Стихи о Женеве

В Женеве есть всё:
На зелёных лугах
Пасутся бизоны и страусы,
А дальше —
Монблан утопает в снегах,
Тишь-гладь,
Ни проблем и ни хаоса.
В Женеве есть всё:
Стометровый фонтан
(и смотрится, кстати, приличненько),
Туда я нырнуть,
запрокинув стакан,
Пытался на День пограничника.
В Женеве есть всё:
Даже свой Нотр-Дам,
Но скучно,
что евнуху в сауне.
В компании голых распаренных дам
Бедняга — как Тайсон в нокдауне.
В Женеве есть всё:
Банк — на каждом углу,
Сыры, шоколадки, будильники.
Но я и представить себе не могу:
Ты — там,
А твои собутыльники?

Макс Зимов

*****

Утихла биза… Легче дышит
Лазурный сонм женевских вод —
И лодка вновь по ним плывёт,
И снова лебедь их колышет.

Весь день, как летом, солнце греет,
Деревья блещут пестротой,
И воздух ласковой волной
Их пышность ветхую лелеет.

А там, в торжественном покое,
Разоблачённая с утра,
Сияет Белая гора,
Как откровенье неземное.

Здесь сердце так бы всё забыло,
Забыло б муку всю свою,
Когда бы там — в родном краю —
Одной могилой меньше было…

Фёдор Тютчев

*****

Раскинувшись вдоль Роны берегов,
Шикарно-величавая Женева,
В веках завоевателей-врагов
Не зная, ты предстала Королевой!

Реки чаруясь томной чистотой
И озера Женевского раздольем,
Я ощущал блаженство и покой,
И то, что прежде называли «волей»!

Фонтан — в сто сорок метров высотой,
Что, словно гейзер, бьёт с глубин озёрных,
Цветочные часы по-над водой
В Английском парке, цифры — из бутонов!..

Вид на Монблан с красивого моста,
На высшую средь Альп гору-картину —
От восхищения разверзнуты уста…
На Рю-де-Рон — шикарность магазинов!..

Столица Реформации, оплот
Аскетского фанатства-кальвинизма,
Несёшь в себе, как гордый Дон Кихот,
Глухую скорбь чудной, но славной жизни…

Петра Святого пафосный собор,
Где Кальвин проповедовал «протесты»,
Русалок с монстрами колонн узор —
Католиков столь редкое «наследство»…

Руссо здесь «Элоизу» сочинял,
Немало Славы связано с Вольтером,
Здесь Дягилев когда-то «правил бал»,
Чайковский дирижировал оркестром…

Сюда не дотянулся Робеспьер —
Отнюдь не до красот Конвенту было;
А после Бонапарта был пример
Счастливого возврата в лоно Мира:

Швейцарскою Женева стала вновь,
А позже — и столицей «Лиги Наций»
(Которую теперь зовут «ООН»),
«Ядром официоза» («кукиш» Франции!)…

Как жаль, что было пасмурно в тот день,
И мелкий дождь хлестал по подбородку,
И потому предстал как «светотень»
Красивый город, и хотелось водки!

С собачками прошла мадемуазель,
Улыбчива (как все швейцарки, впрочем!),
Похожая на стройную газель,
На шпильках, и с глазами цвета «осень»!..

А на брусчатке, возле бутиков,
На разных языках, включая русский,
Таблички светят с надписью «Любовь»,
И «Добрый вечер», и «Не надо грусти»!

Уже стемнело, и пришла пора
Покинуть этот знаменитый город,
Театр оперный кивнул нам со двора,
Где многие таланты пели соло…

Прощай, Женева, я надеюсь вновь
Тебя увидеть, только лучше летом:
Когда лазури вод разгонят кровь,
Пройдусь вдоль Роны в тоненьких штиблетах!..

Я загрустил, когда настал отъезд,
Мы направлялись в сторону Лозанны…
Ко мне пришла, как будто бы с Небес,
Шальная мысль: уйти пока в Нирвану!

Хорошевский Владимир

*****

Дыхание осени чуть заметно,
Края листвы слегка обожжены.
Шикарная Женева разноцветно
Великолепностью чарует красоты.

Раскинувшись вдоль Роны берегов
Она манит к себе и интригует
Монблан волшебностью своей
И недоступностью волнует.

Женева, не Париж, но вот
Стою на пирсе у Лемана.
Тумана нет. Так ясно вижу чаек
В брызгах знаменитого
Женевского фонтана.

Как жаль, что время
Быстро пролетает
Для счастья полного
Мне лишь минут каких-то не хватает
Любуюсь.

Лилисия

*****

Фонтан женевский на сто морок метров взлетает —
Белая пена струи, чуть сбитая в сторону ветра.
С точки зрения неба фонтан не больше, чем ветка…
Турист поражён. Фонтан каскадом играет.
Комплекс зданий Дворца наций, чья Ассамблея нечто
Античное представляет собой. Белеют колонны.
В парках Женевы забудешь про всё, что бесчеловечно,
И покоя зеленолиственного усвоишь законы.
Горы ответствуют водной глади —
Натяженье озёрной воды зеркалом служит для неба.
Собор святого Петра — и проулок извитый сзади
Собора оного. А в соборе пространны нефы.
Женевы уют. Тут негатив невозможен.
Переливаются стёкла витрин, покой обещают парки.
И если иной маршрут по городу запутано сложен —
То впечатленья всегда достаточно ярки.

Балтин Александр

*****

Наше общее мнение:
Хоть и много годков,
Город сей современнее
Всех других городков.
Пробок нет — не на Невском;
Чудо-горы — Монблан;
А на рейде Женевском —
Уникальный фонтан.
Променад Бастионный;
С Роны дуют ветра…
Есть собор Кафедральный —
Храм Святого Петра.
Христианами признан
Реформистов закон.
Здесь ядро кальвинистьв,
Протестантский район.
Но особенно мило,
Что сердца грело нам,
Наши души пленило —
Православия храм.
Красотою богатый —
Бог крестом осенил;
И служил здесь когда-то
Патриарх наш Кирилл.
Храм Креста Воздвиженья,
В Правду Мира влюблён…
… Лиги Наций рожденье
(Что сегодня — ООН).
Крепнет град год от году,
С ним душой молодей.
Средоточье свободы,
Мироносец идей,
А не вздорных идиллий —
В светлый мир колесо.
Мы о том говорили
Возле дома Руссо.
Расы все неуклонно
Символ братства влечёт.
… И французская Рона —
Из Женевы течёт.

Михин Николай

*****

В Женеве важной, нет, в Женеве нежной,
в Швейцарии вальяжной и смешной,
в Швейцарии, со всей Европой смежной,
в Женеве вежливой, в Швейцарии с мошной,
набитой золотом, коровами, горами,
пластами сыра с каплями росы,
агентами разведок, шулерами,
я вдруг решил — «Куплю себе часы».

Толпа бурлила. Шла перевербовка
сотрудников КЦГРБУ
Но все разведки я видал в гробу.
Мне бы узнать, какая здесь штамповка,
какие на рубиновых камнях,
водоупорные и в кожаных ремнях.

Вдруг слышу из-под щеточки усов
печальный голос местного еврея:
«Ах, сударь, все, что нужно от часов,
Чтоб тикали и говорили время».

«Чтоб тикали и говорили время…
Послушайте, вы это о стихах?».
«Нет, о часах, наручных и карманных…».

«Нет, это о стихах и о романах,
О лирике и прочих пустяках».

Тененбаум Борис

*****

В чужой стране, не зная языка,
я праздно брёл по улицам уютным,
глазея на прохожих, на дома,
а больше — на витрины магазинов,
где цены, если не сошли с ума,
всё ж были недоступны пониманью…
Какой здесь чисто южный культ воды!
Струятся, бьют и капают из камня
фонтаны и фонтанчики, как брызги
фонтана-джинна, что с утра дежурит
над озером Женевским… Тут мазурка
случайно привлекла моё вниманье.
На пятачке перед кафе открытым
под резкие, простые звуки скрипки
плясала группа уличных артистов.
Сейчас уже не помню, что они
показывали… В памяти остались
лишь выбросы огня, как будто с ними
был вместе дрессированный дракончик.
Я засмотрелся. Вдруг со мною рядом
нарисовалась милая фигурка
в неброском гимнастическом трико.
Она ко мне протягивала шляпу
и молча, выжидательно глядела
без тени попрошайничества… Чуть
поплавав в этих синих небесах,
в цилиндр я бросил два швейцарских франка
(цена одной автобусной поездки).
Она улыбкой поблагодарила
И отошла. Я, затаив дыханье,
уже не наблюдал за представленьем,
боясь расколдовать тот миг волшебный.
Мне думалось: как просто всё на свете!
За труд их отдал я свою монету,
в которой скрыта часть моей работы.
И знать не надо языка и нравов,
чтобы добром друг с другом обменяться.
Я шёл по тихим улицам Женевы,
пронизанный взаимопониманьем,
и был воздушным жителем Эдема,
где счастье — синий взгляд за пару франков.

Галин Михаил