Я люблю цыганские кочевья,
Свист костра и ржанье жеребят,
Под луной как призраки деревья
И ночной железный листопад.
Я люблю кладбищенской сторожки
Нежилой, пугающий уют,
Дальний звон и с крестиками ложки,
В чьей резьбе заклятия живут.
Зорькой тишь, гармонику в потемки,
Дым овина, в росах коноплю…
Подивятся дальние потомки
Моему безбрежному «люблю».
Что до них? Улыбчивые очи
Ловят сказки теми и лучей…
Я люблю остожья, грай сорочий,
Близь и дали, рощу и ручей.
Николай Алексеевич Клюев, 1914 год
Анализ стихотворения «Я люблю цыганские кочевья…» Николая Клюева
Стихотворение «Я люблю цыганские кочевья…» написано приобретающим популярность поэтом-провозвестником народа в 1914 году. Несмотря на увлечение Н. А. Клюева символизмом, оно наполнено конкретными образами, а яркие средства художественной выразительности подобраны таким образом, что их трудно однозначно классифицировать. Среди них:
оригинальные эпитеты — «ночной железный листопад», «безбрежное «люблю», «пугающий уют», «дальние потомки» — помогают емко и предельно точно обрисовать и события, и чувства автора;
пространные ряды однородных членов предложения — «кочевья, свист и ржанье», «уют, звон и ложки», «тишь, гармонику, дым, коноплю», «остожья (в контексте стихотворения — стога сена), грай (крики), близь и дали, рощу и ручей» — сплошь состоят из имен существительных, они призваны сосредоточить внимание читателя на предметных явлениях действительности, показать ее во всей полноте;
сравнение «как призраки деревья» создает атмосферу таинственности, интригует читателя;
инверсия — «люблю сторожки … уют», «как призраки деревья», «с крестиками ложки» — используется исключительно для построения рифмы;
олицетворения — «свист костра», «заклятия живут», «улыбчивые очи ловят», «сказки теми (темноты) и лучей» — придают речи образность и красоту;
умолчания — «…дым …, в росах коноплю…», «ловят сказки теми и лучей…» — прием, который помогает подчеркнуть переполняющие автора чувства, он словно не в силах подобрать слова для их выражения и поэтому берет паузу;
метафоры — «живут в резьбе», «ловят сказки»;
риторический вопрос — «Что до них?» — делает акцент на том, что автора не особенно заботит мнение потомков — его переполняют чувства, и он с благодарностью и улыбкой принимает все, что ниспосылает ему жизнь — сказки и темноты, и света;
антонимы — «близь и дали», «темь и лучи» — отражают все аспекты жизни;
оксюморон «нежилой уют» помогает одним штрихом изобразить интерьер помещения;
архаизмы — «очи», «подивятся»;
лексический повтор — «я люблю (повторяется трижды)» — становится рефреном, ключевым словом всего стихотворения, дающим ему название;
апокопа (усечение слов) — «тишь», «темь», «близь» — создает звуковые акценты.
Автор не зря переносит действие на вечернее время, когда очертания предметов неясны, смутны, и даже листья деревьев кажутся сделанными из железа — этот прием создает магическую, неуловимую атмосферу. «Зорькой тишь» — та особая тишина, которая бывает лишь на закате солнца (на заре), «гармоника в потемки» — звуки гармони, слышимые в вечерней темноте, «в росах конопля» — покрытые вечерней росой, как жемчугом, кусты конопли.
Некоторые слова требуют пояснения: «овин» — помещение для сушки сена перед молотьбой, и разведенный возле него вечерний костер дает возможность автору упомянуть о дыме овина.
В стихотворении нашла отражение и своеобразная религиозность поэта — его не отпускает тема смерти (кладбищенский мотив) как подведения жизненного итога, он упоминает и колокольный звон, ложки с крестами, так называемые лжицы, которыми в храме причащают мирян. Вместе с тем он называет молитвы заклятиями.
Своей любовью автор олицетворяет все, о чем упоминает, то есть свой родной край. Произведение ясно указывает на неразрывную связь поэта со своей малой родиной и традиционным укладом россиян.
