Стихи про океан, океаны

Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь — и звучными волнами
Стихия бьёт о берег свой.
То глас её; он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил чёлн;
Прилив растёт и быстро нас уносит
В неизмеримость тёмных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, —
И мы плывём, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.

Фёдор Тютчев

*****

На нашей Земле океанов —
Четыре:
ИНДИЙСКИЙ —
Самый соленый в мире,
Океан АТЛАНТИЧЕСКИЙ
Славен сельдями,
ЛЕДОВИТЫЙ
Все время спит подо льдами,
А ТИХИЙ,
Конечно же, вовсе не тихий —
А буйный, глубокий и самый великий!

Андрей Усачёв

*****

Вокруг света мы объедем,
Пролетим и проплывём.
Всё, что мы с тобой увидим,
То на карте обведем.
Много мест увидеть можно,
Все назвать их слишком сложно.
Но нетрудно перечесть.
Океаны, все что есть.
На севере есть океан Ледовитый,
Еще вспомним Тихий —
Он самый сердитый,
Индийский на юге
Найдешь океан,
А вот в Атлантическом
Плавал я сам.

*****

Вдали от берегов Страны Обетованной,
Храня на дне души надежды бледный свет,
Я волны вопрошал, и океан туманный
Угрюмо рокотал и говорил в ответ:

«Забудь о светлых снах. Забудь. Надежды нет,
Ты вверился мечте обманчивой и странной.
Скитайся дни, года, десятки, сотни лет —
Ты не найдёшь нигде Страны Обетованной».

И вдруг поняв душой всех дерзких снов обман,
Охвачен пламенной, но безутешной думой,
Я горько вопросил безбрежный океан,

Зачем он страстных бурь питает ураган,
Зачем волнуется, — но океан угрюмый,
Свой ропот заглушив, окутался в туман.

Константин Бальмонт

*****

Около океана, при свете свечи; вокруг
поле, заросшее клевером, щавелем и люцерной.
Ввечеру у тела, точно у Шивы, рук,
дотянуться желающих до бесценной.
Упадая в траву, сова настигает мышь,
беспричинно поскрипывают стропила.
В деревянном городе крепче спишь,
потому что снится уже только то, что было.
Пахнет свежей рыбой, к стене прилип
профиль стула, тонкая марля вяло
шевелится в окне; и луна поправляет лучом прилив,
как сползающее одеяло.

Иосиф Бродский

*****

Я океан люблю,
люблю его свободу,
и смелость честным быть,
и штиль, и непогоду,
и шум прибрежных волн,
и этих волн же брызги,
и силу, и покой
таинственной стихии.
Так ночью я приду,
на берег сяду тихо,
беседу заведу,
поговорю с стихией
и песню пропою
тихонько океану,
а он, я знаю, мне
откроет свои тайны.
И буду я молчать,
его душе внимая,
покуда ночь плащем,
как мать нас обнимает.

Сапега И.

*****

А океан, действительно, великий,
Бескрайняя прибрежная волна.
И отраженье солнца слепит бликом,
И первозданной свежести вода.
Соленый воздух, сырость и просторы.
От края и до края океан.
Лишь только здесь, да снежные где горы.
Присутствует Господь, наверно, Сам.
И царствует в палитре светло-синий,
Да белый, где клокочущий прибой.
В растрепанности некоторой линий,
Неторопливы волны чередой.
И в полосе прибрежной ходит важно,
Привычно, чайка — в перьях ветерок.
И в пену волн бросается отважно,
Качаясь на волнах, как поплавок.
И правит грандиозная стихия —
Лазурный многоликий океан.
Рокочут штормы грозные, лихие.
И снова штиль, а может быть туман.
Зеркальным отраженьем сверху небо,
Величием божественным дыша.
Неутомимым катятся забегом
От горизонта волны не спеша.
Ворочается синяя громада,
Времен доисторических вода.
И большего мне счастья и не надо,
Лишь ездить к океану иногда.

Ханжина Т.

*****

Не знает океан, похоже,
Что значит безмятежный сон —
На острых горных складках ложа
Всю ночь ворочается он.

Островский С.

*****

Посреди равнины океана,
Где гуляет вольный синий ветер,
И бакланов крик плывёт гортанный,
А в ночи так ярко звёзды светят,
Из воды торчит скалистый остров —
Голова подводного вулкана.
Плещут волны, разбиваясь грозно,
О чело уснувшего титана.
Проплывают годы и столетья,
И проходят мимо капитаны
Курсом, что давно уже наметил
Кто-то на рулоне портолана.
Ни одна нога там не ступала.
Остров так суров и неприступен:
Сложен не из мягкого коралла,
А из лав, базальтов, да из туфов.
Но внутри там спрятана лагуна
Голубая, пляж из хризолитов… —
Мир прекрасный и как сказка юный,
Так никем ни разу не открытый.

Артемьева Т.

*****

Как злобен в бурю океан!
Но рыбы в глубине
Живут в недвижных водах
Как во сне.

Уолтер Де Ла Мэр

*****

Некогда океан принадлежал только богу.
Но вскоре
Его присвоили отважные первопроходцы,
благодаря морякам простор океана
Стал достоянием звезд и нашей планеты.
Набегают волны-виденья огромного мира.
Океан теперь принадлежит юным.
Некогда океан принадлежал Нептуну.
Некогда океан принадлежал одиноким пиратам.
Но никогда ни одна страна не владела
Всей громадой бескрайнего океана.
Океан никогда не принадлежал трусам,
Что страшатся призраков пораженья.

*****

Бушующие волны океана
Смывают безкрайний горизонт.
И словно в небо устремясь,
Летят безудержной стрелой.
Бушующие волны океана —
тень, давно былых трагедий.
Их с собой забрала бездна,
Пытаясь утаить,
океана, часть наследий.
Лишь только чаек клекот над волной,
напомнит нам о том, что это не конец,
а лишь начало не дописанной поэмы.

*****

Ходят волны в океане
Ровным строем к ряду ряд
Словно рота очень мокрых,
С головы до пяток мокрых,
В сапогах и касках мокрых,
Рота вымокших солдат.
У военных волн ученье,
Боевое настроенье,
Боевое построенье
И весьма отважный вид.
И от этого ученья,
Боевого построенья
И шеренг перестроенья
Океан седой штормит.
А потом все разойдутся,
По команде разбегутся,
По команде разлетятся
Вдаль и вширь на сотни миль.
В наступившее затишье
Никого не будет слышно,
Ничего не будет слышно,
В океане полный штиль!

Шемякина Н.

*****

Снова тянет меня к воде —
морю, озеру, океану…
Там, где крылья свои воздев,
чайки в небе бесследно канут,
что-то бьётся в моей душе
или в генах…
Медитерания…
Через тысячи лет уже:
страны, странствия и страдания.

Места тихого не найти,
только грань у воды и тверди
поднимает из суеты,
вырывает из страха смерти.
Атлантический вновь штормит.
Брошу в бездну монету, коин.
Как бескраен и грозен вид —
тоже мечется…
Неспокоен.

Этельзон М.

*****

Акулы плавился плавник,
жабо медузы хлябь хлебало,
и Океан был вам велик
как невместимое Начало.

От логарифмов перейдя
к едва раскрывшимся кораллам,
не отвергая, не судя,
его ожогом в кровь вобрала.

И он, хмелён, свиреп и благ,
во всю воловью мощь и высверк
любя и презирая так,
как милуют равнину выси,

шипел стихом моим сухим
и наступал на доль земную,
и был в нем бес, и херувим,
и Яхве корчь, и аллилуйя.

Он мщения был столь далёк!
Не оттого топил и гробил.
Он сам непокорённый бог,
и Силы Вод в его утробе.

Не этим ли он близок мне
и невместим в медузье зренье?
И я уверена вполне
в его неверном провиденьи.

Скорик С.

*****

Дождь. И вертикальными столбами
дно земли таранила вода.
И казалось, сдвинутся над нами
синие колонны навсегда.

Мы на дне глухого океана.
Даже если б не было дождя,
проплывают птицы сквозь туманы,
плавниками чёрными водя.

И земля лежит как Атлантида,
скрытая морской травой лесов,
и внутри кургана скифский идол
может испугать чутливых псов.

И моё дыханье белой чашей,
пузырьками взвилося туда,
где висит и видит землю нашу
не открытая ещё звезда,

чтобы вынырнуть к поверхности, где мчится
к нам, на дно, забрасывая свет,
заставляя сердце в ритм с ней биться,
древняя флотилия планет.

Кульчицкий М.

*****

В зеркало влаги холодной
Месяц спокойно глядит
И над землёю безмолвной
Тихо плывёт и горит.

Легкою дымкой тумана
Ясный одет небосклон;
Светлая грудь океана
Дышит как будто сквозь сон.

Медленно, ровно качаясь,
В гавани спят корабли;
Берег, в воде отражаясь,
Смутно мелькает вдали.

Смолкла дневная тревога…
Полный торжественных дум,
Видит присутствие бога
В этом молчании ум.

Иван Никитин

*****

Индийский океан

Над чернотой твоих пучин
Горели дивные светила,
И тяжко зыбь твоя ходила,
Взрывая огнь беззвучных мин.

Она глаза слепила нам,
И мы бледнели в быстром свете,
И сине-огненные сети
Текли по медленным волнам.

И снова, шумен и глубок,
Ты восставал и загорался —
И от звезды к звезде шатался
Великой тростью зыбкий фок.

За валом встречный вал бежал
С дыханьем пламенным муссона,
И хвост алмазный Скорпиона
Над чернотой твоей дрожал.

Иван Бунин

*****

В Индийском океане
Лежал на дне кувшин.
Сидел на дне кувшина
Большой печальный джин.
Расплющив нос лепешкой
О толстое стекло,
Следил он за рыбешкой,
Вздыхая тяжело.
Сто лет сидит под пробкой,
Как будто под замком,
С китом и килькой робкой
Уже давно знаком.
Сто лет ему акула
Кивает, как дружку —
Ну, хоть бы подтолкнула
Кувшинчик к бережку!

Дядина Г.

*****

Северный Ледовитый океан

В плену ледяного насилья,
Под сводами толстого льда,
Стонет, как будто в Бастилии,
И рвется к свободе вода.
Океан Ледовитый, буквально,
Скован морями в стекле,
Пронзен и пришпилен фатально,
Осью вращенья к Земле.
Полный ледышек аквариум,
На макушку Земли вознесен,
Айсберги в нем, словно барыни,
Голышами купаются днем.
Моря — это стенки сосуда,
Окружают громаду воды,
И шапкой натянута шуба,
Из снега на прочные льды.
Там в воде обитают тюлени,
На льду отдыхает медведь,
У окошка их ждет на коленях,
Чтоб ближе на них посмотреть.
День световой там пол — года,
Слоняется тень, словно ночь,
И не может в течение года,
Солнце мороз превозмочь.

Адвахова Е.

*****

Ледовитый океан,
Ледокола капитан,
Я в команде моряков,
Горы льда со всех боков!
Черный уголь, красный жар,
В черной саже кочегар,
Ледокол из кочегарки
Получает белый пар,
Белый пар ему дает
Силу двигаться вперед,
Впереди-сплошные льды,
Не видать почти воды!
Очень трудная дорога
И работа нелегка,
Но моряк читает много —
Книга любит моряка!
И плыву я ледокольно
В черной саже с кочергой.
Помогая добровольно
Кочегарке дорогой.
…Больше нету кочегарок,
Все на атоме плывет.
Слухи есть, что нам подарок
В океане тает лед.
Все равно трудна дорога
И работа не легка,
Но моряк читает много —
Книга любит моряка.

Юнона Мориц

*****

Ледовитый Северный
Океан суров,
Вьюги здесь, метели
Средь больших снегов.

Громова Л.

*****

А вы знаете, что где-то
Круглый год — зимой и летом —
Океан укрыт от света
Толстым белым слоем льда?
Там стоит ужасный холод,
Пароходы там не ходят,
Лишь большие ледоколы
Добираются туда.
Там и летом — каждый знает —
Все живое замерзает,
Только белые медведи
В теплых шубах не дрожат,
Ясным днем и ночью лунной
Прорубают в льдинах лунки
И мороженое ловят
Для любимых медвежат.
Если ты туда однажды
Приплывешь или приедешь,
Знай, что белого медведя
Ни за что нельзя пугать.
Хулиганить не годится! —
Мишка может рассердиться,
И тогда тебе придется
Очень быстро убегать.
Вам, друзья, запомнить нужно:
Он не Западный, не Южный,
И уж точно, не Восточный,
Хоть лежит у разных стран.
Нет! Его — я точно знаю —
По-другому называют:
Это — Северный, ребята,
Ледовитый Океан.

Безладнов В.

*****

Северный холодный океан,
Это — Ледовитый океан.
Скованный морозом великан —
Ледяное поле.
А его вода так холодна,
Только тем и нравится она,
Для кого замерзшая страна —
Дом родной и воля.
Белые медведи и моржи,
Например, там очень любят жить,
А в тепле их даже не держи,
Жарко им ужасно.
Там, где стужа, где ветра и лед,
Где никто купаться не пойдет,
Там они ныряют круглый год.
Холодно? Прекрасно!

Алдонина Р.

*****

Экий снег!
Представить даже трудно.
Я брёл, как будто сквозь туман.
Только то и помню:
Справа — тундра,
Слева — Ледовитый океан…

Смирнов В.

*****

Тихий океан

Если в Тихом Океане,
Мертвый штиль вас вдруг застанет, —
Утверждают, в один голос,
Моряки и рыбаки, —
Следом гром раздастся где-то,
И задует шквальный ветер.
Это значит, что чихнула
Чудо-юдо-рыба-кит.
Настоящее несчастье,
Что она болеет часто —
И поэтому напрасно
Бриза легкого не жди —
Там в любое время года
Очень скверная погода:
Все ненастье да ненастье —
Бури, штормы и дожди…
Бедной рыбе очень плохо
На воде лежать и охать.
У старушки от простуды
Разболелась голова.
Ей никто не даст микстуры…
У нее температура —
Сорок градусов, а может,
Даже целых сорок два.
Надо ей, больной махине,
Дать полтонны аспирина,
Рассказать ей, где аптека
И микстуру прописать;
И тогда, конечно, рыба
Молча скажет вам «спасибо»,
И попутным легким ветром
Вам наполнит паруса.

Безладнов С.

*****

Покрыто океанами
Три четверти Земли.
Глубокие, огромные,
Соленые они.
На планете нашей
Океанов пять,
Их легко на карте
Сможем отыскать.
Переплыв огромный
Тихий океан,
Дал ему названье
Это Магеллан.

Громова Л.

*****

Атлантический океан

Испанский камень
слепящ и бел,
а стены —
зубьями пил.
Пароход
до двенадцати
уголь ел
и пресную воду пил.
Повёл
пароход
окованным носом
и в час,
сопя,
вобрал якоря
и понесся.
Европа
скрылась, мельчась.
Бегут
по бортам
водяные глыбы,
огромные,
как года,
Надо мною птицы,
подо мною рыбы,
а кругом —
вода.
Недели
грудью своей атлетической —
то работяга,
то в стельку пьян —
вздыхает
и гремит
Атлантический
океан.
«Мне бы, братцы,
к Сахаре подобраться…
Развернись и плюнь —
пароход внизу.
Хочу топлю,
хочу везу.
Выходи сухой —
сварю ухой.
Людей не надо нам —
малы к обеду.
Не трону…
ладно…
пускай едут…»
Волны
будоражить мастера:
детство выплеснут;
другому —
голос милой.
Ну, а мне б
опять
знамёна простирать!
Вон —
пошло,
затарахтело,
загромило!
И снова
вода
присмирела сквозная,
и нет
никаких сомнений ни в ком.
И вдруг,
откуда-то —
чёрт его знает! —
встаёт
из глубин
воднячий Ревком.
И гвардия капель —
воды партизаны —
взбираются
ввысь
с океанского рва,
до неба метнутся
и падают заново,
порфиру пены в клочки изодрав.
И снова
спаялись воды в одно,
волне
повелев
разбурлиться вождём.
И прет волнища
с под тучи
на дно —
приказы
и лозунги
сыплет дождём.
И волны
клянутся
всеводному Цику
оружие бурь
до победы не класть.
И вот победили —
экватору в циркуль
Советов-капель бескрайняя власть.
Последних волн небольшие митинги
шумят
о чём-то
в возвышенном стиле.
И вот
океан
улыбнулся умытенький
и замер
на время
в покое и в штиле.
Смотрю за перила.
Старайтесь, приятели!
Под трапом,
нависшим
ажурным мостком,
при океанском предприятии
потеет
над чем-то
волновий местком.
И под водой
деловито и тихо
дворцом
растёт
кораллов плетёнка,
чтоб легше жилось
трудовой китихе
с рабочим китом
и дошкольным китёнком.
Уже
и луну
положили дорожкой.
Хоть прямо
на пузе,
как по суху, лазь.
Но враг не сунется —
в небо
сторожко
глядит,
не сморгнув,
Атлантический глаз.
То стынешь
в блеске лунного лака,
то стонешь,
облитый пеною ран.
Смотрю,
смотрю —
и всегда одинаков,
любим,
близок мне океан.
Вовек
твой грохот
удержит ухо.
В глаза
тебя
опрокинуть рад.
По шири,
по делу,
по крови,
по духу —
моей революции
старший брат.

Владимир Маяковский