Стихи о богах Олимпа, о греческих богах

Я греческих богов люблю за то, что
грызутся, как соседи в коммуналке:
гремя с небес проклятьями-громами,
пучками молний бешено швыряясь,
вцепившись в кудри, — кубарем с Олимпа!
Они во всем такие же, как мы.
Почти. За исключением бессмертья,
могущества. Так, пара пустяков.
Но вас любя, о греческие боги,
невольно совершаю святотатство
в то время как Творец мой одинокий
задумчиво сидит над новым планом
и грустно смотрит на свое творенье…
Я радостно в года свои младые
культуру древних греков изучал.
Но параллельно основной программе
в сознание мое тогда входили
бесстрашный коммунист Манолис Глезос,
геройски водрузивший красный флаг
на древнем Парфеноне; композитор
Теодоракис Микис, чья музыка
с триумфом облетела шар земной;
толстяк сладкоголосый Демис Русос
и славный футболист Хадзипанагис
(миллиардер Онасис был не в счет,
поскольку отрицательным примером
для нас являлся: он купил вдову
любимого народом президента).
В то время прочитал я «Одиссею»…
В библиотеке книги выдавала
полуслепая девушка, и я
в том почему-то видел знак особый:
слепой певец, полуслепая дева…
(Не думал я, что буду сочинять.)
И вот, когда прошло немало лет,
один поэт (не называю имени)
сказал мне: «Три морщины на челе
наличие таланта подтверждают.
Четыре — о способностях великих
нам сообщают. Ну, а пять морщин
свидетельствуют: гений перед нами!»
Все это было сказано всерьез.
И видел я, как говоря со мною,
он морщил лоб. Но шевелились уши.
А я? А я был счастлив оттого,
что, будучи в отделе редкой книги,
держал в руках бесценные тома
библиотеки Гнедича, с которых
он делал свой известный перевод
бессмертной «Илиады». И еще
прекрасную я видел диадему
из золотых тончайших лепестков —
находку Шлимана. Была ли это Троя?
Гадать не буду.
Да и что мне Троя,
когда я видел греческих богов!
То было при вручении наград
на чествованье юных дарований.
На сцену вышли Гера, Аполлон
и следом Зевс. И голос режиссера
(поскольку режиссерский микрофон
забыли отключить) в притихшем зале
внушительно и громко прозвучал:
«Пошли красиво, плавно, от бедра!»
И боги двинулись…
Полуслепая дева,
увы, с годами полностью ослепла
и просит подаяния в метро.
На лбу моем всего лишь три морщины.
Я прожил больше, чем осталось жить.
И греке долго ехать на Итаку.

*****

Удалившись от мирского на Олимп,
Распоясав дорогие тоги,
В окружении прекраснейших из нимф
Пировали греческие боги.

Под отборнейшие фрукты и оливки
Шел нектар из рога изобилия,
И, отшлифовав нектар наливкой,
Боги объявили перемирие.

«Хватит нам вести борьбу за власть» —
Молвил Зевс, немного заикаясь.
«Мы давно навоевались всласть» —
Вторил Посейдон, слегка шатаясь.

А прекрасная Афина томным взглядом
Все глядела на красавца Аполлона,
Под роскошным золотым нарядом
Истомилось ее бархатное лоно.

«Хватит нам сосать людскую кровь» —
Прокричал Гефест, за меч схватившись.
«Пусть отныне правит всем любовь» —
Эрот отвечал, разгорячившись.

Тут вскочил, не выдержав, Аид:
«Завтра приглашаю всех к себе»
Гера вдруг заплакала навзрыд,
И румянец вспыхнул на щеке.

Дионис, залив глаза нектаром,
Слово взял и громко произнес:
«Завтра же я всем влюбленным парам
Постелю ковер из чайных роз»

Лишь прекрасная Афина благосклонно
Слушала весь этот пьяный вздор
И глядела на красавца Аполлона,
Не вступая в общий разговор.

Под конец, накушавшись нектара,
Зевс кричал: «Даешь рабам свободу!
Отменяю нынче правило Тартара!
Каждый пусть живет себе в угоду!»

И Гермес с Гефестом побратались,
С Дионисом на троих сообразили,
В результате так все налакались,
Что о нимфах лучеглазых позабыли.

До утра пирушка продолжалась,
Крики, шум, рекой нектар, наливка.
Гера, правда, первая сломалась
И уснула под своей накидкой.

Расходиться порешили на рассвете,
Раздавая клятвы верности друг другу,
И из нимф, прекраснейших на свете,
Каждый на ночь выбирал себе подругу.

Лишь Афина все томилась и глядела,
Аполлон же согласился почти сразу,
И все утро ее бархатное тело
Содрогалось от безумного экстаза.

Впрочем, кончилось все это, как обычно, —
Головная боль с утра, похмелье,
Позабыты клятвы все, привычно
Нам такое окончание веселья.

Целый день прошел, а боги все не в духе,
Все насупились, молчат, но не дерутся.
И до нас добрались как-то слухи,
Что они там скоро все перегрызутся.

Иванков Алексей

*****

Зевс — властелин всемогущий, сын Реи и Крона,
Молний свирепых метатель и лютого грома,
Свергший отца и власть захвативший над миром,
Владыка могучих богов на Олимпе великом,
Дерзкий и смелый в поступках, в войне сокрушитель,
Грозный верховный над миром порядка блюститель.
Царь всех на небе богов и людей на земле,
Ныне устроил он пир на священной горе.

Златотронная Гера, царица богов и могучего Зевса жена,
Всем небожителям славным желает добра.
С мудрой улыбкой встречает гостей, как всегда,
Чтобы над миром царила покоя звезда.

Только что прямо из пены бурлящей морской,
Дивной блистая своей неземной красотой,
Шествуя гордой походкой, на зависть богинь, не спеша,
К ним Афродита явилась, любовью дыша.

Утренней ярко сверкая багряной зарёй,
Щедро поля и леса поливая обильной росой,
На бессмертных конях Фаэтоне и Лампе,
Примчалась Эос в лучезарном сиянье.

С огненным взором, огромен, идёт хромоногий Гефест,
Следом храбрейший из храбрых, силён и могуч — Геркулес.
Врывается буйный, свирепый, смертных губитель — Арей,
Главный зачинщик войны и враждебных страстей.

Вот среди лика богов сама мудрость и Зевса отрада,
Светлоокая дочь громовержца — Афина Паллада.
И за ней, чёрным взором сверкая, богиня раздора — Эрида,
А с охоты и с луком в руках, лёгким шагом идёт Артемида.

С острым трезубцем брат Зевса, могучий владыка морей — Посейдон,
И следом сын Зевса любимый, в пурпурном плаще — Аполлон.
Покинув Парнас и Кастальский родник, он идёт в окружении муз,
А рядом — весёлый всегда и везде, виноделия бог Дионис.

Юноша пылкий, прекрасней которого в мире и нет,
Виночерпий великого Зевса, любимец его, Ганимед,
Всем небожителям, славным, подносит вина,
Полную чашу напитка богам наливает сполна.

Тут же, средь сонма богов, безмятежно снуёт
Сладострастия гений, шалун и проказник, Эрот,
Детской, блистая своей наготой, озорник,
Любовными стрелами жалит могучих владык.

Много богов собралось на Олимпе священном,
Могучего Зевса восславить на пире вселенном.
Музы владыкам хвалебные гимны поют,
Пеаны их к подвигам новым, бессмертных, зовут.

Но пир сей хвалебный Зевса гнетёт,
Кроноса грозный владыка зовёт,
Хочет он время поток изменить —
Смертных на пир он велит пригласить.

Гости земные на пир прибывают,
Кипрским вином их боги угощают.
Замерли гости, пугливо застыли,
Плотной толпою владык обступили.

Яркой звездой среди серой толпы,
В гордом сиянье земной красоты,
Фринэ гетера богам предстаёт,
Ревность и зависть богинь всех берёт.

С вызовом Фринэ выходит вперёд,
В пляску гетера бессмертных зовёт,
Пламенем жарким очи горят,
Вечным богам наслажденья сулят.

Сбросив хитон и, в чём мать родила,
В буйную пляску пустилась она,
В бешеном ритме страсти горят,
Жгучей земною любовью пленят.

Пышные волосы ветер колышет,
Огненной лавою грудь её дышит,
Хочет суровым богам угодить,
В знойном блаженстве любовь утолить.

Страсть в ней земная, как море бушует,
Сердце и кровь у бессмертных волнует,
Стан её гибкий призывен без слов,
Взор её пылкий сжигает богов.

Звучней, призывней, гремите пектиды,
Хвалебные лиры, кифары затмите,
Пусть под ногами Олимп загудит,
Удаль земная богов усладит.

Дерзко прекрасна её нагота,
Грозных владык она сводит с ума,
Пляской богинь на Олимпе затмила,
Пламенем жарким богам угодила.

В пляске Хариту земную за смелость,
Солнцу лучами обнять захотелось.
Музы от огненной пляски немеют,
Тайную зависть унять не умеют.

Буйные страсти, богини уймите,
Гнев вы на Фринэ в душе не держите,
Зависть и ревность свою остудите,
Дочерь земную за дерзость простите,
Счастьем, любовью её наградите.

Слава великим богам на Олимпе!
Слава могучему Зевсу и ныне!

Иванов Александр

*****

Хороводом вспоминаются под вечер
Обаятельные греческие боги.
Человек не ищет с ними встречи,
Есть учебники, доклады, чьи-то блоги.
Там рассказаны старинные легенды,
Сны мудрейших энциклопедистов,
Явно ставшие удачным вечным брендом,
Привлекающим бесчисленных туристов.
Опьянит кудрявый Дионис,
Целой выйдет из сражения Афина.
Еcть у всадницы божественной каприз —
Любит Гера порезвиться, как мужчина,
Ускакать в туман густой от Зевса…
Еле слышен арфы нежный звук:
Вышла Афродита среди плебса,
Быстро онемели все вокруг!..
Едет гордый стройный Аполлон,
Знать колени преклонила в восхищеньи.
Узнаваем в бурю Посейдон —
Море жаждет пенного сраженья.
Новая история не в силах
Обогнать великих и красивых!

Завьялова Марина

*****

Неужто здесь, в горах Олимпа,
В краю божественных чудес,
Та молния, шалунья-рифма
Меня заманит в горный лес?
Ну что же, по следам Гомера
Иду, меня встречает Гера,
И снова мне сулит кольцо,
О нет, — я ей смеюсь в лицо,
Войти опять всё в ту же реку?
Ворчит любезно Гераклит,
Он осторожной быть велит,
Что боги — вот учёность греков!
Но буду выбирать сама
И вновь отведаю вина.

Я как пушинка, на вершину
Взлетаю — виды предо мной!
Ущелье, радуга, долина,
Но кто хохочет за спиной?
То Дионис, его обличье —
Весёлый бог, в своём величьи
Красив, лукав, но мил и прост.
Мы пьём вино, особый тост —
Исполнятся мои желанья,
Их боги будут исполнять,
И нас с любимым охранять.
Сольёмся с ним в одном дыханьи
Чтоб счастье с наслажденьем пить…
Но нет, не время нам любить.

Прошу у сонма проходящих
Всесильных, знающих богов —
Нам нужен мир, мир в настоящем,
И это лучший из даров.
Ну помогите, ради Бога,
Я к Вам пришла крутой дорогой.
Объединимся, иерарх!
О, как же прав мой друг Плутарх!
Он был философ и эклектик, —
Для мира применимо всё!
О боги, сердце вот моё!
Как в мире жить — кто мне ответит?
Бледнела радуга-дуга,
С горы катились жемчуга.

И прекратилось вдруг веселье,
Бессилен друг мой Дионис,
Дожди ракет, исчадье-зелье,
Планета, путь твой — только вниз?
Ещё не поздно всё исправить,
И сатану, что бал нам правит,
Изгнать с планеты навсегда
И снять Спасителя с креста.
О боги, вы за нас в ответе,
Без нас вам тоже здесь не жить,
А если силы все сложить?
Как хочется, чтоб жили дети…
Стоял Олимп передо мной,
И плыли тени чередой.

Галина Римская