Стихи о Дмитрии Донском

Дмитрий Донской родился в Москве
У Ивана второго в семье.
А Иван Калита дедом был,
Внука добрым делам всё учил.
Род их славный от Рюриков шёл.
Предок с острова Руян пришёл.
Остров славился храмом своим:
Святовита считался святым.
Все славяне съезжались сюда,
Чтоб удачу добыть для себя.
После смерти отца на престол
Дмитрий князем всевластным вошёл.
Девять лет ему было всего,
Он в правленье не знал ничего.
Был ещё очень маленьким он.
Алексей был назначен при нём,
По призванию митрополит,
По характеру, как — монолит.
Алексей был большого ума,
Знанья княжичу отдал сполна:
Вёл его по отцовским стопам,
И по дедовским добрым делам:
Продолжал собирать вкруг Москвы
Драгоценные крохи земли.

Соблазнял всех московский престол.
Меж собою князья вели бой.
Рвались рьяно тверские князья,
Да рязанская билась семья,
Да и суздальский не отставал,
Новгородский князь сильно мешал.
Когда правил Москвой Алексей,
Жизнь спокойной была для людей.
Все князья почитали его,
Не боялся народ ничего.
Но когда на престол Дмитрий встал,
Всех врагов он своих разогнал.
Хан Мамай ему в этом помог.
Всех разбить Дмитрий сам бы не смог.
Сбросил тяжкий с себя тотчас груз,
Заключил он женитьбой союз:
Князя Суздаля дочь в жёны взял.
Воевать с этим князем не стал,
А в московскую область принял,
Потихонечку Русь расширял.

Загорелась внезапно Москва,
И почти вся сгорела дотла:
Деревянною всюду была,
Сохранилась лишь церковь одна.
С кирпича её делал народ.
Оказался весьма трудным год.
Приказал Дмитрий строить Москву
С кирпича только, на долготу,
Обнести высоченной стеной,
Для врага была б словно горой.
Каждый должен был лепту внести:
Себе дом с кирпича возвести.

Перестал Дмитрий дань отвозить,
Да подарки татарам дарить,
Такой вынес для них свой вердикт
И вступил он с Ордою в конфликт.
Ханы тоже за власть вели бой,
Чтоб владеть Золотою Ордой.
Чтобы силу свою доказать,
Стал Мамай своё войско сбирать.
Разгромил Нижний Новгород он.
До Москвы докатился их стон.
Дмитрий войско направил своё,
Чтоб Мамаю не дать ничего.
Обратился ко всем он князьям,
Также к тестю и близким друзьям,
Помогли, чтобы войском своим,
Чтоб отпор дать монголам чужим.
Но на помощь никто не пришёл,
Сам он с войском на битву пошёл.

А Мамай уж на поле стоял,
Князя Дмитрия здесь поджидал.
И жестокою битва была:
С двух сторон кровь рекою текла.
Двое суток сражались они,
Много воинов здесь полегли.
Одолел князь монгольскую рать.
Сам Мамай стал с позором бежать.
Куликовская битва тогда
Славу Дмитрию вмиг принесла.
И народ псевдоним ему дал
Да «Донским» называть его стал.
Потянулись князья к нему все.
Стало княжество шире извне.
И Москва стала центром Руси.
Да культурной народной красы.

Очень мало прожил Дмитрий лет:
В тридцать девять покинул он свет,
Но оставил на этой земле
Он двенадцать детишек семье.
Восемь славных своих сыновей,
Остальных четырёх дочерей.
После смерти его, на престол
Сын Василий красавец взошёл.

Рожкова Тамара

*****

Великий князь Дмитрий Донской
Очень давно правил нашей страной.
Был он сыном Ивана Второго —
Стал главой государства большого.
Мамай собрал свое войско в поход,
Но здесь он победы теперь не найдет.
Князь свой народ в беде не оставит,
Отчизну родную уважать всех заставит.
Собрал князь огромное войско на бой,
Ведь нужно сразиться с Великой ордой.
Князь Дмитрий пред Сергием встал на колени
И получил его святое благословенье.
Вот утро. Вознося к творцу молитву
Бесстрашно Пересвет ступил на поле битвы.
Небесный свет померк под небесами,
Отважные герои сражаются с врагами.
Кровь рекою вдоль Дона текла.
Победил, одолел князь Дмитрий врага.
Много людей полегло над рекой,
Князя прозвали — Дмитрий Донской.
Русь объединил он, новый кремль вознес,
Много дел хороших сделать довелось.
Он был храбрый воин и герой-отец,
Деток имел дюжину — вот так молодец!
Прожил князь немного, нет и сорока,
Но в памяти народа остался на века.
Дмитрия Донского знает наш народ.
Слава о героях в памяти живет!

Самохина Оксана

*****

Поле Куликово славою покрыто.
Дмитрия Донского имя не забыто.
Он как воин бился, княжьи сняв доспехи,
И его заслуга — воинства успехи.
Русь объединилась, Русь сильнее стала,
Белою жемчужиной ярко заблистала.
Кремль при нём вознёсся каменной стеною.
Им Орда разбита, став не золотою.
Перед битвой страшной Бог благословил,
Преподобный Сергий словом вдохновил.
Кровь лилась рекою, горько плакал Дон,
И по всей округе разносился стон.
Войско над Мамаем одержало верх.
Дмитрий неприятеля, как змею, поверг.
Но не только княжий он носил венец,
Дмитрий, храбрый воин, был герой-отец.
Символ славы, чести, сын святой Руси,
За Россию-матушку слово вознеси!

Подцветова Татьяна

*****

Пусть знают в Золотой Орде,
Я — русский князь!
Веду полки свои на бой,
Благословясь.

Иду на битву за Москву,
Иду за Русь.
Земле святой, земле отцов,
Я помолюсь.

Там где впадает в тишине
Непрядва в Дон,
Мы будем биться по утру
За отчий дом.

На огнегривых скакунах
Среди полей,
Сойдутся в схватке Пересвет
И Челубей.

И будут биться мир на мир
И рать на рать.
И смертью смерть поправ,
Не будут умирать.

Но если в битве и судьба
Погибнуть мне,
Я буду счастлив, что лежу
В родной земле.

И стану Дмитрием Донским,
Разбив врага.
Так наречёт меня народная
Молва.

Но мнится мне, когда
Рассвет настал,
Донским стал каждый, кто в той
Битве побывал.

Иванов Дмитрий

*****

Расскажу былину вам я о Дмитрии,
Князе Дмитрии свет Иваныче,
Прозванном «Донским» за едину Русь,
Что на Дон-реке отстоял навек.

Во двенадцать лет юн и светел был,
Во главе Руси встал надеждою.
Понимал — орды зло немеряно,
Но не мог тогда ей противиться.

Много лет прошло — не видать свобод,
Разделили Русь да на княжества —
Всяк за свой удел опекается
И не думает про едину Русь.

Думу думать стал он великую
О земле единой, незыблемой.
И собрал он всех ратных воинов
По Руси великой раскиданных.

И сказал пред ними речь пламенну
О единстве — силе немерянной,
Что несет им всем свет свободных дней,
Что сметет врагов, не считаючи.

И подняли головы ратны воины,
Зазвенели дружно все сталью острою:
«За тобой пойдем, Дмитрий, князюшка,
До победы над лютым ворогом!»

И поднял всю Русь за собой в поход
За священный свет в душе каждого.
Развернул победное знамя веры он
Над землей великой, разрозненной!

И привел он рать да на Дон-реку
И увидел там поле ровное.
На великий бой силу грозную
Вызывал тогда гневом праведным.

И в единстве душ поднялась волна —
За родимый край, за святой огонь!
И смела орду черноты темней,
Очищая вслед землю русскую!

Неизвестная Алёнушка

*****

«Доколь нам, други, пред тираном
Склонять покорную главу
И заодно с презренным ханом
Позорить сильную Москву?
Не нам, не нам страшиться битвы
С толпами грозными врагов:
За нас и Сергия молитвы
И прах замученных отцов!

Летим — и возвратим народу
Залог блаженства чуждых стран:
Святую праотцев свободу
И древние права граждан.
Туда! за Дон!.. настало время!
Надежда наша — бог и меч!
Сразим моголов и, как бремя,
Ярмо Мамая сбросим с плеч!»

Так Дмитрий, рать обозревая,
Красуясь на коне, гремел
И, в помощь бога призывая,
Перуном грозным полетел…
«К врагам! за Дон! — вскричали поиски, —
За вольность, правду и закон!» —
И, повторяя клик геройский,
За князем ринулися в Дон.

Несутся полные отваги,
Волн упреждают быстрый бег;
Летят, как соколы, — и стяги
Противный осенили брег.
Мгновенно солнце озарило
Равнину и брега реки
И взору вдалеке открыло
Татар несметные полки.

Луга, равнины, долы, горы
Толпами пестрыми кипят;
Всех сил объять не могут взоры…
Повсюду бердыши блестят.
Идут как мрачные дубравы —
И вторят степи гул глухой;
Идут… там хан, здесь чада славы —
И закипел кровавый бой!..

«Бог нам прибежище и сила! —
Рек Дмитрий на челе полков. —
Умрем, когда судьба судила!»
И первый грянул на врагов.
Кровь хлынула — и тучи пыли,
Поднявшись вихрем к небесам,
Светило дня от глаз сокрыли,
И мрак простерся по полям.

Повсюду хлещет кровь ручьями,
Зеленый побагровел дол:
Там русский поражен врагами,
Здесь пал растоптанный могол,
Тут слышен копий треск и звуки,
Там сокрушился меч о меч.
Летят отсеченные руки,
И головы катятся с плеч.

А там, под тению кургана,
Презревший славу, сад и свет,
Лежит, низвергнув великана,
Отважный инок Пересвет.
Там Белозерский князь и чада,
Достойные его любви,
И окрест их татар громада,
В своей потопшая крови.

Уж многие из храбрых пали,
Великодушный сонм редел;
Уже враги одолевали,
Татарин дикий свирепел.
К концу клонился бой кровавый,
И черный стяг был пасть готов, —
Как вдруг орлом из-за дубравы
Волынский грянул на врагов.

Враги смещались — от кургана
Промчалось: «Силен русский бог!» —
И побежала рать тирана,
И сокрушен гордыни рог!
Помчался хан в глухие степи,
За ним шумящим враном страх;
Расторгнул русский рабства цепи
И стал на вражеских костях!..

Но кто там, бледен, близ дубравы.
Обрызган кровию лежит?
Что зрю?.. Первоначальник славы,
Димитрий ранен… страшный вид!..
Ужель изречено судьбою
Ему быть жертвой битвы сей?
Но вот к стенящему герою
Притек сонм воев и князей.

Вот, преклонив трофеи брани,
Гласят: «Ты победил! восстань!»
И князь, воздевши к небу длани:
«Велик нас ополчивший в брань!
Велик! — речет, — к нему молитвы!
Он Сергия услышал глас;
Ему вся слава грозной битвы;
Он, он один прославил вас!»

Кондратий Рылеев

*****

Много лет тому назад
Князь донской страною правил,
Много ценного и важного
Для истории оставил.

Дмитрий молод был, высок, плечист,
Справедлив, душою чист.
Много людям помогал,
Монастыри в округе открывал.

Князь человеком верующим был,
Отец Сергий в нем это ценил.
И ничуть не сомневаясь
Старец князя благословил.

Князь донской за Русь сражался,
В Куликовской битве победил.
В трудный час в сторонке не остался —
Всю орду Мамая разгромил.

Белокаменный Кремль князь наш построил,
Шедевр исторический с любовью создал,
Он имел огромное значенье —
Ведь надежным щитом для города стал.

Стремился земли всей Руси объединить,
Людей справедливо жить научить.
Мало лет довелось князю жить,
Но звание героя он смог заслужить.

Скрипчук Дарья

*****

Встало солнце над Угрешею,
Осветив лучами снова
Землю, некогда угревшую
Сердце Дмитрия Донского.

Над прудами тёмно-синими,
Над холмистою равниной,
Над угрешскими святынями
Звон разносится былинный.

Благовестнику могучему
Колокольный хор трезвоном
Вторит, воздавая Сущему
В Небесах хвалу. В спасённом

От разрухи и забвения
Величавом храме Спасском
Вновь идут богослужения,
Светят куличи и пасхи.

В испытаньях уцелевшая,
Освящает вера снова
Землю, некогда угревшую
Сердце Дмитрия Донского.

Егорова Елена

*****

Весенний дождь минул,
Монастырь к утрени от звонил.
Дмитрий, вытирая умытое лицо
Приказал на завтрак куриное яйцо.
Смотрел в окне на от таивший город,
Не много продирал по спине холод.
Не вдалеке послышался скворец
Красивого пения певец.
Выкликнет и притаится,
Словно чего — то боится.
И вновь сверкнет звонким свистом,
Где — то пролетит в небе чистом.
Княжит Дмитрий с девяти лет
Не мало поведал он бед.
Княжит над великой Москвой,
Богатырской не спокойной душой.
Столько походов и битв осталось позади,
Что дальше ждет его на пути?
А дальше битва с Мамаем,
Который говорит собачьим лаем.
Татары набегали лихие
На дальние пределы московские.
Вся Русь встала на Орду,
Хотят прогнать узкоглазую морду.
Орда встала, войны повскакали на коней,
Сотня за сотней мчалась за победою своей.
Лишь ржание коней,
Крики и свист людей,
Слышался в дали на родине моей.
Дмитрий смотрел на движение татар
Вспомнил, как когда — то готовил Омар.
За ним стояли отборные полки,
Кровожадные и серые волки.
Войны к битве подошли,
Волки их серые разорвали.
И напоследок врагу сказали,
Чтобы юрты свои убирали.
Убирайтесь с русской земли прочь,
А иначе вам здесь не в мочь.
Запомните на свои лета,
Как убегает с Руси беда.
Кто с мечем на Русь придет,
Тот живым от сюда не уйдет.
Запомните это вы все
Русь всегда была на высоте.

Санников Артем

*****

Послушай песнь о давнем бое,
На славном Куликовом поле.
. . .

Князь Дмитрий правил время то
Над всей Московскою землёю,
А Русь была под тяжкой данью
И гнётом грозного Мамая.

Князья разрозненно держались,
Но Русью всё же назывались,
И как единства не имели,
То от ордынцев скорбь терпели.

Вот вышло время, за оброком
Мамай прислал гонцов до срока,
И платы жаждет непосильной,
Чтоб била Русь челом повинным;

И Дмитрий князь своим советом
Решил мечом исправить это,
Чтобы от дани непосильной
Освободить народ невинный.

Объединив князей на битву
Он преклонился на молитву,
И Сергий-свет, игумен святый
Дав Пересвета и Ослябю

Дружине в помощь, вопрошает:
— Всё сделал ли, чтоб миром сладить? —
И князь вздохнувши тяжело,
Ему ответил: — Отче, всё! —

— Тогда с тобою Божья воля,
А им погибель будет вскоре,
и близко голову склонив,
шепнул ему: — Ты победишь! —

Благословил на битву князя,
К Христу сердечно простираясь,
Взыскал для воинства покрова
И правого исхода боя.
. . .

А князь задумчиво и долго
Смотрел на левый берег Дона
решая важное в сражении —
Отнять возможность отступления;

Чтоб победить или погибнуть
Все, как один, на поле битвы,
Дон перешли мосты порушив —
За Русь сражаться, и не трусить!

В ту ночь гроза стихией била,
И волчьи стаи страшно выли,
Слетались хищной стаей птицы
Добычей многой утолиться…

И, вот, туман стоял до утра
Стеной до самого полудня,
Войска скрывая перед встречей,
Земля дрожала этой сечи;

А великан поганых, с пеной,
Пошёл бахвалиться победой —
Кто русич может с ним сразиться,
Кто с Челубеем будет биться? —

Но Пересвет сказал Ослябе:
— Молись о мне, любимый брате —
Копьё поднял: — Простите все! —
И на коне своём взлетел…

Вонзилась сталь щиты порушив,
Отдали оба Богу души,
Взошёл над Русью Божий свет —
Покойся с миром Пересвет!

Вошли войска в большую сечу,
Три дня кровьми стекали реки,
Но пал Мамай не устояв,
Своих оставил и бежать.

Хотел засесть в земле Московской,
Хотел хозяйничать по свойски,
И православие изжить,
Да мусульманство насадить;

Но правый Бог попрал такого
И гнал их русскими от Дона,
Да так, чтоб выветрелось всё
В святой земле на даль веков!

А князь остался после битвы
И предавал земле убитых,
От нечестивцев отделял
И восемь дней в костях стоял.
. . .

И стала Русь тогда единой,
И крепкой, и непобедимой,
Собрал же Дмитрий под крыло
Тогда всё воинство своё…

Москва теперь уже столица,
Как первой встала на ордынцев…
От славных лет побед великих
Есть летопись об этой битве.

Русецкая Елена

*****

Плач княгини Евдокии по князе Дмитрии Донском

Едва преставился Димитрий-князь.
Его жена, княгиня Евдокия,
Над ним плакучей ивушкой склонясь,
Возговорила причеты такие:

«О, горе мне! Души моя во тьме.
Куда. ты, свет очей моих, сокрылся?
Пошто ни слова доброго ко мне
Не молвишь днесь? Пошто так осердился?

Пошто, моя вечерняя звезда,
Грядешь на запад, в сторону чужую?
Пошто, мой ясный месяц, навсегда
Укутываешь лик во тьму ночную?

Ужели ты, мой виноградный сад.
Цвести и зреть уж никогда не станешь?
Не утолишь вовек душевный глад
И сладким плодом сердце не одаришь?

Великий князь! Гроза чужих сторон!
Победами украсивший державу!
Пошто же ныне, смертью побежден,
Не смеешь с ней поратовать на славу?

Восстань, как прежде, в силе и в чести!
Пускай печаль родной Руси не сгложет!
Края своей Отчизны поблюсти
Никто, как, ты, воистину не сможет.

Еще от нас и юность не ушла,
Еще седая старость не настигла,
Пошто же смерть, безжалостна и зла,
Меж нами тьму кромешную воздвигла?

Пошто не в царском бархате усоп?
Пошто сей ризы жалостной не съемлешь?
Пошто свой тесный, неприютный гроб
За красный терем княжеский приемлешь?

Легко ли сердцу слышать скорбну речь?
За все утехи — видеть слезны реки?
Мне краше было б первой в землю лечь,
Дабы сей кары не познать вовеки.

Ужели никакие словеса
К тебе, мой князь, не дотекут отныне?
Ужели ни мольба и ни слеза
Тебя не смилостивят, господине?

Земные звери к норам держат путь,
Летят ко гнездам птиц небесных стаи. —
Ужели, княже, хоть когда-нибудь
К родному дому не придешь из дали?

Всем вдовьим бедам я теперь родня.
Мои подружки глаз своих не прячьте.
Утешьте, вдовы старые, меня,
А молодые в лад со мной поплачьте…»

Кобзев Игорь

*****

— 1 —

Преемник Красного Ивана,
второго сына Калиты,
держался в битве, в поле бранном,
ну впрямь как чудо-богатырь.

Москвы раздвинувший пределы,
князь Дмитрий был широкоплеч,
высокий и могучий телом,
в руке державший крепко меч.

Он жил во времена лихие,
когда раздробленную Русь
терзали отпрыски Батыя —
и род славян томила грусть.

Когда перед Ордою страха
не убавлялося в сердцах,
ну а потомки Мономаха
друг с другом были не в ладах.

Ему лишь девять исполнялось,
как опочил его отец —
и опекать стал княжью младость
Всевышним избранный чернец…

Святым владыкой был воспитан
благочестивым юный князь,
он возрастал с душой открытой,
Руси полезным быть стремясь.

Князь Радонежского игумна
так по-сыновнему любил! —
И чернеца высокоумным
советам следовать спешил.

…И вырос он, лицом красивый,
со взором пламенным в очах,
гостеприимный, незлобивый,
усердный в княжеских трудах.

Светясь душевной чистотою,
был добрый молодец любим:
своей супругой молодою,
Москвы народом удалым.

— 2 —

Но как же разоряли беды
московский Дмитриев удел —
вон деревянный Кромник деда
в пожарном пламени сгорел.

То зло случилось жарким летом,
в один из самых знойных дней:
весь город сжёг огонь с рассветом
ни с чем оставив москвичей.

«Здесь, на родных нам пепелищах,
вновь жизнь Москве дадим, трудясь!
Из камня возводя жилища
и новый Кремль!» — решает князь.

Пусть не простым то было делом,
но вот на месте, где стоял
Иванов Кромник, камнем белым
Кремль новый ярко заблистал.

…Стеною мощною с зубцами
стремясь, как будто, подпереть,
не очерчённую краями,
небес лазоревую твердь.

— 3 —

Немилостив был славный княже,
дошло до нас с тех давних пор,
к предателю Отчизны, скажем,
к тому, кто жил как лютый вор.

К такому, кто удела ради
и брата погубить готов,
себе присвоив его пяди,
Москвы хозяин был суров.

И, справедливость чтя, наверно
не раз один вёл Дмитрий рать,
тверского князя чтоб примерно
за злое дело наказать.

Не мог забыть он то, что Пьяна
в горячий августовский день
для шурина его, Ивана,
могильную раскрыла сень.

Князь, верно, думал об отмщении
за воевод, бойцов простых,
из бывших с шурином в сражении,
что сгинули в волнах речных.

Он, избежав ошибок прежних,
на рубеже реки иной
людьми командовал прилежно,
победою закончив бой!

И после, встав на вожском бреге,
князь так сказал бойцам своим:
«Повержен, други, нами Бегич
и полк, что был приведен им!

Пусть это лишь один навстречу
шаг к избавленью от беды,
но Русь ещё, расправив плечи,
низложит злую власть орды!»

— 4 —

Прошло, без месяца, два года —
июль приносит князю весть,
что войск ордынских для похода
на Русь собралося — не счесть!

И что злодей Мамай желает
разграбить и пожечь Москву,
едва лишь краска золотая
с багрянцем брызнут на листву!

И князь Московский, с младшим братом,
старались быстро собирать
на битву с грозным супостатом
со всей Руси большую рать.

У Алексиевой гробницы
князь вопрошал: «Учитель мой!
Имею ль право я стремиться
с дружинами на смертный бой?!

На бой, в котором литься будет
рекой широкой кровь бойцов,
и станут гибнуть мои люди —
Отчизны тысячи сынов!»

…Хоть и не ждал себе ответа
того, кто замещал отца
ему, и ныне бы советом
ободрить многим мог сердца.

Но Троицкий игумен Сергий
тогда сказал: «Надёжа-князь!
Свои сомнения отверги,
и рать веди же, помолясь!

Да! Многим с памятию вечной
венцы готовятся теперь…
Но, русов вождь чистосердечной,
тобой повержен будет зверь!»

Так, получив благословенье,
Димитрий к Дону вывел рать —
на Куликовское сраженье,
чтоб в нём победу одержать!

— 5 —

Между Непрядвою и Доном
встали восьмого сентября
полки Димитрия заслоном,
лишь зарумянилась заря.

И, в ожиданьи силы вражьей,
к дружинам доблестным своим
счёл нужным обратиться княже
тогда с напутствием таким:

«Не мы пришли в страну иную
с войной, но враг на нас пошёл,
готовя ныне долю злую
для русских городов и сёл!

О, други, смерть на поле боя
приемлемее для бойцов,
чем отступленье пред ордою
добычи жаждущих врагов!

Не пожалеем же мы, братья,
теперь нисколько своих сил
и жизней — остановим рати
свирепых недругов Руси!

…Владимир, брат, днесь в бой кровавый
с начала самого не рвись —
до времени в сени дубравы
с полком своим ты затаись.

Когда наступит час закатный,
и станет солнца лик багров,
тогда уж пусть твой полк засадный
ударит с тыла на врагов!»

Бренку вручивши стяг свой княжий
с Исуса ликом золотым,
доспехом с ним менялся, также
с плащом расставшись багряным.

Готовый в пламя лютой битвы
вступить как ратник рядовой,
он на коне, шепча молитвы,
отъехал в полк сторожевой.

— 6 —

Копьищем потрясая длинным,
в тот день, восьмого сентября,
звал Челубей на поединок
Святой Руси богатыря.

Ну, уж ордынец и громада!
С налитым кровию лицом,
казалось русским, что он ада
был демоническим жильцом.

Как зверь рыча, должно быть спьяну,
кричал, что нечего мечтать
над ним-то русскому Ивану
верх в поединке одержать.

Что богатырь не появился,
под стать ему, на белый свет,
и силою своей хвалился…
Но вызов принял Пересвет!

Один из тех двух славных братьев,
честных боярских сыновей,
кому бойцами в княжьей рати
быть не впервой в судьбе своей.

Кто хоть и стали чернецами
в стенах обители святой,
всегда готовы и с мечами
за Русь идти на смертный бой!

Благословлённый Радонежским
на ратоборство Пересвет,
ответил делом на насмешки,
исполнив воинский обет.

Великий ростом и плечистый,
с красивым, бледным чуть лицом,
немногословный инок истый
потряс недлинным копьецом.

Его прижавши крепко к боку,
пустил наш витязь коня вскачь,
чтоб, коль угодно это року,
повержен был бы враг-силач.

И Челубей ему навстречу
понёсся на коне своём.
Был поединок скоротечен,
и пали витязи вдвоём.

Мгновенье лязг копейной стали
был слышен, и пришёл конец
вмиг поединку — и лежали
мертвы ордынец и чернец.

На бой за Русь, святое дело,
благословляла рать рука
монаха, павшего на тело
им побеждённого врага.

— 7 —

Большая битва началася,
кровью сражавшихся людей
готова ярко поле красить,
готовя тысячи смертей.

Друг другу не давали спуску
в соприкасаньи боевом
сторожевой полк силы русской
с дозорным вражеским полком.

Бойцы, с которыми был княже,
в той схватке одолеть смогли
передовой полк силы вражьей,
хоть сами все почти легли.

Димитрий, в самой гуще боя,
на крепком скакуне своём,
разгорячён, как все, борьбою,
ордынцев поражал копьём.

Когда ж в рядах полка большого
с врагами биться продолжал —
здесь одного, а там другого
мечом ордынцев поражал.

Бой продолжался с прежней силой
и беспримерно был жесток,
но войско русов крепко билось,
и стойким был бойцом Бренок!

Изранен, кровью истекая,
не отступил он ни на шаг —
пал, как герой, оберегая
Димитриев багряный стяг.

И с каждым новым часом боя
росли потери двух сторон,
и раненых бойцов над полем
тогда стоял великий стон.

И князь Димитрий уж изранен,
доспехи вмяты в трёх местах,
и шёл едва по полю брани
он без копья уже в руках.

С лицом, иссеченным немало,
в руке ослабшей держал меч,
шёл он, шатаяся, устало,
желая, попросту, прилечь.

На крае поля у берёзы
упал без сил великий князь,
и деревцо роняло слёзы,
тогда до тверди наклонясь.

…Затем, чтоб до скончанья боя
скрыть витязя от глаз чужих,
коль так назначено судьбою,
покровом листьев золотых.

Ну а когда завечерело,
то в западном краю небес
светило быстро розовело,
в своих лучах купая лес.

Дотоле тихая дубрава
воспряла мигом ото сна —
с врагом Руси вести бой правый
будто готовилась она.

Шумели золотые кроны,
дрожали тысячи ветвей,
им отзывался громким звоном
металл и копий и мечей!

На фоне алого заката,
крича: «Ура!», исполнить долг
спешил Димитриева брата,
с утра в дубраву вставший, полк.

И, как могучий вольный ветер,
он налетел на вражий тыл —
принёс монгольским воинам смерти,
победу русичам добыл!

Не стало конницы Мамая,
а русов крепче билась рать —
и темник, пир вдруг прекращая,
бежал, чтоб в плен не попадать.

За горизонт пал лик Ярилы,
а темник в страхе мчался прочь —
и гнал коня, что было силы,
во всё сгущавшуюся ночь.

А ранее, когда заката
огонь чуть только отпылал,
Владимир Серпуховский брата
на поле подвига искал.

И к воинам обращался княже:
«Кто видел брата моего?
Где есть Димитрий, кто подскажет?
Где я теперь найду его?!»

Под кем-то срубленной берёзкой,
перед дубравой вековой,
двумя бойцами князь Московской
был найден, ранен, но живой.

Все силы отдавши в сражении,
за день как будто постарев,
он в этот час в изнеможении
лежал на травяном ковре.

Став на колени перед братом,
Владимир так ему сказал:
«Мы взяли верх над супостатом —
стремглав злодей Мамай бежал!»

— 8 —

На поле русской ратной славы
стояли целых восемь дней —
и хоронили, в день кровавый
в бою погибших здесь, людей.

В память о них, что опочили,
и вечный обрели покой,
тогда и церковь заложили
на круче брега над рекой.

И в час прощанья рати с полем
князь говорил: «Покуда жить
продолжим мы в земной юдоли,
героев нам не позабыть!

Расскажем, други, своим детям
о ратоборстве их с врагом —
за то, чтоб жили мы на свете,
стояла б Русь — наш общий дом!

Сколь горек вкус победы нашей —
сколь многим не прийти домой,
в кругу родных не выпить чаши,
вновь вспоминая жаркий бой.

Пришла пора проститься с ними,
кто за Руси и жизнь и честь,
платили жизнями своими —
и упокоились вот здесь.

А нам теперь идти обратно —
туда, где, будто торжества,
своих защитников возврата
ждут наши семьи и Москва!»

Июнев Иван