Стихи про Василиска

Я ползучий василиск,
Гребешок мой словно лист
Хвостик, лапы, голова,
Как зелёная трава.
С водоёмами дружу
И на берег выхожу.
Постою на берегу,
А потом как побегу!
И на зеркале воды
Не отыщутся следы.

Парфенов-Невский Юрий

*****

Он рептилия с короной,
С кожей толстой и зелёной.
Осторожен и пуглив,
А в еде неприхотлив.
Он на задних лапках мчится
По воде, почти без брызг,
Плавать может, змей боится.
Кто же это? Василиск.

Шаталов Евгений

*****

Пусть на рассвете туманно —
знаю — желанное близко…
Видишь, как тает нежданно
Образ вдали василиска?
Пусть всё тревожно и странно…
Пусть на рассвете туманно —
знаю — желанное близко.
Нежен восток побледневший
Знаешь ли — ночь на исходе?
Слышишь ли — вздох о свободе —
вздох ветерка улетевший —
весть о грядущем восходе?
Спит кипарис онемевший.
Знаешь ли — ночь на исходе?
Белые к сердцу цветы я
вновь прижимаю невольно.
Эти мечты золотые,
эти улыбки святые
в сердце вонзаются больно…
Белые к сердцу цветы я
вновь прижимаю невольно.

Андрей Белый

*****

В тот день небывалое в мире случилось —
Врата подземелий волшебных раскрылись,
И вышло чудовище в образа змея,
И не было в мире страшнее и злее
Пришельца, разившего всех на пути,
И не было сил от пришельца уйти,
Как только ловил этот змей чей-то взгляд,
Тотчас низвергался на смертного ад,
И ужас его извергало лицо,
И ноги как будто ковались свинцом,
И в камень тотчас превращалось всё тело,
И сделав ужасное, в магии, дело,
Змей далее шёл и людей обращал,
Всех тех, кто развратом и смрадом дышал,
Кто всех ненавидел, кто грабил убогих,
Убийц и воров убирал он с дороги.
То был Василиск — змей из недр глубинных,
Со взглядом волшебным, коварным и зримым,
На свет извлекал он постыдные тайны,
И не было зрелища в мире печальней.
Был послан Землёй он, уставшей от люда,
От их непотребств и безумного блуда.
На Город был послан — богатых и нищих,
Где было обилие зрелищ и пищи,
Но праведных не было в городе этом,
Наивных и добрых, под Божьим заветом.
Аллею из каменных сфинксов, драконов,
Оставил стоять Василиск отрешённых.
Вдруг смех впереди Василиска раздался,
И взгляд беззаботный ко змею помчался,
И сам Василиск мигом в камень ушёл,
Погибель во взгляде младенца нашёл.
Ребёнок смеялся, о страхе не зная,
И злобу обратно лицом отражая,
Лицом беззаботным, наивным и чистым,
Он думал, игрушка идёт к нему быстро,
Большая игрушка, затейливый робот,
Сейчас он привяжет его и поводит.
И мигом ожили все монстры из камня,
В людей превратились обратно печальных,
Все были подобно младенцу невинны,
Обильны любовью волшебной, наивной.
И тут же рассыпался змей-обелиск —
Не нужен Земле больше был Василиск.

Петроченко Виктор

*****

Не Будда и, конечно, не Христос:
Витиевата странная строка,
В ней эготень с эффектом мотылька, —
На эпатаж во все эпохи спрос.

Из мифов воплотился Василиск,
Как истинный носитель чешуи,
Он всюду был первейший активист,
Ведь крылья, как ни пнись, не утаишь.

Безмолвная поэма про конец
Безумно предвещала крах искусств,
Но творчеству пределов нет как нет,
И это понимает тот, кто мудр.

Извилиста всегда стезя творца:
Быть инженером тоже интерес,
Но в строках поприбавилось свинца,
Причиной стал негаданный арест.

Тот век покрыт сединным серебром,
Остался в нём и василисков лад,
Но до сих пор за траурным столом
Нам на поминках ставят мармелад.

Massaraksh

*****

У реки, в пещерке низкой,
К светлому лесочку близко,
Среди кроликов и лис,
Жил старинный василиск.
Ходят люди за водой,
Видят бережок крутой,
Но не видят василиска,
Хоть разлегся как сосиска.
Загрустил совсем зверюга,
Все тут видят дружку-друга,
Белку, зайца за кустом,
А меня совсем никто.
Он пошел тогда в курятник,
Приоделся в перья ладно,
Гребешок соорудил,
И по берегу ходил.
Люди бегают, орут,
Кто это пробрался тут?
И пошла молва лиха,
Про большого петуха.
Не петух я, он кричал,
Я вообще не птица,
Но народ не отвечал,
петуха боится.
Сбросил перья бедолага,
Чешую собрал в овраге,
На змеином тихом ложе,
Где посбрасывали кожу.
Вышел гордо в чешуе,
И пошел слух о змее,
Огромадной, жуткой , страшной,
Обходили речку даже,
Хоть за 33 версты,
Василиск опять грустит.
Ветки на себя цеплял,
И иголки примерял,
Даже раз оделся в платье,
Великан — спасите, братья!
Еж огромный,
Дуб идет!
Каждый день кричит народ.
Василиск понурил плечи,
На себя смотрелся в речку,
Невидимка я — грустит,
Никакой — мой внешний вид.
Нету лап, нету хвоста,
Голова совсем не там,
Ни на что я не похож,
А что есть — и не поймешь.
И живет так невидимкой,
Василиск в приречной дымке.
Пьет чаек, плетет шалаш,
Выдуманный персонаж.

Тимталибрис

*****

Здесь ставни покрыла сырая смердящая известь,
И жаркие грозы срубили трухлявые пни,
Как ветер носил глад и мор, хлад и дождь искони,
Как в раковом трупе цветёт вездесущая гниль,
Так и здесь на животный укор и на дьявола милость
Живёт смертный ужас под бурою толщей земли.

Целебный нектар испивая из корней простывших,
Недремлющий червь отравлял земель светлую тишь,
В далёкой стране, где шуршать не посмеет камыш,
Где дождь лишь нарушит спокойствие траурных крыш,
Мучительный рок, мирной жизни и дома лишивший,
Отправил червя из подземных некопаных ниш.

И также земля отвергала то чуждое тело,
Как мать отвергает насильно полученный плод,
Как утопленник плачет в тонне бушующих вод,
Так смиренно идёт на заклание загнанный скот,
В тихом пастбище пепельным трупом колышутся ели,
Под землёй закипает отравленный высмердший ход.

Вкруг трава обгорела, и почва в стенании вздулась,
Тут дымится, и ноет, и болью вскипает нора,
Подземного демона изодранная конура,
Святилище бесов — изъеденная червем дыра,
Сырой осени старость, багровеющей плесени юность,
Холодных дождей, обгорающих сосен пора.

Смотри, торф и почва дрожат под твоими ногами,
Дождь и вьюга так злобно не точат уставшую плоть,
Так бешено камень и демон не станут молоть,
Клювом дикая птица так скоро не сможет вспороть,
То, что так кропотливо, что создал своими руками,
Что воздвиг человек, размозжив свою бренную плоть.

Треск и стоны пусть долго, уныло и тихо летают,
Здесь, в обители горя, безмолвных печальных руин,
Пустыня из сломанных замков в овале низин,
Низвергнутых с угрюмого царства, из гордых вершин,
Небеса ту гордыню, и похоть людей покарают,
Послав Василиска из тёмных безликих глубин.

Ершукова Анна