И не спасут ни стансы, ни созвездья — Марина Цветаева

И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется — возмездье
За то, что каждый раз,

Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звезд только, а не глаз.

Что самодержцем вас признав на веру, —
Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос*,
Без вас мне не был пуст!

Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных —
Рифм только, а не уст.

Возмездие за то, что злейшим судьям
Была — как снег, что здесь, под левой грудью
Вечный апофеоз!

Что с глазу на глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своем высоком
Зорь только, а не роз!

Марина Ивановна Цветаева, 20 мая 1920 года
_____________________________________

* Эрос (греч. миф.) — бог любви.

Анализ стихотворения «И не спасут ни стансы, ни созвездья…» Марины Цветаевой

Революция 1917 года кардинально изменила жизнь Марины Цветаевой. К тому времени она уже состоялась, как поэтесса, и по праву могла гордиться своими достижениями на литературном поприще. Но в один миг вдруг все успехи остались в прошлом, и Цветаева осознала, что ее стихи больше никому не нужны. Точнее, у ее произведений по-прежнему были читатели, и истинные поклонники творчества Цветаевой не забыли о своем кумире. Вот только при новой власти никто не хотел публиковать романтические и лишенные социальной подоплеки стихи поэтессы. Более того, после того, как она публично выразила свое сочувствие белогвардейцам, двери всех без исключения советских издательств оказались для нее закрытыми.

О том, что пришлось пережить Цветаевой с 1917 по 1922 годы, когда она осталась в голодной России с детьми на руках и без средств к существованию, остается лишь догадываться. Многие ее знакомые поступились личными принципами и в обмен на лояльные стихи получили доступ к продуктовым карточкам, а также возможность публиковать свои произведения. Цветаева же отказалась менять свои взгляды, хотя и понимала, что за это ей придется заплатить слишком высокую цену. В 1920 году они пишет стихотворение «И не спасут ни стансы, ни созвездья…», в котором открыто признается, что ее бедственное положение — следствие собственной гордыни. Это та расплата, которая настигла поэтессу за то, что она не смогла стать такой, как все. И на это была веская причина, ведь до этого момента Цветаева искала «над лбом своим просторным звезд только, а не глаз».

Литературный успех настолько вскружил голову поэтессе, что она даже не сомневалась в собственной гениальности. Это действительно было так, но жизнь изменилась, и настал тот период, когда поэзия стала оружием пропаганды, а не частью духовной жизни. И теперь Цветаева задается вопросом: а действительно ли она правильно поступает, продолжая оставаться верной своим идеалам? Ведь именно поэзия всегда была для нее чем-то незыблемым и вечным. Ради нее она готова была пожертвовать даже собственной жизнь, не говоря уже о таких чувствах, как любовь, преданность и искренность. Поэтому между строк в этом произведении она просит прощение у супруга Сергея Эфрона за то, что всегда искала «у нежных уст румяных — рифм только, а не уст». Но просить прощения и раскаиваться — совершенно разные понятия. Даже перед угрозой смерти Цветаева ни о чем не раскаивается и безропотно готова принять свой крест, считая, что должна выполнить ту миссию, ради которой она появилась на свет.