Стихи про стену, стены, стенку

Иду по улице — стена.
Откуда здесь взялась она?
Стена кирпичная,
Слегка потертая,
Но не фабричная
И не заборная.
А я же — глупая,
Хочу вперед пройти,
Но стену эту не обойти.
Безумно толстая,
Безумно длинная,
До неба высится
Стена кирпичная.
А я же — глупая.
Достала маркеры.
Не разноцветные,
А только черные.
И стала стену
Облагораживать.
Ползут по ней
Стихи неровные.
На веки-вечные
В нее впиваются.
Стена кирпичная —
Непробиваема.
Стена обычная —
Н Е П О Н И М А Н И Е !

Теплякова Полина

*****

Приветствую тихие стены
Обители бедной моей.
В миру беспощадны измены,
Уйду я в забвенье скорбей.

И что здесь меня потревожит?
Жестокие раны горят,
А время их муки умножит, —
Мне ваша ограда поможет
И муки меня закалят.

Замкнитесь же, тихие стены,
Спасите, спасите меня
От вечной, коварной измены,
От тусклого, скудного дня.

Сологуб Федор

*****

Есть нечто, что не любит стен в природе:
Оно под ними в стужу пучит землю,
Крошит на солнце верхний ряд камней
И пробивает в них такие бреши,
Что и вдвоем бок о бок там пройдешь.
Охотники — не так! Я их проломы
Заделывал не раз: на камне камня
Они не оставляют, чтобы выгнать
Забившегося кролика на псов.
А эти кто пробил? Ни сном ни духом…
Но каждою весной они зияют!
Соседа я зову из-за холма.
Выходим на межу и начинаем
Меж нами стену возводить опять.
Мы вдоль стены идем, блюдя межу,
И поднимаем камни, что упали.
А камни — то лепешки, то шары,
Такие, что лежат на честном слове:
«Лежи, покуда я не отвернусь!» —
Их заклинаю, ободрав ладони.
Ну вроде как игра «один в один».
Доходим мы до места, где как будто
Стены вообще не нужно никакой:
Он — весь сосна, а я — фруктовый сад.
«Ведь яблони есть шишки не полезут!» —
Я говорю, а он мне отвечает:
«Сосед хорош, когда забор хорош».
Весна меня толкает заронить
В его сознанье зернышко сомненья.
«Зачем забор? Быть может, от коров?
Но здесь же нет коров! Не лучше ль прежде,
Чем стену городить, уразуметь —
Что горожу, кому и от кого?
Какие причиняю неудобства?
Ведь нечто же не любит стен в природе
И рушит их…» Ему б сказать я мог,
Что это эльфы… Нет, совсем не эльфы!
Пусть поразмыслит… Он же две булыги
В руках сжимает, словно бы оружье —
Ни дать ни взять пещерный человек!
И чудится, что он идет во тьме —
Не то чтобы он шел в тени деревьев…
Не сомневаясь в мудрости отцов
И, стоя на своем, он повторяет:
«Сосед хорош, когда забор хорош».

Роберт Фрост
(Перевод Степанова С.)

*****

Есть нечто ненавидящее стены,
Что дыбит землю после зимней спячки,
И валуны из кладки вымывает;
В ограде межевой, приливом солнца.
Но труд охотников совсем другое дело,
Они на камне камня не оставят,
Чтоб кролика спугнуть в его укрытьи,
Да затравить… А тут еще пробелы,
Откуда появляются не знаю,
Но как весна, — так новая починка.
Я, да сосед мой за холмом живущий,
Уговорились встретится с той целью,
Чтобы подправить стену межевую.
И вот мы двинулись попутно правя кладку,
Для каждого есть выпавшие камни.
Один ядро, ну а другой буханка,
Мы заклинанье шепчем для баланса:
«Пока не отвернусь я, — стой на месте!»
Отбили пальцы камни нам изрядно,
Мне показалось будто бы играем в пинг-понг,
Всяк на своей подаче. Вдруг мы вышли
В то место, где нет смысла в огражденьи, —
Мой яблоневый сад напротив сосен.
И вряд ли мои яблони полезут, под сосны,
Чтобы шишек всласть полузгать.
Он для спора: «Крепчает дружба с крепостью забора.»
А вредина весна мне в бок толкает,
Мол вырази ты мысль свою иначе:
«Забора крепость от коров защита.
Но, где коровы? Нет коров в помине.
Ведь прежде чем построить стену нужно,
Знать от какой преграды больше проку,
А также от кого она защита
Кому мы воспрепятствовать желаем.
Есть нечто ненавидящее стены,
Что их сметаят. «Чуть не молвил: «Эльфы»
Но не причем они здесь, — знаю точно.
Я думал он поймет. Но вдруг я вижу
Он камни взял, за них схватившись крепко
Что твой дикарь из каменного века.
И двинулся навстречу, — тьмы мрачнее,
Как тень деревьев брошенная наземь.
Он мудрость предков точно не нарушит,
И ею связан повторяет снова:
«Крепчает дружба с крепостью забора.»

Роберт Фрост
(Перевод Советов Максим)

*****

Письма к стене

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини.
Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани.
За твоею спиной умолкает в кустах беготня.
Мне пора уходить. Ты останешься после меня.
До свиданья, стена. Я пошел. Пусть приснятся кусты.
Вдоль уснувших больниц. Освещенный луной. Как и ты.
Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.

Сохрани мою тень. Эту надпись не нужно стирать.
Все равно я сюда никогда не приду умирать,
Все равно ты меня никогда не попросишь: вернись.
Если кто-то прижмется к тебе, дорогая стена, улыбнись.
Человек — это шар, а душа — это нить, говоришь.
В самом деле глядит на тебя неизвестный малыш.
Отпустить — говоришь — вознестись над зеленой листвой.
Ты глядишь на меня, как я падаю вниз головой.

Разнобой и тоска, темнота и слеза на глазах,
изобилье минут вдалеке на больничных часах.
Проплывает буксир. Пустота у него за кормой.
Золотая луна высоко над кирпичной тюрьмой.
Посвящаю свободе одиночество возле стены.
Завещаю стене стук шагов посреди тишины.
Обращаюсь к стене, в темноте напряженно дыша:
завещаю тебе навсегда обуздать малыша.

Не хочу умирать. Мне не выдержать смерти уму.
Не пугай малыша. Я боюсь погружаться во тьму.
Не хочу уходить, не хочу умирать, я дурак,
не хочу, не хочу погружаться в сознаньи во мрак.
Только жить, только жить, подпирая твой холод плечом.
Ни себе, ни другим, ни любви, никому, ни при чем.
Только жить, только жить и на все наплевать, забывать.
Не хочу умирать. Не могу я себя убивать.

Так окрикни меня. Мастерица кричать и ругать.
Так окрикни меня. Так легко малыша напугать.
Так окрикни меня. Не то сам я сейчас закричу:
Эй, малыш! — и тотчас по пространствам пустым полечу.
Ты права: нужно что-то иметь за спиной.
Хорошо, что теперь остаются во мраке за мной
не безгласный агент с голубиным плащом на плече,
не душа и не плоть — только тень на твоем кирпиче.

Изолятор тоски — или просто движенье вперед.
Надзиратель любви — или просто мой русский народ.
Хорошо, что нашлась та, что может и вас породнить.
Хорошо, что всегда все равно вам, кого вам казнить.
За тобою тюрьма. А за мною — лишь тень на тебе.
Хорошо, что ползет ярко-желтый рассвет по трубе.
Хорошо, что кончается ночь. Приближается день.
Сохрани мою тень.

Иосиф Бродский, 1964 год

*****

Законсервированный мир
За стеклами окна.
Куда не кинулся бы ты —
Везде стоит стена —
Стена твоих потухших грез,
Бессмысленных побед,
Стена несбывшихся надежд,
Мечтаний прошлых лет,
Стена растерзанной любви,
Стена жестоких слов,
Сгоревших до золы страстей,
Стена кошмарных снов…
Стоит жестокости людской
Печальный монумент,
В нем кирпичи — боль, злоба, страх,
А кровь — это цемент.
Смотри! Вот этомой кирпич,
А рядом — это твой,
И на коленях у стены
С поникшей головой
Мы Бога молим, но в ответ —
Немая тишина —
Он не услышит нас с тобой,
Не упадет стена,
Не прекратится литься кровь,
Не кончится война,
Пока людьми за годом год
Возводится стена —
Печали, горя, боли, зла,
Лжи и насилья храм,
И каждый, кто принес кирпич,
Повинен в этом сам…

*****

Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.

Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись!

На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так, —
не надо мной и не над кем-то.

Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.

Смеялись люди… Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся!

И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.

Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.

Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.

И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.

Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.

Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!

Евгений Евтушенко