои обветшалые троны.
Восходит на небе багровая злая звезда,
Чей отсвет кровавый всю землю зальёт, и тогда
Из бездны веков, как кошмар, вырастает Аттила.

У наших границ собирается чёрная сила
И множится там, нависая над нами как рок,
А срок подойдёт — устремляется к нам на восток.
Увидишь ли, недруг наш, кровью текущие реки
Иль сгинешь без славы в краю беспредельном навеки,
Но спящее лихо до времени ты не буди.
А то ужаснёшься, увидев, что ждет впереди —
Пока еще спит, но он скоро проснется — Аттила.

*****

Внешность Аттилы нетрудно представить.
Сразу казахи приходят на память.
Ростом не очень, широкая грудь.
Просто казах он, как ни взглянуть.

Космы седые под хитрым прищуром.
Как все казахи, он был очень умным.
Руки, не знавшие сроду пера.
Ноги, кривые, как сабли края.

Вихрем взлетает он на коня.
Точно, казах он, не спорьте, друзья!

Как все казахи, жениться он любит,
Женится, ну а потом позабудет.
Дети не знали отцовской руки,
Он-то политик! ты в корень-то зри!

Дать по шеям оборзевшей Европе
Смог он легко, дав коню лишь по попе.
Рим разорить? Да какая проблема?
Лишь бы всплыла в голове эта тема…

Брата убить… Нет, здесь он не казах…
Это не может быть в наших умах.
Мы-то, в отличие от Аттилы,
Любим родню, и этим мы сильны.

Прочны семейные наши узы…
Да, не Аттилы мы, как не смотри.
В главном с Аттилою мы не сошлись…
Ну и не надо! Такая уж жизнь!

Есть еще много таких, как Аттила,
Вон Чингисхан — какой воротила!
И Тамерлан вроде тоже нам свой,
Так что нам нужен кумир-то другой!

Думаю, вроде подходит Бейбарс!
Этот чужому свое не отдаст!
Всем он хорош на первый мой взгляд,
Гордится Египет аж им, говорят.

Кумиры нужны любому народу,
Под них мы равняемся нашей природой
Чтоб совпадал с нами он по статьям,
Рыться пойду в исторический хлам.

Нойман Гульнара

*****

Куплет 1:
Богатство развратило уставший вечный город,
Меч перекован в кубок и верный щит расколот.
Дать черни больше хлеба и зрелищ погрязнее —
Сильнейшие герои на сцене Колизея.
Но на границах Рима Аттила жаждет славы,
Летят в атаку гунны, летят с плеч римлян главы.
И каждый меч пылает — несёт частицу ада.
За гордость и за слабость пришла на Рим расплата.

Куплет 2:
Аттила в центре битвы, в седле словно на троне,
Меча одним ударом из тела дух изгонит.
Ночь разрезают стрелы и чертят смерти руны,
Идут на стены Рима, идут в легенды гунны.
И льётся кровь потоком, затапливая павших,
Не отличая больше убитых, умиравших.
Живёт лишь в битве воин, её свободой дышит,
Тот смерти не подвластен, кто песню боя слышал.

Бридж:
Ты герой, победитель — ты бог,
Ты построил свой мир на крови,
Но в душе словно волк одинок,
В битве ищешь замену любви.

Куплет 3:
Разграблен вечный город, и брошен римской черни.
Ушёл в века Аттила сражений мрачный гений,
Прошла его эпоха, умолкли бардов струны.
Но здесь, спустя столетья, живут в легендах гунны.

Припев:
С неба нисходит войско Аттилы,
Дерзкому в помощь демонов сила.
Серое небо, красное поле —
Павших и победителей доля..
Поле красно от крови бойцов,
Бившихся здесь во славу Богов,
В песок давно превратилась кровь,
Но помнят люди сраженье отцов.

Бурлаков Алексей

*****

Презренный варвар, низменный дикарь,
заклятый враг дряхлеющего Рима.
Вобравший в голос ярый рык звериный,
в кудель волос — костров походных гарь.

Верховный вождь разбойнических свор,
дворцы и храмы грабивших в восторге.
Блудливый завсегдатай пьяных оргий.
Первейший из отъявленных обжор.

Бесчестный и коварный интриган.
Братоубийца, жалости не знавший.
Несчастную Европу истерзавший,
опустошивший, будто ураган…

Но всякой Божьей особи — свой век.
И даже пресловутому Аттиле
пришлось утихомириться в могиле.
Как хорошо, что смертен человек!

Гладкий Александр

*****

Текут… Текут лавиной гунны
Как будто в древних свитках руны
Вдруг размотались по земле
Нет края воинам в числе
Коней нетерпеливых ржанье
И новой битвы ожиданье
Застыло в ликах седоков
Им чужд спокойствия альков
А рога звук, предвестник сечи
Милее самой сладкой речи
И для горящих тьмой очей
Привычен хладный блеск мечей

Вечёр в тяжелой битве пало
В рядах бойцов, увы, немало
Победа дорого далась
Рекой безумной кровь лилась
Бурлил водоворот сраженья
И только цель уничтоженья
Простёрши чёрные крыла
В сердцах и помыслах жила

Всё кончилось… У края поля
Встав в стременах, коня неволя
На горы бездыханных тел
Аттила тягостно смотрел
«Иль стоит этого победа?» —
Твердил себе на грани бреда
Великий воин, в сердце стон
Сдержать не в силах больше он
А за спиной его могучей
Свинцовой грозовою тучей
Стоял ариец, был он хмур
Его по имени Намур
Все знали в воинстве великом
И пред его суровым ликом
Дрожали Галлов племена
Его запомнят времена
Соратником Аттилы вечным
В бою предельно безупречным
В его очах, как будто твердь
Безжалостно светилась смерть

«Намур» — сказал Аттила грозно —
«Хочу я зреть, пока не поздно
Волхва, по имени Харфет
И получить его совет
Как умудрённого провидца
Чья зрит во тьме времён десница
По средь земных и скорбных дел
Какой готовит мне удел
Всевышней воли проведенье
И проявлять ли мне терпенье
К тому, что лью из крови реки
Не проклянут ли человеки
Как кровопийцу или мразь
Моё, втоптавши имя в грязь»
Намур тот час растаял в ночи
Аттила же… потупив очи
Пошел к шатру, что под горой
Раскинул красный полог свой

За полночь уж перевалило
Когда увидел вдруг Аттила
В шатре чернец у входа встал
Харфета весть он передал
Что ждёт его к себе кудесник
И потаённых сил наместник
Что бы пролить на тайны свет
На все вопросы дав ответ

Аттилу к старцу проводили
И одного его впустили
Чтоб то, что предрекает Крон
Услышать мог бы только он

В холще сидел старик почтенный
Свой взгляд холодный и надменный
Направив к углям очага
Казалось, зрел он сквозь века
На цепь событий предстоящих
Ему, так много говорящих
О том, что приготовил рок
Живущим ныне, как урок
Аттила к старцу сел на шкуры
На углях очага фигуры
Зловещие чертил огонь
Скача, как будто дикий конь
Харфет промолвил: — «Мне Аттила,
Та дума, что тебя томила
Давно известна и сейчас
Послушай мой об этом сказ»

«Без крови, власти не бывает
Кто коронован, это знает
Но где же грань проходит та
И если надо… то когда
Есть надобность остановиться
В кровопролитиях, десница
Должна ли зреть всегда предел
Тому по средь имперских дел?
Увы! Не жалость миром правит
Властитель мудрый в корень ставит
Большое дело, смерти страх
Лишь инструмент в его руках
Что для империи могучей
На поле брани трупы кучей?
Коль воин пал — придёт другой
Так что веди всех за собой
К врагам не ведая пощады
Твои бойцы все будут рады
Пасть смертью славной, в их судьбе
Решать начертано тебе
Ты ясно должен видеть цель
Иное, только птицы трель
Что слух беспечный ублажает
И в деле только лишь мешает
Тем, кто врагов своих крушит
Ну а история, простит
Величие обредшим в жизни
Не быть их славе в укоризне» —
Харфет Аттиле говорил
И взгляд безумный в ночь стремил

Аттила все поправ сомненья
И твёрдость обретя решенья
С войсками двинулся вперёд
Теперь он знал — победа ждёт!
Его, постигшего основу
Харфета внемлющего слову
Уже никто не победит
И всякий будет враг разбит

Деловой Котяра

*****

О чем задумался, Аттила, сын Мунчуга,
в преддверье схватки, перед жаркой смертной битвой,
где алчный скифский меч упьется, злой пьянчуга,
в пылу сражения и кровью, и молитвой?

Воспой, Великий Гунн, всю ярость дикой битвы,
когда несется степь оскалом многоликим
сквозь тьму разящих стрел! Останься неубитым,
где глохнет сердца стук под топотом и гиком,

где конница летит, безумное сознанье
сметая в дробь копыт, в однообразье ада,
где в прах сгорает день в чаду звездою ранней,
а хриплый рык врага — отмщенье и награда!

Несметно воинство стремительное гуннов!
Копытом лошади ломаешь ты короны:
шатер, тарпан, седло — кочевье дней подлунных,
где галла дерзкого тебе доступны троны

и замки готов. Зрит смятенная Европа,
как в сумрак скифских стрел скрывается светило,
как лесть придворного лукавого сиропа
гортанным кличем варвара гроза размыла!

О чем печаль в твоих глазах, седой Аттила?
Колчан твой полон, лук тугой, тарпан игривый,
костров несметных пламя жарче, чем горнило,
и ветры всех степей коням сплетают гривы!

Ты храбр, Великий Гунн, но тих в плену наитий:
в мятежном трепете, что в латах бьется глухо,
живут улыбка девы с клятвою Табити
и кубок с козьим молоком под снежным пухом…

… рогоз осоке шелестит сквозь робкий шепот,
песок шуршит змеей, волнует не забыто,
снуют ветра. В степи бескрайней клекот:
стервятники слетаются.
И завтра — битва!

*
Где тишина
в прозрачном сердце обитает,
живет печаль там.
Мается оно тоскливо,
всю боль окутав
теплым мехом горностаев,
горит,
скрывая стон,
и тает молчаливо.

Но смерти вопреки
одна искра средь пепла,
очнется,
оживет,
спеша на зов кобыза,
вспорхнет пичугой звонкой
с дымкою рассвета
и пламенем
завьется,
бросив жизни вызов!

*
Аттила пьян!
Он медом пьян и пьян любовью!
С принцессой прелести невестою Ильдикой
он ложе разделил, и чашу к изголовью
велел подать, назвав женою белоликой.

Отважен гунн,
но смолкли жаркой битвы крики,
забыты стрелы, скрип седла, судьбы полвека,
с ним только — стать и нежность царственной Ильдики,
ее нагая власть, ее хмельное млеко.

Пирует гунн!
Восторг волос волной ковыльной
струит на тонкий стан волненье брачной ночи,
глаза степной принцессы в кротости невинной
сияньем гасят звезды в небе непорочном.

Бесстрашен гунн
и смел, но тих в плену наитий:
с мятежным трепетом, что в латах бьется глухо,
он пьет улыбку девы с клятвою Табити
и кубок с козьим молоком под снежным пухом…

Дрожит заря.
Хранит дыханье Светлой Ликом
и вздох волос ее Завоеватель Мира,
жестокий варвар, нежный гунн, гортанным криком
народы сдвинувший для дружеского пира:

«Последней битвою моей, последней раной,
стрелой последней, в сердце что проникла,
мечом послушным, преданным тебе, желанной, —
клянусь!..
Звезда последняя…
моя…
Ильдика…»

Тарасова Лариса

*****

Песнь об Аттиле

Когда Бич Бога, князь Аттила,
Известен был, как гунн Ма Ди,
В него вошла Святая Сила,
Защитника родной земли.

Он был рожден степным народом,
Вдохнувшем в князя свет любви,
Воспитан рыкарем — хоробом,
В законах чести по Прави.

Князь кочевал в Степях. Свободой,
Переполняя свою грудь.
Сияньем звезд в ночи, Природой,
Ему был дан из Млека Путь.

Ма Ди — дитя живой природы —
Вскормленный с острия копья,
Познал уже в младые годы,
Искусство ратное меча.

Он рос смышленым, храбрым, крепким,
Был верен клятвенным словам,
Он стал стрелком из лука метким,
Тем полюбился Небесам.

Из синевы Степи Небесной,
Взирали предки на юнца.
Чуры с улыбкою чудесной,
Судьбой отметили мальца.

К нему был послан Свет — Сварогом,
Авега Воинства Богов,
Перун предстал перед хоробом,
Ма Ди являя Правь Дедов.

Он показал перстом Небесным
Ма Ди Седаву, мать звезду.
И указал мечом чудесным
Бог, на юнца решив судьбу.

Так, Божья благодать святая,
Была дана с Небес Ма Ди —
С тех пор его Стезя благая:
Защитник Правды, вед, Любви.

В Ма Ди вошла Святая Сила,
По воле Грома — Перуна,
Бич Божий, Света Князь, Аттила,
Народ прозвал за то юнца.

Взяв меч отца — наследство рода,
По воле вышних сил Прави,
Стал оберегом для народа —
Щитом надежным для степи.

Князь укреплял законы Бога,
По всей степной родной земле,
Как вождь великого народа.
По Правой вел его Стезе.

Крепил границы государства
И возносил хвалу Богам,
Народ Аттилы славил братство,
В любви, внимая Боянам.

Все жили, как учили Боги,
Лелея каждый свой удел,
Любой имел Свободу Воли,
И делал то, что сам умел.

Вохвы людей всему учили,
Земным делам учет вели,
Кто заболел — того лечили,
Народу Правды свет несли.

Вожди племен Ма Ди служили,
Рядили споры на суде,
Свои мечи, в Боях, тупили,
Врага, сражая на войне.

В степях пасли стада араты,
Растили на полях хлеба,
И в ополчение, как солдаты,
Вставали, коль пришла война.

Купцы вели торговлю справно,
Без завышения цены,
Металлы выплавляли славно,
Искусно доки — кузнецы.

Бояны песни сочиняли,
О чести, верности, Любви,
Законы Правды прославляли,
И Требу пращурам несли.

Все племена цвели в богатстве,
Стада полнились, табуны,
Народ Аттилы славил братство,
Благочестивый свет любви.

Но: вдруг пришли враги лихие,
Горела алчность в их глазах,
Ведя, себя как звери злые,
Дерзили наглостью в речах:

«Мы видим — счастливо живете,
Полнятся ваши табуны,
Вы песни радости поете,
В них, прославляя свои дни.

Но в мире очень много горя,
Страданий, ненависти, бед,
Не всем народам дана доля
Жить в Свете знаний Правды Вед.

Вот мы, к примеру, Согдиане,
Чтим Змея Сета — Бога Тьмы.
Он учит нас рубить мечами,
И на других водить полки.

Полны отвагой наши груди,
И крови требуют мечи,
Мы вам велим Сварожьи люди,
Стада отдайте, табуны!

Иначе, мы все земли ваши,
Огнем, в набегах разорим,
Наполним вашей кровью чаши,
И Змея Сета напоим!»

Вскипели воины Аттилы,
Схватились, в гневе, за мечи,
На боевых коней вскочили —
Хотели тотчас в бой идти.

Но благоверный князь Аттила,
Вдруг остудил горячность их:
«Бойцы, не в гневе наша сила,
Отдайте им коней своих.

Тучно, огромно наше стадо,
И табунам числа ни счесть,
Подарим часть, ведь щедрость — благо,
С соседом мир — по Прави — честь.

От нас богатство не убудет,
И так полным — полно всего,
У них же, пусть оно прибудет —
Добрее станут от того!

Сейчас, от голода злобливы,
Им гложет завистью умы,
Дни Тьмой, невежества постылы —
Их слепит мрак от нищеты.

А мы Добром научим Правде,
Научим Жизнь любить и Свет,
Мы скажем им: «Сварога славьте,
Что б был низвержен в Пекло Сет».

Вы на соседа возжелали
Идти с мечом — ваш разум — Тьма
Застлала. А Деды сказали:
«Соседу — помоги всегда!»

Но, непокорством, воскричали
Лихие воины Ма Ди:
«Ты струсил, князь, но мы мечами
Заткнем врагам, поганым, рты!

Ты нам — не князь, ты — раб трусливый,
Но мы не будем жить в грехе,
Заветы предков нас учили:
«У труса чести нет в душе!»»

Но князь Аттила, многомудрый,
Бунт гнева люто подавил —
Он сделал выбор много трудный —
И буйных витязей казнил.

Коней врагам отдали гунны,
Оставив малое себе,
Слезами зарыдали струны,
На гуслях боянов везде.

Они, в рыданиях ругали,
Аттилу за своих коней,
И, как героев, прославляли
Казненных, князем, сыновей.

Но жизнь вошла в былое русло —
Опять полнились табуны,
Народу стало стыдно, грустно,
Что возроптали на Ма Ди.

Врагам коней отдали лишних,
Но сохранили мир земле,
И не познали гибель ближних,
В нещадной, яростью, войне.

Опять запели радость струны,
На гуслях светлых боянов,
И расцвели, как прежде, гунны,
Аттилу, славя и Богов.

Но вновь пришла беда лихая,
Вздымаясь смертью и войной,
Как в прошлый раз, враг угрожая,
Дышал отравой Мрака — Тьмой:

«У вас хорошие невесты,
Умеют многое они —
Воспитаны в Законах Чести,
Их в жены взять решили мы!

А если, вы нас отвернете,
И не дадите за нас дев,
Тогда, несчастные, поймете,
Что в битве Воин Сета — лев!»

У гуннов, в жилах, кровь вскипела,
Блеснули молнии в глазах,
Их ярость к небесам взлетела,
И прогремел гром в облаках.

Бойцы коней, в поход, взнуздали,
Подняли, в гневе, на дыбы,
Призывом «К битве!» клич вскричали,
В сраженье двинули полки.

Но, князь Аттила благоверный,
Сражаться снова запретил:
Отряд хоробов, князю верный,
Путь в битву гуннам преградил:

«Да что вы, люди, посмотрите,
Они — такие же, как мы,
Своих сестер, друзья, ведите-
Сыграем свадьбы — по Прави!»

С соседом нужно породниться,
Смешав с ним ток своей, крови,
Чем враждовать и насмерть биться,
Жизнь, убивая на сечи.

Как благодать жизнь нам дается,
Чудесным, тайным волшебством,
Покуда сердце наше бьется,
Должны мы помнить все о том.

Все кто живут под небесами,
С великой целью рождены —
Жить множить, сказана богами:
«Мир лучше яростной войны».

Нам лучше кровно породниться,
И жить в согласии, любви,
Чем ненавистно воспалиться,
Друг, перед другом взяв мечи.

Податься злобе ненавистной —
Легко, и в этом нет труда,
Но завещали боги: «Чистой,
Должна без злобы быть душа».

С соседом нужно подружится,
Заладить миром жизни дни,
Помочь им к свету обратится,
Отречься от неправой тьмы.

Братаясь, породнимся кровно,
Жить будем дружно, как родня,
Благочестиво и достойно,
Объединяя племена.

Быть может, наши девы лаской,
Невеж научат Правде Вед,
А Боги Света, живой краской,
Раскрасят Тьму им в яркий цвет».

Но гунны слушать ни хотели,
Плевали в сторону Ма Ди,
Слова их яростью кипели,
Желали князю смерть они:

«Ты бросил нас, ты трус, предатель,
Враги роднее для тебя,
И как же мог Перун-Создатель,
Тебе, Ма Ди, являть себя!»

Пришлось, как в прошлый раз, Аттиле,
Всех непокорных убедить
В своем могуществе и силе —
Велел, князь, бунтарей казнить.

Так Согдиане в жены взяли,
Сестер, у гуннов, дочерей,
Аттилу люди проклинали,
В слезах, бессонницей ночей.

Опять, от горя, зарыдали,
В кочевьях, гусли боянов,
Волхвы, на требещах, камлали,
Взывая, к мщению, богов.

Аттилу трусом обзывали,
За отданных, без боя, дев,
Проклятья смерти посылали —
Прозвав Ма Ди — «Беззубый Лев»!

Казненным князем возжигали,
Как дань, священные огни.
Их, как героев, прославляли,
В кощунах «Тиграми Любви».

Но жизнь текла, гнев усмирился,
Со временем у всех племен,
Народ Аттилы удивился,
Что прав Ма Ди, как мудр он.

К ним, в гости, внуки приезжали,
Из той воинственной страны,
И гунны на руки их брали,
Светились радостью в любви.

Земля цвела, живилась в красках,
Благословляя, счастьем, дни,
Волхвы в кощунах, былях, сказках,
Воспели мудрого Ма Ди.

За то, что в Светлой благодати,
Их князь отвел пожар войны,
Все племена сияли в счастье,
Жизнь, множа Силами Любви.

А Согдиане усмотрели,
В том слабость, а не доброту,
И жадной алчностью хотели,
Над Светом возвеличить Тьму.

Опять, на гуннов, с топорами,
Нещадный Сет, послал сынов —
Они, бахвальными речами,
Ругали гуннов, Свет, Богов:

«Эй вы, бродячие собаки,
Не много ли у вас земли?
И, если, не хотите драки —
Отдайте земли, нам, свои.

А коль отдать не захотите —
Мы вас изрубим на куски!
Быстрее ноги, прочь, несите,
Паршивые Сварожьи псы!».

«К войне!» — призвал людей Аттила,
Но те сражаться не пошли —
Война, за земли, им постыла —
Остались в ножнах их мечи.

Собрались гунны на совете,
И порешили, для себя,
Огромна их страна на Свете,
И им, такая не нужна.

«Пусть забирают, Дети Мрака,
Себе зыбучие пески,
Нам не нужна, за земли, драка,
Ее не сваришь для еды».

Ма Ди внимательно всех слушал,
Запомнил, кто и что сказал,
Кочевья, тех, огнем разрушил,
А их вождям хребты сломал:

«Забыли вы Заветы Прави
Что, с Неба, Млеком Вед даны,
Враги стоят войной пред вами,
Грозят, пожаром, их мечи.

Они забрать решили земли,
Где, проливали кровь Деды,
Пески, скажу вам, то не девы,
Не кони — часть Родной Земли!

Как можно плюнуть на могилы,
Ушедших Праведных Дедов,
Бесславно, пред врагами, спины,
Согнуть, позоря, Свет Богов!

Вы доблесть предков растеряли,
Забыли, как звенят мечи,
А пращуры, в веках, сказали:
«Врагу — не пядь Родной Земли!»

И, в этот миг, Святая Сила
Вошла в растерянных людей,
Мощь Духа в гуннах укрепила
И вспыхнул звоном блеск мечей:

«Веди, нас князь, Ма Ди, Аттила,
Бич Божий против Тьмы, врагов,
Честь предков дух наш возродила,
В бою восславим Правь Дедов!»

Полки построились рядами —
Священной Птицей Перуна —
Блестя, Железными Крылами,
Готовясь к Битве с Силой Зла.

В медвежьей шкуре, пред полками,
Аттила меч к выси поднял,
И, громогласно, пред бойцами,
Князь, славой, Перуна воззвал:

И небо вняв побуд Аттилы
Всполох метнула в облаках
Огнем, в раскатах, свет пролило,
Блеснув на воинских мечах.

И каждый гунн, готовясь к битве,
Внимая Божьему Бичу,
Свой разум притупил в молитве,
И молвил, сердцем, Перуну:

«На Тропе Смертельной, вот он я стою!
На Отца и Матерь я своих смотрю!
Вижу своих Братьев и своих Сестер,
Весь свой род, взошедший в Сваргу сквозь костер!

Они смотрят с неба, песни мне поют,
Машут мне руками и к себе зовут,
На Сварожий Пир, Тризну вместе с Богом,
Перуном Отцом, ярым Свет Хоробом,

На великой Тризне, на Пиру с Богами,
Разделяет Отче Братину с бойцами,
Павшими в сражениях за страну родную,
Жизнью защитивших Родину Святую!

Сваргу, в Ирий Светлый, Пращюры зовут,
Там, в Дружине Неба, храбрецы живут,
Светлой, вечной жизнью и на нас глядят —
Родину святую из небес хранят!

Там, на Тризне праздной, бога Перуна,
Сохраняйте, Деды, место для меня,
Кубок мой налейте солнечной сурой,
Путь мне мой начертан Воинской Стезёй!

Я иду, Родные, в Сваргу, в Небеса,
Где в Чертоге Светлом, бога Перуна,
Я в дружине Неба, буду вечно жить —
Родину святую из небес хранить!»

Стрелу, поющую в полете,
Аттила Тьме врагов послал:
«Иду на Вы», так по Природе,
Князь в битву Змея вызывал,

И облачившись в волчьи шкуры,
Отбросив в сторону щиты,
Как волчья стая храбы — гунны,
В бой устремились против Тьмы,

И яро с Мраком Свет рубился,
В раскатах грома, в облаках,
Как молния, Бич Бога вился,
Орел парил на небесах.

Взирал Орел — Перун из Неба,
На ярый, смертный блеск клинков,
На землю, где служилась треба,
Во имя Правды, Свет — Богов.

Рубились, буйно гунны яры,
В звериных шкурах, без щитов,
Врагов уменьем побеждали,
Рыча, как стая диких львов,

Руда текла рекой на травы,
Потоком бурных горных вод,
Кровавый пир Богини Мары,
Кружил смертельный хоровод,

Неистово рубил Аттила,
Хрипел, как кровожадный зверь,
Потусторонний Мир, Могила,
Врагам открыла в Пекло дверь.

Вершил Аттила жатву смерти,
Снопами храб врагов ложил,
И ужаснулись Сета дети —
Сварожич Вихрь Стрибог кружил.

Бич Бога к центру прорубался,
Где сеча лютая была,
Туда, где главный враг сражался,
Помощник Сета, Демон Зла.

И вот, на поединок чести,
Сошлись два яростных врага,
Бич Правды и Любимец Лести,
Стоят для Божьего суда.

В круг них бойцы остановились,
Природа словно замерла,
Ма Ди и враг Богам молились,
Звенела жутью тишина.

Отец Сварог, Кузнец Небесный,
Ударил Молотом Богов,
Рассыпал звезды Дед чудесный.
Среди бегущих облаков.

Раскаты грома огласили,
Что Суд вершиться на Земле,
Сполохи Молний осветили,
Чертоги Бога в Синеве.

Разверзлось Небо над бойцами,
С небес пролился дождь живой,
Ма Ди и враг перед полками,
Схватились на смерть меж собой.

Полки своим Богам молились,
Остановились облака,
Ма Ди и враг хрипя рубились,
Вокруг повисла немота.

И только лишь клинки звенели,
Подобно Молоту Богов,
Они раскатами гремели,
Пред взором замерших полков.

Сполохи грозные вещали,
Рядят хоробы спор святой
Перун и Сет за их спинами,
Рубились яро меж собой.

Удары искры высекали,
Сверкали молнии клинков,
Бойцы подобно львам рычали,
Вершили Правый Суд Богов.

Так Правда с Кривдой яро бились,
Являя миру мощь свою,
Сполохи молний в небе вились,
Орёл — Перун разил Змею.

Над тьмой, вздымаясь, бил крылами,
Орла ужалить Змей хотел,
А он клевал и рвал когтями,
Змей, люто, под Орлом шипел.

Пред Светом Тьма не устояла,
У мрака дрогнула рука,
От Правды Кривда побежала —
Бич Божий поразил врага.

Пал перед ним бес на колени,
И дух последний испустил,
Низверглись в Пекло Мрака змеи —
Аттила в битве победил.

И Тьма от гуннов побежала,
Как ночь бежит от света дня,
Бойцы вскричали князю: «Слава!» —
Над миром вспыхнула Заря.

Ма Ди стоял в лучах расцвета,
Непоколебною горой,
Хранитель Правого Завета,
Поднял свой меч над головой.

Над ним орлом, в заре взлетала,
Победа — Матерь Перуна,
Над князем крылья расправляла,
Она в лучах Даждьбога — Ра.

Ма Ди — Вершитель Суда Прави —
Бич Божий, над врагом стоял,
Взглянув на поле ярой брани
С щемящим сердцем он вскричал:

«О те, кто погибли в бою,
Для вас, мы возносим хвалу,
По сечи, вы, с честью пройдя,
Предстали пред Троном Творца!

Смертью смерть вы попрали!
Жизнь ради жизни отдали.
Лютых врагов победили,
Кровью своей напоили!

Кровь ваша, словно цунами,
Смерти волна, над врагами.
Мощью и яростью взмыла,
С лика Земли, мерзость, смыла!»

Род освещал, живящим светом,
Долину ярости меча,
Уснули павшие под небом,
Бойцы дружины Пируна.

С небес слезами дождь пролился,
Смывая кровь с лица земли,
Мост Бога Ра дугою взвился,
Чертог раскрыл врата свои.

Дабы, погибшие на сечи,
Взошли в Ирийский Сад Творца,
Жизнь Вечною сварожьи дети,
Обрящут в войске Перуна.

Живой водой их окропила,
Перуница в лучах Зори.
В чертоги мужа проводила,
Она погибшие полки.

Народу приказал Бич Божий,
Устроить поминальный пир,
Созвал на тризну род сварожий,
Восславить павших на весь мир.

Три дня гулялась Тризна Славы,
Играли гусли боянов,
Братины поднимали храбы,
Во имя павших удальцов.

Сыграв погибшим храбам тризну,
Аттила память им воздал —
Сражённым с честью за Отчизну,
Курган насыпать приказал.

Курган вознёсся над полями,
Упёрся пиком в облака.
Сей памятник под небесами,
Заметен всем из далека.

И каждый кто его увидит,
Тот славу храбам воспоёт,
Тот благодать от павших примет —
Героев с честью помянёт.

Взойдя на сей курган, Князь Света,
Долину сечи оглядел,
И, именем Сварога — Деда,
Колено приклонить велел.

Колено храбы приклонили,
Вонзив перед собой мечи,
Печально головы склонили,
К их рукоятиям они.

С тоской, прикрыв глаза, молились,
Во имя павших храбрецов,
Над ними голуби кружились,
Под пухом белых облаков.

Друзьям погибшим возносили,
Хоробы славы по Прави,
Узором слёзным, в струнах вили,
Кощуны мудрые волхвы.

В душе живых, друзьям звучали,
Святые, клятвою, слова,
Прижав ладонь к груди, сказали:
«Вас будем помнить сквозь века!»

Взметнув клинки к выси небесной,
В лучах рассвета князь стоял,
И к Сварге, синеве чудесной,
Аттила, Божий Бич воззвал:

«Светлые, Трисветлые, павшие в бою!
Слава вам, Триславные, други Перуну!
Слава! Слава! Слава, жизнь за Жизнь отдавшим!
Слава! Слава! Слава, смертью Смерть поправшим!

Вы, Стезею Правой, до конца прошли,
По секирам вражеским в небеса взошли,
К Трону притекли, вы, Млечными Путями,
И, перед Всевышним, в чистоте предстали!

Вы сражались яростно с ворогом в сечи,
Доблестью, Отвагою, Славу, Честь нашли,
Обрели Жизнь вечную, в воинстве Богов,
Среди ясных Ясуней, вы, в сени клинков!

Вы для нас — Свет Солнечный, Жизни, Сурьи — Ра,
Вы в Чертогах Вышнего, Грома Перуна,
В Войске Перуновом, будьте Вечно Живы,
И душой и телом, чистотой, красивы,

На великой Тризне, на Пиру Дружины,
Бог Борьбы наполнил, вам, Сурой братины,
Вы, питьё испейте, с Богом разделяя,
В Светлую Дружину, по Прави, вступая!

И, в Дружине Неба, вечно, вы, живите,
Нас, земных потомков, из Небес, храните!
Помогайте Праведным, в чистоте, делам,
Нас ведите, Ясуни, по Стезе, к Богам!

Явь оберегайте, из Небес, от Нави,
Нас, земных потомков, научайте Прави!
Вежеством, побудом, Праведным подвигом,
На врагов сходите, с неба, ярым рыком!

Помогайте, в битвах, против тьмы Неправой,
И встречайте, павших, братиной со славой,
Святым Духом, Млеком Дида -Дуба — Снопа,
Нас, сынов, поите, Ясуни Сварога!

К Матери Седаве, по Стезе, ведите,
В Сваргу к Трону Рода, в Свете, возводите,
Через Зори Алые, ярый блеск клинков,
По Пути начертанном славою Дедов!

Светлые Трисветлые, павшие в бою!
Слава, вам, Триславные, други Перуну!
Слава! Слава! Слава, жизнь за Жизнь отдавшим,
Слава! Слава! Слава, смертью Смерть поправшим!

Слава! Слава! Слава, вам, хоробы Света!

Олекса Словосвет

*****

Поэма «Аттила»

Часть первая. Бич Божий

Слава жуткая ходила,
В те далёкие века,
В жилах кровь от страха стыла,
Трепетали города.

Степь в испуге сотрясалась,
Под копытами коней,
Пыль, как облако металась,
Крики, призраки смертей!

Стрелы закрывали небо,
Гунны — меткие стрелки,
Что несли они в набегах?
Смерть, возмездие в крови!

Знали все — пирует СИЛА,
С ней не спорят небеса,
На коне верхом — Аттила,
Царь и меч, палач, судья.

Гуннов вождь с судьбою споря,
Воедино свёл тогда,
С Рейна до Причерноморья,
Варварские племена.

Хитрый ум, стальная воля,
Словно барс — свирепый нрав,
Он зубами выгрыз волю,
Как безумный волкодав!

Повелитель признавался,
Дикой скифии гроза,
Там, где конь его промчался,
Не росла уже трава!

Свой народ любил до страсти,
Каждый мог к нему прийти,
Принести свои несчастья,
Излечиться от беды.

Грозный царь играл на гуслях
И любил читать стихи,
Не показывая грусти,
Серебристые виски.

Всю добычу от походов,
Без остатка отдавал,
Только властью над народом,
Дорожил, а не играл.

Для вассалов был кумиром,
Добр, достоин, справедлив,
Цель — господствовать над миром,
В остальном — неприхотлив.

Был он прост в одежде странной,
Ел обычную еду,
Из посуды деревянной,
С равнодушием к серебру.

На пиру всегда умерен,
В битве храбростью блистал,
Твёрд, бесстрашен и уверен,
Культ его не обольщал.

Женщины его любили,
Красотой не обладал,
Нос приплюснут, в редком «стиле»
Головы большой овал.

Не любил манер притворных,
Шик его не привлекал,
Коренаст, с осанкой гордой,
Но харизмою сверкал!

Взгляд живой, проникновенный,
В маленьких его глазах,
Уживалась откровенность,
Сила, мужества размах!

Брат единокровный Бледа,
Был убит его рукой,
Он его жестоко предал,
Поплатившись головой.

К жёнам щедрый был Аттила,
Все красивы как одна,
Но последняя сгубила.
Нравы были. Времна.

Часть вторая. Армия мрака

Племён враждующие орды,
В едино воинство сплотил,
На Византию двинул гордо,
Европы дух его манил.

Пять лет он грабил Византию,
Константинополь осадил,
Удвоив дань — свою стихию,
За хрупкий мир оброк просил.

Но вскоре новый император,
Аттиле в дани отказал.
И он решил идти на Запад,
Об этом он давно мечтал.

Стонала Галлия* от гуннов,
До тла сгорали города,
Разрушен Трир, Реймес и Труа,
Тонгер и Кёльна красота.

Пробиты стены Орлеана,
Скулит и корчится земля,
От многочисленных таранов,
Но вот Аэций* и друзья!

Каталаунское сражение,
Такой ценой открыта дверь,
Реки кровавое течение,
Плоды неслыханных потерь!

Аттила, зализавши раны,
За год набрался свежих сил,
В Италию тянул тараны,
В Милан на север, Рим манил.

От грабежей и разрушений,
Опустошались города,
От памятников нет и тени,
На пепелище — красота.

Теперь он путь держал на Запад,
Рим показался впереди,
Но повстречавшись с Римским папой,
Шел за Дунай в края свои.

Аэций* — Полководец Западно-Римский империи.

Галлия* — Часть Италии, заселённая галлами — (кельтские племена). Значительная часть исторической Галлии находилась на территории современной Франции.

Часть третья. Повитель

Встрепенулось сердце, болью задышало,
Небо почернело, онемел малец,
Раненою птицей, месть в груди кричала,
Вымолвить успел лишь тихое, — Отец…

Пал отец от гОтов, корчась и слабея,
На глазах сочилась дорогая кровь,
Всё, что было в детсве, взяли лиходеи,
Оставляя рану, холод и любовь.

Пересохло горло, месть сильнее страха,
Он вскочил на лошадь и умчался прочь,
Вскрыв ей смело вену, быстрым детским взмахом,
Утоляя жажду, растворился в ночь.

Утром на рассвете, слышит чей-то голос,
— Я твой дядя, мальчик, собирайся в путь,
И колючий ветер, раздувая волос,
Уносил сиротку в неземную суть.

Он не знал с рождения материнской ласки,
Отлучён был сразу, чтобы быть сильней,
Перед сном не слушал озорные сказки,
Правил им порядок и закон степей!

Не боялся смерти, видел её с детства,
Был с отцом в походах рядом на коне,
Обручён с войною, взяв её в наследство,
Чтобы враг за слёзы заплатил вдвойне!

На крестах тяжёлых, ГОТЫ распинали
Их князей достойных, на глазах у всех,
А сынов подросших в рабство продавали,
Дочерей красивых брали для утех.

Произвол чинили над народом бедным,
Помыкали гнусно и плевали в след,
А народ был добрым, мирным не зловредным,
От того и столько накопил он бед.

Голод, унижения, тяжкие расправы,
Гнев междуусобиц души истребил,
РИМУ и ФРАКИЙЦАМ, тоже не по нраву,
Сколько раз на варваров он «ножи» точил.

Ненависть кипела в сердце у Аттилы,
Племена разрознены, кочевой народ,
Нет ночей спокойных, бойни да могилы,
Кто же защитит их? Кто же меч возьмёт?

Часть четвёртая. Марсов меч

Вот грозный меч — потеря «СКИФОВ»,
Пастух нашёл его в степи.
Аттила взял его и тихо,
Сказал, — А, это знак судьбы!

Кто сильный, тот владеет миром,
Кто смел, вослед за ним идёт,
Кто храбрый, тот и правит пиром,
Свободу сам себе куёт!

— А ну! С колен лихое племя!
Настало время цепи рвать!
За слёзы прошлых поколений,
Я меч войны хочу поднять!

Кто он? Антихрист иль спаситель?
Искусный воин иль храбрец?
Он бумеранг, он грозный мститель!
Бесстрашных гениев мудрец!

— — — — —

Он скорее воин, нежели правитель,
Он непобедимый, а потом уж царь,
Венгрия и Тисса* — там его обитель,
Жизнь за народ свой, бросил на алтарь!

Тисса* — река

Людмила Лидер