Розоват над Хельсинки закат.
Глыба православного собора
Каждый может переполнить взгляд,
Или стать отрадою для взора.
И дома — мне кажется — слегка
Зимний свет, замглев, преобразует.
Ибо снега скоропись легка,
Ибо счастье в мире существует.
Балтин Александр
*****
Брожу по Хельсинки лениво,
В Финляндию приехал первый раз.
На улицах светло, красиво,
Широкие бульвары, радуется глаз.
На улицу центральную,
Я невзначай попал,
Пришел на площадь привокзальную —
Я здесь уже бывал!
Но право, я схожу с ума!
Со мной какая-то творится ерунда:
Я эти узнаю места,
Хоть не был в Хельсинки же никогда!
Я узнаю, конечно, этот дом,
За поворотом будет сквер, при том,
А слева — знакомый ресторан.
О господи, какой-то здесь обман?
Не останавливался в Хельсинки ни разу.
Откуда ж все знакомо здесь?!
Быть может надо к психиатору мне сразу —
Извелся я за это время весь!
Пришло леченье в виде книжки,
Которую в отеле догадался взять.
В сознании пошли подвижки,
Как только стал ее подробно изучать.
Когда от войн со Швецией устав,
Великим княжеством Финляндия вошла
В Российский государственный состав,
Из Турку в Хельсинки ее столица перешла.
Был не случаен этот поворот:
Поселок с Российскою границей рядом.
В нем также мог расположиться флот.
Теперь уж под Российским флагом.
Он на столицу «не тянул» никак.
Отстроить надо было настоящий город,
А это, понятно, не пустяк,
Для оптимизма время не давало повод.
Здесь созидали питерцы архитектуру,
Они создали уже известную фактуру.
Красивый центра выбрали проект,
Как Невский, уже отстроенный проспект.
Мне сразу стало легче на душе:
С болезнею своею разобрался,
А это значит я в своем уме,
И Хельсинки родным мне показался!
Лунин
*****
Люблю весну в начале мая,
Когда вокруг покой и тишь.
А я по Хельсинки гуляю.
Красиво жить не запретишь.
Я бури не люблю и грозы.
Я ненавижу шум и гам.
Пусть громы, грозы и угрозы
Останутся моим врагам.
И я бреду неторопливо.
Кругом стабильность и покой.
Я никогда не жил красиво,
Но как хотелось, Боже мой!
Чтоб тишиною насладиться,
Сюда я ото всех сбежал.
И счастлив, что сумел забыться
Среди холодных финских скал.
И представляются в прохладе
Париж, Варшава, Будапешт.
И бьёт фонтан на Эспланаде
Струёю радужных надежд.
Пусть где-то тучи набегают,
Пусть где-то кружит вороньё.
А я по Хельсинки гуляю
И я не отгулял своё!
Вистин Андрей
*****
Здравствуй, город неброский, у скальной гряды —
Бело-синий мотив облаков и воды.
Мне с туманом тебя бриз балтийский принёс
На распев, на лады: «Гельсингфорс, Гельсингфорс…»
Я с твоими ветрами в родстве и в ладах.
Я ведь в ярких и звонких бывал городах.
А с тобой в унисон, а с тобою всерьёз —
Чем то схожи с тобой, Гельсингфорс, Гельсингфорс.
Я в твоих площадях, как в озёрах тону.
Чем пленил ты меня, я никак не пойму.
Видно Айно красавица рунами грёз
Нашептала тебя: «Helsinki, Helsingfors».
Здесь и ночи белы, им не видно конца.
Молот бросят к утру сразу «Три кузнеца».
Белокурые пряди откинув волос,
Улыбнись мне, Суоми, приснись Гельсингфорс.
Коршунов Владимир
*****
Хельсинки
Такой неистово знакомый и родной,
и в то же время призрачно-далёкий,
Манящий неприметностью и простотой,
Но всё же в этом есть свой смысл глубокий.
В тебе хотелось бы забыться и уснуть,
Всю жизнь отдать в твоё распоряженье.
Родиться заново и вновь пройти свой путь,
Который пронесётся как мгновенье.
Пройтись по набережной в предрассветной тишине,
Увидеть белку, прыгающей с ветки,
Почувствовать всё наяву, а не во сне,
Чтоб сохранить мгновенья, ведь они так редки…
Такой неистово знакомый и родной,
и в то же время призрачно-далёкий,
Манящий неприметностью и простотой,
Но всё же в этом есть свой смысл глубокий.
*****
Скачут лестницы и лесенки,
Выбегают на брусчатку:
Мостовыми старый Хельсинки
Разлинован, как тетрадка.
Он сейчас наполнен шорохом,
Околдован листопадом,
И листвы лохматой ворохи
Пахнут горьким шоколадом.
Моисеева Светлана
*****
В стране Суоми
живут олени —
порой серьезны,
порой надменны.
Они смеются
когда им грустно.
Глаза — как блюдца,
нальешь — побьются.
О, как хотят они прийти
в город Хельсинки!
Припев:
Хельсинки
распахнет кафе,
с лесенки
в море подшофе.
«Хей, сынки, —
пропыхтит матрос. —
Хельсинки —
Гельсингфорс!»
В страну Суоми
навстречу зорям
идут паромы
Балтийским морем.
От красок неба
слезятся скалы —
порою слепы,
порой беспалы.
О, как хотят они прийти
в город Хельсинки!
Припев:
Хельсинки
распахнет кафе,
с лесенки
в море подшофе.
«Хей, сынки, —
пропыхтит матрос. —
Хельсинки —
Гельсингфорс!»
От фантазеров
зажмите уши —
лежат озера
в прожилках суши.
Здесь нет вулканов
и манго в роме,
но ты близка нам,
страна Суоми!
О, как нам хочется прийти
в город Хельсинки!
Припев:
Хельсинки
распахнет кафе,
с лесенки
в море подшофе.
«Хей, сынки, —
пропыхтит матрос. —
Хельсинки —
Гельсингфорс!»
Синельник Пётр
*****
Здравствуй, город неброский, у скальной гряды —
Бело-синий мотив облаков и воды.
Мне с туманом тебя бриз балтийский принёс
На распев, на лады: «Гельсингфорс, Гельсингфорс…»
Я с твоими ветрами в родстве и в ладах.
Я ведь в ярких и звонких бывал городах.
А с тобой в унисон, а с тобою всерьёз —
Чем то схожи с тобой, Гельсингфорс, Гельсингфорс.
Я в твоих площадях, как в озёрах тону.
Чем пленил ты меня, я никак не пойму.
Видно Айно красавица рунами грёз
Нашептала тебя: «Helsinki, Helsingfors».
Здесь и ночи белы, им не видно конца.
Молот бросят к утру сразу «Три кузнеца»*.
Белокурые пряди откинув волос,
Улыбнись мне, Суоми, приснись Гельсингфорс.
Коршунов Владимир
___________________________
* В Хельсинки есть скульптура «Три кузнеца». Говорят, что если мимо неё пройдёт красивая финка, один из кузнецов уронит молот. Зачем фины придумали эту байку, не знаю. На самом деле красивых девушек в Финляндии много…